Глава тридцать четвертая
Когда Сербин сел в машину, Вальтер молча протянул ему варшавскую газету, загнутую на определенной строке.
«Если Германия предложит Польше совместный поход на Россию, я думать буду не больше одной секунды, и приму только положительное решение!» - распинался польский премьер – министр Бек…
- Провокатор! – сказал Сербин и, скомкав газету, швырнул ее на заднее сиденье.
- Куда теперь? – спросил Вальтер, устало потирая виски.
- Мне нужно встретиться здесь с одним человеком. Не знаю, удастся ли его найти… Ты должен помнить его по Испании, Вальтер. Это Збигнев Каричковский.
- Помню, - Вальтер кивнул тяжелой головой. – Польский офицер из Кракова. Мы едем в Краков?
- Да! Но если тебе нужно отдохнуть…
Вальтер не ответил. Он включил передачу и вывел авто на трассу.
Каричковского они нашли через справочное бюро. Збигнев располнел, отрастил пышные бакенбарды, делавшие его похожим на пана-землевладельца из исторических хроник, но с товарищами – интернационалистами поздоровался тепло, по-братски.
Его супруга быстро накрыла стол, и за коньяком с кнедликами потекла неспешная беседа.
- Душан, - горячился Каричковский, называя Сербина тем именем, под которым тот воевал в Испании, - польскому народу, поверь мне, сообщать о грядущей оккупации не имеет ни малейшего смысла, потому что польский народ и польская власть – это две большие разницы. И наша власть не гнушается никакими способами, чтобы этот народ игнорировать!
- И все же, Збигнев, необходимо поставить власти в известность о том, что над Польшей нависла угроза. Угроза независимости страны.
- Душан! – Каричковский покачал укоризненно головой. – Почему ты не хочешь слышать меня? У нас – демократия! А это значит, что каждому позволено иметь свое мнение и блюсти свои собственные интересы. А это, в свою очередь, означает наличие у власти людей, которым приход немцев не только безразличен, но и выгоден. Если ты мне не веришь, мы можем прямо сейчас отправиться с тобой к командующему Краковским гарнизоном, и ты передашь ему свое сообщение о готовящейся оккупации Польши Гитлером. И он, в лучшем случае, прикажет выдворить тебя из страны как провокатора. В худшем – ты будешь арестован, и под пытками дашь показания о том, что ты советский шпион, пытающийся подтолкнуть поляков к войне с немцами.
- Пусть это останется на его совести, а мы в ответе за свою совесть и честь! – сказал Сербин.
- Не-ет, ты-ы неисправим, товарищ Душан! – Каричковский открыто улыбнулся, похлопав Сербина по плечу. – Знаешь, я как полковник в отставке, внимательно слежу за событиями в Европе. Так вот, Польша ведь уже дала вам понять, что принципиально отказывается сотрудничать с СССР. Польское правительство ответило вам отказом на просьбу пропустить ваши войска к границам с Германией через Прикарпатье, что крайне осложнило ваши позиции на переговорах начальников штабов Франции, Англии и СССР. Кстати, я принимал участие в работе этого совещания, и только поняв, что мое мнение уже никого не интересует, подал в отставку. Неконструктивная политика наших властей свела на нет усилия вашего наркомата иностранных дел, пытавшегося создать систему коллективной безопасности в Европе. И какой отсюда следует вывод?
- Вывод может быть только один: польское правительство не возражает против вторжения Германии, и мнения польского народа не спросит, - хмуро произнес Сербин. – Мне просто стало ясно, что Варшава страстно желает войны между Советским Союзом и Германией, и по этой причине, не задумываясь, сдаст Польшу фашистам.
- Наконец-то! – воскликнул старый полковник. – Конечно! Пока ваш вождь Сталин думает, что Германия пойдет на Францию и Англию, Гитлер двигает свои войска к вашим границам. Ты же военный человек, Душан! Ты-то понимаешь, что Гитлеру не нужна война на два фронта. Даже если он решит атаковать Лондон и Париж, ему нужна будет твердая уверенность в том, что в тылу у него не будет существовать угроза польской армии, которая является союзником Франции, и может ударить в спину. Поэтому участь Польши решена однозначно!
- Разве польская армия так уж сильна, что сможет атаковать Германию? – спросил Сербин, который мало был осведомлен о состоянии польских вооруженных сил.
- У Польши, говорю тебе это так, для сведения, сегодня в строю 38 пехотных дивизий и 11 кавалерийских бригад. У нас, худо-бедно, до тысячи танков и более пятисот самолетов. И когда на совещании начальников штабов французский маршал Боннэ попытался уговорить нас уступить, пропустить советские войска через Прикарпатье, министр Бек ответил, что уверен в своих вооруженных силах, и не Германия, а Польша сделает первый шаг, напав на немцев, и заставит их капитулировать!..
- Вот даже как! – глухо промолвил Сербин. – Значит, поляки нам не союзники…
- Душан, ты честный человек, и потому не можешь понять, что политика и политики, это самый тонкий и скользкий лед, по которому даже ребенку ходить опасно! Польское правительство умышленно провоцирует нападение на свою страну, и это видно невооруженным глазом. Конфликт с Польшей, дело для Гитлера решенное, и он рано или поздно разразится. Но чтобы выиграть в нем, Гитлер и Муссолини должны стать его инициаторами. Ну, а поставив на колени Польшу… Думаю, нет нужды раздумывать о следующей его цели. Конечно, это будет Советский Союз. Погоди, я дам тебе копию сводки, переданную мне моим бывшим адъютантом, который не забывает своего командира, подбрасывает регулярно свежие новости…
Каричковский тяжело поднялся и шагнул к старинному секретеру красного дерева, украшенному резными сценами из жизни средневековых рыцарей. Вынув из шкафа объемистую папку, полковник раскрыл ее на закладке…
- Читай! – он положил раскрытую папку перед Сербиным. – Это стенограмма речи Гитлера на совещании высших чинов вермахта.
«… у наших врагов – Англии и Франции нет вождей! Их руководители ниже среднего уровня, - это не личности и не люди действия. Поэтому сейчас для Рейха - самая благоприятная политическая ситуация. Отношения с Польшей стали невыносимыми из-за отказа открытия нам коридора для прямого сообщения с Восточной Пруссией и возвращения Германии вольного города Данцига, и мы стоим перед выбором – либо мы ударим, либо нас ударят с линии Мажино. Поляки и французы могут объявить блокаду Рейху, но это неэффективно, так как нам скот, уголь, зерно поставляет СССР, и я только боюсь, что в последний момент какая-либо свинья предложит посредничество…» - читал Сербин скупые машинописные строки, понимая, какому риску подвергал себя неизвестный польский разведчик, добывший эти данные…
- Ну, что скажешь теперь? – спросил его Каричковский, щуря внимательно глаза.
- Скажу то, чего ты ожидаешь! – твердо произнес Сербин. – Для меня теперь нет сомнений в том, что следующая цель Гитлера – Польша. Ну, а за Польшей наш черед! В этом лично у меня больше нет никаких сомнений!
- А как же Лондон и Париж? – полковник снова хитро прищурился. – Как же господа-капиталисты, как вы их называете?!
- Нет, мой старый испанский друг! – сказал Сербин. – Нет, и еще раз нет! Новая цель Гитлера – Польша! И это, судя по словам Гитлера, произойдет очень скоро. Думаю, уже в сентябре вам нужно ждать беды…
- А мы ждем, Душан! Ждем! И готовим уже партизанские отряды и городское подполье. Конечно, в тайне от господина Бека…
- No pasaran! – Сербин вскинул сжатый кулак в приветствии испанских республиканцев.
- On ne passe pas! – ответил полковник Каричковский по-французски, возвращая лозунг его первому хозяину – французскому генералу Роберу Невелю, провозгласившему его в 1916 году во время битвы при Вердене.
Старые друзья – республиканцы не знали, да и не могли знать, что Гитлер все-таки пройдет, и, подавив слабое сопротивление вооруженных сил страны, оккупирует Польшу, готовя и расширяя плацдармы для атаки СССР, ввергая Европу в долгие шесть лет самой кровопролитной войны в её истории…
Продолжение следует -