Данный рассказ - это художественное произведение, образы в нем собирательные, место действия вымышленная автором деревня.
Произведение сложилось из большого объема прочитанного материала о ВОВ, Украине, жертвах ВОВ, героях и жертвах известных и неизвестных – похороненных в братских могилах или упомянутых, лишь парой строк в документальных свидетельствах.
Сильное впечатление на меня произвела история Раисы Борзило. Уже после окончания ВОВ она многократно получала угрозы о расправе от УПА, но продолжила работать учительницей, а 01.12.45 была убита. Перед смертью над ней издевались и подвергали истязаниям. В частности, вырезали на теле женщины звезду, а также выжгли глаза раскаленными углями и только после этого ее убили.
Также на меня произвел впечатление рецензионный отклик Николая Кокоша от 09.11.2015 14:52
«Да,я здесь немного "сгустил" краски,правда без злого умысла.Однозначно, жизнь пенсионеров в России лучше. "Каюсь!" Но все же ,что на Украине,что в России она очень уж однообразна и не "интересна." В том смысле,что пенсионеры наших стран очень мало обращают внимания на себя, все отдают детям и внукам. Это,конечно,не плохо,но ведь у каждого из нас жизнь одна. Всех благ!»
Кокош считает, что неправильно живут, у нас, бабушки и дедушки ради внуков своих. Не ради детей им надо жить, а ради себя любимых.
Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя…
Увы! Утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна -
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости, и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы -
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей.
Николай Алексеевич Некрасов
Памяти матерей посвящается.
Дочь врага народа
Ирина Викторовна была дочерью репрессированных родителей.
Учительницей стала против настояний родственников и номенклатурных требований времени - по велению совести.
Ирину допрашивали в НКГБ: "Зачем ей - дочери врагов народа ехать в глубинку - на Окраину?! Она может сослужить советской стране, как резидент и приносить ту самую пользу государству, о которой грезит выбрав учительство. С той лишь разницей, что учительствовать она будет в селе, где не пройти без калош и не прожить на зарплату, а условия, предлагаемые государством, идущим на встречу дочери предателей, гарантируют содержание, квартиру и автомобиль - все необходимое для достойной жизни молодой женщины.
Ирина Викторовна была непреклонна и повторяла:
- Мой выбор обучение грамоте – это приоритетная цель коммунистической партии и наши цели совпадают.
Полгода после сдачи экзаменов Ирина не могла найти работу и вот, три бессонных месяца перед распределением, Ирина Викторовна проверяла, и сама себя, как учительница контрольную.
Сомнения давили грудь в холодном кузове гремящего автомобиля, везущего морозной ночью по известной дороге на допрос. Утром липким ленинградским туманом сомненья сжимали горло, давили на хрупкие плечи дочери врагов народа, уверенно идущей сквозь пелену неизвестности уже не в квартиру с двумя санузлами, а в комнату от этой квартиры.
Майор НКГБ выдал характеристику подследственной, поразившей его не только красотой, но и стойкостью взглядов:
«Горячий патриот своего отечества - учитель - преданный делу социалистического строительства, обладает цельным мировоззрением и широким кругозором. Хорошо знает предмет, который преподаёт, имеет педагогическое образование, любит детей.»
Но характеристика в соответствии со словами М. И. Калинина не повлияла на распределение, и молодая учительница была отправлена в Окраину - на Украину.
На месте - в селе Гарифка, Львовской области, Ирина неожиданно для себя столкнулась со взглядами населения, далекими от социалистического и в принципе социального общества.
Матери не хотели отдавать детей в школы. Дети, что помладше нужны были им дома – на хозяйстве, а те что постарше и хозяйством не занимались, но и в школу их родители не гнали.
О разбойничьих бандах, славившихся жестокостью со времен Ивана Грозного, возникших из ссылаемых на окраину государства «непригодных, где дуракам и место», Ирина слышала, но столкнувшись реально не могла понять, как ей – отказавшейся от политической борьбы на высшем эшелоне, решить государственную проблему будучи сельской учительницей?!
Определила для себя цель - оставаться преданной своему делу и совести.
Один раз она уже пошла на поводу влияния близких и роман с пропавшим без вести в застенках НКВД закончился подпольным абортом.
Чего добились репрессированные близкие?!
Добились одиночества Ирины.
В борьбе за собственные взгляды они заточили свое мировоззрение в узкие рамки, отсекли всякую возможность проникновения в него любой несоответствующей, принятой в узком кругу, информации и даже массовому переходу общества от разделения к объединению, в их сознании не было места. Стоит ли говорить, что они восприняли, как угрозу желание Ирины расширить узкий – привычный круг родственников неприемлемым, недостойным наследником.
Пережив непонимание родственников - узкого, собственнического, утрированного, Ирина нашла выход из безысходности – социалистическое общество.
«Делай добро и бросай его в воду» - говорил литературный герой сказки, услышанной маленькой Ирой из уст старенькой няни.
Пройдя путь детства, отрочества, и часть взрослого пути Ирина сохранила эти слова в сердце.
Как – бы не менялась жизнь вокруг неё, эти слова были истиной, как «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй» …
Шел сорок первый год.
В первый месяц лета Ирина Викторовна, по собственному желанию занималась с детьми. Все школьники знали, что в третьем кабинете с 9 до 10 собираются дети, проводят внеклассные чтения и даже ходят на экскурсии или в походы, потому к концу месяца, в кабинете литературы и русского языка собирались дети разных возрастов со всей школы.
На 28 июня была запланирована поездка во Львов, но она не состоялась – начавшаяся война, перевернула жизнь. Никто не знал сколько продлится война. Ирина Викторовна искренне надеялась, что война закончится скоро, но отступавшие через их село солдаты красной армии эту надежду не укрепили.
Поздним вечером в окно постучали.
Ирина Викторовна накинула шаль и неслышно ступая босыми ногами по некрашенному полу избы подошла к маленькому оконцу в сенях:
- Кто там?
- Это я – Степка – отозвался детский голосок.
Ирина Викторовна поспешила к двери.
- Степа, что случилось?! – накидывая шаль на босого ученика четвертого класса, спросила учительница.
- Ирина Викторовна, уходить Вам надо! – стуча зубами шептал малец – Батька, с мужиками говорили по околице Вас … ну, то самое… голой и … прибить.
Малец затаив дыхание, уставился огромными серыми глазами в бледное, восковое пятно – лицо учительницы.
- Значит по околице, говоришь… - застывшими губами прошептала Ирина Викторовна.
- Да, да… А еще Оксанку, Федора, Семякиных всех, и… - мальчик расплакался.
Ирина Викторовна положила руки на дрожащие плечи ребенка.
- Степа, слушай меня. Ты видел куда отступали наши?
- Да, конечно видел, в Сухую ушли.
- Ты сейчас иди домой, а утром, когда все ребята соберутся у школы, поведешь их к Сухой Илге.
Малец снова весь затрясся и разрыдался. Ирина Викторовна прижала мальчишку к себе и быстро зашептала:
- Поведешь в том случае, если я не смогу с вами пойти, а так-то я с вами пойду или догоню вас. Все будет хорошо! Ну, ты чего?! Утри нос и бегом домой, а то батька кинется, а тебя нет.
Степка, как услышал про отца, так сразу вся сентиментальность вылетела из детского тельца:
- Ирина Викторовна, а можно я у Вас останусь! Страшно мне…
- Чего тебе бояться, Степа? Никто не знает, что ты прибегал ко мне – Ирина Викторовна улыбнулась самой добродушной улыбкой.
Мальченка рванулся в огород, только шаль осталась в онемевших руках учительницы.
Наскоро одевшись она поспешила околицей к тому, кого считала неспособным предать совесть, честь и родительский долг: вдовцу Афанасию Кряжко – отцу четверых детей.
Пересказав рассказ ученика и заручившись поддержкой, она отправилась прочь, но Афанасий удержал её, крепко сжав локоть:
- А ты как же, Ирына?!
- Я догоню Вас! Даст Бог, догоню, Афанасий!
- Ирына, я ж этого Мелю пополам переломаю! Может решим завтра все по-нашему!? Заживем спокойно!
Ирина Викторовна приблизилась к разгоряченному мужчине:
- Предчувствие у меня, Афанасий Николыч, нехорошее предчувствие! Я учеников, ведь, своих сердцем чувствую! Нет у меня своих детей и есть вина на мне, но мать я сердцем и душой, Афанасий! Увези детей, умоляю!
Утром Ирина Викторовна по обыкновению пришла в школу. Старенья баба Сима подметала крыльцо и странно отворачивалась в сторону, словно пыль появлялась в противоположном от учительницы направлении. Ирина молча открыла тяжелую, покосившуюся дверь и пройдя несколько шагов по темному коридору остановилась, парализованная ужасным зрелищем – к двери кабинета была прибита кошка и она похоже еще была жива.
Стараясь не упасть, молодая учительница поспешила на улицу, там уже начали собираться дети.
- Здравствуйте, Ирина Викторовна! – хором поприветствовали её ученики.
- Здравствуйте, дети! – судорожно ответила Ирина.
- Ирина Викторовна, Степка говорит, мы в поход пойдем?! – перебивая друг друга спрашивали ученики.
- Да, в поход. Будем изучать особенности родного края, а потом напишем сочинение «Моя прекрасная Родина». Все взяли с собой теплые вещи и обед?!
- Нет… Нет… - удивились дети – мы, что ночевать будем в лесу?!
- Нет, Олена, ночевать не будем, но костер разведем! А костер лучше всего вечером развести! Потому сейчас все идите, возьмите вещи и еду, и встретимся у старого ясеня - за околицей.
- А можно, взять сестренку с собой? – спросил Федя и смущаясь добавил, - она еще, правда, не ходит в школу…
- Можно! – грудным голосом ответила Ирина Викторовна - Берите всех кто захочет!
Учительница напряглась, заметив идущих по пыльной, сельской дороге мужчин. При их приближении она узнала среди них и двух женщин – мать Степана и худосочную Галку, славившуюся на все село блудливостью и пьянством.
- Ну, бегите быстрее – напутствовала Ирина Викторовна учеников. На мгновение встретилась взглядом с большими, серыми глазами Степы, и увидела перед собой взрослого парня, с шершавыми морщинками – гусиными лапками под длинными ресницами. Представила или Степка за ночь повзрослел на десять лет?!
Дети с шумом и гамом побежали по дороге. Отец Степана попытался схватить сына и видимо допросить, но мальчонка выкрутился и побежал следом за одноклассниками.
Ирина Викторовна смотрела в сторону идущих к ней селян, но не они интересовали молодую женщину. Не пыталась она рассмотреть в перекошенных злобой и ненавистью лицах человеческое. Не искала сострадания и понимания в глазах женщин. Она смотрела сквозь идущую к ней толпу. Там за их спинами, первый ученик – Федор, закидывая на плечо мешок с нехитрым скрабом, увлекая за собой сестренку в застиранном платьице, бежал по дороге за село, к ясеню.
Гитлеровские войска вошли во Львов 30 июня 1941 года, но еще в мае сорок первого, накануне нападения Германии на Советский Союз, руководство ОУН подготовило для своих активистов инструкцию "Борьба и деятельность во время войны". В ней говорилось:
"Уничтожать прежде всего интеллигенцию, которую нельзя допускать ни до каких правительственных учреждений, и вообще сделать невозможным появление интеллигенции, то есть доступ до школ. Евреев изолировать, убрать из правительственных учреждений. Во время хаоса и смятения можно позволить себе ликвидацию нежелательных польских, московских и еврейских активистов, особенно сторонников большевистско-московского империализма".
Ирина Викторовна видела эту инструкцию на столе у директора школы и неделю назад сообщила об этом факте во Львов, но, как оказалось - сообщать было уже некому – советская власть спешно отступала в глубь страны.
У Сухой Илги ребят встретили подводы.
- Залезайте! – скомандовал Афанасий.
Командир батальона полка "Бранденбург" вошедшего во Львов, составил донесение:
"30 июня и 1 июля в отношении евреев имели место крупные акции насилия, которые приняли характер наихудшего погрома. Жестоким и отвратительным поведением в отношении беззащитных людей полицейские силы подстрекают население".
Мы помним ужасы войны!
Сковав сердца смертельной болью,
Двойные рамы сожжены,
А память о врагах на кольях!
Увы! Сегодня вновь война!
Восстали нелюди из ада,
Врагами быль искажена,
По правде топчутся отряды!
Но мы - сыны своих отцов -
Отдавших будущему жизни
И каждый сын на бой готов -
Встать в строй родительских дивизий
За мир, что был объят огнем.
В сердцах ваш подвиг бережем.