Глава 10
Всё прошло, как и было задумано: к окончанию рабочего дня Цыга Заура оказалась в городском СИЗО. Торнаев с обеда ошивался там же, но, естественно, не в камере, а в кабинете у знакомых оперов. Поводом, как нельзя кстати, послужило свежеполученное им капитанское звание. Сизошные опера были рады такому неслужебному вниманию. И, после семнадцати часов, как и положено, «замуровались» в своем кабинете. Иван достал из сумки «батарею литрушек». Начальник оперов майор Петр Козлов удовлетворенно крякнул: «Ух, Ванёк, еле дождался этой минуты!»
– Ну… вздрогнем! – и нач.опер.части «Петруха», не дожидаясь других, причмокивая и оттягивая мизинчик, жадно намахнул граненый стакан водочки. Потом выдохнул – А чего мелочиться? Это вы, там, на земле, сусолите по децлу, а мы тут… ух! Верно, орлы?
– Так точно! – недружно ответила ему тройка подчинённых.
– Чего застыли? – принялся командовать «орлами» Козлов. – Давай и себе наливайте! Иван уважил нас, принес выпить...
Опера из СИЗО пили «до краев», меньше – не признавали. Через час Ваня был единственный «трезвый», поскольку лишь делал вид, что пьёт, не допивая до дна, а остальные «вырубились» и лежали мертвецки пьяными под столом.
– До утра эти ребятки точно не очнутся, – Торнаев приоткрыл форточку, ибо от запаха перегара было уже впору задохнуться и стал ждать дальнейшего развития событий. А в том, что они разовьются, он, зная способности цыганки, и не сомневался.
***
– Заходи давай! – с этими словами конвойный буквально впихнул Цыгу Зауру в камеру и захлопнул за ней двери. Цыганка еле удержалась на ногах, тем более в руках у нее был свернутый рулоном матрац и постельное бельё.
– Вы посмотрите кто к нам пришел! – сразу встала и начала паясничать тощая длинная девка, одетая в синий спортивный костюм. – Карантин забит под завязку бомжихами, так теперь цыганок нам сразу в хату заводят? Вон там будешь спать, в углу у параши! Ты поняла меня, зараза?
– Цыц, марафетчица, я тут решаю! – прозвучал голос матёрой бабищи, одетой в черный спортивный костюм, которая сидела во главе стола. В зубах у неё смачно дымилась папироса. Это была сама Клава «Циркуль», известная «мамка», содержательница притонов. Сейчас её «повязали» за организацию банды клофелинчиц. А кликуху свою она получила за то, что в молодости любила колоть циркулем провинившихся проституток.
– Знаю, кто ты такая, цыганка, «уважуха» тебе. Проходи за стол, бери хлеб, сало. Кушай! – продолжила Клава. – Сдристнула отсюда, шалава! И застели человеку постель! – это предназначалось сидевшей за столом затюканной женщине, которая была арестована за убийство своего мужа-деспота.
Заура присела на освободившееся место, ожидая подвоха. Остальные восемь «зэчек» со своих «шконок», ухмыляясь, смотрели на этот «развод».
– Так вот ты какая… Много «рыжья» заполучила… Молодец! – Клавка почесала на голове свои немытые слипшиеся волосы, – Но, господь велел делиться! Веришь в господа бога нашего, басурманка? А? Я научу тебя в Христа верить… – смотрящая за хатой угрожающе «зыркнула» на цыганку. – В общем так, коза драная, если хочешь жить в шоколаде, то скинешь мне на карточку «лимон деревянных»! А иначе…
– Что иначе? – спросила колдунья.
Вся «хата» напряженно стихла, отводя глаза в сторону. Запахло «реальными разборками».
– Так, я не поняла! Эта черножопая мне тут перечить вздумала? Эй, «Любка-Доза»! – стала приказывать «атаманша» длинной «марафетчице», – Научи эту тварь порядку!
Любка свернула в жгут полотенце, завязала на конце узел, намочила его водой, подошла к Зауре и замахнулась. Однако цыганка ждать завершения удара не стала, а, соскользнув со скамейки, ударила нападавшую кулаком в район солнечного сплетения, отчего та замерла с выпученными глазами.
– Ну всё, утомили вы меня! Всем спать! – беспрекословным голосом произнесла цыганка. У сокамерниц враз потускнели глаза. Сраженные гипнозом, они разлеглись по своим местам и уснули.
– Пора действовать! – определилась цыганка. Она села за стол и вошла в транс. Губы её зашептали чуждые этому миру горловые заклинания, погружая СИЗО в дурман.
Сотрудники Следственного Изолятора замерли на своих местах и полностью «отключились». Многочисленные видеокамеры остановились на последнем кадре. Датчики сигнализации перестали реагировать на внешние факторы.
От тела Цыги Зауры отделился её полупрозрачный фантом и направился сквозь стены в кабинет, где на стуле с задумчивым видом сидел Торнаев. Через минуту Заура уже общалась с ним:
– Иван, очнись, наше время пришло! – и, когда он удивлённо посмотрел на неё, продолжила, – Подойди к зеркалу и смотри в глаза своему отражению. Сейчас отправлю тебя в пещеры. Моё сознание будет «в тебе», потому буду видеть и слышать то же, что и ты. Но, загадку предстоит нам разгадать вместе. Я знаю лишь, что в пещерах иное измерение, напоминающее наш мир в зеркальном отражении. Одна бы пошла туда, да мне нельзя, если там со мной что случится, то рискует весь мир, а если что случится с тобой – рискуешь только ты один. Готов рискнуть своей жизнью?
– Да, я готов! – без раздумий ответил сыщик.
***
В глазах Ивана всё затуманилось. Зеркало «всосало» его в себя. Через миг пелена спала, и он увидел, что стоит у зеркальной витрины огромного супермаркета. Его сразу поразила оглушительная тишина. Был день, но на ярко синем небе отсутствовали солнце и облака. На улице не было ни души. А внешне, всё как обычно: на краях проезжей части стояли припаркованные автомобили, горели светофоры, сам жилой квартал ничем не отличался от его города.
Из магазина послышалась тихая мелодия и Торнаев зашел в торговый зал. Казалось, длинным рядам полок с товаром нет конца и края. Опер прошел мимо касс и осмотрел пластиковую «полуторку» с минералкой: дата совпадала с датой его времени, производитель напитка был с реальным земным названием. Иван отвинтил пробку и сделал глоток – вода как вода, обычный вкус.
– Зря выпил, – раздался в голове голос Зауры, – это не наш мир и неизвестно, какие будут последствия. Можешь не отвечать, я слышу все твои мысли. – Торнаев покачал головой и выпил еще несколько глотков воды, потом бросил бутыль на пол. С пластиковым шорохом и бульканьем «полуторка» закатилась под прилавок. Музыка стихла. Вновь наступила тишина.
Опер подошел к винному отделу и взял в руки красивую упаковку с дорогим французским коньяком, явно намереваясь его попробовать.
– Ты чего сюда, жрать пришел? Давай двигай дальше, пьяница. Выберемся отсюда – я тебе ящик марочного коньяка подарю!
– Ловлю на слове! – улыбнулся Ванёк и поставил бутылку на место. – Буду провоцировать местных призраков! – и опер пинком ноги свалил со стойки целый ряд разнообразных винных бутылок, звон разбитого стекла получился на славу. Однако, ничего не произошло.
– Пойдём на улицу! – потребовала цыганка, и Ваня вышел обратно на свежий воздух.
Что-то стало не так. Иван вышел на центр перекрестка и услышал монотонное шарканье ног об асфальт со стороны угла за аптекой. Через минуту показался ровный строй людей в длинных черных балахонах и с надвинутыми на глаза капюшонами.
– Нифига себе демонстрация! Вот и хозяева здешней жизни! – пробормотал изумлённый Иван.
Строй остановился и, как по команде, из-под полы одежды аборигены вскинули короткие ружья. Опер не растерялся и кувырком бросился на землю. Грянул залп, но пули и дробь просвистели над его головой.
Рядом стоял черный джип "Гранд Чероки", дверцы его оказались не заперты, а ключ зажигания был воткнут в положенном месте. Иван нервно завел автомобиль, ещё более нервно развернул его и скрылся с перекрестка. Позади грохнул второй залп, но «монахи» опоздали. Вообще, в них чувствовалась какая-то заторможенность.
Город был знаком, все улицы и дома соответствовали Приозёрску. Торнаев вырулил на проспект Маркса и заметил, что за ним гонится пикап "Тойота" с установленной в кузове пулеметной стойкой. Человек в черном, стоящий за пулеметом, открыл беспорядочный огонь по его джипу, несколько пуль попали и разбили стекла на его автомобиле. Иван вырулил к мосту и, то ли не справившись с управлением, то ли оттого, что пули пробили шину на колесе – слетел в реку. Автомобиль пошел ко дну, а опер вылез из него, вынырнул, глотнул воздух и снова нырнул под воду. Он довольно прилично отплыл вниз по течению, а затем выбрался на сушу.
Город изменился. Теперь в нем появился шум. Наблюдая из подворотни Иван заметил достаточно оживленное автомобильное движение и пешеходов в черных балахонах с капюшонами на головах.
– Иван, нужно с кем-то из людей побеседовать! Задание понял? Действуй! – приказала ему Заура.
– Ну, надо так надо! Будет вам «язык»! – отрапортовал опер.
Торнаев притаился за дверями одного из подъездов жилой девятиэтажки. Минут через пять в неё вошел «монах» и направился вверх по лестнице. На пролете между первым и вторым этажом Иван отработанным полицейским захватом сзади заломил ему левую руку за спину, зафиксировал данный захват правой рукой, а другой рукой сорвал капюшон. От увиденного под капюшоном Иван растерялся: на голове лысого мужчины сидело нечто, напоминающее большую прозрачную медузу. От дневного света медуза начала скукоживаться, а человек невнятным голосом, как у попугая, произнес: «Одень капюшон». От неожиданности опер отпустил его и тот, резко отпрянув, быстро накинул свой капюшон обратно.
– Только дёрнись, я твой колпак снова скину! – крикнул незнакомцу Иван.
В этот момент входные двери в подъезд распахнулись и показались сразу несколько «монахов» с ружьями, сходу открыв стрельбу. Иван сшиб пленника, а сам бросился по лестнице вверх. Ни одна пуля его не задела. Агрессоры двигались слишком медленно для шустрого оперативника. Потому он намного их обогнал и буквально взлетел на последний этаж. Люк на чердак был закрыт громадным замком. Сыщик дернул несколько входных дверей – одна из них оказалась не запертой, и он ворвался в квартиру, сразу закрывшись на дверной засов.
Когда он прошел вперед, то удивлённо заметил, что находился в квартире, как две капли воды похожей на его хрущевку: та же мебель, та же квадратура. Всё то же самое!
В подъезде стало подозрительно тихо и Иван тоже притаился. В этой тишине из ванной комнаты послышались тихие всхлипы. Торнаев резко рванул на себя двери и обомлел: в ванной, наполненной водой с пеной, сидела совершенно голая худенькая девушка с рыжими волосами. Никакими медузами тут даже и не пахло.
– Ты кто? – прошептал Ваня. – Откуда ты здесь взялась такая?
– Я не знаю, помоги мне! Со мной хотят сделать что-то ужасное, спаси меня!
– Подожди! – Иван смотался в комнату, достал из шифоньера махровый халат, вернулся и передал его девушке. Она вышла из воды, дрожа от озноба, надела халат и доверчиво прижалась к оперативнику. Тот даже растерялся, не зная, что делать дальше.
– Торнаев! Опасно! Бросай её, уходим! – прозвучал приказ Цыги Зауры. – Подойди к зеркалу, я тебя вытащу!
Иван подбежал к большому зеркалу в прихожей, глаза его стали туманиться.
– Ваня! Ты обещал! – жалостливо воскликнула стоящая рядом девушка. И сыщик схватил её за протянутую руку.
– Торнаев! Нет! Что же ты делаешь? Это не наш мир, это Иные! – истерично забилась в голове у Ивана цыганка. Через мгновение оперативник и неизвестная из Зазеркалья стояли в оперском кабинете СИЗО города Приозёрска.
***
Белая комната, размером со среднюю гостиную, была по пояс заполнена водой. Потолок излучал белый цвет. Цыга Заура стояла в трансе по центру. Через несколько минут она очнулась и разглядела плавающую напротив неё прозрачную студенистую массу, напоминающую медузу. Неведомая сила вырвала сюда её фантом из сознания Торнаева.
– Да, цыганка, ты не ошиблась, мы – Иные. Точнее, мы – бывшие Иные. Нас больше нет, как нет жизни на Марсе. – женский голос исходил, отражаясь от стен, но было понятно, что говорила медуза, – Враг всего сущего уничтожил нас, он подбирается и к Вам... Я, последняя матерь нашего рода, сумела пробиться на Землю в виде своего ментального отражения. Я попыталась воссоздать в подземных пещерах свой народ, приспособив его к жизни на этой Планете. Только, вот, магия моя оказалась сильна лишь в «Зазеркалье». Я потеряла надежду, и тут – ты… Сначала я приняла Вас за Врага и попыталась уничтожить. Но, потом всё поняла. Спасибо тебе! Благодаря перемещению в мой иллюзорный мир Ивана Торнаева и твоей магической силе в нём, я разгадала код человека и сделала образец, который сможет жить на Земле. Я сделала невероятное – дитё воображения обрело плоть и стало не Иной, а самой настоящей землянкой. У нее тело восемнадцатилетней девушки, но душа легка и ранима, как у ребенка. Постепенно у нее откроется память и она получит все знания марсианской цивилизации. В ней ключ борьбы с Врагом. Помни, что своему рождению она обязана тебе. Будь ей хорошей матерью! Прощай! Моя миссия исполнена. Я ухожу на вечный покой, Зазеркалье закрыто! Желаю Вам удачи! Живите!
После данной речи фантом Зауры выкинуло в мир людей следом за Торнаевым. Колдунья заметила, что красное свечение от пещер угасло. В следующий миг она снова оказалась в своем теле в камере для заключенных СИЗО.
Магия совершенно измотала цыганку, она еле держалась на ногах, в ушах шумело, ощущалось легкое головокружение: «Только бы выдержать... Нужно уходить отсюда...»
Покачиваясь, Заура подошла к двери и позвала охранника, тот подошел, словно зомби, и стал выполнять все её команды. Он выпустил ее из камеры, открыл коридорные двери, вывел в административный корпус, провел в кабинет оперов к Торнаеву.
Едва цыганка вошла в кабинет опер.части, как рыжеволосая девушка бросилась к ней и повисла у нее на шее:
– Мама, мне страшно, где мы?
Цыганка подавила подкатившийся к горлу комок, ведь никто ещё не называл её мамой:
– Успокойся... Дочка... Всё хорошо, мы идём домой!
После чего, цыганка и девушка, в последнем магическом усилии Зауры, исчезли из СИЗО и очутились дома у колдуньи. Торнаев же остался у спящих оперов и только удивленно хлопал глазами: «Ничего себе, сказочка...»