Недели две прошло, как отец Семен на приход прибыл. Квартирка приходская, о которой речь уже была, не устроила батюшку и матушку до лучших ремонтных времен. А поскольку служить надо было, то соответственно, и жить где-то тоже. И нашла староста Марфа Титовна для батюшки с матушкой домочек для проживания временного, а может быть, даже и постоянного. Как, значит, понравится. Домок этот находился на улице, носящей известное когда-то имя высокого партийного руководителя. Ну, и номер тоже имел. Тринадцатый, конечно. И использовался после давно уже минувшей смерти хозяйки для временного проживания разных там личностей. Недоброй славой пользовался домок, ну да батюшка узнал об этом не сразу.
Новое пристанище отцом Семеном было сразу осмотрено. Требовали человеческого вмешательства во-первых, лет десять не выставлявшиеся зимние рамы, от копоти слабо пропускавшие в помещение дневной свет, во-вторых, две печки, у которых некоторые кирпичи в щитах держались только на честном слове, в-третьих, состояние пола, ходившего ходуном и образовавшего за одной из печек угрожающий прогиб по направлению к земле. Между половицами в районе прогиба зияли черные щели, через которые по ночам кухню инспектировали крупные отборные крысы, вообще-то кормившиеся на коллективной помойке, базирующейся в двух метрах от стены дома, за ветхим заборчиком. Дело шло к холодам, и батюшка с матушкой в свободное время обустраивались. Выставили, вымыли и снова вставили рамы, выгребли несколько ведер сажи из давно не чищеных печек, батюшка вставил в щиты новые кирпичи, поставил в подвале под прогиб прогнившего пола найденную в сарае байдачину, и на этом пока дела домовные были завершены.
По вечерам батюшка с матушкой, когда ветер с помойки тянул в противоположную сторону, сиживали на завалинке. Иногда мимо проходивший народ не только здоровался, но и подходил чего-нибудь сказать, а то и по делу, бывало, заглядывал. И расскажем мы здесь о первых двух таких встречах-беседах, которые получились за время служения на приходе отца Семена.
Да вот, для начала такой коротенький подлинный случай. Идет, значит, бабушка одна, такая Филимоновна, мимо, и увидала батюшку. А надо сказать, что Филимоновна эта была певчей в церковном хоре. И знала отца Семена, когда он, будучи еще просто Семеном, приезжал к игумену Киприану и заодно пел с бабушками в хоре, о чем выше уже говорилось. Подходит это бабуля к батюшке и говорит радостно: "О-ой! Благословите, батюшка. Я вот гляжу, что лысина у Вас в прошлом-то годе поменьше была…" А батюшка ей: "Дак конешно. С вами тут и дальше лысеть буду. Надеюсь, поможете". Простой, значит, разговор вышел, откровенный. Как неофициальное вступление в должность.
А вот вторая беседа получилась более подробная, и вообще, даже несколько уникальная. Идет это мимо бабуля, одетая "по-дачному", в штанах спортивных да в пинжаке. На голове шапка-"патиссон". И прямиком к отцу Семену. Ну и еще издалека кричит, что она "по делу". Бабушка оказалась родом из деревни Корытино, что расположилась за лесами да за болотами в сорока километрах от Соловейкина. Назвалась бабой Женей. Прожила она, бывшая корытянка, в Питере лет пятьдесят, а сейчас приехала в Соловейкино навестить какого-то там шибко родного человечка.
И вот дело-то заключается в том, что в родных бабулиных местах должно до сих пор обретаться одно "мировое богатство", аналогов которому не так и много на нашей планете. Находится это богатство на берегу какой-то болотистой ляги. За той самой деревней Корытино, где она, баба Женя, много лет тому назад родилась. И называется оно камнем-следовиком. От волнения бабуля разошлась не на шутку, крича на все окрестности, что в следочке собиралась водичка. И той водичкой лично умывалась ее, бабы Женина, мамушка и саму ее, еще маленькую тогда, бабу Женю умывала, потому что вода эта целебная. Продолжая тему, бабуля возмущалась, что до сих пор это мировое богатство наверное, там, на краю ляги и находится. Ну и требовала от отца Семена организовать туда экспедицию для раскопок, потому что камешек тот видала давно, лет 50 назад, и неизвестно, там ли он. На вопрос батюшкин, что же-де с камушком тем делать, баба Женя выдала такое свое решение: "Как что? Надо ведь его к церкви вашей притащить и поставить на поклонение людям"! И добавила в довесок, что если долго с экспедицией возиться, то камень в Соловейкино не попадет, а притащит его на тракторе староста соседнего прихода к своей церкви и поставит на поклонение там, у себя…
Отец Семен по блеску в глазах бабы Жени сразу чего-то заподозрил. Но так сразу рубить не стал. Опасно с ними, бабушками-то. Одна про лысину, а другая вдруг по лысине может нечаянно задеть ходящими ходуном руками в напряжении нервном. И попытался отче понемногу отбояриться от посетительницы буйной, сказав, что попросит кого-нибудь проверить местонахождение камня. Однако не на ту напал: снова принялась бабуля громко обосновывать необходимость экспедиции, да чтоб с квалификацией, да чтоб желательно из Ленинграда. И подумал отец Семен, что еще немного, и придется быстро убегать куда-нибудь от этого бурлящего самовара. Но как последний аргумент решил подключить административный ресурс. Предложив бабе Жене обратиться в администрацию за поддержкой.
И мыльный пузырь лопнул! Бабулина реакция оказалась неожиданной. Утеревшись носовым платком, посетительница притопнула ногой и изрекла: "Правильно. Исполком-то нам очень даже поможет . Вот туда я сейчас и пойду". Поблагодарила батюшку за совет, развернулась, и пошла от завалинки. И заключил в себе отец Семен: «Эх, не позавидую я сейчас администрации! И если это только начало, куда мне деваться от таких прихожан впоследствии?». Но, слава Богу, за время дальнейшего служения батюшки на приходе ни баба Женя, ни ее аналоги больше не появлялись…
Октябрь 2015