15.11.2015. Марлена Рахлина. Филфак. Роман в стихах. Советская история.
В книге: Марлена РАХЛИНА. Собрание стихотворений. Фолио, Харьков, 2015. С.684
Это посмертный сборник стихотворений моей родной сестры (1925 – 2010). Здесь речь пойдёт только о впервые опубликованном романе в стихах «Филфак».
При жизни автора роман не печатался, она написала его в поздний период творчества, роман, по-видимому, не окончен и явно не обработан. Готовивший тексты составитель, её сын, а мой племянник Е.Захаров, обращался ко мне за советом: стоит ли публиковать сырую рукопись? Я так же колебался, как и он, и, кажется, решительного ответа не дал. В течение всей её творческой жизни вообще воздерживался от оценок её произведений, опасаясь быть по-родственному необъективным: или перехвалить, или придраться.. В то время как профессионалы, начиная с раннего периода её работы в литературе, выносили ей однозначно положительные оценки, начиная со «старейшины русской поэзии на Украине» (это была постоянная формула аттестации в печати бывшего конструктивиста Николая Ушакова) и включая харьковских мэтров критики и поэзии: Г.М.Гельфандбейна, Б.Котлярова, М. Чернякова, И. Муратова… В последнем по времени сборнике "Собрание стихотворений", после краткой автобиографии поэта, помещены два очерка современных харьковских литературоведов: Биографический (написанный Яной Галаган и представляющий, как мне известно, часть диссертации аспиранта Харьковского педагогиеского университета им. Г.С. Сковороды, и очерк творчества Марлены (автор - профессор Харьковского же национального университета Виктор Маринчак). В обеих статьях - однозначно высокая оценка творчества Марлены (которую литературовед М. Красиков в статье к 90-летию поэта, опубликованной в городской газете "Время" назвал "Великолепная Марлена" - отзыв явно положительный!)
Правда, столь же отрицательно, начиная с 1946 г., отнеслась к ней и о ней официальная, надзорная партийно-советская инстанция, но на то и щука, чтоб карась не дремал… Своё немалое значение в течение всей юности и отчасти зрелых лет сестры имела её близкая дружба с харьковским литературным "криминалитетом": Борисом Чичибабиным, Юлием Даниэлем (который лишь один учебный год (1946/47) провёл в Харькове, учась на том же филфаке, где и Марлена. но там же и женился на Ларе Богораз… Которая с тех самых дней и всю жизнь связана была с Марленой узами духовной и верной дружбы, а такое знакомство с некоторого времени также не украсило досье моей сестрицы в некоей хитрой организации…
Вот это всё – правда, лишь ранний период, молодые годы этого общественно-личного и литературного многоугольника – и явилось сюжетной основой романа в стихах, и мне очень трудно говорить о нём отстранённо, потому что ведь это и моя жизнь. Сестра ввела и меня как прототип одной (заслуженно эпизодической) фигуры повествования, мой литературный двойник выведен под именем-фамилией Радика Головацкого – брата героини романа Зои. Отражено и такое трагическое событие в жизни нашей семьи, как арест родителей (1950). Всё это и в самом деле «советская история» - один из- её типичных эпизодов. Литератор, живший внутри этой трагедии, просто не мог не отразить её в своём творчестве. Она оставила след в моих стихах, многажды упоминается в мемуарной прозе. Скрыть от читателя эту работу было бы неправильно.
Другое дело – как к ней читатель отнесётся. Мне она кажется пунктирной, несколько рваной, сам жанр, в русской поэзии представленный едва ли не единственным и классическим образцом, слишком ко многому обязывает. Сразу бросается в глаза стремление автора изложить содержание, как у Пушкина, в нумерованных римскими цифрами строфах, но сделать это в иной строфике и поэтике: Марлена избрала не ямб и не любой иной регулярный стихотворный метр, а дольник (правда, иногда – отдельные строки звучат как амфибрахий), с 9-строчной строфой, построенной по её собственной, думаю – ею же и созданной схеме рифмовки аа вв сс ddd, причём, в первой паре строк рифма женская, затем – мужская, опять женская, а в трёх заключительных строках – снова мужская. Понятно стремление отойти от образца «онегинской» строфы – разновидности сонета, но принятая ею строфика заметно менее пластична. И даже дольник не спасает. По крайней мере, так мне кажется.
Я не считаю так называемые «твёрдые формы» надёжным спутником современной поэзии, хотя некоторыми из них иногда пользуюсь. В своей попытке написать роман в стихах не стал себя связывать регулярностью стиха – правда, несмотря на это, «сошёл с дистанции», но, скорее всего, подвело отсутствие фантазии, неумение продуцировать сюжет. Однако в данном случае фабула взята автором из самой жизни. Кое-где я вижу работу авторского домысла, использование при лепке образа героини подробностей чужой биографии. (Так, назвав автобиографичную главную героиню Зоей, она заимствует эпизод из биографии нашей двоюродной сестры – истинной обладательницы этого имени). Вот отрывок из Второй главы:
VII
Тут место найду, чтобы в сложном узоре
заметить: ей имя не Зоя, а Зоря,
ведь новое время, как нежная мать,
по-новому всех их велело назвать.
Но Зоренька рано решила: условье
её будет «нет!» Что за имя коровье?
И глядя на жизнь иначе, чем мать,
не будет обычаев старых ломать,
а лишь размышлять о них, их понимать».
Это и в самом деле факт биографии, только не автора, а нашей покойной ленинградской кузины Зори Разумбаевой. Я был свидетелем, как в 1941 – 42 году в эвакуации двоюродную нашу сестрёнку деревенские мальчишки задразнивали, бывало, до слёз, т. к. там «Зорька» – это была кличка значительной части колхозных и личных коров. Своё революционное имя Марлена (Маркс + Ленин) уже сочинявшая стихи моя родная сестра не переделывала в знак возврата к «старым обычаям»… Правда, умерла не Марленой, а Марией, - приняв в старости обряд православного крещения. В знак своего единения с русской культурой. Но не считая (и не понимая), что это означает отъединение от еврейства.
Дав студентам филфака вымышленные имена (Борис Чичибабин у неё Сеня, Юлик Даниэль – Вилька, Лара Богораз – Лёля; мне кажется, не всех она наделила фамилиями, но некоторых – да; причём, далеко не всем нахожу соответствие в памятной мне реальности), - она специально оговаривает то, что преподаватели выведены под действительными, своими именами и фамилиями. Это и проф. А.М. Финкель, и Л. Лившиц… Но – не все. Например, зав. кабинетом западной литературы, Веру Алексеевну Пычко она «переименовала» в Инну Сергеевну.
Вообще, моя сестра не всегда, описывая действительность, верна букве факта. Впрочем, может быть, это и не нужно? Но вот она пишет название советской политической полиции: КГБ. Однако действие происходит задолго до того периода, когда (после ареста Берия) этот орган стал так называться. В то время как впервые задержали, а потом и арестовали, и посадили Зоиного Семёна, эти милые дела вершило МГБ – министерство госбезопасности. Она же пишет ( в той же главе второй):
XXIII
И КГБ его не замечало,
А надо было – само диктовало…
Аббревиатура КГБ родилась в 1953 году – не раньше, и буквой «К» обозначен Комитет. Комитет – возглавлял и диктовал, а не возглавляло, диктовало, - это делало министерство…
В главе Первой о сталинском маршале сказано (в строфе IV):
А Жуков, бесстрашною жаждой томим,
щадит ли кого он? Миллионы – один
он в землю шурует – штурмует Берлин.
Но в первой строке этой строфы сказано чётко: «Год сорок четвёртый». А взятие Берлина – это конец апреля – начало мая 1945-го, о чём знают даже дети… Не Марленой ли декларирована точность как один из самых важных критериев высокого качества литературы? Плюс к тому, мне кажутся недопустимо косноязычными две последние строчки. Синтаксически и семантически невнятно утверждение «Миллионы – один он в землю шурует – штурмует Берлин».
Из Интернета: «Глагол ШУРОВАТЬ имеет прямое значение (1) и переносное (2).
1) Перемешивать, ворошить кочергой в горящей печке, костре, подбрасывая в эту топку новые дрова, да любое топливо. Например: надо подбросить хворост в костер, а чтобы лучше горел - пошуровать дровишки. От этого глагола в русском языке есть и существительные "шуровка". Это процесс перемешивания топлива, а также так называется длинный стержень, с помощью которого и производят это шурование.
2) Делать что-либо очень быстро, шустро, с азартом. Например: ну ты и шуруешь, еле поспеваю за тобой. Шуруй отсюда! - это значит "уходи побыстрей".»
«В землю шурует» - перемешивает? Тогда не в землю, а – в земле. Кого – что? Один миллион трупов? Словом, нет ясности…
И всё-таки я рад этой публикации. Потому что в целом это правда тех лет. Кроме всего прочего, какие прототипы вдохновили автора на этот труд! Это всемирно известные Лариса Богораз (в первом замужестве - Даниэль, во втором - Марченко) - и сама-то по себе фигура героическая: одна из той "великолепной семёрки", что вышла на Красную площадь с протестом против вторжения советских войск в Чехословакию; сам Юлий Даниэль - один из двух фигурантов прогремевшего на весь мир московского процесса над ним и А. Синявским, после чего и началось могучее диссидентское движение в СССР. сыгравшее свою роль в распаде этой гигантской тирании; один из своеобразнейших русских поэтов Борис Чичибабин... Это роман об их юности, роман об их юношеских романах, об их учителях и об их палачах... Написанный одной из их (кроме палачей!) верных подруг.
Принято не скрывать сохранившиеся даже черновики умерших значительных литераторов, а перед нами всё-таки сюжетно завершённая вещь. Если бы её опубликовал автор при жизни, можно и нужно было предъявить ему претензии. Да Марлена и сама не выпустила бы сырец в люди.
А теперь - что ж поделаешь? Её нет. И приходится принять неоконченное как один из результатов её завершившейся, честной жизни.
29.11.2015
Опубликовав предшествоваший текст, я получил (на данном сайте и по телефону от друзей) заинтересованные отклики, с выражением сожалений по поводу того, что, проживая вдали от Харькова, где книга вышла, им затруднительно прочесть её и, конкретно, текст романа в стихах. Однако этот текст был мне прислан по Интернету составителем в период, когда он размышлял, стОит ли включать это произведение в состав первого посмертного Собрания стихотворений. И я отправил файл с текстом романа небольшой группе друзей, живущих как в Израиле, так и в США. Канаде, Москве. Вот текст моей, как говорили советские бюрократы, "сопроводиловки" - он дополнит моё запоздалое мнение, которого ожидал от меня составитель сборника - мой племянник, сын покойной Марлены, Е.Е.Захаров:
" Уважаемые друзья! Я обнаружил в одной из папок своего компьютера ранее загруженный текст романа в стихах "Филфак" покойной моей сестры Марлены, вошедшего в состав недавно вышедшей в Харькове книги её стихов (Марлена РАХЛИНА. Собрание стихотворений. Роман в стихах/ Харьков, Фолио, 684 с.) Это явно неоконченная и не полностью отделанная автором вещь, над которой сестра трудилась в последние годы своей жизни. Составитель сборника, её сын Евг. Захаров прислал мне этот текст в период подготовки книги к изданию с вопросом, стоит ли публиковать явно сырой текст посмертно, и я тогда не мог дать ему твёрдый ответ - он решился на это самостоятельно. Однако теперь я полностью одобряю это решение, вопреки мнению, по меньшей мере, одного из героев (точнее, прототипов) романа. Дело именно в составе людей, ставших прототипами действующих в нём лиц, а также в истории их судеб и личных отношений, в том числе лирических, в общественном значении этих личностей и их действий.
Вот неполный список героев и прототипов:
Семён - Борис Чичибабин (Полушин)
Зоя Головацкая - Марлена Рахлина
Вилька - Юлий Даниэль
Лёля Коган - Лариса Богораз
Яша Радецкий ("Князь") - Иосиф Гольденберг ("Граф")
Инна Сергеевна - Вера Алексеевна Пычко
Должен признаться, что и аз многогрешный попал в прототипы: брат автобиографической героини романа Радик Головацкий - это, конечно, я, - больше некому... Мне, однако (как было и в жизни), отведена в романе чисто эпизодическая и второстепенная роль, зато напомню, что Б.А.Чичибабин стал одним из значительных русских поэтов ХХ века, Ю.М.Даниэль, вместе со своим другом и подельником А.Д.Синявским, потряс, в итоге затеянного не ими судебного процесса, всю советскую империю (именно с этой точки исторического обратного отсчёта началось диссидентское движение, доконавшее советско-коммунистическую власть в стране), одной из ярких фигур в том движении стала бесстрашная Лариса, свою скромную, но благородную роль сыграли в нём и супруги В.А.Пычко и замечательный лирический поэт поэт И. Гольденберг, живущий ныне в г. Пущино-на-Оке...
В отличие от этих героев, большинству упоминаемых преподавателей филфака автор оставила их собственные фамилии. в том числе профессору А.М. Финкелю, одной из трагических фигур харьковского университетского филфака - Льву Лившицу ...
А теперь оставляю Вас со всей этой компанией. Племянник Женя прислал мне всю книгу, однако не всем из Вас обстоятельства позволяют взять её у меня почитать... Но теперь - в виртуале - читайте на здоровье. С уважением ко всем = Ф.Р."