Полуденное солнце пригревало.
Голый по пояс, я сидел на снарядном ящике с гимнастеркой в руках, умиротворенно разглядывая отмытые медали.
— Чего лыбишься? — вопросил старшина, присаживаясь рядом.
Хотя этот же вопрос можно было задать и ему самому.
— Да вот, обмундирование чищу, — честно ответил я.
Награды блестели, как новенькие.
— Молодец! И исподнее, гляжу, простирнул… На свиданку собрался? — старшина усмехнулся, прикуривая.
— Вроде того! — подтвердил я. — После ужина пойду на перевязку. По графику.
— После ужина? — удивился старшина. — А чего не днем?
— С медсанбатом не спорят, — туманно пояснил я. — Сказали в восемь — значит в восемь!
— Хм… — усмехнулся в сизые усы старшина. — Это ж кто там такой строгий? Не рыжая ли докторица?
— Ну да…
— Складная евреечка… — старшина прищурился. — Помнится, больно хлопотала она, когда тебя по выписке забирал. Указаний мне разных понадавала, чтоб меньше больного к работам нагружал…
— Да ладно, Петрович, — смутился я. — Когда это было?! Зажило уже все! Видишь, и повязка почти не кровит. На мне, как на собаке. Только кашу давай!
— Да кто ж спорит! — обрадовался старшина. — Дам! Кушать всем полезно. Кстати, насчет ужина. Надо за продуктами сгонять.
— Ага, нашли салагу! — обиделся я. —А Цыган на что?
— Цыган — само собой! Как же это без Цыгана! Только вот какое дело… — старшина понизил голос. — Тут, Коля, надежный человек нужен… Проверенный…
Конечно, старшина грубо льстил, выгиная свою линию, но довольную улыбку мне сдержать не удалось. А что? Воевал я третий год, в разных переделках бывал, да и не пацан давно — 19 лет в январе стукнуло…
— Склад этот, Коля, не обычный, а трофейный, — продолжал старшина, поглаживая седые волосы. На морщинистом лице живые глаза блестели молодо и хитро. — Надо правильно выбрать продукты! Цыган на прошлой неделе что учудил, помнишь?
Я помнил. В тот раз Цыган привез сало с хлебом, сахар, перловку, и еще себя, в стельку пьяного. А шнапс у него по дороге патруль отнял…
— Немецким салом, паразит, захотел нас удивить! Тьфу! — сплюнул в досаде старшина. —В то время как соседняя батарея обжиралась изюмом, окороками и кофием заливалась!
Старшина, кряхтя, поднялся, затоптал окурок:
— А ты у нас человек городской, с понятием… — и бросил уже другим тоном: — Так что пять минут тебе, сержант, покурить, оправиться! Бери в помощь Резо — и к капитану на инструктаж.
Стояла удивительная тишина.
Нет, звуки были – бричка поскрипывала, лошади всхрапывали, лес шелестел…
Но это было мирные звуки!
Еще позавчера на западе, в районе Бреслау, грохотала канонада, а сегодня немцы сдавались пачками. Навстречу то и дело брели длинные колонны пленных, сопровождаемые малочисленной охраной.
Резо, пристроив винтовку между ног, насвистывал что-то знакомое, а Цыган, временами цыкая на лошадей, посмеивался от моих подначек. Тема шуток была всегда одна и та же — слабость к алкоголю. Слабость в том смысле, что Цыгану для полного счастья хватало двух чарок. Третья, если успевала быть выпита, сбивала парня с ног.
— Не, Вань, ну в самом деле! — добивался я ответа. — Вот посмотри на Резо. Да он бочку выпьет — и ни в одном глазу! Или я, например, когда раненый лежал… Мегобаро, помнишь?
Резо согласно кивал головой и довольным котом щурился на солнце.
— Подумаешь, большое дело — залиться по макушку, тут ума не надо! — отбивал подачу Цыган. — Да вас, бугаев, вместо лошадей впору запрягать! Видел я, как пушку свою вдвоем ворочаете… Расчет может отдыхать! Ты вот скажи, Коля – после войны что делать думаешь?
— А ничё! Фронтовик имеет право? Имеет. Буду на берегу реки лежать! Пиво пить. Знаешь, какая у нас на Дону рыба вкусная?!
— А я женюсь! Сразу. Как приеду домой — так и женюсь! — выпалил Цыган.
— Я тоже женюсь, — неожиданно сказал Резо.— Но сначала дом построю!
— Интересно, брат! — удивился я. — Для какой такой царицы Тамары замок планируешь? Ничего такого раньше не говорил!
— А чего загадывать-разгадывать, когда война? — резонно возразил Резо. — Воевать надо! А теперь другой дело, скоро домой… Буду один командир! Сам себе буду командовать — ни шагу назад!
Инструктаж начался с воспоминаний о разгильдяйских подвигах Цыгана.
— Если бы я знал кого-нибудь, кто еще так умеет смотреть за лошадьми — давно бы придушил тебя собственными руками! Понял, рядовой Морарь? — бушевал капитан. — Скажи спасибо лошадям!
Цыган молчал со скорбным лицом.
— В дороге бдительно глядеть по сторонам! Ни грамма, понятно, Морарь?! Оружие из рук не выпускать! Война еще не окончилась, понятно, рядовой Морарь? Еще полно недобитых фашистов шатается по округе!
Благоухая ярким букетом коньяка и одеколона, капитан помолчал, раскачиваясь с пятки на носок и давая нам возможность проникнуться важностью момента.
Затем он достал из портсигара папиросу, дунул и, не прикуривая, внезапно спросил:
— Почему не брит, рядовой Жиба?
— Как не брит? Почему не брит?! — вскинулся, трогая щеку, Резо. — Утром каждый день брит!
— Ладно, ладно! Может быть, – примирительно сказал капитан. — Вы, грузины, все время как небритые…
— Я не грузин на войне, товарищ капитан! — вдруг возразил Резо. — Когда немцы кричали «русские сдавайтесь!» мы что сказали?
— Что? — заинтересовался капитан.
— Мы сказали — русские не сдаются! Правильно, Коля?
— Так и сказали! — согласился я. — Еще сказали: «Шени траки лабораки»!
— Правильно сказали! — совсем отошел капитан и, слава богу, лекцию о текущем международном положении читать не стал, а закончил стандартным:
— Вопросы, жалобы?
Вопросов у нас не было, за исключением самого капитана:
— Сержант, какое оружие еще имеешь? — буднично спросил он, скользнув взглядом по винтовке на моем плече.
— Да вот, «Вальтер» — не предполагая подвоха, я достал из кармана пистолет.
— Хороша игрушка! — капитан залюбовался блеском хрома и… положил пистолет на стол.
— Так-так…
— Стуканули! Ну, найду суку… – мелькнула в голове мысль.
— Где взял генеральское оружие? — небрежно поинтересовался капитан.
Мои подозрения окрепли, но врать, что якобы «нашел», не стал:
— Так это! С земляком махнулся, не глядя!
— Хм… А земляку что досталось?
— Часы трофейные… Золотые…
— Ох, доберусь я до вас! – строгим голосом сказал капитан, не сводя восторженных глаз с пистолета. — Я вам когда-нибудь устрою порядок и дисциплину! Я вас заставлю помнить, что все захваченное у противника имущество является собственностью государства! Все подлежит сдаче в трофейную команду! Я найду на вас управу! Так, короче, идите выполнять задачу! Да, сержант, гранаты у старшины возьми!
Укладывая вещмешок в бричку, под дерюгой я обнаружил пулемет «МГ-42».
— Ого! — удивился я. — Откуда дровишки, Ваня?
— Ребята вчера подарили! — расцвел Цыган. — Красавчик, новенький, еще в смазке!
— А капитан если узнает?!
— Да кто ж ему скажет?
— Да мало ли кто ляпнет… - мне было невероятно жаль потерянного пистолета.
— А вот тогда доложу, что нашел, и везу в трофейную команду!
— Свой вещь надо прятать хорошо! — Резо достал из-за голенища сапога кинжал. —Дедушкин подарок кто захочет отнимать — сразу зарежу!
— Можно? — Ваня протянул руку.
— Можно, только осторожно размахивай! — Резо улыбнулся. —Коля и так еще раненый! Смотри, волос на лету режет! Это редкая вещь, бритва. Старинный!
— Ух ты! — Цыган облизнул порезанный палец. —В самом деле…
— У древних абхазов был свой секрет закалки стали, — лекторским тоном, копируя капитана, сказал я. — На разогретый кинжал должен был пописать мальчик, обязательно блондин. Не знаю, правда или нет, так говорят….
— А при чем тут абхазы? — не понял Ваня. — Резо же грузин?
— Первым кавказским народом, который научился обрабатывать металл, были абхазы, — сказал я и добавил. —У тебя, Ваня, в документах что написано, «украинец»?
— Ну да… Хотя папа цыган… Это мама украинка…
— А у Резо папа абхаз, а мама сванка. Хотя Резо все считают грузином. Мне друзья его рассказывали по секрету, что знаменитая грузинская царица Тамара тоже была родом из Абхазии… Верно, Резо?
Резо согласно кивал головой, аккуратно устраивая раритет на свое место.
Цыган натянул поводья, поворачивая бричку с большака на лесную тропинку.
— Ты куда, Ваня?! — возмутился я. — А ну стоп-машина! Капитан сказал — до развилки, и потом направо!
— Не боись, старшой! — ухмыльнулся Цыган. — Проверено, мин нет! Не первый раз так ездим, здесь напрямик к складам.
— А фрицы бродячие?!
— Да сколько тех фрицев! Ну, пулеметик расчехли на всякий – и все дела…
Лес то приближался вплотную, то убегал вдаль, в который раз удивляя своей чистотой и ухоженностью. Старая заброшенная дорога оказалась трясучей, но почертыхать Цыгана вволю не дала, закончилась быстро, не соврал Ваня.
На этом складе было все, и даже больше — главный кладовщик оказался земляком Резо. Так что проблема выбора правильных продуктов самоликвидировалась в зародыше.
— Резо, моди-я, бичо!
Они долго обнимались, целовались, хлопали друг друга по спине…
Нам с Цыганом от этого праздника тоже досталось — пришлось выпить за встречу какой-то кислой шипучки из красивой французской бутылки.
Складские ребята и погрузиться помогли, так что, перекурив, вскоре мы выехали обратно.
Мешков в телегу накидали с горой, это нас и спасло, когда рванула мина под колесом.
Лошади, завалившиеся набок вместе с бричкой, задергались, заржали испуганно, потом поднялись и, оборвав постромки, помчались по дороге.
Больно стеганув по правому глазу, взрыв отбросил меня в канаву, под кусты. Левый глаз, словно присыпанный песком, тоже видел нечетко, но вытереть кровавую пелену не было сил. Цыган из-под перевернутой телеги молотил по перелеску короткими очередями, вертя откляченным задом из стороны в сторону. Звук пулемета казался тихим, приглушенным, но каждый выстрел кувалдой бил по голове.
Фрицев видно не было — только мешки перед Цыганом бесшумно плевались белыми фонтанчиками крупы, да на голову сыпались сбитые пулями ветки.
Резо лежал на дороге.
Плохо лежал Резо, с неестественно вывернутыми ногами, но винтовка в его руках исправно брызгала отработанными гильзами.
— Отползай за мешки, Жиба! — кричал я ему, но голоса своего не слышал, только в горле чего-то булькало.
— Гранаты, Коля! — оглянувшись, блеснул белизной оскаленных зубов Цыган. — Гранаты давай!
Как же я забыл! Гранаты в вещмешке!
Я хотел дать гранаты, мешок-то вон, лежит в двух шагах, надо ползти… И я пополз.
А потом откуда-то сбоку со свистом прилетело черное одеяло, и накрыло с головой.
Очнулся я с голосом Цыгана:
— Да что же это, люди добрые, делается, а? Сходили за хлебушком! Не дергайся, Коля! Посекло тебя прилично, особенно горло… Так что молчи. Глаза я тебе тоже замотал, не пугайся темноты. Вот беда на мою голову! Двое раненых, и лошади убежали… Как я вас один потащу?! Лошади, конечно, на батарею прибегут… Прибегут домой, родные мои лошадки, там их накормят, раны обмоют… А потом ребята нас искать начнут! Конечно, не бросят… Так что потерпи… Но Резо меня убьет! Представляешь, я его сапоги порезал, его же кинжалом… А что делать? Надо ж было ноги перевязать…. Нет, сначала капитан меня убьет… А потом уже Резо зарежет… Сапоги, считай, новые были… Как думаешь, догадается старшина грузовик взять? Тут же продуктов сколько… И раненых положить надо… А ужин у ребят накрылся медным тазом… Опять всухомятку, и кто виноват?! Ребята меня убьют!