Гл.4
Ваня вспомнил, как несколько дней назад они посетили погост всей компанией. Тогда тоже было страшно, но всё равно не сравнить, как сейчас, когда рядом совсем никого нету.
Ещё по дороге Ваня решил, что заходить в ворота не станет, ведь наблюдение можно вести и снаружи. И сразу немного полегчало. Он умышленно свернул в ту сторону забора, где во всю прыть везде раскидалась сентябринка. Это были и маленькие кусточки фиолетовых оттенков, и побольше, но уже другого, нежно-сиреневого цвета.
Откуда они тут появились, мальчика мало это волновало, но чтобы специально кто садил их, это вряд ли. Скорее всего, у кого-то разрослась на могилке, а её выкопали лишнюю да и выбросили за ограду, а она, сердешная, принялась. Потому что здесь только недавно образовалась натоптанная тропинка, а раньше, до самой изгороди, тут колыхались волны густой совхозной пшеницы. Вот и выжила сентябринка, уцепившись корнями за влажный жирный чернозём.
Осторожно ступая к "цветнику", который иногда до самой земли наклонял ветер, Ваня залез в самую середину, присел и попытался немного согреться. Но даже в таких условиях, где от страха немели руки и ноги, голова так и поворачивалась к белеющим памятникам и надгробным крестам.
Луна по-прежнему была полной, лишь периодически стыдливо прикрывалась от всего земного, тёмными низкими тучами.
"А вдруг, он меня приметил, пока я прятался? - подумал подросток, но тут же отмахнулся. Хотелось, чтобы всё было иначе. - А вдруг, я тоже напрасно сюда явился? Емельяныч с дядькой Витькой три ночи здесь проторчали и никого так и не споймали. Тогда что получается, мне ещё раз сюда собираться? - мальчик поёжился. - Нет, следующего раза я не перенесу. Просто посекретничаю с Валерой и он должен войти в моё положение, а если нет, то, значит и дружба у нас была не настоящая."
Размышления прервал какой-то шум и у Вани, от страха, всё свело внутри.
"Вроде, как кто-то движется... Может, Емельяныч со своим кумом и сегодня рискнули попытать счастья? Хоть бы они! Господи, миленький! Пусть это будут они!"
Совсем рядом хрустнула ветка, Ваня вздрогнул так, что коленками ударил себя по подбородку. Мальчик готов был расплакаться: и от боли, и от переносимого ужаса, но тут же страх маленько куда-то отодвинулся, потому что он сообразил, звук сухого валежника произошёл много дальше, это кажется, что близко. Ночью все шорохи и отзвуки в несколько раз усиливаются. И вот доказательство.
Среди самых густых зарослей мелькнул огонёк. Точно так же они в ту ночь и заметили, что какой-то чужак бродит среди усопших со свечой. Отблеск огонька становился всё ярче, это значит, что человек приближался.
"Он сюда и не намеревается даже, зачем ему крайние могилы? - успокаивал себя Ваня, но получалось плохо. Мальчишка давно бы уже драпанул, останавливал лишь ужас перед незнакомцем, который сразу же его обнаружит. - Дурак, какой я дурак! Надо было вовремя отсюда ноги делать, а не ждать, пока он вновь тут нарисуется. Или вообще не строить из себя героя. И чего эти "чёрные одежды" при взрослых не расхаживали по кладбищу? Ну надо же! Как я, так и он - тут как тут!
Да, это несомненно тот в капюшоне, от свечи распространяется небольшой отсвет, в который попадают его тёмные одежды. Только бы не сюда, только бы не сюда... Слава Богу..." - переляканный мальчишка готов радоваться любой мелочи, даже такой, что мужик в чёрном облюбовал себе место, где похоронена Вера Леонтьевна. Вот он уже миновал полукруг, засаженный туями и жасмином, потом и вовсе скрылся из поля зрения, даже пламя свечи не просматривалось, поскольку "призрак" отдалялся от мальчика, повернувшись к нему спиной. Ну а дальше...
Не каждый мужчина такое осилит, а это был всего лишь подросток. По всему кладбищу разнёсся громкий демонический смех, непонятного, и тем более, неземного существа. Он, то опускался до низких нот, то превращался в зловещий истерический хохот, пугая всё вокруг, заставляя замереть и не двигаться. Это походило на конец света или на безумные пляски тысячи сатанят. Казалось, всё живое сразу же вымерло, а покойники перевернулись в гробах, настолько был силён этот непередаваемый кошмар.
"Божечки, неужели это он так смеётся? - Ваня трясся всем телом. - Вроде, женский голос напоминает... А может... Может, он Леонтьевну оживил? - мальчик почувствовал, как волосы на голове встали дыбом и пацан больше не смог вынести такого испытания.
Он кубарем выкатился из цветочных зарослей и на одном дыхании одолел обратный путь к дому. Уже находясь в собственном дворе, мальчик щипал себя за живот, чтобы удостовериться, правда ли он ещё не покойник? Ване не верилось, что ему, каким-то образом, удалось обмануть саму смерть.
Прежде чем забраться через окно в свою спальню, Ваня прислонился к крыльцу и заплакал. В его мозги не вмещалось то, чему недавно пришлось стать свидетелем. И это в наше-то космическое время!
Ну доводилось пацанам слышать различные "ужастики" из рассказов старушек. В детстве, вроде как и производили впечатление такие истории. А потом они выросли и всё считали вымыслом чистой воды. Вот тебе и вымысел!
"И что теперь дальше делать? Друзьям нельзя говорить, зачем лишний раз представлять себя трусом? Ну, если что Валерке, когда-нибудь... А вот Емельяныча следует поставить перед фактом. Всё-таки тот участковый и пусть бы побыстрее словил эту гадину, а то в нашем селе, чувствую, скоро закончится беззаботная и размеренная жизнь."
На следующий день Ваня постучался в участок, а уж потом заглянул в кабинет. Подросток отметил, как ему повезло, Емельяныч сам сидел за столом и что-то писал.
- Чего тебе? - буркнул участковый.
Ваня растерялся. Ещё в постели приготовил речь для Емельяныча, а теперь всё перемешалось или вовсе вылетело из головы. Мальчик открыл рот, хоть что-то сказать, а после и общение наладится, но Емельяныч его опередил.
- Если по делу, то милости просим! Чего к полу прилип и зеваешь, как рыба? - меткий глаз стража порядка уже нащупал бледность и вымученный вид подростка.
- По делу, Емельяныч, по делу. - Ваня, наконец, продвинулся к столу и уселся напротив участкового.
- Ну? - нетерпеливо поторопил тот.
- Емельяныч... - и надо же! В самую ответственную минуту мальчишку подвели слёзы. Он изо всех сил старался их "переморгать", но они полились ручьём и никак не останавливались. Ваня стыдился и ненавидел себя за слабость, но что случилось, то случилось. Пацан закрыл лицо ладонями и заголосил на всю комнату, чем изрядно напугал участкового.
- Ванька, ты чего? - мужчина подскочил, как ужаленный. Убрав мокрые от слёз руки мальчика, участковый внимательно вглядывался в худенькое испуганное личико.
- Тихо-тихо, сейчас во всём разберёмся... Вань, не надо, Ваня! Глотни лучше водички. - Емельяныч потянулся к графину и поискал глазами чашку, где-то здесь должна быть, но не нашёл.
- Давай, Вань, хлебни из горлышка, нету посуды у меня. - Ваня кивнул и послушно приник губами к холодному стеклу. Сделал два больших глотка и убедился, что и правда полегчало.
- Вот, молодец! Да всё хорошо будет, Вань! Мы всё разрулим: кого надо арестуем, а кого - в тюрьму посадим. Только успокойся, а я готов тебя выслушать.
- Я вчера его видел... - шёпотом произнёс мальчишка.
- Кого, его? - спросил Емельяныч, но уже догадывался, каким будет ответ.
- Ну, того призрака...
У Емельяныча всё похолодело внутри. Мужчина фактически всё понял.
- Вы снова на погост шаблались? - но глянув на покрасневшую и опухшую мордашку, снизил тон. - Зачем, я спрашиваю? Мы пока не в курсе, кто там бродит и почему? Возможно, это опасно. Кто разрешал лазить там, где не дозволено?
Ваня шмыгнул носом.
- Не, Емельяныч, пацаны тут не при чём. Я сам...
- Сам? - мужчина шумно выдохнул. А Ваня продолжил:
- Да. Он снова был по той тропе, что ведёт к могиле Веры Леонтьевны. И только с нею поравнялся, как сразу такой страшный смех послышался, хоть уши затыкай. И, вроде, женский был тот смех.
- Женский, говоришь? Так, может то баба какая гуляет, а вы лапшу на уши мне вешаете, что это мужик в чёрных одеждах?
- Не, точно не баба. Здоровенный такой... - Ваня окинул взглядом фигуру участкового. - Вот вы, например, не маленьким считаетесь, а он ещё выше. Наверное, головы на две.
- Ну сам же сказал, что хохот слышался женский, так, кто же, в таком случае, там зубоскалил?
- А вот это загадка. Я так обомлел, думал, будто тот призрак Веру Леонтьевну оживил.
- Вань, ты чё? Это уже слишком! Да этого, вообще не может быть.