Генри отличался совершенно заурядной, невыразительной внешностью. Голова его уже начинала лысеть и была похожа на яйцо, обтянутое тонкой пергаментной блестящей кожей. Обрамлялась лысина кантиком чёрных волос. Ему ещё не было и тридцати пяти. Лицо с узенькими карими глазками, весь восток в одном флаконе. Чувственные ноздри и широкий вялый рот. Рыхлый, податливый. Небольшой животик выделялся под тонким джемпером.
Никто бы никогда не заподозрил, что он способен на убийство. А я на написание какого-то самого захудалого, завалящего детектива. Его компаньон мёртв. Как он мечтал об этом, обсасывая мысленно, убивая его всеми возможными и невозможными способами. Лаская в воображении то тонкое лезвие ножа, проводя пальцем по острию и испытывая ужас, дрожь и ломоту во всём теле. То засыпая мысленно в узкое горлышко бутылки бурбона белые кристаллики яда. Сложив кусочек бумажки пополам и потряхивая её чуть чуть. Проталкивая порошок пальцем. Медленно, медленно, чтобы не просыпать. Потом смотрел, как кристаллики плавно оседают на дно, попутно растворяясь. Встряхнуть бутылку, завинтить крышку. О, я гений! Гений из гениев.
Потом душил его, обхватив пальцами куриную хрупкую шейку. Прощупывая анатомически позвонки и сжимая пальцы всё сильнее и сильнее. Потом тащил его за ноги в новом синем дорогом шерстяном костюме по полу, ухватившись руками за новенькие блестящие ботинки. Запихнуть в шкаф, запереть дверцы на ключ. Опустить себе его в карман.
Потом представлял как наклоняет над письменным столом тело его секретарши Вирджинии. В узком серо-голубом пиджачке. Задирает по бёдрам узкую юбку с длинным разрезом. Кружевные чёрные трусики соскальзывают по ногам на туфельки, стреножат дикую кобылку. Потом он входит в жаркую и тесную пещеру. Сезам, откройся! Да, не забыть отвесить ей звонкую пощёчину во время оргазма как следует, чтобы отпустила вожжи..
- Сэм! Ты что, не умер?
Протирает глаза. Компаньон сидит как ни в чём не бывало за столом. Мля!