«Чующий»
Воздух в зале был сухим и пыльным, даже свежий, промозглый от дождя и грозы ветер из распахнутой парадной двери был не в состоянии возродить атмосферу пустых галерей и коридоров. Ветер облизывал дыры разбитых витражей, трепал и рвал паутину, скулил, подвывал, таская по щербатым каменным плитам полов выцветшие бумаги, куски серой пыли, штукатурки и пепел. Тишина, скользкая и холодная, таилась по углам, скрывалась под потолком между сосновых балок, среди ржавых узоров канделябров и люстр, пряталась за лепниной балюстрад, изворачивалась змеей вместе со ступенями винтовых лестниц и вздрагивала в непостоянстве теней, разбуженных огнем лампадок и факелов.
Древний замок. Настолько древний, что мало кто сейчас мог вспомнить о том, что построен он был бароном Тавосом еще до войны Синих Герцогств. Многие барышни со вздохом закатывают глаза, при одном только упоминании об истории Бедевира и Персефеи Тавоской и только редкий из магов знает, что проклятый замок, одинокая застава Дул - Дарт, чьи стены стиснуты в объятьях каменистых предгорий на границе Вигга и Ланеста, есть легендарный Тавос.
Когда-то здесь пролегал оживленный торговый путь и шли бесчисленные караваны в Драккар из Ланеста, местные землевладельцы снимали с проезжавших купцов королевскую пошлину и жили в достатке, но теперь замок пребывал во сне и запустении, а люди редко заглядывали в эти края. Даже животные обходили это гиблое место стороной.
Доргар замер подле установленного на возвышении каменного трона, задумчиво изучая застывшее в печальном и задумчивом выражении лицо статуи Персефеи. Она стояла изящно изогнувшись и протягивая вперед тонкие руки. Скульптор несомненно был гением. Что ни говори, девушка запечатленная в камне была красива. Правильные, но не броские черты, кроткая, умиротворяющая прелесть мягкой, истинно девичьей красоты и одновременно материнской теплоты. Она словно сожалела о бедах и потерях этого мира.
Доргар бросил взгляд на сопровождающих его гвардейцев, которые мялись у входа и на Тренда, который так же как его хозяин разглядывал Персефею. Темный лорд покачал головой. Разорив Вигг и оставив там небольшой гарнизон усиленный магами, который будет дожидаться подмоги из Маргарда, его войско двинулась на Ланест. Следующее обреченное королевство Священного Союза.
Но во дворце Эрфероса он все–таки нашел тайник мага, который и привел темного лорда в это место. Знал бы светлый маг героически защищавший Вигг, что он хранил в своем тайнике и чему это послужит…
Под порывами сквозняка скрежетали и скрипели, срываясь на визг цепи и крепления висевшей над головой люстры. Доргар ухмыльнулся. Как глупо было бы умереть сейчас под сталью оборвавшейся из-под потолка громадины. Ужас и головная боль союза разрешилась бы словно по мановению руки.. Но не судьба. Все-таки они здесь. Генерал и его армия, прорезавшие своим маршем континент, словно раскаленный нож сливочное масло
Но что это? Он вздрогнул и отпрянул, огонь факела затрепетал на сквозняке, осыпая искры и пепел... На миг ему показалось, что статуя улыбнулась, а глаза стали живыми…. Изумрудная зелень ее глаз... Доргар протер глаза и прищурился, обведя пламенем черты статуи. Тени вздрагивали, отступая под пламенем, и растекались вновь, заполняя изгибы ее лица и трещины камня. Нет. Всего лишь иллюзия. При ближайшем рассмотрении ее зрачки оказались прозаическими углублениями с трещинками и эрозией. Умелая, искусная работа. И только.
Он ухмыльнулся, взяв тонкое запястье статуи. Было в этот моменте, что-то загадочное и волнующее, на мгновение ему даже показалось, что он чувствует слабую нить пробившегося пульса. Но это лишь игра воображения.
Каменный трон Тавоса. Этот парень не чурался тщеславия и наверняка представлял, как победив в войне, будет править из родового замка землями Вигга, Драккара и Ланеста. Но войну он проиграл. В той войне вообще не было победителей.
- Что ты знаешь о ней? - спросил Доргар Тренда.
- О Персефеи? Мало, очень мало. В легендах больше вымысла, чем правды. Говорят, барон в ней души не чаял, а она связалась с этим магом Бедевиром. Он убил ее, узнав о порочной связи, и всю жизнь сожалел об этом. Даже пытался прибегнуть к помощи чародеев, желая вернуть ее. Но все тщетно. Думаю, он сошел с ума. Разве вменяемому человеку придет в голову сделать себе кресло в виде полуголой бабы? Мне доводилось слышать, что после убийства барон потерял сон и спать мог только здесь, в главной зале, на коленях у любимой.
- Нам часто приходится сожалеть о содеянном.
Доргар погладил холодную каменную руку, тонкие пальцы и обратную сторону ладони, рассматривая ниспадающие потоки мраморной легкой ткани, облегавшей стройное тело.
- Похоже камнетес был влюблен в свою работу, - улыбнулся Доргар, - или в саму Персефею, а быть может в историю о ней. Я знал одного художника. Он писал с натуры портреты дворянок. Желания господ бывают порой причудливыми и даже извращенными. Нередко он писал обнаженные тела. Этот художник рассказал мне одну замечательную вещь о том вожделении и экстазе, которые испытывал, рисуя их. Он говорил, что движения руки художника, когда он наносит масло на холст, глядя на обнаженную натуру, гораздо больше, чем похоть или ласка. Даже больше, чем расхваленная в песнях любовь. Так творец проникает в самую суть видимого мира и оказывается на самом краю, у границы с миром теней.
Тренд нервно хохотнул и смолк.
- Я всегда говорил, что вы поэт, господин, - сказал он виновато.
За парадным входом их ждали двое Безликих. Верные слуги Хаоса всецело преданные Доргару. Лучшие шпионы в мире. Невидимые убийцы, не знающие жалости. Длинные, подметающие пол складки черных плащей и черные язвы глаз под заклепками железных масок. Вместе они спустились вдоль обрушенной стены по ступеням с возвышавшейся на скалах грунтовой насыпи, на которой стоял замок, ниже, к подножью холма, к войску, которое медленной полноводной рекой вливалось в долину. Доргар намеренно завел к Дул - Дарту левое крыло армии идущей на Ланест состоящее в основном из гоблинов и троллей. Он не хотел иметь под стенами замка лишних глаз. Сытый гоблин молчалив, если знает в какую сторону бежать. Ну а если гоблин знает, что и завтра будет бежать с полным брюхом, можешь считать этого гоблина счастливым гоблином. За редким исключением твари Акрона до скуки предсказуемы. Но, как показали последние дни, далеко не всегда.
Подножье холма окружал глубокий крепостной ров, наполненный сложным магическим составом и высокий вал. Из глубин рва, невидимо для глаз смертного поднималась стеной магическая завеса. До Войны Герцогств она была нужна для защиты от неприятеля, теперь же защищала замок от любопытных глаз. Даже отсюда он видел сплетение синих силовых жил. Они мягко светились и двигались, выискивая нарушителей своего покоя.
Пятеро здоровенных гоблинов раскапывали холм перед завесой кирками и лопатами, шестой, подгонял их ударами шипастого хлыста. На эту картину отсутствующе взирали трое Безликих, один из которых держал на цепи спящую тварь, бледную и тщедушную. Еще трое закованных в железные латы гигантов, ожидали Доргара в стороне. Крепкие, могучие твари, созданные магией Акрона. Их называли гурзулы. Гибрид гоблина и тролля. Гордость Повелителя, одно из последних его творений.
Четвертый, стоял на коленях, его большая, облепленная грязными волосами голова и мускулистые руки были просунуты в деревянную колоду. Остальные не решались заговорить. Доргар молчал, рассматривая морду гурзула, его болезненный, желтый оскал и хищные, узкие зрачки злобных глаз.
- Так это ты усомнился во мне? - наконец спросил Доргар, - и какова же причина твоего сомнения? Как твое имя?
Пленник повел стиснутой в колоде шеей и пошевелил кривыми пальцами.
- Заргзаг, - прохрипела тварь, - мое имя Заргзаг. Я не сомневался в тебе, Повелитель. Я только задавал вопросы.
- Вопросы? - удивился Доргар. Эти твари действительно умнее, чем кажется, - что за вопросы?
Заргзаг понурил голову, через его широкий, выпирающий костью лоб пролегали глубокие складки морщин. Он думал и в отличие от своих собратьев делал это головой, а не брюхом.
- Вигард, Повелитель. Он оказался последней каплей в чаше моих сомнений...
Гурзул мучительно искал подходящие слова. Доргар был немало удивлен его высокому слогу.
- Мы верны тебе, Повелитель, - продолжил он, - преданы до последней капли черной крови, однако в твоих могущественных руках мы всего лишь разменная монета. Хуже нас разве что тупые огры. Другие идут в бой под магическими щитами, после того как стены обработают маги и артиллерия, нас же без особых раздумий кидают в самое пекло. Кто мы, если не плоть с когтями и зубами. И только.
- Я кормлю вас с руки. Без воли и пути, указанного нашим отцом, вечно прозябать вам на холодных камнях. Чего ты хотел от меня? Сочувствия и материнской ласки? Если так, то ты пришел не туда. Поле боя не место для сомнений. Ты жалок.
- Я гурзул. И с гордостью ношу это имя.
- Ты гурзул, потому, что Акрон дал тебе это имя. Не питай иллюзий на свой счет. Без него ты просто мешок с когтями и зубами. Разве не так?
Тот молчал.
- Что он натворил? - спросил Доргар остальных..
- Сеял смуту среди братьев, - ответил тот, что был ниже и наглее, - предлагал бежать в горы и жить по-своему.
- Вот как.
Доргар задумался.
- Уведите его. Отправьте в Маргард вместе с рабами и ранеными. Думаю, Повелитель захочет взглянуть на него.
- Стена, Повелитель, - прошипел Безликий, державший на цепи бледную тварь. – яма готова. Мы дошли до кладки подземелья …
- Оставьте нас, - потребовал Доргар, обратившись к старшему из гоблинов.
- Начинайте, - кивнул он Безликому.
Четверо Безликих спустились в яму. Каждый имел при себе кожаный кошель. Они рассыпали их содержимое себе под ноги, и в свете факелов на влажной глине заблестела россыпь алмазов. Разной формы и размеров, ограненные, искристые камни, стоившие целое состояние. Безликие встали по двое с каждой стороны и воздели руки. Воздух ощутимо задрожал, завеса всколыхнулась и покрылась синими пульсирующими прожилками. Взрезанные, расчерченные энергетическими нитями они разливались разноцветным всполохами.
Камни задрожали и поднялись воздух. Сначала мелкая пыль и алмазная крошка. Потом самоцветы. Жилы завесы подхватили их и разливая ослепительное сияние, подняли на уровень человеческого роста. Доргар прикрыл лицо ладонью. Его глаза не выдерживали этого свечения. Движение Безликих напоминали вращение колеса. Они не касались алмазов руками, их пальцы охватывали нити свечения, когда они снова и снова прокручивали их, ускоряя вращение. Россыпь алмазов стало сдавливать с полюсов, скорость вращения нарастала, и в нем уже нельзя было разглядеть отдельные детали, только мерцающий, пульсирующий волнами сияния диск, окруженный гудевшим от напряжения воздухом. Когда диск разросся в диаметре, двое Безликих передали ее оставшимся товарищам, а сами выбрались наверх.
Тем временем завеса изогнулась и вскоре превратилась в своеобразный купол отрезавший Доргара и его подручных от остального мира.
Шепот заклинаний и точно рассчитанные пассы рук. Доргар услышал ворчание грома. Звук его распространялся медленно и вязко. Он был едва различим сквозь напряженное гудение вращавшегося диска. Тем временем начался дождь. Но завеса не пропускала его. Безликие развернули диск параллельно стене. Приблизившись к кладке, он на мгновение замер.
Вода хлынула вдоль силовых линий и облив диск, полетела в стороны брызгами мелких капель. Диск со скрежетом врезался в серый камень, и вгрызаясь в стену, исчез среди воды и грязи. Безликие выбрались из ямы и сели вокруг нее в сосредоточенном молчании.
Купол вспыхнул ярко - красным, задрожал и прояснился. Доргар видел, как по нему стекают мутные ливневые потоки. Безликие встали с мест. Они явно были жутко измотаны проделанной работой - в яме зиял, гладкий, уходящий во тьму проход. Доргар подал знак Безликому, державшему на цепи бледную тварь. Гномы зовут этих существ, обнаруженных в глубинах гротов Древними. Но эта была необычная тварь. Акрон довел ее природные инстинкты до совершенства.
Безликий провел ладонью над головой существа, древний вздрогнул, его огромные, занимавшие добрую половину головы ноздри захлопали осклизлыми мембранами, лишенный губ красный рот раскрылся в клыкастом оскале, пробуя мокрым языком сырой воздух. Загремев цепью, древний спустился на четвереньки.
Они вбили кол на краю ямы, затянули на нем веревку и обвязавшись сами, стали спускаться. Клокочущий и облизывающий языком воздух древний, рвущийся на цепи, за ним Безликий и Доргар, дальше Тренд и еще четверо Безликих. Тьма расступилась под напором огня. Кладка была с дефектом и по дну ее пролегла глубокая рваная трещина, вдоль которой еще журчала, стекая в полость вездесущая вода. Уклон оказался достаточно крутым и взяв веревку внатяжку, Доргар сдерживал шаг.
Сколько длился спуск, сказать было трудно, но в конце него они оказались на краю грязного, усыпанного камнями обвала. Дренажная система Дул - Дарта. Забавно, пытаясь стереть память о древних развалинах канувшего в лету города, барон назвал ее Тавосом в честь отца, но когда пришел черед стереть из памяти народа самого барона, маги вспомнили о старом названии. Холм подмывало из года в год, почва проседала, угрожая самому существованию замка, и тогда барон отдал зодчим приказ. Это была прекрасно продуманная, сложная система коммуникаций. Но в процессе ее строительства, рабочие натолкнулись на нечто, что навсегда изменило сознание барона.
Доргар спрыгнул в жижу и оказался на краю сточного желоба. Дренаж забит и в тоннеле было сухо, как в склепе. Запах. Здесь пахло ветхостью древнего разложения. Точно так же пахло и в замке. Они пошли сквозь гулкую пустоту тоннеля. Древний хватал воздух, хлюпая мембранами ноздрей и гремя цепью, тащил Безликого за собой.
Первая развилка и поворот. За ней еще. И еще. Они спускались все ниже. Они шли, но не знали точно, куда идут. О цели их поисков ведал один только Акрон и эта бледная голодная тварь, натасканная лично Повелителем.
Вязко тянулось время. Доргар потерял счет развилкам и поворотам. Единственной его подсказкой, был черный, как смола кирпичик, подвязанный в кошеле к поясу. Ключ, полученный из тайника Эрфероса. Если разыскиваемое ими нечто скрыто стеной, то стена эта должна выглядеть точно так же.
*******************
Древний обнюхивал и лизал черные камни. Вязкая слизь омерзительно растягивалась между стеной и его мордой. Доргар рассматривал рисунки и кривые письмена на стене. Он не верил глазам. Язык мертвых, древний и ветхий, мог зазвучать разве что в крепости Акрона. Его знали только три человека. Доргар никогда не оспаривал решений Акрона, но в изучении мертвого языка никогда не видел особой надобности. Но Акрон дальновиден.
Ни одного стыка. Цельная, словно отлитая из стали пластина с вытравленным на поверхности рисунком. Крепко стиснутая пасть, заключенная в семь правильных окружностей с бегущими по ним письменами. Вентер, Ирасус, Меретриций, Ардор, Тристе, Демиссо, Ванита, Сперитор. Имена старых , давно ушедших богов. Каждое из этих имен было заключено в круг и повторялось огромное количество раз. Вентер, что в переводе с древнего языка означало - голод, было выгравировано на полученном в тайнике Эрфероса камне.
Именно в окружности с этим именем была полость. Шириной и длиной она была примерно равна кирпичику, но имела изогнутую форму. Доргар вынул брусок из кошеля. Он был холоден. Но когда он приблизил его к стене, потеплел и плавно изогнулся, повторяя форму полости. Кирпичик вошел в стену с легким щелчком. И что же должно произойти? Безмолвие. Древний рвался к стене, но Безликий унял его одним движением ладони.
Стена вздрогнула, сверху посыпалась пыль. Круги начали вращаться с немыслимой скоростью, наращивая ее от центра к внешнему кругу. Но вращение это не издавало и малейшего звука. Круги провалились внутрь, напомнив Доргару увиденную ранее водяную воронку. Внешний круг откатился за стену, за ним следующий и так к самому центру. Потянуло сквозняком.
Доргар забрал факел из рук обомлевшего Тренда и смело шагнул в пустоту.
Его окатило смрадом. Здесь было гораздо меньше места, чем во внешних туннелях. Доргар мог дотянуться до стены. Но трижды подумал бы, прежде чем сделать это. Стены выстилало нечто бледно-розовое…. Это нечто очень сильно напоминало живую плоть.. .
Когда остальные вошли вслед за ним, древний почуял неладное. Он заскулил и скукожился, а потом вдруг набросился на стену, хрипя от впившихся в шею шипов ошейника, раздирая плоть когтями и хватая ее ошметки клыками.
Доргар выхватил цепь из рук Безликого. Заклинания на того уже не действовали. Доргар подтянул тварь к себе и ударил факелом. Древний зашипел, прижался к земле. И заскулил.
- Дальше я пойду один, - решительно произнес Доргар, и потянул древнего за собой.
Спутники исчезли в темноте. Доргар шел долго. Очень долго. Древний не сопротивлялся, но шел за ним неохотно. Казалось, чутье существа притупилось. Он боялся осязать. Боялся прикоснуться к стенам. Его ужас достиг предела, когда из вздыхавших стен показались первые фрагменты тел. Лапы, клыки, ребра, хрипящие пасти и языки, сотни и тысячи алчущих, изголодавшихся глаз, слепнувших от первого за долгие годы света. Руки шарили в пространстве, хватались за еще не сформированные, аморфные лица, раздирая их кожу. Доргара окатило какофонией стонов, тяжелого дыхания и хрипа. И все же он продолжал идти...
Тупик. Небольшая полукруглая комната. Сотни глаз, слезясь и стеная многочисленными ртами воззрились на него в ожидании. Доргар огляделся. В стене напротив него прямо в бледнорозовой живой массе, был утоплен с десяток огромных зеленых колб размером с человеческий рост, светившихся мутной зеленой жижей. В этой жиже что-то плавало. Кажется, это были останки, напоминавшие человеческие. Цепь выпала из его руки, но древний и не думал двигаться с места. Приникнув к земле, он кричал, но крик этот сливался с общим воплем живой, хаотично содрогавшейся плоти.
Что-то шевельнулось в сознании Доргара. Он вдруг понял, что ему делать дальше и приблизился к стене. Доргар ощупал плоть и нашел под ней что-то твердое. Несколько точных продольных разрезов кинжала. Погрузив пальцы в теплую, кровоточащую массу, Доргар нащупал предмет и потянул его. Он извлек его с влажным сочным всхлипом и отступил, не отрывая глаз. Свисающая со стены масса издала разочарованный вздох…..
Что это? Доргар соскреб с предмета кинжалом остатки слизи и плоти. Книга? Нет. Скорее глиняная табличка, состоящая из двух захлопнутых створок. Он нащупал стык и раскрыл ее.
Пасть. Разворот таблички от края до края занимала плотно стиснутая пасть. Один в один как на рисунке у входа. Он провел пальцем по гладким и сухим клыкам, любуясь их первозданной белизной. Вентер - голод. Доргар улыбнулся. И пасть оскалилась ему в ответ.
- Ты знаешь, кто я. Отдай мне его, - он заворожено смотрел на ожившую табличку, - мы должны пробудить Чующего.
Глядя, как протянутые из стены руки хватают потерявшего волю древнего, как его разрывают на куски жадные, скрежечущие пасти, Доргар испытал привычное отвращение. Но лишь на миг. Древний исчез. Стены пришли в движение. Они вздрагивали, кричали, хрипели…. Доргар захлопнул табличку. В одной из колб начали растекаться вязкие кровавые сгустки, оседая и обволакивая загадочные останки. Кости Чующего на глазах обрастали плотью.