В тени весны

В тени весны.
Все нижеизложенное является авторским вымыслом. Совпадение имен, событий, географических названий с реально существующими – случайны.
Для сведения: описываемые события хронологически отнесены к 2004 г. и привязаны к реалиям того времени и  действовавшему тогда законодательству. Так, наример, в 2004 г. в РФ не было полиции, а была милиция. Не было еще Следственного комитета, а расследование уголовных дел по ряду преступлений осуществлялось сотрудниками прокуратуры.
I
1.

Поселок Байловский представляет собой не иначе как три деревни, которые разрослись и образовали одну большую. Поселок, как единая  административная единица сложилась в конце 50 годов прошлого двадцатого века. Тогда рядом с Пищевым заводом по производству сахара, успешно развивался колхоз «Рассвет» с  его тысячей голов свиней, более чем с шестистами голов крупного рогатого скота. Вскоре к заводу и колхозу  присоединилась птицефабрика, в просторечье его называли «птичником», и лесхоз. Работы хватало всем. Как ни ругай коммунистическое прошлое, но Байловский, именно ему обязан своим бурным развитием. И работы хватало, и работать было кому. Когда в 70-х годах поселок был преобразован в самостоятельный районный центр, не очень большой, правда, в центре его построили несколько пятиэтажек «хрущовок», а затем пару девятиэтажек, образовали ПТУ и техникум, где местная молодежь свободно и бесплатно (не то, что ныне!) обучалась, а после шла работать на завод, колхоз,  птицефабрику, лесхоз.  Как обещали жителям районные начальники, к 2000 году Байловский должен был получить статус города. Возможно, что так оно и было бы.
Но…
Но грянула перестройка, а вслед ей пришли еще более шизанутые времена. Первым сигналом к тому, что городу не быть, стала консервация  строящегося  нового здания школы, которую начали возводить в 1987 году. Это школа должна была вместить в себя две байловские школы. В 1988 году были возведены корпуса основного здания и нескольких вспомогательных помещений. И тут, вдруг, выяснилось, что в проекте допущена какая-то серьезная ошибка, какая именно, так для большинства населения осталось загадкой. Дело заглохло. И на заброшенной стройке днями и вечерами резвились  местные пацаны. А в течение двенадцати лет  местный народец по кирпичику - по кирпичику, разобрал все оставшиеся корпуса. До основания. За двенадцать лет в Байловске у многих появились сараи и гаражи сложенные местными рукастыми умельцами из того самого «школьного» кирпича. 
Так что жизнь в поселке городского типа Байловском  типично сельская. Стоит только  отойти метров на триста в любую сторону, от центра как вы попадаете на сельскую улицу, правда асфальтированную. По обеим сторонам  - палисадники с огородами, частные домишки с крылечками. Во дворах сараи – скотный хлев, курятник, дровник, гараж. У кого-то банька или рубленная летняя кухня. По утрам привычно щелкает бичом пастух, собирая стадо и направляя его в луга или поля – на пастбища. В общем – деревня. 
А деревня у нас нынче  находится в тот самом неудобно сказуемом  месте. Когда грянула «прихватизация», завод превратился в ОАО «Сахар плюс». Однако новоиспеченное ОАО начало  быстро хиреть. Несмотря на то, что сахар товар ходовой, руководство завода – этакий триумвират в лице директора  Полины Дмитриевны Мазовой -  прозванной за глаза  и за тучную фигуру «мать-моржихой», главного бухгалтера Антонины Васильевны Сафроновой, и главного инженера Игоря Олеговича Сутягина; так вот, эта троица то ли никак не могла въехать в новые реалии рыночной экономики, то ли наоборот, въехала в эти самые реалии очень даже хорошо.  Настолько хорошо, что производство  на заводе было сокращено,  рабочие в середине 90-х годов по два-три месяца не получали зарплату. Но, к примеру, за 12 лет  Сутягин сменил себе шесть легковых машин. Появившаяся на заводе «черная касса» была доступна,  троим вышеуказанным лицам из руководства завода, да еще двум, трем приближенным прихлебателям.
Колхоз «Рассвет» медленно, но верно, погружался во мрак.  Из  тысячи  поросят к 2004 году осталось едва ли сотня, да полсотни коров из более чем шестиста. Более половины земель - прекрасных полей с жирным черноземом, не обрабатывалось. Зарплату выдавали «поросячьими хвостами», то есть либо не выдавали совсем, или кормами, чтобы хоть свою скотину покормить, то продуктами, что называлось – «под запись». Откуда брались эти продукты, было тайной покрытой мраком, но качество их, заставляло желать лучшего, это мягко говоря.  В остальном картина здесь была  таже, что и на заводе. Парамонов – директор после того как тяжело заболел, от дел отошел. Здесь всем верховодил старший бригадир Василий Шалыгин, со своей женой Надией, прочно засевшей в бухгалтерии. Шалыгина за глаза прозвали – «Хомяком», за маленькие глазки и щеки которые свисали, чуть ли не на плечи. «Вот они, закрома родины, бля!» - говорили о нем в народе. Шалыгин растаскивал колхозное имущество, распродавал его налево и направо, и другим не мешал делать тоже самое. Денежки Шалыгин делил с Паромоновым (лечение тому стоило дорого). Хотя, шел слушок, что большую часть он  закрысивал себе.  Но самое главное, это  то, что Шалыгин сумел как-то извернуться, примазаться к дружбе с областной администрацией и впоследствии стал вхож в кабинет к губернатору.
Птицефабрика тоже сократила производство и поголовье, но здесь хваткие бригадиры, руководимые пронырливым Мишей Часовым, приноровились тащить продукцию  и продавать ее на местном рынке, а также сдавали в магазины.
Вот так вот тут  обстоят дела.
Ну а простой народ?  Простой народ, конечно же, тоже живет. Точнее выживает. «А чо ему, народу, сделается? – любил говорить Шалыгин – Ему бы лишь на бутылку хватало бы и ладно! Хе-хе!»
Естественно, коль начальники стали тащить с предприятий, то рядовые работяги в стороне не остались. Тащили все что можно, и что нельзя.  Рабочие на заводе – свеклу, жом, сахар. Колхозники растаскивали технику по запчастям, горючку, комбикорма, вывозили колхозное сено с полей.  Выносили приплод поросят от свиней.
(- Э-э! А что поросят только десять?! – орал ветеринару бригадир свинофермы Федор Федоров, по прозвищу Федь-Федя.
- А сколько их надо?
- Надо двенадцать!  Видишь у матки  двенадцать  сисек! Ветеринар, бля!  Где  еще два?!
- Чего,  два? – тупо таращил глаза ветеринар  на бригадира.
- Два поросенка, е-е! Где они?
- Где-где? – отворачивался в сторону ветеринар, лично унесший поросят – Десять их было, как вчера опоросила.
- А соски на вымени?
- А чо соски?  Подохли два еще вчера. Выкинули вон. Крысы, поди, уж сожрали!
- Тьфу, ты, блин! – махнет рукой Федь-Федя, десять  так десять!)
С птицефабрики выносили кроме яиц еще  молодых курочек, петушков, цыплят. Все это сбывалось своим же односельчанам. Начальство об этом  знало. Но особо не препятствовало, если конечно за руку не ловило на месте. «Жить-то всем надо!» - вздыхал престарелый директор птицефабрики Любимов, когда ему докладывали о новых случаях воровства. Вздыхал Герой соцтруда, без малого, 20 лет, отдавший родной для него птицефабрике, и добавлял:  «Время нынче такое!»
Изменения грянули в 1999 году. Как раз  в канун, когда  куцепалый ЕБН «сдавал» власть в стране ВВП. Тогда Байловский завод купила московская  фирма и включила его в свой холдинг. Приехал новый управляющий. Выстроил себе двухэтажный особняк рядом с заводом. И деятельно начал наводить  свои порядки. Мазова в скором времени уехала  из Байловского. Сафронову  по-тихому уволили.  Официально – по собственному  желанию, хотя все знали, что выкинули ее за то, что посмела  хапнуть деньжат из заводской кассы. Не дошло до нее, что она уже этой кассой распоряжаться не может. По заводу пустили охрану, так что хрен что сопрешь,  если заранее не договоришься.
Но новый управляющий был тот еще тот жук – завод  теперь работал стабильно. Регулярно приходило сырье, отгружалась  продукция. Вовремя стали платить  зарплату, но размер  был  мизерным  четыре – семь тысяч.
В 1998 году, почти  одновременно, умерли старики – Паромонов от рака,  Любимов от инсульта. Шалыгин, воспользовавшийся близостью к власти, попросился на птицефабрику. Власти дали ему добро. На скольких процентах отката они сошлись неизвестно. Надо отдать должное Шалыгину, предприятие заработало активнее. Оптом стали продавать яйцо и цыплят. Байловское  яйцо и цыплят теперь можно было  купить в областном центре и даже Москве. Но прибыль теперь шла в карман Шалыгину. Он пресек процветающие  мелкие хищения, пригрозив Часову и компании, что натравит на них гнев властей, начиная от участкового, кончая губернатором. «Теперь я здесь хозяин – заявил Шалыгин – Делать деньги будем по-другому! И делить их будем тоже по-другому!» Штат рабочих на птицефабрике подсократили процентов на тридцать. Зарплату оставили на том же уровне от 2500 до 5000 рублей. Ну а руководство, конечно, гребло и гребло под себя.
В 2000 году Шалыгин что называется, подсидел главу Байловской районной администрации и занял его должность. А какие проблемы? Договорился с губернатором и все дела! Михайлова дружно прокатили на выборах, и Шалыгин стал полноценным хозяином района. Директором птицефабрике он поставил свою жену.
Вот так течет жизнь в Байловске. Молодежь потихоньку разъезжается, старики умирают. На памяти здесь живучих бывало всякое, но, то, что произошло той весной 2004 года, такого никто не мог припомнить.
 
2.
От дома до работы   идти двадцать минут, если быстрым шагом. Павлу – младшему брату до школы еще меньше - минут пятнадцать максимум. Из дома они вышли вместе. Дошли до перекрестка, где Пашка встретил своих  одноклассников и повернул налево. Денис повернул направо, зашагал к центру.
Было солнечное апрельское утро. На улице было свежо и приятно. И, несмотря на то, что сегодня понедельник, настроение  было приподнятое. Весна, мать ее!      
Навстречу ему попадались  все пацаны и девчонки,  направляющиеся к первой школе. В Байловском две школы. Первая находится на самой окраине в лесу, куда ее перевели в 1994 году из старого здания. Здесь обучалась большая часть ребят, в том числе ее закончил Денис Решетов, а сейчас заканчивал  его младший брат  Павел Решетов. Вторая школа  расположена на противоположном  конце поселка – на  Колхозной улице.  Вторая школа – девятилетка, те, кто ее заканчивают, и хотят учиться дальше, после переводятся в первую школу.
До центра  Денис дошел быстро. Отдел внутренних дел базировался  в небольшом трехэтажном здании  на улице Центральной, рядом  со зданием районной администрации.
Поздоровавшись с курившими во дворе коллегами,  Денис  вошел в здание.  Справа по коридору в двух шагах от двери находилось зарешеченное окошко дежурной части. В кресле за столом сидел прапорщик Володя Поляков – помощник дежурного. Дежурившего вчера приятеля  Дениса майора Сереги Краснова на месте не было.
- Здорово, Митрич - кивнул  Денис прапорщику  Полякову - Где Серега, на «случке»?
«Случкой» между собой называли  утреннюю оперативку у начальника ОВД с восьми утра до девяти утра. В кабинете подполковника Гнедина собирались начальники подразделений и дежурный следователь. Отчитывались за прошедшие сутки. Кто-то получал втык, кто-то скупую начальственную похвалу. И все без исключения выслушивали очередное наставление, о том, что работать надо лучше, активней и эффективней. В девять часов у начальника уголовного розыска собирались оперативники  УР. Но девяти еще время было, можно было попить чайку.
- Серега наверху. - ответил Митрич, и крикнул в след Денису, который направился, было дальше – прямо по коридору к кабинетам уголовного розыска – Погоди, Денис.
Тот вернулся назад к дверям дежурки, щелкнул замок и Денис зашел во внутрь.
-В субботу ты выезжал к Бердичеву?
-  Я выезжал, а что?
- Поздравляю! Скончался сегодня ночью в больнице. Не откачали!
- Ну, блин! Они же его забили до полусмерти, а он и так был «чахоточный» - соплей перешибешь.
- Там в «обезьяннике» Змеев сидит. Ты его приволок?
- Я!  Следак оформил, пусть теперь сидит, тем более он на себя готов все взять.
- Ты смотри, Гнедин материалом интересовался. Морду корчил. Спрашивать будет.
- Ладно! Я у себя, потом к Моисеичу!
- Удачи!
Отдел уголовного розыска Байловского ОВД – девять оперуполномоченных. Начальником розыска был уже не молодой, но еще  крепкий Валентин Петрович Моисеенко. За глаза  его звали просто Моисеичем. Долгое время он ходил в вечных капитанах. Недавно он получил майора. Майором и уйдет вскоре на пенсию. Его заместителем был  тоже майор Сорокин Виктор Владимирович, Сорока – вечно мрачный, тридцатидвухлетний мужик, скоро он займет место Моисеича. Напарником Дениса по кабинету был молодой парень, на пару лет старше Дениса – Алексей Чижов, он же Чиж, Чижик. Сорока, Чиж и Решетов составляли так называемое первое отделение  уголовного розыска.
Сегодня Денис пришел первым. Привычно включил чайник, затем толкнул  форточку, впуская  свежий воздух в спертую атмосферу кабинета, пропахшего табаком и еще черт знает чем. Затем сел за стол и начал неторопливо перебирать бумаги. Минут через десять  вошел  Сорокин, буркнув, как обычно: «Здорово!», развернулся и вышел куда – то из кабинета. Наверное, пошел к Моисеичу. Еще минут через пять  в кабинет ввалился сонный Чижик. Устало рухнул на стул, за второй стол напротив Дениса и тяжко выдохнул:
- Здорово, Денис! Чего, правда,  Чуню замочили?
- Не замочили, - поправил  Денис, продолжая   рыться в бумагах – Не замочили, а нанесли  тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть потерпевшего. Так примерно, наверное, запишут в заключение. – он задвинул ящик стола – Блин,  где старая папка?
- Это которая? – Чижик снял куртку и повесил  ее в шкаф –  Коричневая, что ли?
- Ну!
- Так  я ее выкинул.
- ?!
- Она рваная  была, на столе валялась. А чего она тебе не понадобилась?
- Да у меня другие кончились!  А бумаг прорва накопилась, рассовать  надо куда-то.
- Так, а Чуня то, чего?
- Да ничего! Змеев, вон в «обезьяннике» сидит.  Сознался  что он его бил.
- Правда, что ли? Один?
- Говорит один, но по ходу там все приложились. Там и Кузя-собакоед был, да и эта оторва – Тамарка Иванова.
- От сука! Нормального парня тогда  чуть из-за нее  не посадили. Теперь опять…
 - И не говори! – Денис досадливо махнул рукой, встал, взял свою чашку, бросил туда чайный пакетик и залил его кипятком.
- А ты что на выходных делал?
- Дрова у матери пилил.
- А чего с выхлопом?
- Да это вчера с мужиками посидели. Плесни мне чайку заодно!
Допить чай им не дали. В дверь заглянул Сорокин и коротко кивнул головой:
- На оперативку.
Весь отдел УР поднялся на второй этаж, и вошел в кабинет начальника ОВД подполковника Гнедина.  Гнедин восседал во главе  длинного стола для совещаний, вокруг  которого сейчас расселись  опера. Гнедин – невысокий, лысый, с наглыми синими глазами, обладал невыразимо писклявым голосом, когда срывался на крик, а на крик он срывался частенько. За глаза некторые подчиненные называли его «гнидой».  Моисеинко сидел по правую руку от начальника ОВД. Старик явно сдал. Грубая, ментовская работа с ее вечным недосыпом, сухомяткой, бессонницей, нервотрепками и неизбежными пьянками может быстро подорвать здоровье и молодого мужика.  Валентину Петровичу сейчас пятьдесят. Выглядит на все пятьдесят пять, если не шестьдесят. Пенсионный стаж уже давно выработан. Но он только сейчас заставил себя, и стал собираться на пенсию. Молодая, бурная жизнь сделала свое дело. Когда-то он азартно шел по следу преступников, ловил их, при этом приходилось и не раз не два идти на ножи и на стволы. Потом этих самых преступников приходилось колоть на допросах. Все это никак не способствовало укреплению здоровья. Как итог – язва желудка и сердечко пошаливает. К тому же до Байловского он оттянул пять лет службы на какой-то точке в тайге, за Уралом.
- Садитесь живее! - сказал Гнедин, сняв очки в аккуратной оправе с лица, и найдя взглядом Дениса,  спросил: - Что там с Бердечивым?
Решетов поднялся:
- Гм-км! – начал  он – в субботу 10 апреля в 20 часов, дежурный наряд, вызванный гражданкой Малаховой -  соседкой Бердичева, обнаружил в его доме произошла драка. Бердичев получил телесные повреждения, с которыми его отправили  в больницу, где он скончался  сегодняшней ночью
- Ты чего? – спросил Гнедин – На клиросе, что ли?  Что по делу?
- На месте были  задержаны Змеев Сергей, Кузнецов, он же Кузя-Собакоед и Тамара Иванова. Все были пьяны в хлам. На допросе показали:  что между  Змеевым и Бердичевым произошла ссора, точнее пьяная драка. Змеев это подтвердил.
- Он все берет на себя?
- Именно! – кивнул Денис и добавил:  -  у него же «белый билет» по психушечной статье на этом рассчитывает и соскочить. Хотя  я уверен, что били все и Тамарка и Кузя!
- Уверен, говоришь? – зыркнул на не него Гнедин – Если уверен, так какого хрена ты их не расколол еще в субботу?! Почему следователь дело не возбудил?!
« А  я чего следователь?!» - подумал Денис.
- Так  справки о вреде здоровья не было, – сказал он – А в раскол они не пошли!
- Справки не было! – передразнил Гнедин  и вдруг заорал: - А труп теперь есть! Бери  материал и дорабатывай! Если  Змеев все на себя  берет – так не хрен тут фантазировать! Садись! В 12  часов ко мне с материалом! И чтобы в 13 часов он был передан следователю!
Денис сел. Обычное дело. Обычная манера начальства разговаривать со своими подчиненными. Хочешь работать в ментуре – готовься, что на тебя орать будут регулярно. Главное не принимать близко  к  сердцу.
- Что еще? – снова спросил Гнедин.
Была еще мелочевка: драка на дискотеки, Манька Любихина пырнула своего мужика сожителя ножом в пузо, когда он, по пьяни, было, снова принялся ее гонять. Но сожитель «заяву» писать отказался – претензий не имею, пьяный был, сам налетел. В общем, нормальный «отказной»!
- Вот когда его кастрирует – тогда спохватится! – буркнул Моисеич.
Гнедин лишь улыбнулся уголком рта:
- Что еще? Все? – он обвел собравшихся взглядом.
- Репей с зоны  пришел! – вдруг сказал Сорокин – Откинулся после первой ходки.
Денис заметил, как нахмурился Моисеич. Репейников Сергей Васильевич был на год старше Дениса.  В 1999 году в пьяной драке порезал ножом механизатора Окладникова. Порезал по-серьезному, за что и получил реальный, а не условный срок. Надо сказать, что семейка Репейников – это, то еще сборище.  Отец семейства – Вася-Бетон, нигде толком не работал, подворовывал, калымил, перебивался  случайными заработками. Мать – бой-баба, одно слово! Чуть не по ее – сразу в ебуки и ногтями в морду вцепиться норовит! Тоже подворовывает. Дети: Серега, да двое младших – Мишка да Лешка. Серега вот уже отмотал срок. А двое подрастают, им еще и четырнадцати нет, но в школе тоже в воровстве были замечены. Короче не семья, а сплошной антисоциальный элемент!
- Надо  за ним присмотреть, по нашей линии – сказал Моисеич – Витя ты займись.
- Понял, сделаю!
После этого Гнедин отпустил оперативников. Все разошлись по кабинетам. Моисеич ушел куда-то, буркнув: «Скоро вернусь!» Все знали,  Моисеич пошел к своему другу, отставному участковому Митрофанову, что живет через дорогу – похмеляться.

3.

Резкая трель звонка прерывает  нескончаемый урок. Наконец – то!
- Запишем домашнее задание! – говорит Симонова и неторопливо  берет мел.
Ну, достала эта алгебра! Павел Решетов  торопливо  чиркает  в дневнике  номера упражнений, а затем вместе с тетрадкой и учебником бросает в «стентор», и пулей вылетает из класса одним из первых. Впереди самый лучший урок – физкультура, или как пишут в расписании уроков – физ-ра. Бегом  вниз по лестнице на первый этаж. На бегу, он успевает хлопнуть  по туго обтянутой черными джинсами соблазнительной попке, неторопливо спускающуюся Ленку Скворцову из десятого класса. Та мгновенно вспыхивает, но Пашка пролетает мимо и лишь, потом оборачивается и, улыбаясь, подмигивает.  Ленка показывает ему кулак и корчит недовольное лицо. Пусть повыделывается!
Ловко лавируя между встречающими учителями и учениками, Пашка прошел к лестнице, ведущей в подвал. В подвале несколько помещений – мастерская, не функционирующий буфет и спортзал. Спортзал так себе – труба, турник, шведская стенка, кладовая с лыжами и гантелями, в углу стопкой сложены маты, а посередине стоит теннисный стол. Школьные спортзалы по всем санитарным нормам нельзя оборудовать в подвалах. Но в новой школе других помещений под него просто не было.
Дверь в спортзал была открыта, ребята забежали в него,  чтобы оставить сумки. У  стола  стоял физрук Соболев Валерий Евгеньевич – он уже два года в школе физруком, после педиститута косит от армии. А еще, Пашка это точно знает, Соболев, женившись на дочке Часова с птичника, теперь на выходных  торгует на рынках яйцами, что Часов тырит с птицефабрики.  Сам его не раз видел.
- Валерий Евгеньевич, на улицу? – спросили парни.
- Да, на улицу, - Соболев что-то дописывает в журнале.
- Мяч берем?
- Берите,  и на площадку. Пробежку не забудьте сделать!
Сумки полетели в угол  у шведской стенки. Ромка Цапов взял мяч, и все устремились на выход.
До площадки метров четыреста  напрямки, по лесной, накатанной, дороге. Обычно эти четыреста метров нужно преодолевать неторопливой трусцой. Но Соболь сегодня, как и всегда, отстал и бегом бежать естественно никто не собирался. Он вообще ребят лишний раз не напрягает, ему все по фигу! Ребята ему за это благодарны. Правда все это до того момента когда надо сдавать зачеты – кросс в 1.5 километра и подтягивание. Тут извините, кто не уложился – ваши проблемы! Павел укладывается во все нормативы. От природы худощавый и жилистый, он в отличие от старшего брата, был легок на все эти спортивные дела. А Денису приходилось постоянно тренироваться, чтобы поддерживать спортивную форму.
Травя анекдоты, они  шли на площадку.  Появились сигареты. Женька Разин, Леха Комар и Ромка Цапов затянулись одной на троих. Андрюха Лосев  донимал девчонок своими  пошлыми шутками. Те смеялись и ничуть не краснели. А Андрюха так вообще мнил себя великим ходоком и дон жуаном. Отчасти это было верно – бабник он был еще тот!
Павел, посмеиваясь,  шел рядом с Лешкой Окладниковым. С ним они сдружились не так давно. Лешка был самым головастым  парнем в классе. Осенью  «класснуха» посадил их вместе за один стол. И не ошиблась. Решетов, который «хромал» только с алгеброй и геометрией, теперь подтянулся. А Лешку теперь никто не отвлекал по пустякам – с остальными предметами у Решетова все было в порядке. Лешка по жизни флегматичен, не болтлив, но в тоже время себе на уме – школу должен закончить   золотым медалистом. А это уже пятьдесят процентов гарантии, что ты  поступил в ВУЗ.
Пройдя лесом, они вышли прямо к колхозной конторе – стадион располагался напротив.  Рядом был магазин.
- Надо зайти лимонада купить. – предложил Андрюха.
Быстро скинулись – мелочь была у всех, после чего втроем – Андрюха, Павел и Лешка  направились в магазин.  Колхозный магазин самый бедный – половина полок пустует. За прилавком, у кассового аппарата стояла Лидка Спиридониха с извечным постным выражением на лице. Напротив нее  толклись двое покупателей.
- Давай, давай! – с гонором говорил невысокий плотный малый – Тащи живее, мы сегодня гуляем.
«Репей!» -  с ходу опознали его ребята. Его спутник  был постарше, худощавый, высокий, он  молчал и  лишь внимательно поглядывал по сторонам нехорошим таким поганеньким взглядом из под кепки. Взяв пару бутылок столичной и сигареты, они обернулись к пацанам:
- Ну, чо, прогуливаем? – спросил  Репей – А может, выпьете с нами…?
И вдруг, Павел это заметил, его взгляд  вперился в Лешку Окладникова, уставился как то по змеиному.
- Ладно, хули с вас, малолеток, возьмешь? -  процедил Репей и направился к выходу, куда уже пошел его корефан.
- Чего это он? – спросил Пашка, посмотрев на Окладникова. Тот лишь пожал плечами:
-  А хрен его знает!
- Да? – Пашка посмотрел в сторону двери, куда ушли Репей и незнакомец – Действительно…
Андрюха тем временем купил две полтаралитровых бутылки «Крем соды»
- Ну, что пошли?  - он протянул одну бутылку Павлу – А чего это за чмырь был с Репьем?
- Фиг его знает!
- Пошли, а то Соболь вон уже шагает.  Кстати, ты сегодня на воротах!
- А чего я то?!
«А ведь Репей Лешкиного батьку пырнул! И маманя их им грозилась, что вам, мол, это так не пройдет, аукнется вам еще, за то, что Серегу из-за вас посадили!» Павел решил, что дома все расскажет Денису.
На обратном пути  в школу Андрюха Лосев  учинил хохму.  Он поймал маленькую ящерицу и засунул ее за шиворот Катьке Алехиной – своей соседке по парте. Что тут было, мама моя! Словами это не описать, это надо видеть! Катька заорала дурнушей, завизжала на весь лес!
-А! А-а-а-!! Помогите! Вытащите! А-а! Лосев, козел! Прибью! Мама! А-а!
Ее всю трясло и корежило как припадашную. На месте она не стояла, бегала, прыгала, подскакивая чуть ли ни на метр от земли! Пыталась расстегнуть одежду на себе.
Ребята вокруг хохотали, смеялись до слез,  чуть ли не до истерики. Ящерица сама вывалилась на землю, и в испуге шарахнулась в траву. Тут для Андрюхи настал момент расплаты. Второй приступ смеха сопровождал процесс его избиения. Катька сгоряча лупила Андрюху, почем зря, не глядя, ругаясь при этом, на чем свет стоит! Лосев укорачивался, подставлял под удары спину и плечи, а сам задорно улыбался. Наконец Катька изловчилась, и пнула его носком кроссовки в пах.
- Ты … чего?!  - только просипел он – В самую нужную часть организма, блин!
Смачная оплеуха довершила безжалостный реванш.
Весенний лес сотрясался от молодого задорного смеха.
      
4.

Кузя–Собакоед жил  в старом заводском бараке – в длинном, черном от времени, деревянном здании, построенном еще до начала Великой Отечественной войны. Когда проходишь мимо этого барака, в нос постоянно шибает запах мочи, помоев и блевотины. Барак давно превратился в рассадник туберкулезников и местных алкашей. За бутылкой какой-нибудь дряни эти бедолаги  кляли свою непутевую жизнь, здесь же они веселились, дрались, умирали…
За Кузей и Ивановой Денис отправил дежурный наряд ППС, связавшись с ними через дежурную часть. В стареньком темно-зеленном УАЗике, который подъехал к распахнутой настежь двери барака сидел наряд из двух сержантов  - Круглова и Шиншакова, плюс водитель. Сейчас за рулем сидел водитель рядовой Каширин. Оба сержанта неторопливо выбрались из машины, огляделись, и, поигрывая дубинками, двинулись в сумрачный коридор. Сюда им доводилось наведываться практически регулярно, поэтому они знали, где и кого надо искать. На входе Круглов  чуть не спотыкнулся о спящего  у дверей своей комнаты  Мишку Калинина.
- Тьфу, ты! – выругался Семен Круглов и сказал напарнику – Не наступи!
Когда-то Мишка Калинин был лучшим каменщиком  в округе. Но за работу он частенько принимал плату «не рублем, но зельем». К пятидесяти годам он спился, жена, и сын из дома его выгнали. Теперь за бутылку бормотухи он брался за любую работу, пока был трезв.
Кузя жил в четвертой комнате, по левой стороне от входной двери. Подойдя  к двери, Семен рванул ее на себя. Та оказалась открытой, и Круглов быстро зашел в комнату Женька Шиншаков страховал его со спины. Оба однажды были свидетелями, как сунувшийся в комнату  разнимать семейный скандал участковый получил топором по голове. Они тогда отстали, решив, что участковый «разрулит» очередную ссору и без них. В результате участковый оказался в реанимации.  Всей пьяной шобле тогда вломили по первое число, резиновыми палками и ботинками, да и в отделе кто надо приложился, но участковый выздоравливал долго, его, в конце концов, уволили его по состоянию здоровья.  Хорошо хоть жив остался.
В комнате Кузи  стоял затхлый смрад. На столе громоздилсиь стаканы, кружки, бутылки, алюминиевые миски, с остатками пищи – «Собачатина, наверное!». Было темно – свет не горел, а окна были зашторены. Рядом со столом, на старой железной  кровати, поверх трепья спал Кузя. Напротив, на каком-то лежаке, дрыхла Тамарка  Иванова.
- Оба тут! – констатировал Семен
- А это что за урод? – Женька Шиншаков подошел ближе и толкнул мужика сидевшего  на стуле за столом, храпевшего, уронив голову на грудь. Изо рта у него свисала слюна.
- Е-б, твою! – изумился Круглов – Да это Шершень, родной брат Бердичева. Короче, Чунин брательник. Ну, дела-а! Они его брата замочили, а он с ним хань трескает!
Семен  решительно шагнул к кровати,  на которой спал Кузя, и так пнул по ней ногой, что она задребезжала.
-  А ну подъем, уроды! – рявкнул он – Подъем я сказал!
Кузя даже не пошевелился.
- Ах, ты ж, сука!
Круглов одним  рывком сбросил  его на пол, схватил  со стола кружку  с какой-то струхней и вылил Кузе в лицо.
- Как вы меня за…бали! – сказал Семен  - Хоть бы сдохли скорее!
Пьяная Тамарка подняла голову с лежака:
- М-менты! Козлы! – протянула она и снова уронила голову на лежак.
- А ну тащи ее в машину!
- Щас!
Имея опыт шатания по туберкулезным притонам, сержанты при себе всегда имели перчатки. Иначе, какой только заразы не прихватишь. Оба натянули перчатки на руки. Затем Семен сноровисто ошмонал Кузю, но ничего достойного внимания не нашел и волоком потащил его к УАЗику. Шиншаков приволок туда же что-то бормочущую Тамарку. Их как кули  закинули в «собачник» и захлопнули дверцу.
- Давай Шершня заберем! – предложил Шиншаков – Все равно бухой, протокол составим. Лишняя палка – нам!
- И то верно! – согласился Круглов – заодно опера ему мозги прочистят до кучи с этими! Волоки  его и поехали, а то пока в отдел, а там и обедать пора.

5.
- Кури! – Денис положил  перед Змеевым  пачку сигаре и зажигалку -  Как себя чувствуешь?
-  С-спасибо! – ответил  Серега и жадно схватил пачку, нервным движением вытряхнул сигарету, закурил – Спасибо! – он вернул сигареты и зажигалку Денису.  Тот отложил их в сторонку, и внимательно посмотрел на Змеева, тот сидел, опустив голову.
- Хреново мне! – сказал он.
Денис ни на что особо не рассчитывал. Он уже давно переболел милицейской романтикой. Она хороша  впервые полгода – когда получаешь две с половиной тысячи стажерских рублей. Потом осто****ивает. И тут два выхода – уходить к чертовой матери, или перетерпеть и работать спокойно без надрыва. Насколько нервов хватит.
(Для непосвященных – испытательный срок в милиции три месяца. Зарплата две с половиной штуки. Потом месяца три где-то ходят бумаги на твое первое звание – в это время выплачиваются все эти же две с половиной тысячи рублей. После «озвездения» бухгалтерия начисляет перерасчет и получаешь сразу и много – за полгода - тысяч тридцать. Как жить полгода – твои проблемы!)
- Ты помнишь, как дело было?
- Помню! – жадно затянувшись Змеев «добил» первую сигарету и тут же потянулся за второй. Денис  дал ему взять  вторую сигарету, дождался, пока тот закурит, и сказал:
- Рассказывай!
- Ну, - начал Серега -  поссорились мы. Тут на меня и накатило… Не помню как уж и вышло. Ты же знаешь Николаич, мне же «клинит» башню иногда, да еще когда примешь, через чур! А тут…! - он досадливо махнул рукой.
Денис почесал бровь.
Электромонтер Серега Змеев, где-то в свое время здорово научился махаться. В последние годы он  постоянно дрался на стороне заводских ребят, если возникала такая необходимость. «Крыша», однако, стала у него «протекать» когда он связался с какой-то религиозной сектой. Дошло до того, что он загремел в психушку, на какое-то время, откуда вышел со справкой, о том, что, мол, свои действия не всегда может контролировать. Как хочешь, так и понимай. Вот сейчас он, видать, на эту справочку уповал.
- Вот, что Серега: Чуня в больнице загнулся! – сказал Денис
 При словах Дениса Серега вскинул голову:
- К-как?!
- Вот так! – Денис развел руками – Затоптали вы его. Соображаешь, чем пахнет?
Змеев замер как изваяние, лишь сигарета тлела между пальцев. Пока не обожгла ему руку. Он отбросил окурок, обхватил голову  руками и уставился в стол.
«Похоже, молится!» - подумал Денис.
- Я не хотел, - сказал Серега - Я же не хотел!
- Да я понимаю, - он придвинул Змееву сигареты – Ты кури, а то тебя следак через суд, наверное, закроет. Там такого не разрешат, – и продолжил – Так ты подтверждаешь что раньше, говорил. Это ты его бил?
Серега опустил глаза:
- Да, подтверждаю!
- Кто еще бил?
- Я, больше никто. Они меня оттаскивали.
Денис прикрыл глаза на секунду. «Вот дурак! Сует голову в петлю!» В принципе по всем неписаным милицейским правилом, ему совсем не к чему было разговаривать со Змеевым. «Чистуха» его есть? Есть! Объяснения взяты? Взяты! Опросить протрезвевших Тамарку и Кузю и после этого – можно отдавать материала следователю – как говорится на блюдечке с голубой каемочкой! Вот только Денис сильно сомневался, что пинал Змеев Чуню один. В принципе все нюансы и следователь может выяснить. И будь на месте Дениса кто-нибудь поленивее, то давно бы уже «спулил» материал на возбуждение уголовного дела. Но Денис еще не успел до конца закостенеть, а потому старался докопаться до всего сам.
- На справку надеешься? – спросил он – З-зря!  Когда ее тебе выписали? Она может уже и негодная. А следак тебе экспертизу замастырит. А если она тебя вменяемым признает? Тогда амба – до «пятнашки» тебе светит!
- Ничего! – как то  обречено вздохнул Сергей – Видать так Бог положил!
Денис взбесился:
- … ты на себя положил! Кого ты выгораживаешь?!  Тамарку?! Суку, эту подзаборную! Что зря от нее мужик сбежал? А Суров Эдик? Помнишь, он ее пьяную до дома довел, на морозе не бросил, а то бы окочурилась. А она, на него заяву – изнасиловал мол! Пока разбирались, сколько он в камере просидел, а? Сладко ему там пришлось? Ты чо думаешь, я не знаю что это она там все начала?
Последнюю фразу он произнес наугад. Но, зная кто такая Тамарка, можно было  смело утверждать, что так оно и было.
- Так что Серега? Как на самом деле было?
- Как?! Как?! Я его бил! Понимаешь, я! Сознаюсь! Все подтверждаю! Все! Все!  Веди в камеру! Не могу  я!
- Ну и дурак! – Денис в сердцах  бросил ручку на стол.

ПР-73 со свистом  рассекла воздух и… шлепнулась  о  крышку  стола. Кузя аж подпрыгнул, отдернул руки со столешницы и завороженным взглядом уставился  на черную  резиновую палку. Которая  может причинить боль! Он заворожено смотрел на палку, и ему становилось  все страшнее и страшнее.
Кузя болел. У него болели суставы. Он забыл,  как называется  эта болезнь, когда, как говорят, стираются хрящи, и кости начинают соприкасаться  друг с другом. Последние недели боли становились все нестерпимей. Ему давно надо было лечиться. Но кому он нужен? Ни денег, ни страхового полиса, паспорт давно где-то потерян. Поэтому получить удар  милицейской  дубинкой, для Кузи означало умереть на месте. Он бы этого не перенес. 
- Ну, так как дело было?- спросил Денис – Слышь, Кузя, как дело было на самом  деле? Расскажешь или как?
Кузя покаянно кивнул головой:
- Рас-скажу-у!
- Вот  и отлично! Начинай!
Денис подумал вдруг, что если бы сейчас на его месте находился Сорокин, то он не преминул бы огреть бедолагу дубинкой пару раз. Так, для лучшего взаимопонимания. Денис конечно, тоже не ангел. За не долгую службу он успел на многое насмотреться, да и во многом поучаствовать. Научили его с людьми работать: и «слоника» применять и резиновую палку по-умному использовать. Да на «понтах» и «базаре разводить» он тоже умел. А разговорить человека – это не почки ему «опустить», это уметь надо! И для этого мозги нужны, а не только кулаки! Все упиралось в критерий отбора. Как отличить кто перед тобой – жулик или нормальный человек? Как это сделать, если о детекторе лжи только и мечтать, а оперского опыта и интуиции еще кот наплакал? Вот и резвятся молодые опера самым простым способ – по почкам, по почка, да в наручники – глядишь и расколется… И не потому что они такие злые. Потому что по другому не умеют – учить не кому. Потому что над ними стоит начальство, которое теребит – результат! Подай результат!!   
«Если Змеев все на себя  берет – так не хрен тут фантазировать! В  12  часов ко мне с материалом! И чтобы в 13 часов он был передан следователю!» - вот и весь разговор.
Ментовская работа – грязная работа! Особенно в наше время. Это работа с подонками общества, ежедневное общение с  которыми приводит к тому что ты рискуешь превратится в такого же как они. Но любой мент он тоже человек. И как ни крути, у каждого есть выбор. Можно взять и уйти. А можно остаться.
Остался - значит надо работать! Значит надо щемить гадов! На стороне, которых все – деньги, власть, чиновники, порой твои же коллеги и начальники. А еще надо как-то не скурвится – не продаться! А как это сделать, если государство, которое ты защищаешь, на прокорм тебе дает копейки? И нечего удивляться коли так, что на допросах пытают, что  есть такое явление как «красные крыши», что в милиции, как и везде, у нас можно купить и информацию, и наркотики и оружие… Много чего за бабло там можно!
- Так как дело было? –  повторил Денис свой вопрос.
- Дак, как вот… Ну, вообщем, позвал нас Тамарка – меня и Серегу. Мол, помогите маленький холодильник отвезти к Чуне – Чуня, мол, обещал его купить. Ну, мы взяли мою тележку, погрузили холодильник и к Чуне втроем. Притащились к нему. А он сидит, бухает! Тамарка к нему, так и так мол, обещал холодильник купить - покупай! Чуня ей – денег нет, покупать не буду! Как денег нет?! Он ей – так нет – пропил! Тамарка взбесилась, все свое орет – ты обещал, ты обещал! А Чуня говорит: «Идите лесом!  У меня нет»! Тамарка: как нет?! А он – пропил, мол! Тамарка взбесилась: «Ты обещал! Ты обещал!». А Чуня говорит: «Чего ты орешь? Я ж вижу, что тебе налить надо. Так я не жлоб – заходите, налью!» Ну, мы зашли. Сидим, пьем. Одна бутылка, вторая. Потом Чуня говорит: «Все, больше нету!» А Тамарка давай свое – ты обещал, так покупай! А то не покупаешь и не наливаешь! Взбесилась она. Чуня ее на х… послал! Так она через стол на него с ножом кинулась. Ну, Чуня, хоть и пьяный, съездил ей по е…лу! Она - с копыт! И в крик! Ну, на Чуню Серега налетел – дал ему пару раз! Тот свалился. Тут Тамарка подскочила и как огреет его утюгом по голове! Я у неё утюг отнимать стал. Отнял! Так она его ногами пинать стала. Серега  уже отошел, а она все его пинала. Да потом табуреткой пыталась ударить. А Серега еще где-то бутылку нашел. Мы ее только распечатали. Так тут вы налетели.
- Вот так вот значит, - вздохнул Денис, откладывая в сторону ручку.
«Ну, Тамарка, ну сука! Сядешь ты у меня, ох сядешь!»
Однако, опросить, Тамарку и «поколоть» ее как следует, Денис не успел. В двенадцать тридцать, за полчаса, до назначенного Гнединым строка, его, со всем материалам по «ножевому»  вызывал Моисеич.  В его кабинете сидел следователь Цапаев – тоже молодой, на работу они когда-то устраивались в месте, только Денис оказался в уголовном розыске, а Цапаев в районной прокуратуре - следователем. Вовчик Цапаев внимательно прочитал объяснения Кузи и Змеева и сказал, глянув на Дениса сквозь линзы модных очков:
- Тут все просто, чего усложнять? Задержанный сознался, раз! Свидетели подтвердили, два! Справка – это херня, бумажка! Я ему экспертизу «замострячу» и все ясно будет! Прокатит!
- Давай я с Тамаркой поработаю – «приземлять» надо ее, а не Змеева!
Цапаев посмотрел на него как на дурака.
- Зачем? Чтоб в деле вместо одного стопроцентного обвиняемого, было два? И чем подтверждать их вину? Показаниями пьяницы Кузи? А Тамарка и Змеев возьмут и откажутся от них в суде. Нам это надо? Правильно, не надо! Так ведь? – он посмотрел на Моисеича.
Тот пожал плечами:
- Пожалуй, так.
Ему было по фигу.
Все было ясно, как божий день. Проще повесить все на Змеева. Подкрепить его явку с повинной показаниями двоих свидетелей – Тамарки Ивановой и Алексея Кузимова. И все – улетит дело в суд как на крыльях! Вовчик Цапаев  сгреб к себе материал и, сказав:
- Давай их ко мне - буду допрашивать! – вышел из кабинета начальника УР, весело помахивая папкой.
Денис глянул ему в след и повернулся к Моисеичу.
- Чего вот так и оставить?
Моисеич сунул папиросу в рот.
- У тебя материалов мало? Могу подкинуть!
- Не надо! – тут же вскинулся Денис, работы и так было полно, а лишней нам ни кчему.
- Тогда угомонись! Ты преступление раскрыл? Раскрыл! А дальнейшее – забота этого очкастого хорька!
Моисеич как всякий старый опер, не любил молодых следователей, считая их бездельниками и кабинетными бумагомарателями. Уважал он только старых опытных зубров из милицейского следствия и прокуратуры.
Кузю и Иванову отпустили после допроса. Змеева оставили в камере.
На прощание Денис сказал Ивановой:
- Я тебя, сука, все равно посажу!
Та смотрела на него мутным взглядом. Его слова она пропустила мимо ушей. Все ее существо желало только одного – выпить. Ради этого она готова была все перетерпеть, а потом быстрее-быстрей до ближайшего магазина или до ближайшего притона.
Шершень, которого, пэпэсники приволокли до кучи, и очухался он только в коридоре, перед дверью кабинета Дениса Решетова.  Когда он узнал о том, что его брата забили на смерть при участии Кузи и Тамарки, он взвыл как подраненный и кинулся на Кузю. Денис на силу успел его перехватить, завернул ему руку на излом и под его не описумые отчаянные вопли с угрозами в адрес собутыльников – запихал его в свой кабинет. Там он влил в него стакан воды, дал успокоиться на какое-то время и отпустил лишь после того как ушли из отдела Тамарка и Кузя.

6

Говорят, что понедельник самый тяжелый день. Это утверждение верно только для простых обывателей у которых рабочий дней в неделе пять и строго с восьми ноль, ноль, до семнадцати ноль, ноль. Для служилого люда выходные дни почти праздник, потому, что их бывает зачастую гораздо меньше, чем у простых работников. А у оперов уголовного розыска, да еще у молодых  - тут «оставь надежду всяк сюда входящий!» - и днюют и ночуют на работе, если они конечно настоящие опера, а не кабинетные штафирки.
Но в этот понедельник Денис ушел  с работы рано – в 18 ч.30 мин. После того как эпопея со Змеевым была завершена, он успел еще состряпать два отказных материала и со спокойной совестью покинул здание райотдела. По дороге домой он зашел в магазин  «Светлана», который был расположен  как раз за центром Байловска на полпути к частному сектору, где проживала большая  часть жителей. Этот магазин принадлежал предпринимателю Петру Самарцеву, который имел в Байловске простое прозвище в обиходе «Петя».
Самарцев принадлежал к небольшой группе предпринимателей торгашей, которые  появились в Байловске в  начале – середине девяностых годов ушедшего двадцатого века. Сначала было шесть человек, тех, кто дерзнул ступить на скользкую стезю российского провинциального бизнеса – два брата - Дмитрий и Петр Самарцевы, Юрка Дубов, Сергей Кочанов, Михаил Грибов и Олег Козин. Начинали они примерно одинаково – а именно в начале девяностых стали приторговывать хлебом. Делалось это так: на своих личных автомашинах они ехали в соседний райцентр, где имелись хорошая пекарня, и парочка кафе, где делали свою выпечку. Здесь они закупали хлебобулочные изделия с некоторой скидкой, потому, что брали сразу и много, и везли это все в Байловск и соседние деревни. Приехав в Байловск или иной населенный пункт «хлебовозка» начинала разъезжать по улицам, в первую очередь, по частному сектору надрывно сигналя клаксоном. Любопытный народ выглядывал из калиток и подходил к машинам. Привезенный хлеб был отменный – свежий и пропеченный, не то, что из местной пекарни. Правда стоил он на рубль-полтора  дороже, зато как говорится - с доставкой на дом! Вот так. Естественно, что ни о каких кассовых чеках и сертификатах качества тут речи и не шло. Соответственно господа предприниматели никаких налогов государству и не платили. Доход при этом имели регулярный, и не такой уж впрочем, и большой. Ну, тут уж дело в предпринимательской жилке, точнее в ее главной составляющей – терпении и упорстве. А налоги… поищите других дураков платить налоги в такой стране как Россия времен ЕБНовского правления!
После импровизированных «автолавок» появились коммерческие «ларьки», «палатки», «шинки» - торговые точки на одного человека, где товар выставлен на стеклянной витрине и тебе его подают через узкое окошко, куда ты подашь перед этим деньги. В «ларьках»-«палатках»-«шинках»  ассортимент был самый разнообразный, правда зачастую не очень хорошего качества но… покупали ведь! Особенно хорошо расходился алкоголь – вот уж на чем господа предприниматели капиталец сделали после хлеба. Ох, прав был на счет народа  и алкоголя Шалыгин, ох прав! «Левый», «катаный», не пропускающийся через официальную кассу алкоголь и пиво приносили главный доход байловским торгашам.
В конце девяностых пришло время открывать магазины. Петя Самарцев открыл магазин, назвал его именем жены -  «Светлана», его брат Дмитрий открыл несколько магазинчиков и торговых палаток–павильонов в близлежащих деревнях. Остальные предприниматели, кто остались к этому времени в торговле, в основном открыли магазины в разных концах поселка, в основном поблизости от своих домов.
Здание магазина «Светлана» Петя построил с нуля. Добротное деревянное помещение, обложенное кирпичом, и оборудованное  печным отоплением. Просторный торговый зал, мини кафетерий, складское – подсобное помещение.
К приходу Дениса столики мини кафе были «оккупированы» пацанами ПТУшниками и да несколькими мужиками с завода, все пили разливное  пиво из высоких пластиковых стаканов. Такое пиво обычно бывает разбавленным, все об этом знают, но почему-то пьют. Увидев Дениса, ПТУшнки притихли и насторожились – не по их ли душу. Кое-кто из них уже удостоился чести пообщаться с Денисом не просто как с односельчанином, а как с сотрудником уголовного розыска. Выводы их были однозначные – Решетов опер резкий, но справедливый. По мелочам, как вот сейчас – гонять не будет, но если попадешь на чем-то серьезном…
- На что пьем? – спросил Денис, походя.
- На стипендию! – дружно ответили ПТУшники.
Кому-то из них еще не было и восемнадцати, и в принципе, нужно было бы  вытащить их из-за  стола, вызвать наряд, поднять дежурного инспектора по делам несовершеннолетних, составить протокола об административном правонарушении, наказать родителей, наказать магазин… Ага, щас! Это в Америки где-нибудь копы могут позволить себе быть дотошными законниками, а российскому оперу такое просто западло. Лучше завтра Денис шепнет пару слов Вальке Гусеву, оперативнику который работает по несовершеннолеткам, тот дернет к себе вот хотя бы вислоухого Сергуню Крючкова, что сейчас ссыкливо скалится в спину Денису, и не понимает, идиот, что он видит все в отражение стеклянной витрины. Гусев особо церемонится не станет – двинет пару раз по соплям и спросит про последние кражи денег в ПТУ – последняя, кстати, была сегодня! Вот тогда и ясно будет, на какую такую стипендию пьют сегодня ПТУшники.
Денис, прошел к прилавку, напротив которого возвышалась витрина с пивными бутылками. За  прилавком сегодня сама Светлана Самарцева – жена Пети Самарцева и Ленка Дроздова – одноклассница Дениса Решетова.
Из всех девчонок в их классе Ленка «оформилась» раньше всех. Наверное, раньше других она быстро узнала что такое «взрослая», то бишь, половая жизнь. Впрочем, что такое «взрослая» жизнь большая часть современных школьников узнают еще до получения аттестата о получении среднего образования.  За Ленкой кто тогда только не ухлестывал. Красивая ничего не скажешь… Кто только не ухлестывал за ней, кроме Дениса Решетова. Он не бегал – тогда у него были другие объекты противоположного пола, к которым он проявлял интерес.
Взрослая жизнь пришлась Ленке Дроздовой явно по вкусу, настолько, что на здешних дискотеках ей стало скучно. Она с несколькими такими же отъявленными подружками стала мотаться в соседние райцентры и города и там, что называется – «зажигать». Там, она и влипла! Вскоре по Байловску поползли нехорошие слухи про Ленку Дроздову, мол, мало того, что трахается со всеми, так еще и награждает… не орденами, естественно, а триппером! Говорили, что как-то, кто-то видел, что ее рано утром довезли на легковой автомашине какие-то отморозки и вышвырнули пьяную из салона на автобусной остановке.
- Две бутылки «Чешского стандарта», - сказал Денис – и пачку чая «Дилмах».
Лена улыбается ему и подает заказ, и забирает деньги. Одними глазами, при этом она спрашивает:
«- Придешь?»
Решетов  улыбается ей в ответ уголками рта и на мгновение прикрывает глаза:
«Да!»
После окончания школы Ленка Дроздова поступила в местный пищевой техникум, но не прошло и года, как она вылетела оттуда за неуспеваемость. Она уехала из Байловска к родственникам, там как-то с горем пополам выучилась на другом там в каком-то коммерческом колледже. В Байловск она вернулась одна, но… с животом.  Вскоре она родила сына – крепенького малыша, которого назвали Славой. С тех пор, она никуда не уезжала, жила дома, помогала родителям, растила сына, подрабатывала шитьем – это она умела неплохо.
После окончания института, Денис Решетов устроился на работу в уголовный розыск РОВД Байловска. При этом он заметил, что с Леной произошла какая-то странная метаморфоза. Если раньше она «давала налево и направо», то теперь к себе она никого не подпускала. Парочка местных трахарей – ебарей пытались к ней подкатить по старой памяти, но получили такой от ворот по ворот, что больше старались к ней не приближаться. Больше она не давала никому. Денис как-то пересекся с ней, слово за слово, поговорили за жизнь без всяких намеков и на том и разошлись. А спустя небольшое время Решетов, будучи на дежурных сутках  раскрыл кражу денег из магазина «Светлана». Кражу совершил сынок продавщицы Терентьевой – Гришка по прозвищу Косоротый. Гришка нигде не работал, приворовывал по мелочи, бухал. Мать с отцом выгнали его из дому, и он обретался в стареньком бабушкином доме, который он мгновенно превратил в притон. Мать с отцом ему денег не давали и на порог вообще не пускали, но он взял моду шляться к матери на работу в магазин и норовил там чего-нибудь стащить. На этот раз он стащил деньги из кассы. Денис, когда приехал на место и услышал, что тут был Гришка, тут же рванул к нем на хату, но там Косоротого не оказалось. Тогда он прошвырнулся по округе и отловил-таки паразита! Большая часть денег была еще при нем. Дальше уже было техники. Деньги были возращены потерпевшему гражданину Самарцеву. Дело впоследствии ушло в суд, где было благополучно прекращено «за примиренье сторон». Мать Гришки чуть  ли не в ногах у Самарцева валялась, прося за свое беспутное чадо. Петя согласился на примиренье в суде, но в обмен потребовал, чтобы Терентьева из магазина уволилась и вообще, чтобы со всей своей семьей близко к нему не подходила. На том и порешили. Место продавца оказалось вакантным. Тогда Денис и предложил Самарцеву взять на работу Лену Дроздову. Самарцев подумал, подумал и согласился. Так Лена стала работать в магазине, а у Дениса там появился свой человек. Свой человек в магазине для опера это большее дело – кто, когда приходил, что покупал, какими купюрами расплачивался – вся это информация. Все это – подспорье в оперативно-розыскной работе уголовного розыска. Никаких особых чувств Денис к Лене не испытывал, но когда представился случай, то Лена ему не отказала. В конце концов, оба молодые – физиология требует! С Леной Денис встречался не то чтобы тайно, но, особо не афишируя свою связь. При этом у них не было никаких лишних обязательств друг перед другом и их это устраивало.
Когда Денис пришел домой, Павел уже успел прибраться – вычистил сарай, вынес навоз, накормил скотину, принес дров домой. Хозяйство у Решетовых по нынешним временам было приличным: корова, два бычка, три поросенка, полтора десяток куриц и уток. Все это требовало заботы и ухода. Пашка был во дворе и развлекался тем, что метал пару хозяйственных ножей в дверь сарая – дровника.
- Уроки сделал? – спросил Денис Павла, заглянув  во двор.
- Угу! – не оглядываясь, Павел отвел назад руку и  с поворотом корпуса  выбросил руку вперед. Нож сорвался с пальцев и, переворачиваясь в воздухе, полетел к цели.
Бэ-мс!
В дверцу сарая нож ударился не острием, а плашмя, и упал на землю.
- Тьфу!
- Бери ближе к середине лезвия! – посоветовал Денис.
- А, ладно!
- Дома кто?
- Мама.
- А батя?
- Не пришел еще.
- Странно. Чего он долго-то?
- Не знаю!
 За ужином Денис внимательно выслушал рассказ Павла о встрече с Репьем и «каким-то левым чмырем». После  этого он пошел, переоделся в старые джинсы и черный свитер. Сверху накинул черную куртку.
- Надолго? – Батя слегка нахмурился. Ему не нравились похождения старшего, которому по его разумению, пора бы уже задуматься о создании семьи – «пока в своей ментуре не свихнулся или не спился».
- Как получится, дверь на крыльце на шпингалет не закрывайте.
- На выходных помоги Пашке дрова переколоть и убрать. Я с лесничеством договорился - на следующей неделе еще машину должны привезти, надо место расчищать.
- Хорошо, па!
С Леной Денис обычно встречался в доме ее бабушки, который находится на этой же улице, что и дом Решетовых, только в конце улицы. Мария Васильевна, так звали, бабушку Лены, несмотря на все напасти, которые свалились на ее внучку, искренне ее любила и жалела. Особенно она любила правнука – Славика. И таким вот просьбам Лены относилась с пониманием. Она забирала правнука и под каким-нибудь предлогом уходила в «гости» на ночь.
Денис добрался до дома Марии Васильевны уже в темноте, задворками. Хотя он понимал, что это глупо. И так уже догадываются – в деревне тайна долго не хранится. Да и хрен-то с ней! Задняя калитка в ограде была открыта.  Собачонка у крыльца  было заворчала, но узнав его, притихла. Он поднялся на крыльцо, входная дверь в дом была не заперта.
Лена встретила его в прихожей. Она не бросилась к нему на шею, не стала проявлять какую-то игривость, но Денис знал, точно, что скоро все это будет компенсировано сторицей. На Лене была надета шерстяная кофта длиной до середины бедер и теплые домашние  тапочки.
- Проходи, проходи! – она закрыла за ним дверь. Денис разделся в прихожей и прошел в большую комнату.
- Есть хочешь? – крикнула Лена с кухни.
- Спасибо, нет! Я из дома.
Лена на кухне заложила в печку последние поленья и направилась  в комнату. В прихожей взглянула на свое отражение в зеркале. Приятное лицо с пикантно припухлыми губками. Темные волосы, распущенные до плеч, прихваченные простеньким черным ободком на голове. Большие карие глаза. Красивая фигура, достоинства которой ничуть не скрывала кофточка.
Когда она вошла в большую комнату, то Денис сидел на диване  и лениво нажимал на кнопки на пульте ДУ  телевизора. Лена села рядом.
- Тебе это на работе не надоело? – спросила она, когда Денис остановился на какой-то  передаче и криминале.
- Надоело! Хуже редьки! – ответил он и спросил – Ну, что у вас  нового Елена Игоревна?
Ленка в ответ аж, губы надула от обиды:
- А что так официально?
- Дело есть дело! Ну?
Лена вздохнула, ничего не поделаешь. В конце концов, она сама на это согласилась.
- Сегодня привезли три ящика «Столичной» - без накладных, без всего.
Денис кивнул головой.
«Петя наглеет! - подумал он – Снова за старое взялся. Эти три ящика «паленка» к гадалке не ходи. Надо бы его как-нибудь подловить по-умному, при случае.»
- Откуда он их привез?
- Говорит от оптовиков, но он сегодня в Рябово ездил, скорее всего,  оттуда и привез.
- Понятно. Что еще?
Остальное ему интересным не показалось, но он все выслушал, зафиксировал в памяти. Потом, он обязательно все это проанализирует, сопоставит эту информацию, с той, что получит из других источников. А там посмотрим… Но это будет потом, не сейчас.
- Вот еще  что, - сказал Денис – Репей объявился. «Откинулся» с зоны недавно, сучонок эдакий! Посмотри, кто, что о нем говорить будет. Может он сам зайдет. Ну, там пятое десятое.
Говоря эти слова, он уже обнимал Лену, привлекая ее к себе.
- Хорошо! – ответила она и тихо шепнула ему на ухо: – Я соскучилась!

Лена Дроздова лежала рядом с Денисом, положив  ему голову на плечо, а руку на грудь. Это были редкие и недолгие часы её женского счастья – когда рядом был сильный, и в общем-то, порядочный мужик. И сейчас можно было отключись от серости повседневной жизни. Она понимала, что потеряла свое счастье. Потеряла его на глупых гулянках и в бурных ночах. И единственное что теперь для нее имело значение в жизни – Слава, Славик… Хорошо, что она успела родить. Хорошо, что не поддалась паники, и не сделала аборт.
Ну, а личная жизнь… Она знала, кем её считают окружающие  - «давалка и б…ь»! Вернувшись в Байловск, после учебы и родив сына, она никому, никому кроме Дениса Решетова не позволяла прикоснуться к себе. Но это только еще больше усилило презрение со стороны окружающих – большая часть их впрочем, была немногим ее лучше.
Денис…
Ей хватило ума не лезть к нему с замужеством. Знала – ничего не выйдет. Если только когда-нибудь, когда-нибудь… и то если он ее не бросит к этому времени. Денис и так для нее сделал немало. Так что пока он не нашел себе другую она всю свою страсть, все на что она только была способна – всю себя она отдавала ему безвозмездно, без оглядки! Так, наверное, тоже любят.

7.

В ночь со среды на четверг  произошла кража из магазина Райсельпо. Здание магазина села вроде бы располагалось по средине Бригадирской улицы, но в тоже время оно находится на отшибе – от улицы в направлении кладбища  ведет грунтовая отворотка дороги. Примерно перед последним порядком домов на этой отворотке располагался и магазин. Зданьице магазина деревянное, ветхое. Да  и закрывается оно курам на смех – навесной замок с поперечной накладкой посредине двери. Да такой же замок на двери черного хода.  Воруй - не хочу! Воровали из этого магазина не то чтобы уж часто, но регулярно. Как правило, выносили в основном – спиртное, сигареты, чай, продукты. Если выносили подчистую, то тут сразу же становилась ясно – украденное пойдет на «грев зоны»  - то есть будет переправлено ворьем своим корешам, которые отбывают наказания в местах лишения свободы. Украденное, как правило, сразу же увозилось и концов, практически, было не дойти.
Другое дело, что когда пропадал пяток другой бутылок и нехитрая закусь. Тут уж главное было успеть «прошмонать» притоны, да потрясти «клиентуру». Тут уж зависело от расторопности и грамотности оперов. Такие кражи раскрывали чаще.
Но сегодня явно, был первый случай. И перспектива уже вырисовывалась не веселая – говоря проще – «глухарь».
- Я сколько раз говорил – ставьте нормальные двери! Оборудуйте сигнализацию! – орал Сорока на заведующую
-  А чо ты на меня орешь?! – кричала в ответ заведующая – Ты не на меня, а на мое начальство ори! Я чтоль на свои деньги буду двери и сигнализацию ставить.
С начальством разговаривать было бесполезно, это Сорока хорошо знал. Он только плюнул, выматерился и пошел давать указания.
- Чиж! – окликнул он дежурившего в этот день опера – Давай с участковым по местным ханыгам  - кто, где, с кем ночью пил! Решетов – обратился он к подъехавшему на свою голову сюда Дениса – Давай с Гришиным за Репьем.
- За шкирку и в цугундер? – ухмыльнулся Денис.
- Пошути мне, бля! – нахмурил брови Сорокин – Конечно в цугундер, где ты его отрабатывать будешь.
По Сорокински отрабатывать – это привезти в отдел, настучать по голове и по почкам, а если не расколется выпнуть вон. Как говорится отработан… Насколько это эффективно и говорить не стоит. Денис ухмыльнулся еще раз и пошел к машине.
Сам Сорокин направился по соседним домам. Опера знали, что Сорокин придумал, как ему казалось гениальный ход. Он «завербовал» двух владельцев соседних с магазином домов. Главным заданием соседей было наблюдение за магазином – «присмотр». Завербованные работали не за голый энтузиазм, а за плату – все чин чином. Но тут вышел  курьез – старик Савельчев на жидкую прибавку к ежемесячной пенсии стал покупать лекарство от бессонницы. И благополучно проспал две кражи из магазина! Сорокин  долго матерился, когда узнал об этом, а опера ОУР долго хохотали над «гениальным ходом» тогдашнего зам нача ОУР. Старушка Ситалова, которая тоже проживала по соседству, днем действительно могла часами сидеть на лавочке возле ограды своего дома и смотреть на магазин, но ночью она тоже предпочитала отсыпаться. И все же в идее агентурного наблюдения  было рациональное зерно. Просто эту идею надо было продумать, как следует, и привязать ее к реальной обстановке. А Сорока придумал и поспешил отчитаться. К реальному же воплощению своей же неглупой идеи Сорока отнесся спустя рукава, и сам же все изгадил.
Когда милицейский УАЗик с Гришиным и Решетовым подъехал к ограде дома Репейниковых, то во дворе тут же возникла хозяйка – будто бы ждала.  Зинка Бетониха заступила им дорогу.
- Чего надо?!
- Шоколада! – буркнул Витька Гришин – Серега твой где?
- Где? Где? Спит!
- Ясно! Разбуди!
- Куда?! Право не имеете! Без прокурора!
Её решительно подвинули в сторону, но Бетониха продолжала орать про произвол, поминая прокуроров, адвокатов и даже тридцать седьмой год. Продолжая орать, она вместе с операми вошла в дом.
Сонный Серега Бетон сидел за столом на кухне и пил молоко прямо из стеклянной литровой банки и закусывал половинкой батона.
- Приятно подавиться! – сказал весело Витька Гришин – Дожевывай и поехали!
Тот лишь оскалился:
- Ты, чо, начальник,  Я тока в понедельник «откинулся».
- «Откинулся» ты десять дней назад – сказал Денис – А в понедельник ты только приехал. Кстати, ты  приехал не один. Где твой корефан?
- А ты, Дениска,  давно в ментуру подался? – хитро прищурился Репей, мгновенно нащупав  гнилую тему – Забыл, как от меня в школе звездюлей получал?
Денис улыбнулся. И также с улыбкой на лице шагнул к столу. Репей продолжал хитрожопо лыбиться. Денис глянул на банку, чуть пригнулся  и смачно плюнул прямо в свежее молоко!
Повисла пауза. Удивленно вскинул брови Витька Гришин. Мгновенно перестала орать Зинка. Серега Репей покрылся красными пятнами, руки его затряслись, глаза потемнели от бешенства.
А Денис произнес спокойным голосом:
- Давай, давай!  Давай, «чушок»!
Тюремное звание Репья он определил по наитию, но он вряд ли мог сильно ошибиться. Таких как Репей на зоне «любят» как родных. Он сознательно его провоцировал. И сейчас все решали секунды – кинется, значит пойдет по новой статье. Не кинется, значит, будет опозорен  перед всеми. Не кинется, значит, на допросе сговорчивей будет.
Не кинулся. Встал со словами:
- Ну, и гнида ты Дениска!
Пока Серега собирался, его маманя активно изображала истерику. Потом заявила,  что поедет вместе с ними:
- Я вам сына не отдам!
Репья посадили в УАЗик а ей сказали:
- Топай на своих двоих, для тебя места нет!
После этого Денис подробнейшим образом опросил отца Сереги Васю Бетона на предмет когда пришел Сергей и в его же  присутствии осмотрели дом и двор. Ничего похожего на украденное из магазина сельпо обнаружено не было. Опрос соседей тоже ничего не дал. Получалось, что в ночь кражи Репей был дома. И все же его привезли в отдел, где Денис поработал с ним пару часов, но так - без нажима. Подробно опросил не только за сельпо, но и вообще что называется за жизнь. В кабинете УР с Репьем сразу произошла метаморфоза, гонор его мгновенно утух, на вопросы он отвечал вполне вроде бы правдиво. Хотя, какие-никакие сомнения у Дениса остались. Особенно его насторожила личность кореша Репья:
- Так что за дружбан с тобой был?
- Какой дружбан?
- С которым ты водку жрал два дня! Вот какой!
- А! Это Витек!
- Что за Витек?
- Да Витька Лыков. Вместе откинулись и ко мне зарулили. Ну, бухнули на радостях!
- Кликуха какая у него? – Денис придвинул себе чистый лист, куда внес данные на Лыкова Виктора Алексеевича - погоняло  Козырь.
- Куда он сейчас подался?
- Вроде как в Рязань намыливался. Он тамошний.
- Угу… Тамошний говоришь. С кем кроме тебя он здесь общался?
- Да вроде не с кем. С Шавьем как-то вместе пили. А больше не с кем.
Шавей был просто алкаш и вряд ли для уголовника он был интересен, так случайный собутыльник, скорее всего.
- Когда он уехал?
- Вчера, то есть позавчера.
«Во вторник значит!»
- Про магазины он тебя расспрашивал? На птичник ходили вместе?
- Да не было такого!
 Записав подробное объяснение Репья, он отпустил его. После чего засел за базу данных информцентра и запросил  данные на Виктора Алексеевича Лыкова.
«Лыков Виктор Алексеевич, 12.09.1975 года рождения. Место рождение г.Ряжск, Рязанской области…Судимости – кража, грабеж, разбой. Освобожден из ИК-… 04.04.200… года. Убыл по месту жительства г. Рязань».
 Денис сделал подробную распечатку данных, приложил ее к объяснению Репья, настрочил размашистым почерком рапорт на полтора листа формата А4. Все это скрепил с помощью степлера и отдал Чижу – который был в этот день дежурным опером.
- На! Репей, можно сказать, отработан.
- Бля! – взвыл Чижов – Очередной глухарь!
Потому как он торопливо схватил листы с материалом наработанным Решетовым, тот понял, что сам Чиж ничего не нарыл, а значит завтра утром от огребет последовательно: от Гнедина, от Моисеича и от Сороки.
- Чо, думаешь, Козырь?
- Думаю что да. Приехал, понюхал. Или сам сработал, или навел кого?
- Ну, точно глухарь! И у экспертов пусто – ни «пальцев» не обувки! И псина след не взяла! Слышь, а ты чо такой рапорт написал, аж на двух листах, а по сути тут … Тут ни хера! В десять строчек мог бы уложиться!
- Чтоб начальство оценило! И потом, кто учил – чем больше бумаги, тем чище твоя же задница?
- Ну-ну! – вздохнул Чиж – Ладно пойду ориентировку кину на этого Козыря.
- Лучше в Рязань позвони сразу или в Ряжск!
- Не учи отца…
- Иди, иди! Звони! Папаша!

8.

Сегодня после  уроков Пашка Решетов, будучи дежурным, убирал класс вместе Андрюхой Лосевым,  Юлькой Кариной, Зойкой Тузиковой. До байловской школы еще не докатились моды нового времени – де школьники должны только учится, а убирать классы это, мол, не их дела, для этого должны уборщицы и тэдэ и тэпэ. То есть гадить в классе можно, а что - технички уберут! Вот так и выходят из нынешней школы лентяи. Но до Байловска тогда это еще – в описываемое время -  не докатилось.
Дежурство дежурству рознь. Можно очень даже весело провести время! Вон Леха Комаров учудил еще в девятом классе. Притащил в школу презерватив и надув его стал придуряться и бегать с ним как с воздушным шариком. Физрук отловил Леху, отнял у него презерватив и пообещал «натянуть эту резинку ему на уши, так как другое место еще видать не отросло». Леха после этих слов жутко оскорбился. Он дождался конца уроков и когда в спортзале собрались ребята на занятия в кружке под присмотром физрука. Тогда Леха наполнил презерватив водой и прицельно зашвырнул его через открытую форточку в спортзал. Целился видно в физрука. Но наполненная водой резинка, влетев в форточку, упала под ноги Данилу Козлову, который прыгал у теннисного стола. Отбивая теннисный шарик Данил, как-то запнулся об резинку, она лопнула, и он поскользнулся на воде и схватился за стол, падая. Ножки стола подкосились, и половинка его рухнула, а Данил упал на него сверху, под смех ребят в зале.  Кончилось, это тем, что физрук поймал Леху через два дня на дискотеки и без свидетелей вкатил ему «бычка» между глаз. Будешь на уроках вы…ться прибью! Не педагогично, конечно, но зато доходчиво!
На это раз, правда, приборку в классе сделали быстро и качественно. Так что когда классный руководитель Федорова Надежда Васильевна осмотрела его, но замечаний у нее не возникло.
Пашка зашел в класс – он выносил ведро с водой – Андрюха в это время о чем-то шушукался с девчонками
- Хорош болтать! - сказал Решетов – Пора по домам двигать
- Ну, пора так пора! - Андрюха закинул сумку на плечо и вдруг спохватился – Слушай, а у тебя физика с собой.
- Ну!
- Дай списать, а то меня Иванова завтра  точно уроет.
- Ага, щас! Мне еще упражнения надо дорешать.
- Блин! – досадливо поморщился Андрюха – Вот ведь хренья какая! Так погнали ко мне все вместе. Там все и дорешаем.
Пашка прикинул, что к вечеру он, пожалуй, успеет.
- Пошли. - согласился он – Одна голова хорошо, а две… - он взглянул на девушек – Пардон – четыре - это вообще круто!
Девушки захихикали.
- Паш, тест по обществознанию сделаешь? – спросила Зойка.
- А что мне за это будет?
- А что ты хочешь?
- Иди сюда на ушко шепну!
- Да тут все свои! – заржал Андрюха.
Под веселый гомон они вышли из школы, учиться в которой им оставалось всего нечего – меньше двух месяцев.
Андрюха и девчонки жили в «колхозе» - так называли несколько улиц, которые сходились к комплексу зданий, которые когда-то были колхозом «Рассвет», а ныне ОАО «Рассвет». Шли той же дорогой – через лес. По пути Андрюха успел облапить каждую из девчонок, которые, честно говоря, отбивались то от него вяло, так, приличия ради. Молодая кровь, играла у всех.
Дома у Андрюхи Лосева –  что называется «хата голяк». Родители были на работе, и вернуться должны были не раньше шести часов. Андрюха не жлоб – он всех накормил обедом. Потом все взялись за уроки – не то чтобы уж очень прилежные ребята, просто хотелось освободиться побыстрей.  Девчонки, которые лучше «рубили» по алгебре и физике, быстро прорешали все задания и Андрюха благополучно списал их в к себе в тетрадь. В это время Пашка Решетов разобрался с тестами по обществознанию – тут с ним спорить было сложно. Ребята знали, что старший брательник уже заставляет его вникать в кодексы. Мало кто сомневался, что Пашка вслед за братом пойдет на юридический.
- И будет у нас еще на одного мента больше! – ухмылялся Лосев.
- Да? А может адвоката? – парировал Пашка.

- Ну, - сказал Решетов, игривым тоном обращаясь к Зое – и где то, что я хочу?
- Так ты мне ничего не шепнул?
- Садись ближе!
Зойка вскинула голову и, шагнув в сторону кресла в котором сидел Денис, и с неожиданной грацией вспорхнула ему на колени.
- Вот так? – спросила она.
- Типа того! - сказал Павел, слегка растерявшись.
А вот Зойка теряться не стала и впилась в него своими губами.  Ну, тут уж как говорится… Тем более, в соседней комнате слышалась недвусмысленная возня и повизгивание Юльки.
- А как же твой Вадька Блинов? – наконец спросил Пашка, но  руки его уже скользили по молодому, упругому телу девушки, начиная избавлять её от ненужной, в данной момент, одежды.
- А мы ему ничего не скажем!
«И то верно!»
  В общем-то, на Зойку Тимофееву он почему-то не заглядывался. Ну, блондиночка. Волосы, правда, короткие – до плеч, с челочкой. Ну, стройная… аля кукла Барби – одни ножки чего стоят, да синие глаза, однако взгляд их говорит сам за себя – лиса девонька, ох лиса! И сейчас он в этом только убедится.
- Да, а ты нечего! – заявила она парню, оценивающе осмотрев его всего – Не зря на тебя Оксанка Саенкова глаз положила!
- Кто?! – хрипло спросил Решетов.
- Оксанка из второй школы… я познакомлю тебя с ней. Потом! – Зоя ловко перекинула свою ногу через его бедра, усаживаюсь к нему лицом…
Дальше слова уже были не нужны.

9.

Алексей Окладников возвращался домой  после субботней дискотеки. Дом Окладниковых находился на отшибе  колхозного конца поселка. Этот ряд домов, который стоит  у самой кромки леса местные называют Гусевкой. Со своими спутниками – Андрюхой Лосевым и Витькой Андреевым и девчонками, он расстался в центре Колхозной улицы. Путь до дома он привычно сокращал, проулками меж домов. Выскочив на тропинку, которая вела от колхозного конца к Гусевки, он прибавил шаг, направляясь к уже видневшимся домам. Было темно, хоть глаз выколи. Парочка функционировавших фонарей, давно осталась позади  в начале «колхоза».
Лешка был слегка «вдетый» - вечером выпил пива. Поэтому он не сразу обратил внимание на появившееся впереди фигуры двух человек. Сообразил лишь тогда, когда увидел мелькнувшей впереди огонек сигареты.
«Кто это интересно?» - подумал он. Подумал, впрочем, без всякой опаски. В отличие  от городского беспредела, в деревнях своих по ночам не грабили и не убивали. Так, разве что по пьяному делу, да по дури кто-нибудь с кем-нибудь схлеснется, но никак ни по холодному расчету. 
Они сблизились, и Лешка узнал в идущем навстречу первом человек – Серегу Репья!
- Ну, здорово, сучонок! – тихо прорычал он – Вот ты мне и попался!
Репей выплюнул сигарету.
Лешка выдохнул в ответ со злостью:
- Чего надо?!
- Да по е…лу тебе съездить!
Это не самое страшное. Репей, конечно, здоровей его будет. Но махаться-то и нам не впервой.
- Сядешь ведь обратно! – Лешка пригнул голову, подтягивая  подбородок к груди и краем глаза, следя за вторым мужиком, тот медленно смещался назад в сторону, как будто бы не собирался участвовать в его, Лешкином, избиении.
- Хер тебе сука!! – от Репья явно несло самогонкой и еще какой-то дрянью.
От первого удара Лешка увернулся и сам тут же ударил правым  кулаком в ответ. Попал! Репей зарычал и бросился на него. Верткий Алексей увернулся и снова нанес быстрый точный удар. У Репья ляскнул зубами.
Семнадцатилетний мальчишка умел драться, но не умел убивать. А Репей все больше взвинчивал себя. Он бесился от того, что не может справиться с каким-то сопляком. Он не может одолеть щенка, того фраера, из которого он угодил в тюрьму, где едва не попал по собственной глупости в ряды «опущенных» и весь сроком промотал в камерных низах - в «чушках». Как его точно обозвал Дениска Решетов, с-сука!
«Все - суки!»
Репей отскочил назад после того как не смог достать Лешку ударом ноги.
- Порежу, пидора!! – завизжал он и в руках его блеснул клинок ножа. Он бросился на Лешку, уже ничего не понимая, желая только одного – убить! Убить!
И Лешка то ли испугался, то ли наоборот, сообразил правильно. Он просто кинулся бежать. И он бы убежал, так как такой боров как Репей, вряд ли бы его догнал бы. Но неожиданно ему навстречу из кустов выскочил, тот самый спутник Репья и Лешка не успел опомниться как кубарем полетел на земь. Репей разогнавшись, с ходу, врезался в своего спутника и тот сам на ногах не устоял и от толчка упал. А Репей пролетел мимо, подбежал  к Лешке, который поднимался на ноги, и, не раздумывая, обуреваемый только тупым животным бешенством и ненавистью нанес пять ударов ножом в спину мальчишке.  Он бы еще нанес ему несколько ударов, но тут к нему подскочил его спутник:
- Ты что, сука, совсем е…улся?!
До Репья очень быстро дошло, ЧТО он натворил! И они оба бегом бросились прочь.

В субботу рано утром Дениса разбудил отец.
-  Тебя с работы!
Денис мысленно выругался и, отбросив одеяло, в одних трусах, босой прошлепал в зал, где стоял домашний телефон, который был подключен не так давно.
- Слушаю, Решетов.
- Денис! – услышал он голос Чижа – Собирайся!
- Да  что у вас там?! Как выходные так я выходи!
- Денис у нас «мокруха»! Причем капитальная!
- Кто?
- Я-то откуда знаю кто?! Искать будем!
- Я в смысле – кого?
- Алексея Окладникова – одноклассника твоего брательника.
Денис так и замер. А потом быстро сказал:
- Я щас буду!
- Мы выезжаем и будем у тебя через пять минут.
- Давай…
Денис быстро оделся, сполоснул лицо водой, наскоро вычистил зубы, накинул на плечи куртку, захватив кепку – по утрам было холодно. Сунул ноги в ботинки, зашнуровался и сбежал с крыльца. Мать  с отцом возились по утрянке со скотиной и на отлучку сына внимания не обратили. Вообще, они лишних вопросов ему не задавали и, слава Богу!
Потрепанный милицейский УАЗик, урча двигателем, уже подъезжал к калитке ограды дома Решетовых. Денис чуть ли не на ходу запрыгнул в салон и Сема Фролов, сидевший за рулем, воткнул передачу, и прибавил скорость. В салоне сидели мрачные Чиж, Сорока, Димка Тормашев.
- Что известно? – спросил Денис.
- Да толком ничего! – мрачно ответил Сорока – Тело нашли на полпути между колхозом и Гусевкой.
- А кто нашел?
- Сосед Окладниковых – Перепечин. Он с утра пораньше куда-то намылился и ну на дороге наткнулся на тело. Прибежал к Окладниковым. Те нам позвонили.
- Бляа-а! – Тормашев вытряхнул сигарету – Ну, кто же пацана –то?! И за что? Вот сука!
Денис о чем-то напряженно думал, а потом выдал:
- Надо взять Репья!
- Опять! Чо мы ему предъявим? Хотя проверить его естественно надо. – поморщился Чиж.
Сорока с переднего пассажирского сиденья обернулся к Денису:
- У тебя что-то есть?
- Когда Репья закрывали несколько лет назад, то вся семья Репейниковых угрожала Окладниковым и Ваниным. А несколько дней назад Репей с Лешкой сталкивались, и он пытался ему угрожать.
- А ты откуда знаешь?
- От верблюда! – буркнул Денис.
- Нет, погоди! Давай серьезно! Это же не шутки – детей убивают!
Денис пересказал ему рассказ брата.
Сорока нахмурился еще больше.
- Слабовато, конечно! Но есть за что зацепиться. Сейчас на место, посмотрим, что к чему, а потом давайте за ним и работайте!

Когда они приехали к дому Репейниковых, до Сереги там не было. Это сразу их насторожило. На месте происшествия еще продолжала работать следственно-оперативная группа. Но взявшая было след розыскная собака, дойдя до «бетонки» колхозной улицы  его утеряла. Явных следов при первичном осмотре обнаружено пока не было. И нужно было дожидаться завершения осмотра места происшествия. Чтобы не терять время Тормашева оставили помогать группе, а остальные во главе с Сорокой направились к Репейниковых.
- Где Сергей?!
- Что, где, где?! Как что так Серега?! Теперь что случись, так сразу наш сын виноват! Нет его – уматывайте!
Бетониха размахивала руками, пытаясь вытеснить оперов из дома, но те шустро рассыпались по комнатам  и провели беглый шмон.
- Не пущу! – орала Бетониха на Сороку – Санкцию давай!
Будь поменьше свидетелей, Сорока просто бы двинул бы ей в харю. Но сейчас все семейство, кроме Сереги, было в сборе и руки распускать было себе дороже – замучаешься отписываться. Им еще за осмотр дома перед прокурорскими отговариваться придется – Бетониха наверняка жалобу накатает. Даром что полуграмотная, но кому и как жаловаться она знает. А еще говорят у нас не демократия…
- Николаич! – в входную дверь заглянул  Семен Фролов – Давай хозяина сюда.
Фролов пока остальные воевали с хозяйкой, успел осмотреть сараи и двор Репейниковых. В сарае он нашел два мотка электропровода.
- Смотри! Это наверняка тот, что со столбов у колхозной конторы срезали!
- Вот и ладушки! – сказал Сорока – Забираем папахена с собой!
Васю Бетона увели в УАЗик и оставили под надзором Семена. Остальные опера пошли по соседям, расспросить о Сереге.
Тут им неожиданно повезло. Так как Репейниковы давно у всех соседей сидели, что называется в печенках, то стукнуть на них никто не считал зазорным.  Вот и старик Тисницкий пояснил, что вышел ночью, на двор  по нужде… «…часа в три дело было. Смотрю, а Серега этот из ворот, да с велосипедом. А  Мать и отец его провожали…»
Чиж тщательно записал  показания Тисницкого.

В отделе  Васю Бетона «кололи» втроем – Моисеич, Чижов и Решетов. Сорока и Тормашов отрабатывали других возможных фигурантов – другим судимым личностям Байловска тоже следовало уделить внимание. Время поджимало, весть уже разнеслась по поселку. Уже разрывались телефоны в дежурной части. Уже примчался на работу Гнедин и подтянулись все его замы. Уже говорят, выехали из УВД областные «убойщики» и человек пять начальников. Приехал на место происшествия прокурор в компании главы администрации Шалыгина. Вот-вот должны были объявиться телевизионщики… М-мать!
Когда на месте пришествия собирается такое количество начальства, то тем, кто непосредственно раскрывает преступление, приходится тяжко. Приходится сколько не улики собирать, а каждую минуту козырять: «Так точно! Будет исполнено!» А те еще и следы затопчат!
Так что времени никак терять не следовало.
Вася Бетон сначала раскалываться не хотел. Бил себя в грудь со словами:
- Ничего не знаю! Серега с вечера куда-то умандил! Не видел я его! Я сам в полночь вернулся!
- А до этого,  где ты был?
- На рыбалке!
- Чо то мы у тебя рыбы не видели!
- Не поймал! Клева не было!
- П…шь, сука! – прошипел ему в лицо Моисеич – Я сам вчера полведра надергал! – и сразу без паузы – Где твой вы****ок?! Во сколько он домой  вернулся? Где он был?!
- Не знаю! Не знаю, я!
И снова по кругу.
- Ладно, статью уже имеешь за кражу!
- Да какую кражу?!
- За провода! И не надейся! Тут ты не соскочишь! А я сейчас санкцию возьму и все у тебя не переверну – и дом и сарай! И чего-нибудь да найду!
- Ну и ищите!
Не помогло. Не получалось по-хорошему. А время шло! В любую секунду могли дернуть к начальству  на доклад: «Почему до сих пор не раскрыли, лентяи?!»
Денис приподнял Бетона за шиворот со стула и с силой ударил его кулаком под «ложечку», мгновенно сбивая ему дыхание. Чиж выдернул из под него стул  и Бетон со скованными за спиной наручниками руками осел на пол. Денис и Чиж стали бить его ногами в живот и по почкам. Вася скорчился на полу. Он не мог прикрывать от ударов, так как руки его были застегнуты наручниками, только согнутые в коленях ноги подтягивал к себе. От ударов его тело моталось туда-сюда по полу, словно футбольный мяч от футболиста к футболисту.
- Ну что наступило просветление?! – спросил Моисеич когда Бетона водрузили на стул.
- Гады! – прохрипел  Василий.
Моисеич врезал ему по уху.
- Ты чо не понял?! Твой выродок убивает ребенка, и ты думаешь это тебе с рук сойдет?!
- Он не убивал!! – вдруг заорал Бетон.
- Что?!
- Опа!
- А кто убил?! Кто?! Говори, ну?!
Но Бетон снова замолк, остервенело шаря глазами по сторонам.
Моисеи кивнул операм, и Чиж достал из нижнего ящика  противогаз и ловко натянул его на голову Бетону, при этом перерыв клапан. Когда «раскалываемый» стал очень быстро задыхаться, с него сдернули противогаз.
- Ну, говори, говори! Не томи, Вася! Облегчи душу – говори! Легче будет! Говори, Вася! Говори-и!
Процедуру повторили дважды.
И Бетон не выдержал. Из его глаз брызнули слезы. Легко ли своего сына выдавать… если сам до конца не веришь что он убийца?
- Я не знаю! – говорил он сквозь всхлипы -  Он ночью пришел! Весь трясется. Говорит – влип! Подставили, говорит!
- Так, так, ну?! Что еще сказал?!
- Сказал, что спрятаться хочет!
- Ну и …?!
- Ну и уехал он! На Лычинский хутор, уехал к Ванюшке! У него там должен! Быть!
Бетон вдруг рухнул перед Моисеичем на колени:
- Вы его только не убивайте! Это его дружок сбаламутил!
- Какой дружок?!
- Витькой его зовут.
- Лыков? – быстро спросил Денис, и они переглянулись с Чижом.
- Не знаю фамилии. Но Серега сказал,  что он не убивал. Это не Серега!
Моисеич поднял Бетона и усадил на стул.
- Слушай, Вася, сейчас посидишь! Успокоишься! И все! Все подробно расскажешь следователю! – и так же без паузы рявкнул ему в лицо: – Всю правду расскажешь!

Денис выбежал из кабинета, на ходу  поправляя «сбрую» с оперативной кобурой, в которой находился табельный ПМ, и поспешил к выходу. Но возле дежурки его тормознул помощник дежурного Витек Валентинов.
- Денис, заскочи на секунду!
- Блин, Витек! Я на задержание!
- Да зайди ты!
- Ну, ё…!
Денис зашел в дежурную часть.
Витек протянул ему листок с ориентировкой.
- Лыков?! – удивился Денис.
- Он самый! Вон сейчас  Артемьев терпилу опрашивает.
- Короче, Вить!
- Если короче, то сегодня утром около 06 ч.30 мин. гражданка Корчина В.С. шла от станции Бригадирская к деревне Спасская. Примерно на половине пути ее ограбили – угрожая ножом,  забрали кошелек, сережки, кольцо. Она из Спасской сразу примчалась к нам, стала писать заяву и увидела на стенде фотографию этого Лыкова. Опознала с ходу! – Валентинов торжествующе улыбнулся – Ну как? Можно смело к Репью пристегивать.
- Посмотрим… - неопределенно сказал Денис – А чего она в шесть утра дела на станции?
- Приехала с Рязанской электричкой. В Спасской у нее мать живет! Станция не далеко!
- Короче, ладно! Оформляй! А я погнал!


10.

Лычинский хутор во все времена считался отшибом. Расположенный между двумя большими селами примерно на полпути – в десяти километрах что от одного что от другого. Когда-то Лычинский хутор, относился к Байловскому колхозу. Сейчас в нем проживало человек семь – восемь – летом, да два – три человека зимой. Место глухое – ни магазина, ни почты, ни телефона. Осенью – зимой сюда частенько наведываются охотники – пострелять в волю, да в баньке попарится. Глухомань, одним словом!
Ванюшка - старик Иван Матвеевич Щавелев  к своим 65 годам так и остался простым, добрым и бесхитростным человеком. Его нетрудно было, например, за бутылку нанять натопить баньку. А за смехотворную цену он мог скосить и высушить кому-нибудь сено  на заказ. А эти деньги у него потом соседи, выманивали по его простоте душевной или просто крали.
Не все конечно были сволочами. Вот кое-кто из мужиков охотников проезжая хутор, наведывались к Ванюшке: подкидывали продуктов, патронов, припасов каких-нибудь деньжат намного. Так Ванюшка и жил. Жил один. Детей у него не было, а родственники давно его позабыли. Только к такому простоватому старичку мог и напроситься такой ублюдок как Репей. Только ему он мог наплести невесть чего и втереться в доверие. Остальные его слишком хорошо знали – и на порог бы не пустили.
За Репьем поехали не на оперативном УАЗике «буханке», который  в округе каждая собака знала, а на ГАЗ-66, который наглым образом реквизировали у местного охотоведа. Тот попытался было возразить, но Моисеич ему коротко разъяснил:
- Засунь язык в жопу, Толя! А то на тебя такая «телега» в природоохранную прокуратуру уйдет – век не отпишешься. Машину вернем, горючку компенсируем!
Насчет горючки он, конечно же, сбрехал.
ГАЗик давал возможность подъехать к дому Ванюшки вполне обосновано и без лишних подозрений.
- Значит, так! – инструктировал Моисеич – Подъезжаем, Семен – остаешься у машины. Держишь фасад – окна, дверь. Чиж обходишь сзади с леса, через сад на двор. Я, Сорока и Денис работаем в доме. Если пусто, спокойно разговариваем и осматриваем дом, потом прочесываем весь хутор. Ясно?
- Слышь, Моисеич, - сказал Сорока – Не лезь в дом. На хрен тебе это на старости лет! Останься на улице. Не дай бог, чего, а?
- Нет! – резко сказал Моисеич – Я этого  выродка… У меня за столько лет таких уродов не было!
Денис вытер вспотевший лоб.

Репей, «припуливший» на Лычинский хутор под самое утро, слезно просил Ванюшку:
- Дядь Вань, мне от злых людей надо схорониться! Помоги! Не гони, а? Тут они меня не найдут. А я денек другой отсижусь и уйду!
Ванюшка смотрел на него чистым доверчивым взглядом:
- А чо мне? Зыви!
- Вот спасибо!
И с этими словами  Репей  вручил собранный матерью гостинец. В холщовой сумке у него лежала банка молока, пять пачек сигарет, две банки тушенки и сверток с домашними пирожками. Бутылку самогонки и пятьсот рублей денег Репей «закрысил» в свой рюкзак.
Ванюшка впустил Серегу в дом, накормил гречневой кашей. После чего Репей завалился спать. А хозяин ни сном, ни духом не чуявший кого он пустил в дом, стал заниматься привычными хозяйскими делами.
Проснулся Репей от звука подъезжавшей машины. Он мгновенно вскочил  со скрипящей пружинами койки и выглянул в окно.
От остановившегося у ограды ГАЗика к дому бежали  люди – трое мужиков лица, которых он мгновенно узнал.
«Менты! Попался!!» - стеганула плетью отчаянная мысль.
Репей ломанулся из комнаты в коридор, сбив  с ног Ванюшку с двумя ведрами воды в руках. Из коридора он бросился в пристройку, через которую рассчитывал выскочить на улицу на задний двор и припустить к лесу. Он отчаянно дернул раз другой дверь на улицу. Но та почему-то оказался запертой снаружи.
«А-а-а! – мысленно взвыл Репей – С-суки! Не хочу!!!»
Он затравленно оглядывался по сторонам. Попасть на улицу можно было лишь через узкое оконце, что было в стене справа от двери. Не долго думая, он схватил чурбак, на котором хозяин колол мелкие дрова для розжига печи и вышиб им стекло.
А за его спиной по дому уже топали тяжелые, неотрывно приближающиеся шаги и знакомый голос  злобно гаркнул в спину:
- Вон он! Стой сука! Стреляю!!!
Х-хэк!
Оттолкнувшись, Серега выпрыгнул во двор, обдирая себе руки и лицо мелкими осколками стекла, что остались в оконном проеме.

Когда Репей вывалился в окно, тут его уже ждал  Чиж.
- Стоять!! – Репей увидел наведенный на себя ствол ПМ и… замер на месте. Ноги стали ватными, а руки предательски затряслись.
Из окна выпрыгнул Денис Решетов. Он тут же подскочил к Репью и со всей силы врезал ему ногой в пах. Подскочивший к нему Чиж ударил Репья рукояткой пистолета по голове и когда, тот, обессиленный, кулем осел на землю, Денис завернул ему руки за спину, а Чиж надел наручники на запястье.
После этого оба облегченно перевели дух.
- Взяли? – донесся из разбитого окна голос Моисеича
- Ага!
В это время Сорока изнутри продолжал дергать входную дверь и орать:
- Ну, чо вы там, мать перемать, клешню вам в бок?! Открывайте ё…!
Чиж подошел к двери и отодвинул засов. Зачем интересно Ванюшка закрывает дверь на засов снаружи?
Из пристройке вывалился всклокоченный Сорока, а за ним спокойно вышел Моисеич.
Потом они осмотрели на всякий случай дом. Денис записал показания Ванюшки. Репей в это время пришел в себя и начал биться в истерики:
- А-а! Суки! Падлы рваные! Пустите! Пустите меня! Мусора поганые! А-а-а! Порву всех! Порву! Пуститя!!
Чиж и Сорока угомонили его  несколькими ударами. Но Моисеич сказал им:
- Не увлекайтесь!
- За сто вы его? – спросил Ванюшка.
- За убийство. – ответил Денис, вздохнув.
- За убивство?! Кого же он?
- Окладниковых знаешь? Ну, его сенокосный пай, вон за тем леском!
- Ну а как же! Косим-то вместе!
- Вот сына его!
- Мальчонку?! Школьника?!
И старик в ужасе перекрестился.

Отъехав на пару километров  от Лычинского хутора, Моисеич приказал  остановиться.
- Выводите эту суку! – приказал он.
Денис с удивлением наблюдал как Семенов, и Чиж выволакивают  из кунга Репья
Моисеич подошел к нему и снял с рук наручники. Потом спокойно достал пистолет и дослал патрон в ствол:
- Ты чо думал, я тебя живым привезу! – процедил он тихим и страшным голосом – Чтоб ты гнида под психа закосил?! Или просто на десятку сел, а потом откинулся! Хер тебе  в зубы, парашник! Я тебя тут и кончу!  - он резко и сильно ударил Репья  и тот отлетел назад и шмякнулся задницей наземь – Такие твари как ты жить не должны! Просто не должны!  Ну, давай, давай беги!!
- Не побегу! – взвизгнул Репей – Сейчас не расстреливают же!!
- Ага! Не расстреливают! Сейчас Вас, гадов, закон защищает! Вас, а не потерпевших! Тебя суку он защищает  - он тебе позволяет воровать, калечить и убивать. А на зоне вам как на курорте! А мальчишку школьника он не защищает от таких как ты! Только ты тварь ошибся! – Моисеич склонился к нему – Здесь нет никакого закона! Потому что нормальным людям не нужны законы, которые их не защищают! Тут только ты, сучня! И я! Я тебя пристрелю и спишу на попытку к бегству! А они – он ткнул пальцем в сторону оперов – они все подтвердят! И твой сраный прокурор ничего не докажет! Родители Лешки мне только спасибо скажут! А тебя уже черви жрать будут! – он выпрямился – Ну, все – много текста! Беги, тварь! Беги!   
Моисеич стал пинками отгонять Репья прочь.
Денис так и не решил для себя – выстрелил бы тогда Моисеич или нет. Проникновенная речь подействовала и на него – поди, пойми колет он этого выродка или впрямь грохнет без суда и следствия, в чистом поле. И случись такое они всей толпой подтверди ли бы его версию о побеге.
Репей затравленно огляделся по сторонам, а потом заверещал:
- Нет! Не убивайте!
Он не кричал, он визжал как свинья под ножом:
- Сейчас же мораторий! Я все скажу!! Не надо! Нет!! С-суки! НЕТ!
Сорока сплюнул.
Выматерились сквозь зубы Чиж и Семенов.
Тупо наблюдал за происходящим Денис – для него такое было в новинку.
Моисеич ударил Репья, заставляя его упасть навзничь. Ствол ПМ уставился Сереги прямо в зенки:
- Ты убил Лешку Окладникова?! Ну?!
- Д-ДА!
- Кто еще с тобой был? Кто?!
- Козырь!
- Кто?!
- В-витька Лыков! Козырь! Мы откинулись вместе!
- Где он сейчас?!
- Уехал! Не сказал куда! Правда, не сказал! Убежал сразу!
«Все в цвет!» - отстранено подумал Денис
А  Моисеич продолжал колоть Репья:
- За  что ты пацана убил?!
- Я не хотел…
- Урою, суку!
- Я, правда, не хотел!! Мы с ним подрались! Я бухой был… ножом его!
- Вместе с Козырем?!
- Д-да! – вконец зарыдал Репей. Он всхлипывал как ребенок, тонко подвывал, трясся всем своей тушей, размазывал слезы.
Денис аж зубами заскрипел. От того что в душе шевельнулось предательское чувство жалости к этому уроду!
«Так и крыша поедет!»
Ведь всего несколько часов назад, он также жалел Лешку Окладникова и его убитых горем родителей. Лешка – башковитый малый, отличник, ему учиться  да жить  себе и жить!
А вот этот его ножом…
…в спину…
…пять раз!!!
И его еще жалеть?! Вот уж дудки!
Решетов смачно харкнул в сторону, крепко выругался про себя, навсегда убивая в себе чувство жалости к тем, кто его не заслуживает.
- Где нож? Куда ты нож дел?! – продолжал трясти его Моисеич.
- В-выкинул!
- Где ты его выкинул? В каком месте? Говори с-сука! Куда ты его выбросил?
- Да по дороге. У старого отстойника.
- Конкретно! Куда там бросил?!
- В кусты, справа от дороги. Я покажу!! Покажу!!!
- Это само собой!
 На Репья снова надели наручники и затащили в кунг.
Моисеич неторопливо закурил папиросу и, обернувшись к операм, сказал:
- Ну, что, молодежь? Учитесь, пока я жив! Поехали «чистуху» оформлять!

Когда они вернулись  с Лычинского хутора, доставив в отдел Репья «на полном расколе», то там уже царил самый настоящий начальственный маскарад. Хорошо что тут же находился следователь прокуратуры – Волжин, старый опытный «следак», которому Моисеич сразу вручил Репья для допроса. За Волжина Моисеич был спокоен – этот не подведет и все разложит по полочкам. Составит грамотный допрос, закрепится на «выводке» и последующем следственном эксперименте… словом сделает все, что от него зависит! Операм же теперь, кровь из носа надо было найти Козыря. Но прежде Моисеич кратко доложил Гнедину о задержании Репья.
Это сразу несколько разрядило обстановку, так как в отделе уже плюнуть было некуда – обязательно в какого-нибудь начальника попадешь. К приезду группы тут уже «нарисовался» первый зам начальника областного УВД, к которому примазалась парочка штабных хлыщей, которые теперь норовили душу вынуть из оперативного дежурного, усмотрев какие-то нарушения в работе дежурной части. Естественно, вся эта публика, вкупе с прокурором и даже главой администрации  Шалыгиным решили отметиться как участники раскрытия громкого преступления. Они уже вовсю раздавали интервью и комментарии газетчикам и областным телевизионщикам.  Получалось вроде как это Гнедин, прокурор Семечкин, зам начальника областного УВД Горохов, штабисты – Соломина и Розов, глава администрации Шалыгин, не бегая по хуторам, не работая на месте происшествия, не опрашивая очевидцев и много чего еще не делая, что положено, делать в таких случаях – а отсиживаясь в здание ОВД – раскрыли убийство. Этот милицейско-административный маразм закончится, впоследствии, награждением всех вышеуказанных чиновничьих персон  различными наградами и премиями. Опера же реально раскрывшие убийство  получили в качестве премии по пятьсот рублей на рыло. Нате – жрите, да не  подавитесь!

11.

- Ну, слава Богу! - облегченно вздохнул Чиж, когда они с Решетовым вышли за ограду ОВД – Надо бы стресс снять. Как ты на это смотришь?
Денис кивнул головой:
- Пожалуй! Только давай не здесь! – возвращаться в отдел не хотелось.
- А погнали ко мне! У меня – голяк! Все у тещи в бане.
- Пошли! – согласился Денис.
Субботний вечер, несмотря на всколыхнувшие весь поселок слухи, протекал как обычно – тут и там  раздавался звонкий смех парней и девушек. Сновали туда-сюда машины и мотоциклы. У магазинов, как всегда было людно.
Стоило им зайти в магазин, как покупатели постарше – в основном пенсионерки накинулись на них с вопросами:
- Поймали?
- Кого?  - сделал удивленно-дебильное выражение на лице Чиж, а Денис только и подумал с досадой:
«Началось! Зашли за водочкой!» - и он ретиво стал пробираться к прилавку. Стоявший у него на пути школьник Васька Звонарев, вожделенно поглядывавший на пивную витрину, взвизгнул, когда Денис, походя, отдавил ему ступню, и тихо рыкнул:
- Пшел вон! Рано тебе бухать!   
А на Чижа все наседали:
- Как кого – Репеья? Он, говорят, Леньку зарезал!
- А–а! – продолжал дебильно лыбиться Чиж – Он что - триппер, чтобы его ловили!
Пауза. Смешки. Потом вопль негодования:
- Да тьфу на тебя! Ирод, бесстыжий!
Вот и вся благодарность народонаселения…
И не объяснишь никому про тайну следствия и прочие специфические  ведомственные дела, о которых посторонним знать совсем не к чему. А оповещением населения пусть занимается пресс-служба и начальство – не оперское это дело. Поэтому не было у них никакого желания с кем-либо обсуждать сегодняшние события.
Денис расплатился за бутылку кристалловской водки и, отшагнув от прилавка, встретился с любопытным взглядом с незнакомой, но очень даже красивой особой. Но так как на Чижа местные бабки уже начали наезжать по серьезному – у кого-то велосипед сперли, забытый на задворках, у кого-то деньги украли, кому-то Витек Садомов дом спалить угрожает и на все это милиция, естественно, не реагирует – Денис торопливо ретировался к выходу, увлекая за собой Чижа.
- Фу, ну теперь нам все кости перемоют! – сказал Чиж отдуваясь.
- А тебе не до…
- Извините, молодые люди! – сзади их вдруг окликнул молодой женский голос.
Оба синхронно повернулись на голос. Перед ними стояла та самая незнакомая особа, которую Денис увидел в магазине.
- Что вы хотели?
А особа действительно ничего!  Чуть выше среднего роста. Каштановые длинные волосы, распущенные по плечам. Красивое лицо, с сине-серыми глазами, в обрамлении длинных ресниц, с  изящным прямым носиком. Алые, аккуратно подведенные губки были приоткрыты в приветливой полуулыбке. Стройные ноги обтянуты синими джинсами, а полусапожки на тонком каблуке лишь подчеркивали их стройность и красоту. Приталенная куртка подчеркивала великолепный бюст, но прикрывала шею. В движениях ее была какая-то естественная плавность, подчеркивающая всю ее сексуальную притягательность. И по всему было видно - что она не здешняя. Таких,  в их провинции не бывает – ухоженная больно!
- Вы ведь из милиции? – спросила она и не дожидаясь ответа кивнула в сторону Чижа: - Вас я сегодня видела в РОВД.
- Да? – Чиж с плохо скрываемым интересом пялился на незнакомку, которая сумела «попалить» его днем в отделе, а он ее там и не заметил ведь – А что вы там делали?
- Заявление написала! Меня тут ограбили утром!
- Так это на вас напали утром на дороге к станции?
- На меня.
- Ну… - Чиж замялся, кинул быстрый взгляд на Дениса. Тот нетерпеливо потряс зажатой в руке бутылкой водки – Пока обрадовать Вас не чем! Ищем!
Денис снова тряхнул рукой с бутылкой.
У Чижа на лице стали выступать красные пятна – видно от стыда.
- Да я не о том сейчас! – она шагнул к ним ближе – Меня, кстати, зовут Вероника. Вероника Леонидовна Корчина.
- Алексей! – Чиж готов был галантно раскланяться.
«Ох, и видела бы тебя сейчас твоя Людка!»
- Денис! – буркнул в ответ Решетов.
- Я журналист. Приехала из Москвы. А у Вас тут такое! – он достала из кармашка своей сумочки два прямоугольника-визитки и протянула их операм. Денис даже не шелохнулся. Чиж забрал обе визитные карточки себе.
- Я хотела бы написать статью, о том, что здесь случилось. О, том мальчике. О том, как нашли его убийцу.
Денис не выдержал:
- А  что больше писать не о чем?!
Издевка в его голосе насторожила журналистку. Но Решетова понесло:
- Я уже заголовки вижу: «Провинциальное убийство»,  или нет, вот так: «Мочилово по деревенски». Звучит, а?
Улыбка на лице, подчеркнутая одеждой привлекательность внешности –все это осталось прежним но в голос ее зазвучал строже и требовательней:
- Вам что-то не нравится?
Но Денис не унимался:
- Почему же? – он ухмыльнулся – Вы лично мне очень даже симпатичны! – при этом Решетов окинул Корчину самым плотоядным взглядом, которым только был способен.
- Мне не нравится только, то, что из дерьма в котором мы копаемся, вы хотите сделать сенсацию! Мне не нравится то, что людское горе для вас товар, за который вы получите бабки! А убитого парнишку родителям никто не вернет! Мне не нравится Ваш подход к делу!
- Да что вы себе позволяете! Кто…- ее лицо пошло бурыми пятнами, как и у Чижа, но в отличие от продувной физиономии опера, лицо Корчиной от этого стало еще красивее. – Кто  вы такой?!  Как вы смеете?!   
- Как я смею?! Как я смею?! – передразнил Денис – Смею, да и все! Леха пошли, водка стынет!
Чиж остался джентльменом до конца:
- Вероника Леонидовна, обратитесь в понедельник к нашему руководству. Как столичному журналисту в помощи вам не откажут, я думаю.
На том они и расстались.
По дороге Чиж выговаривал Решетову:
- Чо ты на нее взъелся?!
- Да пошли они все!
- Кто?!
- Писаки гребаные! Шакалы пера и клавиатуры!
- Ну, ты, блин, загнул! Забабахала бы она статейку. Про нас бы статейку, а не про начальство!
- Начальство своего не упустит!
- Это точно! Теперь она интервью у Гнедина возьмет.
- Ну и хер с ними!
- Не, зря ты так! Видел какая она?
- Какая?
- Важная!
- Ну и…?
- Чо ну и? А ноги? А сиськи?
- Ага, и жопа! И характер!
- Таких характерных  вдвойне приятно иметь! Ох, и зря ты так!
- Кстати ты знаешь, я ее узнал! Это дочка Алехиной.
Алевтина Дмитриевна Алехина была известна в Байловске как зам редактора районной газеты. Была она ушиблена на голову на почве  процессов демократизации и свободы слова. Вздорная баба, одно слово!
«И дочка в нее пошла!»

12.

Хоронили Лешку Окладникова в понедельник. Хоронили всем поселком. Такого улицы Байловского  не видели очень и очень давно. Если вообще видели… Народ высыпал на улицы. Были оставлены рабочие места и места учебы. И все, все шли в кладбищу.
В администрации психовал Шалыгин:
- А если они сейчас нас громить пойдут?! –  звонил он Гнедину – Давай всех своих сюда! Вызывай ОМОН!
Гнедин, надо отдать ему должное не растерялся – наряды ГИБДД перерыли улицы, дали возможность пройти до кладбища. Семью Репейниковых от греха подальше вывезли на пару дней в соседнюю деревню, к родственникам – отсидитесь день другой, а то попадете под горячую руку! Под вечер в районном ДК состоялся сход. Стояли шум и гвалт. Кто-то требовал выселить Репейниковых. Кто-то требовал их посадить.
Закончилось все закономерно – поорали и разошлись!
Зря волновался Шалыгин – никто не собирался громить администрацию. Никто не собирался жечь дом Репейниковых.
Сергей Репейников, сидевший в СИЗО до суда, вскоре был найден в своей камере повешенным на скрученной простыне. Сам ли он удавился, либо ему помогли сокамерники, так и осталось не установленным. Да особо никто и не напрягался, чтобы установить – сдох, туда и дорога ему! Тело в землю, а постановление об отказе в возбуждении уголовного дела – в архив.
Пособника Репейникова – Козыря  сразу найти не смогли. Он глубоко залег на дно.
А на свежей могиле, на кладбище Байловска медленно оседала земля.


II

13.

Середина апреля выдалась теплой. Мутноватые весенние ручьи стремительно бежали вперед, унося талые воды прочь. На улице завышалось как то по особенному - легко и полной грудью. Все чаще и чаще народ замелькал во дворах своих домов – готовились к открытию огородного сезона и приводили в порядок приусадебные участки и дома перед святым праздником – Пасхой. Шумно стало и на улицах. До позднего вечера пацаны и девчонки играли в лапту. На стадионе по вечерам буцали мяч парни повзрослее. Дискотеку должны были вот-вот начать проводить на улице. Словом, наступило время новых надежд.

- Денис, тебя Моисеич зовет! – сказал Сорока, заглянув в дверь кабинета Решетова.
- Иду!
Денис закрыл папку и убрал ее в сейф, закрыл металлическую дверцу на ключ и вышел из кабинета, защелкнув замок. В коридоре, на ходу, сунул в рот две пластинки мятной жвачки и замолотил челюстью. Могучий вкус жевательной резинки  освежил рот, но и наполнил его слюной. Пришлось завернуть в сортир  и выплюнуть слюни вместе со жвачкой.
Так, голова не болит, из рта не пахнет – можно и к начальству!
Вчера они с Чижом сорвались в командировку в соседний райцентр. От тамошних оперов пришла информация, что у них объявился Козырь, подельник Репья. Но съездили они впустую, Козырь так и не появился на блат-хате где его ждали опера. То ли прочухал, что-нибудь, то ли просто мимо проехал, то ли вообще в райцентр не заезжал. Прошерстив с местными операми пару адресов, где мог объявиться разыскиваемый, Решетов и Чижов распили с ними пару литров водки на четверых, после чего  на последней электричке подались восвояси, не солоно хлебавши. Когда Денис, постучавшись, вошел в кабинет Моисеича, то увидел, что кроме хозяина кабинета, находится Вероника Корчина. Корчина и Моисеич, сидели друг напротив друга, за столом для совещаний.
- Здрасте! – сказал Денис – Вызывали Валентин Петрович?
Начальник кивнул на стул:
- Садись.
Денис послушно сел за стол, рядом с Корчиной.
Вероника Корчина, подвизалась вообще-то в столице, она сотрудничала с несколькими газетами, причем, как и солидными изданиями, так и с теми, которые принято называть «желтой прессой». На какой черт она прикатила в Байловск, вообще не понятно, то ли мать проведать, то ли еще зачем. Корчина накатала-таки статью об убийстве Окладникова. А потом еще сделала интервью с начальником ОВД Гнединым, в котором тот долго и пространно рассуждал о нелегкой работе милиции в сельской местности. Теперь эти опусы висят на информационном стенде при входе в отдел, каждый желающий может ознакомиться.
«Глаза б их не видали!»
- Тут такое дело, Денис, - как то вымучено стал выдавливать из себя слова Моисеич, покручивая в руках ручку. Ему, наверное, очень хотелось закурить, но в присутствии журналистки он сдерживался  - Надо помочь Веронике Леонидовне написать статью о работе розыска.
- А… – «я тут при чем» - хотел сказать Денис, но вместо этого спросил: -  Пресс-служба, как же?
- Где у нас пресс-служба? Только в области! Да и специфики они не знают! К тому же Вероника Леонидовна о нас писать будет, в смысле о нашем подразделении. А ты у нас вон, какой образованный! Юрфак закончил с красным дипломом. Преступления раскрывал уже во времена студенческой практики.
Денис просто офигевал про себя! Виданное ли дело: рядового опера «на земле» и так выше крыши заваленного повседневными делами, да заботами, загружать, еще работай с журналистом. Пусть даже и с такой весьма симпатичной журналисткой! Обычно эту привилегию начальство всегда оставляет за собой.
Решетов заметил, что когда Моисеич заговорил, о его дипломе и раскрытии преступлений на студенческой практике, в глазах у Корчиной вспыхнул явный интерес: «Что, вы! Что, вы! У этого грубияна, красный диплом?!»
- Что я должен делать-то?
- А все просто! Материал мы Веронике Леонидовне подобрали. Она напишет статью, покажет тебе черновик. Твоя задача, посмотреть, чтобы о нашей службе было изложено грамотно, без ляпов. Ну и чтобы вольно-невольно не было указано того что не должны быть указано – тактика, методы, приемы проведения ОРМ. Ну, сам, я думаю, все понимаешь, не маленький.
- Понятно, - нахмурился Денис – Консультант и редактор в одном лице?
- Да, в консультациях, тоже не отказывай! – поддакнул Моисеич, явно не поняв издевки, которая, впрочем, не ему она была и адресована.
- Когда приступать?
- Я думаю прямо сейчас! – молчавшая до этого Корчина, подала голос и сказала, поднявшись со стула: - Спасибо Валентин Петрович!
«Тьфу, ты ё…!» - только и подумал раздосадовано Денис и тоже поднялся со стула. Когда они выходили из кабинета, Денис оглянулся на Моисеича и вопросительно  вскинул брови. Мол, чего это за фигня такая?! В ответ Моисеич, только чиркнул себя большим пальцем по горлу и одними губами изобразил какое-то ругательство. Все это означало: «Идея не моя!  Самого достали!»
Галантно пропустив Веронику вперед, выходя из кабинета начальника, Денис всю недолгую дорогу до своего кабинета, держался позади, откровенно рассматривая ее красивую фигуру.
У Чижа, который маялся с похмельем, сидя над своими бумагами, отвисла челюсть, когда они вдвоем вошли в кабинет. У него на лице, мелькнул немой панический вопрос: «Что, опять?! Опять она?!»
- Присаживайтесь! – предложил Денис и указал на стул, который стоял рядом с его рабочим столом и на который обычно усаживали посетителей.
- Спасибо! – Вероника опустилась на стул и сказала  Чижову – Доброе утро, Алексей  - и слегка так ему улыбнулась.
Чиж после ее слов, наверное, еще минут пять подтягивал бы нижнюю челюсть на место, если бы Денис не попросил бы его включить его чайник.
- Чай? Кофе? – предложил он Корчиной.
- Кофе если, можно.
- Ну, а почему же нельзя?
Но тут возникла неловкая заминка – все чашки в кабинете оказались, давно не мытыми. Выбрав одну из них, которая смотрелась более-менее, прилично, Денис ловко, через весь кабинет бросил ее Чижову. От неожиданности, тот окончательно пришел в себя, ловко сумев поймать кружку на лету.
- Будь, другом, вымой! – попросил Решетов.
Чиж покрутил пальцем у виска. Ты, чего, мол, охренел?! А если я сейчас не поймал?! Да в присутствии вот этой… Ух, какая!
- Слушаю, вас Вероника Леонидовна.
- Можно просто – Вероника.
- Можно просто – Денис.
- Очень рада!
- Взаимно!
Денис всем видом изобразил приятное удивление.
- А, правда, что вы еще студентом преступления раскрывали?
- Не совсем. Просто практику я проходил в уголовном розыске. Я и еще один парень. Нас задействовали в некоторых мероприятиях, которые были связаны и с раскрытиями преступлений.
- Как интересно! И что же вы делали?
- Присутствовали в качестве понятых. Или были подставными при опознаниях.
Про более серьезные дела, в которых они участвовали с Ромкой Свиридовым, он ей рассказывать не собирался.
- А о чем была ваша дипломная работа.
- О некоторых аспектах опертивно-розыскной деятельности. Вероника, давайте о вашей статье поговорим. Оставим пока мою персону в покое.
- Пока? Ну, тогда ловлю на слове!
Денис, только руками развел!

- Ну, так чего? – Козырь в упор посмотрел на Калитина – Берешься?
Костик, меланхолично пережевывал жвачку и смотрел сквозь лобовое стекло «шестерки» Козыря. Впереди в десяти метрах перед ними находилась федеральная трасса, по которой пролетали в обоих направлениях легковые и грузовые машины. Шестерка стояла на обочине отворотки, и в салоне ее протекал неспешный разговор.
- Сколько я получу?
- А сколько тебе надо?
- Двадцать пять процентов.
- Не до … ли?
Костик скосил взгляд в сторону Козыря:
- А ты не боишься?
- Я? Чего?
- Ты, между прочим, в розыске. «Хлопнут» тебя наши опера, сядешь за тот кошелек, что у той сучки отнял, возле станции.
- Поживем, увидим!
- Ага! Конечно, увидим! Только ты не забывай, что на тебе еще соучастие в убийстве!
- Я его не убивал! Это дебил Репей!
-    А ты там в сторонке стоял? Ладно, мне по фигу! Двадцать процентов и договорились!
- Тогда договорились.
- Тогда слушай и запоминай: Смагин, Клесов, Плугачев.  Молодые, глупые, наглые! Хотят только одного – бабок. Жадные. К тому же вашей блатной романтикой еще не перебесились!
- На чем их могут зацепить?
- Мелочь! Плугачев травкой балуется! Клесов металлолом приворовывает! А! Смагин! Этот просто урод! Кошкодав!
- В смысле?
- В прямом! Еще малолеткой, увлекался возьмет котенка маленького , сунет голову между цепью и звездочкой велосипеда и педаль провернет резко –позвоночники и тела дробил!
- Тьфу, б…дь! – Козырь аж сморщился, хотя был далеко не сентиментальным человеком – Что у вас тут за уроды, живут?! То Репей, то этот…
- А чо ты хотел? Как везде, так и у нас!
- Ладно! Бардачок открой!
Костик послушно открыл бардачок и достал оттуда тонкую пачку банкнот, перетянутых черной резинкой.
- Это задаток! – пояснил Козырь.
- Сколько?! – Костик стал торопливо пересчитывать купюры.
- Чего ты их мусолишь? Как договаривались десять штук!
Костик Калитин, успокоился лишь, тогда, когда пересчитал все деньги. Козырь презрительно посмотрел на него:
- Да, не зря тебя из ментуры поперли!
-Чо?!
- Через плечо! Руки-то у тебя трясутся! Как на делах ходить будешь?
- Молча, бля!
- Ну, если только! Ладно, давай выметывайся! Мне ехать пора. А то еще, правда, какие приблудные гаишники наскочат! Встретимся через три дня, как договаривались.
Костик торопливо запихал деньги во внутренний карман куртки и не прощаясь вышел из салона. Он направился к стоявшему за шестеркой на обочине мотоциклу «ИЖ Планета-5». Мотоцикл хоть и был старенький, но был в отменном состоянии – Калитин холил его как породистого коня. Через три минуты они разъехались. Козырь, сорвался на трассу и покатил куда-то, не сообщив Костику конечный пункт своего пребывания. А сам бывший участковый Байловского РОВД Константин Калитин поехал домой. Расставались они не надолго.
 
14.

Сегодня «проставлялся» Никита Клесов – «накрыл поляну» по случаю своего дня рождения. Место для этого избрали привычное – берег Байловки, рядом с опушкой леса. Сюда частенько закатывалась молодежь для того чтобы «загрузиться»  перед дискотекой. Никита выставил пару бутылок «сэма» - домашней самогонки, которую специально приобрел у своего дядьки. Знал, что этим зельем не отравятся! Девчонкам он купил рябиновой настойки. Ну, а пиво для «полировки» каждый принес сам, сколько хотел. На закуску Никита притащил домашних пирогов. Также каждый запасся семечками, чипсами и сухариками – кому, что по вкусу.
- О-о! – протянул Антон Смагин с явным наслаждением, перед этим ловко опрокинув в себя стакан  с самогонкой – Хорошую твой дядька делает! Не то, что у Комарихи или Семенихи!
- Еще бы! – ухмыльнулся Никита – Это специально, для себя!
Он удобнее устроился на опрокинутом вверх дном деревянном ящике – сам почетном месте в компании. Остальные устроились кто, на чем смог, в основном на притащенных неизвестном кем и когда бревнах и на чурбаках. Витька Плугачев  устроил у себя на коленях подружку – Лизу Андрееву и о чем-то с ней перешептывался – видно на предмет дальнейшего время препровождения.
Вся эта компания – шесть человек трое парней и трое девушек, средний возраст 18-19 лет, уже была навеселе. А впереди еще была дискотека, в Заводском парке, где можно было натанцеваться вволю и куда они отравились через час.
Сегодня была первая дискотека на улице. После долгой зимы, все желающие порезвиться выбрались на огороженную танцплощадку, куда вытащили и музыкальную аппаратуру. И понеслась! После 23 ч.00 музыку делали самую чуточку тише, но не более. Впрочем, жители близлежащих домов отродясь не жаловались, что им мешает громкая музыка.  Но ровно 01 ч 00 Ди джей Гриша Пилюгин, музыку вырубал и танцплощадка быстро пустела. Негласное джентльменское соглашение соблюдали обе стороны. Поэтому менты по поводу громкой музыки, никогда никого не дергали.
Когда Никита Клесов со своими друзьями пришел к танцплощадке, то там было весело и шумно. Громко бухала музыка, на площадке танцевала молодежь. Рыкали двигателями мотоциклы, скрипели автомобильные тормоза, и вокруг было много-много народу, среди которого вся их компания растворилась. Весь парк был занят кучками ребят и девчат, разбившихся каждая по своим интересам – кто-то выпивал, кто-то курил, кто-то травил анекдоты, кто-то пробирался на танцплощадку, кто-то наоборот - до ближайших кустов. Вокруг раздавался игривый смех, тут же и обжимались, целовались некоторые самые не терпеливые.
Антон Смагин, явно пережравший самогонки, теперь мутным взглядом пытался найти себе подругу на вечер.
«Стояк», мля, с прошлой недели замучил! А Нинка, стерва, такая мириться никак не хочет! Ну и хрен с ней!»
Тэ-кс! Это что за цыпочка?
Ага!
Оксанка Саенкова, одинадцатиклассница из второй школы. Пошатываясь, Антон стал пробираться сквозь толпу к высокой, стройной девушке. Оксанка, была шустрая, по жизни темпераментная особа. В свои семнадцать она была настоящей красавицей, и заглядывались на нее не только одноклассники, но особи мужского пола и постарше.
Антон, как ему казалось, подкатил к ней очень даже круто:
- Пойдем, потанцуем! – и дыхнул перегаром в лицо.
Оксана удивленно посмотрела на него и округлое личико сморщилось:
 - А с каких таких? – спросила она.
А Антон уже мысленно лапал ее, плотоядным взором обозревая обтянутые черными джинсами стройные ноги, приталенный курткой бюст и красивую шею.
- Да, ладно! Чо ты ломаешься? Я не кусаюсь!
- М-м! – в глазах у девушки блеснули бесенята – Да иди ты на хер!
Антон аж замер от такого бесцеремонного облома.
- Чо-о?!
Его растопыренная пятерня метнулась к девушке, стремясь ухватить за отворот куртки. Но тут, словно клещи вцепились ему в запястье, и его рывком развернуло в сторону. С трудом сфокусировав от резкого рывка, мутный, пьяный взгляд, Антон увидел перед собой Пашку Решетова
-… охренел?! – словно из далека, донесся до него его голос.
И тут у него наступило некое просветление, которое, впрочем, тут же потануло в приступе бешенной злобы.
- Те чо, надо?! – рявкнул он на  Решетова.
- От…сь от нее!
- Чего-чего?! Ты припух, что ли сопля зеленая?!
Антон был старше Пашки всего-то на пару лет, но он считал себя, куда более авторитетным товарищем по жизни.
- Ты за языком следи! – сказал ему Решетов – А то за базар отвечать придется!
Антон взвизгнул и кинулся на него.
Несмотря на то, что Антон был старше Пашки, он ему явно проигрывал внешне. Решетов-младший был высокий, худощавый, весь жилистый. И в жилах его чувствовалась не малая сила, которая дремала там и ждала своего часа. Антон Смагин в двадцать лет был худой как дрищ, имел бледную харю и мутные глаза – как результат употребления курева с третьего класса и водки класса эдак с восьмого, если не раньше.
Их быстро растащили: «Не здесь, пацаны! Не здесь!»
Пошли за клуб. Тут на утоптанной площадке, за зарослями кустов вполне можно было, и выяснить все отношения.
- Ну, звездюк, я тя щас уделаю! – распалялся Антон – Ну, гондон триперный! Щас я тебя…
Он картинно сдернул с себя куртку и двинулся к Павлу.
- Ну, иди сюда, чо стоишь?! Иди!
Бац-клац!
От удара, Антон отшатнулся назад, удивленно вытаращил глаза. Прежде чем он успел очухаться, крюк левой руки, сокрушая его челюсть, врезался  ему снизу.
Антон попятился, но на ногах, устоял только чудом. Он попытался ударить в ответ, но лишь прпорол воздух костяшками кулака. А Пашка Решетов стремительно двигался вперед, одновременно рывками смещаясь влево-вправо, рассыпал при этом сокрушительные и хлесткие удары.
     Б-бац! – кулак правой руки врезался Антону в переносицу. И тут же левой! Со всей злостью, да прямо в зубы! И на бонус, локтем по короткой дуге, очень удачно – попал прямо в подбородок!
Антон очнулся на земле. Все лицо его было в крови. Во рту было что-то мерзкое. Он с трудом приподнялся, сел. Сплюнул кроваво-сопливый сгусток на землю. Оглядел собравшихся:
- Ш-ш-о-о?!
И сам не узнал своего голоса. Сунул пальцы в рот. Та и есть – передний верхний резец отсутствовал.
- У-уй, бля-а-а! – завыл он и стал подниматься – Где этот козел?! Я его… брательник ментовской! ГДЕ ОН?!
Толпу раздвинула, знакомая фигура:
- Еще хочешь?!
- А-а! – закричал Антон – Пацаны!! Наших бьют! Завод наезжает!!
От клуба и танцплощадке к ним сразу бросилась десятка полтора темных силуэтов – на разборку спешили все! Топот ног стремительно приближался.
- Что?!
- Кто тут на наших?!
- Э! Э-э! Кончайте беспредел! Ты чего Антон, совсем уехал?! Тут все по честному было – один на один!
В образовавшуюся вокруг толпу с ходу влетел Вася Кол – главная ударная сила «колхоза», существо по пьяни, надо сказать, совершенно безбашенное.
- Ты тут выё…ся?! – он двинулся на Пашку.
Решетов оскалился и подтянул подбородок к груди. С Васей, он конечно, вряд ли справиться, но отступать некуда – честь дороже! А разбитое лицо – это не самое страшное.
- Э-э! Э! Кол, тормози! – несколько заводских ребят, из тех, кто были постарше, решительно осадили Кола – Тут все по уму! Они один на один махались!
- Тошка сейчас гнилую тему замутить хочет!
- Кол, ты чо со школьником махаться решил?!
Васька затравлено огляделся по сторонам. Все-таки он еще был не настолько пьян.
- Правда что ли?!
- Да, правда, правда!
Кол бросил взгляд на Тошку:
- Ну, ты козел!
Плюнул, Смагину под ноги и ушел допивать.
Пашка подошел к Антону:
- К Оксанке не подходи – урою! – и пошел прочь.
Антон с ненавистью посмотрел ему вслед: «Я тебе это припомню!»

Первым свое согласие, тем субботним вечером дал Ванька Шмелев, по прозвищу Шмель. Это был вредный, по змеиному хитрый тип. С Костиком Калитиным он давно нашел общий язык. И когда Костик изложил ему свою идею, то Шмель, немного подумав, согласился.
Калитин изложил ему свою идею:
- Первое дело, думаю сделаем сами – без этих!
- А кто тогда залазить будет?
- Репеьев подтянем, младших!
- Так им всего 12-13 лет.
- А нам от них немного и надо. Сможешь с ними добазариться?  Они же вечно мимо твоей работы шлындают!
- Попробую!

- А здорово ты его! – щебетала Оксана, неторопливая шагая с ним рядом – Я ведь все видела!
Пашка был доволен и весь светился. Но свои чувства он внешне старался не показывать.
- Не люблю, когда мне мешают! – сказал Пашка, оглядываясь. Улица вокруг была пуста, было тихо – как-никак второй час. Деревня, есть деревня, через три часа уже народ начнет просыпаться. Тут вам не город, с его крутыми дискачами, казино, ночными клубами.
- Чему мешает? – Оксанка игриво склонила голову на бок.
Павел решительно притянул ее к себе:
- Вот этому мешает!
- Какой быстрый… - только успела сказать девушка, когда его губы впились в ее горячим поцелуем.
Целовались они прямо посредине улице, под апрельскими звездами, совершенно не опасаясь, что их могут увидеть. Сейчас обоим было на это наплевать.
- А ты тоже не фригидная, я смотрю! – сказал Пашка, переводя дух.
- Ой, какие мы словечки знаем!
- Да я и не такое знаю!
- Ой! Ай! – она задергалась, когда его рука нахально скользнула ниже талии девушки – Ты что?! Люди могут увидеть!
- Люди спят! Давай просто уйдем отсюда!
- Ой, Паша!  Давай не сегодня!
- А чего, такого?
- Ну, пожалуйста!
- Завтра придешь?
- Приду!
- Учти, не люблю, когда обманывают!
- Да? А что ты сделаешь?
Пашка шепнул ей ответ на ушко. Оксана лишь усмехнулась:
- Это мы еще посмотрел кто кого! Ой, Пашенька, не надо! Пусти дурак!

15.

В воскресенье, на  следующий день, получила продолжение разборка с Антоном Смагиным. Антон заявился на дискотеку в компании Ваньки Шмеля, Клесова Никиты и Сереги Татара. Как на зло, Пашка Решетов им на глаза не попался. Тогда они всей толпой, вопреки всем неписаным законам, накинулись на Саньку Алексеева – Пашкиного одноклассника, который проживал с ним по соседству. Вчетвером они быстро, что называется, «запинали» парня, хоть тот и отмахивался как мог. Потом на них нарвался Виталик Красин, еще один Пашкин приятель. Он бился один и довольно долго, сумел разбить нос в кровь Никите и хорошенько припечатал Антону под глазах. Но против четверых ему выстоять было, конечно, нереально. Когда Пашка пришел на дискотеку и узнал , что тут происходит,  то он даже и не подумал бежать. Виталик и Сашка в это время уже очухались, а вскоре к ним присоединились  два брата Валька и Витька Рыжовы – которые учились на год младше.
- Где эти уроды?!
- Вон у памятника бухают!
- Пошли!
Школьники чтобы уровнять шансы вооружились. Пашка откуда-то вытащил полуметровый прут металлический арматурины. Виталик взял пустую бутылку. Сашка выломал солидную штакетину из ограды парка. Васька и Витька достали самодельные нунчаки – они оба увлекались каратэ и лихо научились махать ими.
Компания Смагина в это время распивала водку, расположившись в парке у стелы – круглый постамент с высоким шпилем, где были выложены имена и фамилии Байловцев погибших в Великую Отечественную войну. Четверых уродов ничуть не смущало, что тут выбиты имена и фамилии их дедов, которые жизни отдали, чтобы они – внуки и правнуки их - жили.  Неблагодарные внуки и правнуки, поставив бутылку и нехитрую закусь прямо на постамент, праздновали свою «победу» - четверо взрослых над двумя школьниками.
«Ответка» последовала быстрая и злая. Первым подвернулся Шмель. Пашка Решетов ловко поднырнул под его кулак, которым тот попытался достать его ударом в голову, и с силой звезданул арматуриной сбоку по колену.
- У-ёё-й!! – взвыл Шмель от боли.
Пашка, не мешкая, ударил его концом арматурины в грудь, а когда Ванька упал, то с силой «наступил» ему ботинком на лицо.
Сашка Алексеев перетянул Никиту Клесова по хребтине штакетником и в довесок  добавил еще пару хлестких ударов, чтоб жизнь медом не казалась.
Витька и Вська догнали кинувшегося бежать Татара. Коротко свистнули нунчаки – что твой цеп! Получив удар в спину, Татар упал на землю и засипел от боли. Дальше в ход пошли две пары крепких ног, которыми братья сыграли на его ребрах «трали-вали».
Со звоном  лопнула разбившаяся об голову Антона Смагина бутылка. На помощь к Виталику подскочил Пашка. Он, что есть силы, ударил Смагина носком ботинка в живот. Тот засипел с земле:
- Су…ки! Твари!
Чвак! Ботинок Пашки со всего маху врезался ему в лицо.
- Уй! Тьфу! С-люп! Ё…!
Антнон выплюнул на землю еще два выбитых зуба.
- Я тебе покажу, как наших щемить по беспределу! Крыса!
Бац! Бац!
Антона пинали все и с особой злостью – крыс никто не любит!
Шмель пришел в себя и попытался встать на помощь избиваемому корешу, но Пашка вовремя его заметил и среагировал как надо – врезал арматуриной между глаз, пока Ванька еще не успел подняться. Шмель снова рухнул на землю.
Через пять минут все было закончено. Уходя, Пашка собрал весь мусор со стелы и зашвырнул его подальше.
Потом они скинулись и купили пива. Пашка уже собрался идти искать Оксанку. Но та сама его нашла, да еще сходу предъявила:
- Я уже тут всех обошла! Куда ты пропал?!
- Да тут я, тут!
Под улюлюканье и смешки друзей, он подхватил Оксану под руки и увлек ее к танцплощадке.
Дальнейшее было как во сне. Они натанцевались, а потом, не сговариваясь, двинулись к «месту влюбленных» на опушку леса, рядом с берегом Байловки. Там сидели, прижавшись друг к другу, целовались, подначивали друг друга не злыми шуточками. А потом… потом он просто уложил ее на свою расстеленную куртку. И все было по-взрослому. И все было замечательно!
Эхо воскресного «побоища» грянуло в понедельник.  Антон Смагин, как больше всех пострадавший  утром пришел в больницу. У него были выбиты три зуба, вместо лица – один сплошной синяк – глаза как щелки стали! В милицию он, правда, обращаться не стал. Участковому который «дернул» его, после того как в ОВД пришло сообщение из больницы о его травме, он пояснил, что травму получил сам (был пьяный - упал) и привлекать к ответственности никого не желает. Маманя его было рыпнулась написать заявление, но участковый ее грамотно отфутболил – сын совершеннолетний, дееспособный, на учетах нигде не состоит – соответственно, заявление должен писать сам, если пожелает. А Антон не желал –  пацаны совсем ведь засмеют потом!
Когда до Дениса Решетова дошла информация о воскресных событиях на дискотеки, он выругался в адрес брата.
«Вот паразит! И дома ведь ничего не сказал!»
После этого он отправился в школу, где вызвал Пашку с урока. В кабинете школьного инспектора он надавал ему подзатыльников.
- Хоть бы предупредил бы, гад, такой! Выкладывай - чего у вас там стряслось? Чего вы там не поделили?
Пашка, хмурясь, рассказал все, как было.
- Так они что на Саньку и Виталика первыми напали?
- Да я тебе, про что и говорю! Им я был нужен! Но пацаны первые на них напоролись!
- Так-с! – Денис задумчиво посмотрел  на младшего брата – То, что Антона отделал молодец, не зря тренируешься!  А вот башкой ты думаешь плохо! Вечером тебе батя всыпит, так что готовься!
- Ну и ладно! Наше дело правое! Да и не впервой!
- Ладно! Топай на урок!
Денис опросил еще нескольких ребят очевидцев, драки. Потом смотался до техникума, переговорил с Татаром и Клесовым. Те особо не скрывались и не менжовались – ну выпили, ну подрались. Какая больница? Какие заявления?! Мы чего совсем дурные?! Из-за каждого синяка в вашу ментовку бегать! Мы так разберемся…
- Ну, ну! – только и сказал им Денис.
С этими все было ясно. С Антом тоже.
Оставался только Шмель.
Денис, задумавшись, вышел с территории техникума и двинулся в сторону отдела.
Шмель – сука!
Ему двадцать семь лет. Женат, имеет двух дочерей. Женился, правда, говорят, не по своей воле. А в силу залета, его очередной пассии, по пьяному делу. У пассии родственник работал в администрации района и тот, по слухам, обещал осложнить Ваньке жизнь, если тот не оженится на его племяннице. Ванька струхнул и женился. Правда, налево продолжает ходить регулярно. Водятся за ним грешки и криминального характера. Вместе со своим старшим братцем Вовкой он подозревался в убийстве. Три года назад, летом, они втроем – Ванька, Вовка Шмелевы и Жорик Сидоров бухали на берегу Байловки. Что там между ними случилось, доподлинно так установить не удалось. Только Жорика нашли на следующий день в реке мертвым. Причиной смерти стал перелом шейных позвонков. Кроме того, на теле Жорика имелись полученные при жизни многочисленные ушибы и ссадины.
Казалось бы, все ясно – бери их обоих в оборот и коли.
Но расколоть Ваньку и Вовку не дали. Денис, тогда еще только-только начинавший работать в розыске, помнил, как орали друг на друга Гнедин и Моисеич. Как ругался Моисеич со следователем, квалифицировавшим смерть Жорика как нечастный случай. Прокурор следователя поддержал, и материал списали в архив. И, действительно, реально предъявить Ваньке и Витьке было нечего. Оба в один голос твердили, что оставили Жорку пьяного на берегу спящим, а сами пошли еще «догоняться». Грамотно допросить их поодиночке, подловить на противоречиях тоже не получалось. Откуда не возьмись, объявилась парочка адвокатов областного значения, которые рьяно взялись защищать Витьку и Ваньку.
- Этот дядька евонной прошмондовки подключился! – сказал тогда Моисеич  и крепко выматерился.
«Да-а! Такой вот он Шмель! С-сука!»
 Возле отдела он встретил Веронику Корчину.
- А я к вам Денис!
Вот ведь прилипла!
«Надо бы и вправду ее трахнуть! – подумал  Денис – Дождусь только информашку от Ромки и тогда!!»
- Вероника, я сейчас занят! – он посмотрел на свои часы – Может, отложим это дело до завтра?
- А может, вы вечером ко мне зайдете? – и при этом, так кокетливо склонила голову к правому плечу и улыбнулась при этом уголками рта. А в глазах ее так и заиграли, словно в омут заманивая, блудливые бесы.
- Только я рано не обещаю!
- Я буду дома после шести. Вы знаете, где я живу?
- Знаю.
- Тогда договорились?
- Договорились!
«Ну, точно трахну!»



16.

Была тут еще одна причина. А именно вражда между семьей Решетовых и Шмелевых. Дело в том, что еще где-то в середине восьмидесятых годов почившего в истории двадцатого века, под колеса заводского тепловоза которым управлял Николай Решетов – отец Дениса и Павла, попал старший брат Ваньки Шмелева – Вадим. Пьяный грузчик Вадим Шмелев, пробираясь к задним заводским воротам, чтобы не налететь на кого-нибудь из заводского начальства, метнулся перебегать заводскую железнодорожную ветку, по которой в это время двигался тепловоз, которым управлял старший-Решетов. Метнуться то он метнулся, да так и растянулся поперек, запнувшись о рельсы. Решетов включил торможение, но расстояние было слишком маленьким. Вадим отчаянно барахтался пытаясь сползти с насыпи, но…   Но в итоге правую ногу ему оттяпало по колено. Левая нога не пострадала чудом. Да и вообще было чудо, что его пополам всего не порезало.
Комиссия, которая расследовала данное происшествие, пришла к выводу, что вины машиниста в случившемся нет. Он был трезв, двигался с установленной скоростью, по заданному маршруту, предотвратить столкновение он не мог в силу объективных обстоятельств – невозможно мгновенно остановить тепловоз, даже при экстренном торможение, расстояние было слишком коротким. Шмелев находился на территории завода в нерабочее время, пребывал в состоянии алкогольного опьянения, с нарушением пересекал железнодорожные пути – в неустановленном для этого месте,  и перед движущимся в непосредственной близости тепловозом. В общем, Решетов отделался только первой ранней сединой, которая появилась у него после этого случая. А Вадим Шмелев остался без ноги. Естественно, для всех Шмелевых, семья Решетовых теперь стала врагом – вражинами – как про них говорил сам Вадим. Кстати, сам Вадим Шмелев, помер пару лет назад до описываемых событий, опившись технического спирта. Он-то помер, а вражда осталась. Самое интересное, это то что, они жили по соседству. Их задворки (в смысле – ограда забора и задние стены сараев), находились практически друг напротив друга. Ванька никогда не упускал случая подгадить соседям – правда, так по мелочи. Пару раз его ловили за этим делам. Последний раз это было уже после того как Денис устроился в милицию и на какое-то время тот притих.
А вот сейчас Ванька мог наделать проблем Решетовым.
К Шмелеву Денис зашел как раз с задворок. Двор Шмелева был завален каким-то хламом – полусгнившие доски, куски кровельного железа, битый кирпич. Посреди этого безобразия стоял старый «Москвич 412» с облупившейся зеленой краской на кузове. В загоне у курятника ходили с десяток домашних куриц – тощих и облезлых. Двери сарая коровника были закрыты наглухо – Шмелевы вот уже пару лет не держали крупнорогатый скот.
Зато был открыт свинарник, из которого доносились непонятные звуки. Денис осторожно заглянул в открытую дверь. По загону бегала пара поросят – полугодок. А посредине загона стоял Ванька Шмелев, одетый в задрипаную робу и сапоги. В руке Ванька держал дрын, которым безжалостно колотил хрюшек, приговаривая:
- На, те, сука! На, те, падла! На! На!! На!!!
И каждое «На!» сопровождалось ударами дрына по спинам хрюшек. Поросята дико визжали и метались из угла в угол, пытаясь спастись, но безуспешно, Ванькин дрын доставал их в любой точке сарая. Шмель толи пережрал, толи просто охренел.
Поросята стало жалко.
- Ты  что делаешь, мудило?
Шмель оглянулся, во взгляде его блеснуло какое-то безумие. Бленуло и тут же потухло. Но Денис запомнил выражение его глаз.
Денис стоял недалеко от двери, привалившись к ограде курятника – чтобы вонь свинарника не так доставала.
- А ты чо тут делаешь?!
Денис ухмыльнулся:
- Да, так слышу поросята орут! Думал, ты их прирезать решил. Дай думаю, зайду закажу пару килограмм к празднику! А ты тут их просто дрессируешь, чо через забор плохо прыгают?
- Пошел на х…! – взвизгнул Ванька.
- Базар фильтруй, свинопас!
- Я у себя дома! А ты какого х… сюда приперся? Чо те надо?! Санкция есть?!
- А она тебе зачем? Ты без санкции уже и пос…ть сходить не можешь?!
- Уе… вай отсюда! А то выкину на хер!
- Это ты? Меня?! Если тебе Пашка мой тебя отмудохал, то уж, и я как-нибудь справлюсь!
Ванька заверещал так, что поросята шарахнулись от него в разные стороны. Выставив дрын, словно копье, оскалив желтые прокуренные клыки, безумно, выпучив глаза, он выскочил из сарая и устремился на Дениса. Сейчас он хотел только, одного – разделать урода! Запороть как свинью!!! Злоба и жажда мести, затмили ему разум.
Денис посторонился, перехватил палку, и одновременно четко развернувшись, ударил Ваньку ногой назад – каблук его правого ботинка врезался Шмелю в пах.
- Ы-а-аа! – взвыл Ванька.
Денис вырвал у него дрын и им же хлестнул Шмеля по лицу. Тот повалился прямо на порожек сарая. Решетов наступил ему ботинком на горло и слегка придавил.
- Я чего зашел-то. Если ты, козел, Пашку тронешь, или кого из его друзей, то я тебя посажу! Так упакую, что и родственники не помогут. Ты понял?!
В ответ раздалось бульканье, напоминающее поросячье хрюканье.

Вечером, Денис, перед тем как пойти к Корчиной, попытался дозвониться до Романа Свиридова, который работал в областном УБОПе. На месте его не оказалось, а его новомодный мобильник не отвечал. У Дениса, кстати, мобильного еще не было – они только-только начали появляться в Байловске. Поэтому связь держали по старинке, через домашние и рабочие телефоны, ну и пейджеры, если они у кого-то были. У Дениса, кстати, и пейджера не было. Впрочем, особой надобности, считал Денис, в новомодных средствах связи, в их деревне особо и не нужны. Так и не дозвонившись до Романа, он отправился к Кочриной.
Столичная журналистка проживала в центре Байловска. Здесь в пятиэтажном доме, от администрации района ее матери была выделена служебная двухкомнатная квартира. За какие такие заслуги никто не знал. Наверное, за успешное написание статей и руководство районной газетой. Но большую часть времени, госпожа Алехина проводила в собственном домике в деревне Спасская. Поэтому когда ее дочь приехала в Байловск, проблем с размещением у нее не возникло.  С госпожой Алехиной сталкиваться ему никак не хотелось. Но Денис, почему-то был уверен, что ее сегодня там не встретит.
Дверь открыла Вероника.
Одета она была в домашний халат. При чем в дорогой такой халатик, настоящий из натурального шелка. Бордового цвета, просвечивающе-прозрачный, как казалось Денису. Все прелести Вероники он только подчеркивал, а не скрывал. Чего стоит один только вырез на груди…
- Проходите, Денис! – она посторонилась, пропуская его в квартиру.
«Штучка вы, однако, - подумал Решетов – Если бы на моем месте был Чиж или Сорока, они бы тебя прямо в прихожей завалили бы.»
А потом подумал еще мимоходом:
«А хрен бы она дала что Чижу, что Сороке!»
Он прошел в прихожую, снял ботинки, нацепил предложенные Корчиной тапочки.
- Проходите, пока на кухню, - сказала она и, плавно качнув округлыми бедра, скрылась в комнате, которая находилась справа от прихожки и крикнула оттуда:
- Кофе хотите? У меня натуральный!
- С удовольствием! Только руки вымою!
- Хорошо! Ванна рядом с вами.
Денис еще раз окинул взглядом прихожку, запоминая на всякий случай расположение предметов, а потом прошел в ванну.
«А почему бы собственно и нет? – мысленно спросил он свое отражение в зеркале, когда намыливал руки – Что у тебя на нее есть? Ну, да – она стерва! Но это видно наследственное у нее - от мамаши! А что еще? Хочет получить материал для публикации. Приехал маму проведать, а в деревне страсти кипят – почему бы не написать? Что тут такого? И хочет наверно… А ты, сам-то ее хочешь? Хочешь, ведь? Хочешь!»
Когда он пришел в маленькую аккуратную кухоньку, Вероника уже помешивала закипавший в турке кофе. Кофейный аромат неожиданно шибанул ему в голову, вызывая не нужные сейчас воспоминания: набережная, кофейня, такой же вот кофейный аромат. «Тебе глясе или по венски? А тебе? Я черный и с коньяком. Тогда по венски…» Твою мать! Сто лет в обед прошло, а надо же – вспоминается. «Интересно, тоже наверное все также «по венски» предпочитает.»
- Что вы так смотрите?
Вопрос вывел его из погружения в воспоминания. «Бля, работать же надо!»
- Простите?
- Вы так смотрите…
- Сто лет натурального кофе не пил!
- И когда же последний раз если не секрет?
- Еще на пятом курсе.
- М-м?! Как интересно? И где же вы пили такое кофе последний раз?
- В областном центре. Там в центре, на Интернациональной есть кофейня. Название у нее смешное – «Арлекин». Не бывали?
- Пока нет.
«Пока?»
- Будет возможность - побывайте, насколько мне известно, оно еще функционирует? Правда, какое сейчас там кофе варят, я не знаю.
- Постараюсь попасть…
Она стала разливать кофе по чашкам.
- Присаживайтесь. – предложила она, и Денис опустился на табурет у стола, застеленного новой цветастой клеенкой, на поверхности которого стояли вазочка с вареньем, печеньем и молочник.
- Сахар будете?
- Нет спасибо!
- Любите черный?
- Угу!
Вероника поставила чашки на столик и присела напротив.
- Я обработала материалы, которые ваши мне предоставили. Это в основном воспоминания ваших ветеранов, очевидцев и потерпевших. Это конечно, интересно, но мне бы хотелось посмотреть документы.
Денис отпил кофе. Вкусно, как – обалдеть! Умеет девонька готовить, ничего не скажешь!
- Увы, тут я вам, ничем помочь не могу, кроме совета – обратитесь к Гнедину. Думаю, он вам поможет. У меня же – соврал он – связи в областном УВД нет!
- Так уж и нет?
Вот ведь, вредная, какая не верит еще…
- Если бы были, у меня серьезные связи, я бы сейчас где-нибудь в областном управлении сидел в тихом кабинете, - он рассмеялся, надеясь, что убедил недоверчивую столичную журналистку в своей лжи.
- А вам этого хотелось бы?
«Опа! Кажется, начинается игра! Ну-ка, ну-ка!»
- Чего? – сделав вид, что он ее не понимает, Денис для убедительности, даже не донес чашку с кофе до рта.
- Перевестись в областной аппарат вашего УВД?
- А вы можете этому поспособствовать?
Вероника бросила на него быстрый взгляд, видимо что-то взвешивала, решала, для себя, а потом вдруг резко перешла на другую тему:
- Денис, а может быть на ты?
«Траля-ля! Три рубля!» - мысленно пропел Денис, нет, все идет по плану, сейчас будет брудершафт.
- Давай на ты! – он снова поднял чашку – Чокнемся?
Вероника улыбнулась:
- Не этим! Подождите минуточку.
Встав со стула, она подошла к висевшему на стене шкафчику гарнитура. Грациозно потянулась, при этом распущенные волосы ее заструились вниз. Из шкафчика была извлечена плоская бутылка, дорого марочного коньяка и пара пузатых коньячных бокалов.
Денис решил подыграть немного. Когда Вероника подала ему бокал с плескавшейся в нем янтарной жидкостью, сказал:
- На брудершафт? – и поднял бокал, чуть отставив согнутую в локте руку
- Давайте! – без колебаний согласилась она.
Руки их переплелись. От Вероники пахло тончайшими духами. К этому запаху еще прибавлялась запах ее волос и всего то, что кто-то когда-то очень метко назвал запахом женщины. Все это вместе с коньком создавали такое потрясающее впечатление, что в голове должно было бы помутиться и дальше должны были бы последовать действия вполне определенном направлении.
Выпили медленно. Друг от друга прямо-таки отлипали, а не отстранялись. При этом Денис первым качнулся назад. Если бы он качнулся вперед к ее губам то - рубль за сто – она бы не отстранилась.
- Хороший коньяк! – похвалил он – Честно, такого еще не пребывал.
- Хотите еще?
- Позже, если не возражаете, давайте я текст посмотрю, а то как-то не прилично получится, пришел по делу, а сам коньяк пью! А в делах должен быть порядок!
- Ой, блин! – сказала она и рассмеялась – Как это в ваших устах смешно звучит: порядок в делах! Ха-ха!
Денис пропустил эту остроту мимо ушей. А когда они пошли в комнату, то Денис, глядя Вероники в спину (точнее ниже спины), спросил:
- А что вы там насчет помощи говорили? Про областное управление?
- А! Я  имела ввиду, что если я сделаю о Вас публикацию, то это Вам поможет продвижению по службе?
- Вряд ли! – автоматически ответил Денис, причем, вполне искренне, а сам при этом прощупывающе смотрел на нее со спины, прямо поедал глазами.
- Это почему? Проходите к столу, я сейчас найду текст!
В большой комнате, зале у окна стоял письменный стол – рабочее место мамы и дочери. Вероника запустила ноутбук. Денис отметил, что аппарат новый, одна из последних моделей «СОНИ» - не дешевая машинка. Опустившись на крутящийся стул и пояснил:
- После твоей публикации меня областные с дерьмом съедят. Чем больше ты будешь меня хвалить, тем больше они будут меня гнобить – придираться на службе по всяким пустякам, подставлять при каждом удобном случае. Ведь ты меня – рядового опера распишешь во всех красках, а их, которые там процентов на девяносто – кабинетные лентяи, ты их своим вниманием обделишь! И из своей зависти, они мне не то что, подняться в область не дадут,  они мне еще здесь, в родном отделе нормально работать не дадут!
- Да-а, оказывается у вас все не просто!
- А где сейчас просто?
- Ну, мы еще подумаем? Творческое интервью с опером, который работает, как это у вас говорят – «на земле», вполне входит в мои планы!
 - Ладно, подумаем.
Пока Денис читал материал (а написан он был вполне добротно!), Вероника уселась на мягкий диван, так чтобы быть в его поле зрения. Она закинула ногу на ногу, и Денис смог полюбоваться великолепными, стройными, округло плавными симметриями ее ног. Их молочно белая кожа невольно заставляла отрывать взгляд от монитора и косить взглядом на нее. Сначала он даже шею напрягал, чтобы не повернуть голову. Потом не выдержал, откинулся назад, будто дух переводил и охватил-таки взглядом всю фигуру. Вероника заметила его взгляд, но виду не подала, делала вид, что созерцает вечернюю информационную программу. Когда взгляд Дениса вернулся к тексту на мониторе, то она неторопливым движением переложила одну ногу на другую, ничуть не озаботившись  необходимостью одернуть халат.
Прочитав текст, Денис помассировал пушечками пальцев глаза. Бр-р! Тут он заметил,  как она на него смотрит: большие глаза и взгляд такой что, вот ну хоть прямо сейчас приступай, сопротивляться не будет.
И непонятно было, чего же она хочет, то ли просто близости, секса, то ли она играет с ним?
«А может то и другое и вместе взятое?»
И тут в голове у него зазвенело! Что-то подсказывало ему: не сейчас, не здесь - это капкан! Капкан опытной обольстительницы! Не важно, какими мотивами она руководствуется, личными или служебными. Важно, что это капкан! Ее скорее интересует процесс, игра! Игра ради игры! Еще раз раздвинуть ноги и убедиться, что все мужики сволочи. А попутно, получить удовольствие. (Если мужик сволочь по жизнь, то это еще не значит что он сволочь в постели!) Попутно же выудить из него информацию, максимум информации. А там глядишь, и приручить, привязать его к себе. Потом можно манипулировать. Если так, то все понятно: и откровенный наряд, и вкусный кофе, и замечательный коньяк, и расслабленная поза на диване!
«Ну, нет, цыпа, я по твоим правилам играть не буду!»
Денис отодвинул от себя ноутбук.
- Ну, что ж, я считаю, что здесь все нормально. И интересно написано и все тонкости соблюдены! Так и доложу начальству.
- Я рада! – сказала она  и слегка одернула халат – Хотите еще коньяка?
Денис улыбнулся, улыбнулся так, как будто то бы хотел сказать: «Да! Да, хочу, и не только коньяка»
А сам сказал:
- Мне пора Вероника!
До нее даже не сразу же дошло:
- Что?
- Мне пора, говорю! – чуть грубо сказал он – Надо с братом позаниматься! Он у меня школу заканчивает, тоже хочет пойти на юридический.
- Да-да, конечно, - сказала Вероника, рассеянно и медленно поднялась с дивана.
Денис заметил, как по лицу ее пошли красные пятна.
«Валить надо! – подумал он – Не отраханная тобой баба, твой враг номер один!»
- Спасибо за кофе! – сказал он ей в прихожей и добавил, само как-то вырвалось: - Я к вам еще зайду!
- Да-да! Конечно!
- Досвидания, Вероника!
Когда он вышел, то дверь квартиры за его спиной с силой захлопнулась!
Денис лишь улыбнулся, вполне довольный собой.

Чтобы убить время Решетов что называется «прошвырнулся» по округе и пообщался со своим спецаппаратом, сиречь своей агентуре, а после к полуночи пришел к Лене Дроздовой в магазин – она сегодня работала. Посетителей в магазине не было, поэтому он сразу же закрыл дверь изнутри.
- Кто там? – крикнула Лена и выглянула из-за прилавка.
- Я это! Я!
Она удивлено посмотрела на него:
- За добавкой что ли?
-Не-а! А ты одна?
Катя только глазами хлопнула:
- Ах, вот оно что! Денис я на работе!
- А я с работы! – он ловко обогнул прилавок и устремился к ней.
- Стой! В окно же увидят!
Денис, однако, уже взял ее за руку и повел за собой.
Зимой, да и сейчас весной, отапливался магазин с помощью печи. Здесь у печки, в небольшом закутке был установлен диван, чтобы продавцы могли подремать ночью, если нет покупателей.
- Ты дверь запер? – спросила она с легкой хрипотцой в голосе, которая свидетельствовала о том, что возбуждена она не меньше Дениса.
- Обижаешь!
- Решетов, ты чокнутый! Ты…
Она не договорила, сама прильнула к нему, губы сомкнулись в поцелуе и они оба опустились на диван.
«Корчину я все равно трахну!»

Когда Денис Решетов вышел из магазина и неторопливо двинулся в сторону дома, отпивая на ходу пиво из банки, то он не заметил, как  от угла здания сельповского магазина отшатнулась тень. Антон Смагин видел, как Решетов заходил в магазин, дверь которого оказалась потом закрыта. Подождав минут десять в сторонке, он подошел к магазину, заглянул в окна, но ничего не увидел и не услышал. Решил, однако, дождаться. По деревне ходили слухи, что Денис Решетов трахается со своей бывшей одноклассницей Ленкой Дроздовой. Но, то были только слухи. А вот сейчас…
«А она  не просто ему дает! – подумал Антон – Она ему стучит! И я их практически накрыл!»
Он еще не знал, как поступить с этой информацией. Но, решил Антон, он обязательно придумает!   

17.
         
С гаражами управились, так как и научил Козырь. Для «потрошения» отобрали только те, которые выходили воротами на задворки или на не освещенную часть улицы и если во дворе не было собак. А то некоторые моду взяли -  посадят сдуру резернауцера на цепь или кавказца отпустят на ночь по двору гулять. Но таких двор было раз два и обчелся, на то время в Байловске. Когда шли по задворкам, то собаки, конечно лаяли. Но тут выручил совет Козыря. Отправившись на дело, взяли с собой приваду. Идешь по улице, затявкала псина за забором – костей ей или кусок сальца  через забор – р-раз! И она уже не тявкает, а довольно урчит, хрустит, перегрызает кости - лакомиться одним словом. Дрессированных, сторожевых псов, прирученных брать еду только от хозяина в Байловске отродясь не было.
Первой жертвой стал главный инженер Сахарного завода Сутягин. Дом его стоял на крайней линии, за которой проходила асфальтовая дорога, ведущая к совхозному комплексу и собственно в Колхозный конец Байловска. За дорогой был лес. Точнее перелесок, сосняк, настоящий лес начинался дальше. Сутягин не так давно достроил гараж – точнее говоря, пристроил к старому три новых стены и значительно расширил его.  По совести, говоря, гаражик-то пристроили двое заводских каменщиков, на время этой работы вышедшие из алкогольного штопора. Да и за кирпич, по слухам было плачено из заводской казны. Ну, Бог с ним! Как говорится, что сп…здили, то не украли!
Действовали быстро. Младшие Репьи – Мишка и Ленька, стояли в лесочке, и внимательно осматриваясь по сторонам, терпеливо ждали своего часа. Ванька Шмель, ловко (специально дома тренировался) и аккуратно отогнул коротким ломиком  верхний угол воротины, в том месте, где она неплотно прилегала ко второй воротине. Образовался небольшой проем, в который вряд ли смог бы, а вот двенадцатилетний Мишка Репейнеков легко пролез внутрь гаража. Лешка и Ванька остались ждать его снаружи.
Мишка, которого несколько дней до этого натаскивал Шмель, подсвечивая себе маленьким фонариком, убедился, что машина не оснащена сигнализацией – сильно пнул ее ногой по колесу. Тихо. Проверил дверцу. Открыта! Это значительно облегчало его задачу. Не по детски ловко орудуя отверткой, Мишка свернул скреплений магнитолу. Пошарил обтянутой перчаткой рукой в бардачке. Ничего достойного интереса не нашел и заспешил обратно. Подтянувшись, схватившись за край проема, подал  добычу, а потом ловко выбрался  наружу, где был подхвачен Ванькой. После этого Ванька, загнул обратно, угол воротины. Сразу дыра в глаза не бросится – ну и ладно.
Таким же  способом они обчистили шесть гаражей. Из гаража Сафроновых, где стояла новенькая «Лада» десятой модели, вытащили магнитолу и колонки, а также набор инструментов. В других гаражах специально брали тоже в основном магнитолы, но попутно прихватывали еще что-нибудь интересное, что попадалось под руку.  Самую интересную находку достали из гаража Олега Козина. Сначала Мишка подал из проема, уже привычную магнитолу, а потом сунул какой-то сверток. Когда Ванька развернул его, то увидел там самый настоящий «винтарь» - обрез карабина. Где и за каким хреном Олег добыл это обрез – не известно. Спрашивать – понятное дело – никто не будет – себе дороже. Насторожило Ваньку, только то, что об Олеге ходили нехорошие слухи, что он  связался с какими-то бандитами, которые «крышевали» его бизнес. И если он обратится  к ним за помощью…
Ну, да ладно!
«Было ваше, стало наше!»
Улов получился солидный, одни магнитолы тянули тысяч на тридцать – не меньше. Оставшиеся барахло тоже можно было смело оценить тысяч эдак двенадцать – пятнадцать! Для Байловска это не малые деньги!
Утром Ванька передал магнитолы Калитину – тот расплатился сразу, не торгуясь, «отмусолил» тридцать «косарей». За «барахло» накинул сверху пятерку. Ванька вечером отдал Репьям четыре тысячи на двоих. Строго предупредил, чтобы язык держали за зубами и деньгами не мусорили. «Иначе утоплю обоих!» Пацаны только кивнули ему в ответ, жадно пожирая глазами денежные купюры.
В этот же вечер Репейиха забрала у них деньги… 

18.

- Нет, вы, чем думаете?! Мудями?! Вы, б…дь, совсем работать перестали! Да вы и не умели!!
Гнедин, р а з  н о с и л  отдел уголовного розыска РОВД собрав всех его сотрудников у себя в кабинете. Причем на этот раз отмазаться от «случки» никто не мог. Гнедин выдернул к себе в кабинет всех – тех, кто в кабинете жуликов «колол», тех, кто в составе следственно-оперативной группы дежурил, тех, кто дома на отгуле отсыпался. Повезло лишь двум сотрудникам, которые были вне отдела, и связаться с которыми не было возможности.
Гнедин бесился из-за того, что час назад его по телефону, что называется «отодрал» лично начальник областного УВД, из-за произошедшей этой ночи серии краж в гаражах Байловска.
Обкраденные владельцы гаражей, не долго думая, быстро, скорешились и коллективно подключили все свои  связи.  И понеслось! У того же Сутягина племянник служит в областном УВД и в самом телом местечке - в штабе, бумажки перебирает, да штаны там протирает сучонок! Вот и подсуетился, пидареныш! Из администрации тоже назвонили, интересовались, а потом и в область стукнули. Областное руководство теперь жаждало крови – кого-то нужно было наказать. Либо нужно было как можно скорее раскрыть эти преступления. И все равно кого-нибудь наказать…  Для профилактики!
- Идиоты! Кретины! Мудаки б…! Ё…!
Денис за недолгое время службы, впервые попал под такой разнос и невольно втянул голову в плечи.
Но закончился этот разнос совсем неожиданно
- Кончай орать, Михалыч. – усталым голосом  сказал Моисеич – Отпусти ребят, есть разговор!
- Ты… Ты … Старый… совсем охерел?! – Гнедин аж побелел от злости, а потом рявкнул: - Вон, все!!
Опера, словно табун лошадей, протопали по его кабинету и выскочили из кабинета, взопревшие, разозленные, а кое-кто и явно в подавленном настроении.
В кабинете остались, только Моисеич, и начальник РОВД. Разговор наедине был короткий:
- Я раскручу это дело! – сказал Моисеич спокойным тоном – И все – ухожу! А ребятам, моих, не по делу щемить не смей! Они тебе все показатели делают! Ты без ничего не стоишь! Ноль без палочки!
Повернулся и вышел.
«Ну и хрен с тобой!» – подумал Гнедин о старом опере.

- По пальцам у экспертов голяк! – нахмурившись, сказал Сорока – Есть совпадения по текстилю и следам взлома. Во всех шести гаражах идентичные следы текстильного изделия, и орудия взлома, судя по всему, орудовали в одних и тех же перчатках и одной и той же фомкой или ломом.
- А справки уже есть – озабоченно спросил Витька Красиков.
- Они тебе зачем? – не понял Сорока – Будут, сегодня.
- В дело вшить! – вздохнув, сказал Красиков – сейчас ведь приедут областные начнут бумаги трясти!
- К их приезду надо все раскрыть!
Хорошо бы…Подумали про себя все опера.
Большая их часть собралась в кабинете у Сороки и теперь прикидывали, что можно сделать в сложившейся ситуации. Сорока, тоже любитель поорать на подчиненных, на это раз наравне совсем принимал участие в деловом разговоре, который проходил исключительно по делу. В кабинете не хватало только Моисеича.
- Итак, что у нас есть? – Чиж придвинул себе листок и начал что-то на нем вычерчивать -  Вскрыто шесть гаражей. Все вскрыты одним и тем способом и, как теперь вроде следует из данных экспертов, одним и тем же орудием. Самое интересное – это размер отверстий – все они примерно одинакового, и не очень больших размеров. В такие отверстия не сможет пролезть взрослый человек. Скорее всего, в отверстия проникали подростки. Дети.
- Детям - подросткам вряд ли под силу отогнуть угол ворот.
- У нас ребята и здоровые есть! – не унимался Чиж, который решил блеснуть своими, «аналитическими» способностями. – Но в принципе… а почему бы и нет? Взрослый вскрывал, а малолетка или подросток залазил внутрь.
- Значит, нужно отрабатывать шпану? – Денис Решетов, задумчиво смотрел в окно и уже прикидывал, кого и о чем  спросить – Но наши малолетки не додумались бы сами так все организовать, кто-то им явно помогал. И потом, везде брали магнитолы. Значит, был конкретный заказ. А это уже серьезно. Это значит, что есть каналы сбыта.
- Сидельцы? – нахмурился Сорока – Знаю я наших сидельцев! Им самим проще что-то стырить, чем с малолетками заморачиваться.
- Значит, это был заказа со стороны!
- Скорее всего так! Но вот от кого?
Вопрос повис в воздухе.
- А кто у нас из залетных засветился? – ни  к кому конкретно не обращаясь вслух сказал Денис.
- А действительно кто?
- На Козыря намекаешь? – спросил Сорока – Но он только с Репьем общался! И не так уж долго он у нас гостил, чтобы обзавестись контактами?
Впрочем, отрботай-ка эту версию? – и Сорока сделал памятку у себя в ежедневнике.
«Правильно, не хрен, умничать! Ты придумал, ты и реализовывай!»

- Ромка! Блин, ну наконец-то! – Денис покрепче прижал телефонную трубку к уху – Ты куда пропал, а?! До тебя как до Кремля – не дозвониться!
- Слушай, Денис, я тут все твоей журналисткой занимаюсь! Задали вы мне тут задачу с этой стервой!
- Ого! А почему со стервой? Довольно милое создание, по-моему!
- Ты ее трахнул уже что ли?!
- Ну-у…кхм! Вообще-то еще не успел. Хотя устоять было трудно!
- Денис, смотри не влипни с ней! Это не баба, это змея!
- Слушай, ты скажи что-нибудь конкретное, а то как-то, одни намеки…
- Денис, это не по телефону! Бросай, все к херам, бери отгул в пятницу, приезжай ко мне. Я тебе все растолкую!
- Ага! Кто ж, меня отпустит?
- Ну, напрягись! Назвезди своим начальникам что-нибудь с три короба! И приезжай!
- Хорошо я постараюсь! Ну, ты хоть намекни, а то я спать ночью не буду, от нетерпения!
- Это Корчина неспроста к вам заявилась! И просто так она не под кого не ложится. И если она уже пыталась тебя совратить…
- Ну, ты сказанул!
- Значит ей что-то от тебя надо! Возможно, ей нужна от тебя какая-то информация.
- Да ты что, Рома?! Какая у меня информация? Рядовой опер на земле, даже не в областном управлении, а на загибающемся районе!
- Все равно будь с нею аккуратнее!
- Хорошо, обязательно! Обязательно буду, аккуратнее – два гандона надену вместо одного!
Ромка засмеялся в трубку.
- Смотри, старик, я тебя предупредил! Все, давай, жду тебя в пятницу!
- Я в четверг позвоню, скажу точно,
- Тогда номер мобильника моего черкани где-нибудь!


- Научишь меня драться? Как брательника своего, научил? – Витька притронулся пальцами к распухшей губе.
Денис приобнял его за плечо и слегка тряхнул:
- Научим, Вить, конечно, научим! Не переживай! Это кто тебя так, Репьи?
- Ага! – Витек насупился – Я три недели коряился эту чернягу собирал, вот сдал, думал, куплю колбасы нормальной. А они как навались вдвоем. Ты нам должен, мы типа тут главные! И забрали все. С-суки!
Пацан опустил светловолосую голову, но Денис успел заметить, что в глазах у него блеснули слезы.
В такие моменты он ненавидел себя. Ненавидел свою работу. Ненавидел весь мир вокруг! Потому что это был несправедливый и неправильный мир. Мир, где десятилетние пацаны вынуждены собирать металлом, чтобы купить себе колбасу в магазине. Но этот мир - наш мир, реальный в котором мы все живем, но порой делаем вид, что не замечаем очевидного.
Витька не был беспризорником, или детдомовцем. Но рос он в семье не благополучной, без отца, с одной матерью, которая частенько прикладывалась к бутылке. Работала она уборщицей, получала крохи – зарплата, плюс соцпсобие – на эти копейки ребенка не поднимешь. Жили они в низенькой деревянной избенке, явно нуждающейся в капитальном ремонте и грозившей лет через пять рухнуть в одночасье. Друзей у Витьки практически не было – от рождения у него имелся дефект, правая часть грудной клетке была неестественно выпуклой, за что некоторые несознательные личности обзывали его уродом. Лет с восьми Витька начал подшабашивать – подрабатывал где мог,  приворовывал естественно.
Денису он как то попался на мелочевке. Решетов немного подумал-подумал, потом вызвал заявителя – косоглазого колхозного механизатора Неряхова на улицу, в сторонку и сказал:
- Слышь, дядь Федь, ведь что сп…здили, то не своровали, так?
- Э-э… - не понял Федя.
- Да я про солярку, которую ты да Мироныч с резервуаров сливаете, чтобы на своих тракторах своих колымить.  А что? Колхоз в жопе, зарплаты нет, жить надо, правильно? А тут слил дармовой горючки и на тебе! Той дров привез! Тому огород вспахал, этому сена привез, какая никакая копейка! Так? Так, б…?!
- Ну, это… Ну, вообще сам же знаешь… Не платют… А жрать-то надо!
- Ну, вот видишь! Ну, спер он у тебя канистру этого топлива, ну ты чего от восьми литров беднее стал? К тому же ты за эти восемь литров ничего не платил. Ты их также – спер! Сп…здил! И потом, пацан, вообще не подсудный, ему еще даже и четырнадцати лет! А кража у тебя была свободным доступом с трактора, пусть и со двора, но все равно…- не потянет на статью! А начнется выяснение – он-то не сядет, а тебе мы нервы вымотаем, откуда у тебя топливо? А документы предоставишь ли? А там и не ровен час и до резервуара дойдет! И тогда тебе судимость обеспечена! Тебе оно надо, а?
- Да, ну нах…! Я и сам не хотел заявлять! Это все Любка, иди пиши, иди пиши!  А ту еще самого посадите!
- Так ты ее это… Просвети!
- Да я ее б… ! Да я ей … и ее… мать!
- Но только чтобы без телесных повреждений!
- Ну, чо я не понимаю?!
- Тогда докуривай! И пошли бумаги оформим как надо!
Так Денис отмазал Витьку от неприятностей. При этом он сам совершил серьезное должностное правонарушение – укрыл сведения о преступлении, а именно о краже дизельного топлива ООО «Рассвет». За такие вещи служивого могут и к уголовной ответственности привлечь, если начальство этого захочет. А может  просто и не заметить этого. Тут как повезет…
Пацана ему было жалко. Он опекал его как мог. А Витька помогал ему. Хотя линия работы с «малолетками» и была не его, но он все же предпочитал иметь источники информации и в этой среде.
- Значит, говоришь,  долю с тебя требовали. Рэкитеры сраные! А с чего они бухие-то?
- Они еще болтнули, что теперь какие-то крутые дела делают…
- А какие, сказали?
- Не… - отрицательно качнул головой – Ничего толком не сказали. Только твердили, что они теперь крутые, а ты, мол, шестерка, теперь все что заработаешь – половину нам отдавать станешь!
- Где ты их встретил?
- По дороге с «птичника».
- Ага! У них же там бабка живет… Слушай а пахло то от них чем? Пивом? Водкой?
-Не, не! Самогонкой! Самогонкой пахло! На птичнике же Синичиха живет! Она ж делает! И всем продает! И взрослым и пацанам!
- Ты у нее покупал?
- Было дело…
«Вот же старая карга!»
- Ладно, насчет Репье не волнуйся! С ними мы все решим! Пашке своему я скажу, чтобы брал тебя на занятия! Теперь скажи-ка вот что, где ты был сам этой ночью!
- Нет! Это не я!
- Чего не ты?!
- Не я в гаражи не лазил! Это не я! Я дома ночью был! Мать, если что подтвердит!
- Кто же туда залез? – как бы размышляя вслух, произнес Денис.
Витька пожал плечами.
- А хрен его знает! Может это Репьи? С чего они бухаю-то?
«Репьи… »

- Чуть что, так мои дети?! Так что ли?! – визжала Зинка Бетониха – Одного забрали, теперь за меньших беретесь?! Не да-ам! Уходите отсюдова!
Уперев руки в бока, она стояла на крыльце, преграждая путь оперативнику, участковому и инспектору по делам несовершеннолетних.
- Слышишь, Зина Васильевна, - спокойно сказал Денис  - Мы вообще-то при исполнении. А ты препятствуешь…
- Щас как же! Ага! – слюна от нее летела во все стороны. Упершись, она ни в какую не хотела пускать сотрудников милиции в дом. В доме еще находился Вася Бетон, вместе с детьми.
«Ну и ладно, значит, опросим в его присутствии!»
Денис решительно шагнул на крыльцо. Бетониха растопырила пальцы и  метнулась вперед, норовя вцепиться Решетову в лицо, выцарапать ему глаза.
Оп!
Денис поймал ее руку, ловко вывернул, ее на излом. Бетониха завыла дурнушей и всей своей тушей плюхнулась на колени.
- Ой! Убиваю-ют, люди!!
- Денис, ты чего-о?! – подскочил к нему участковый  и прошипел в ухо – Прокуратура, затаскает!
-Браслеты! Помоги-ка…
Вдвоем они надели на Бетониху наручники и пристегнули ее к перилам крыльца.
- Посиди-ка пока! – сказал ей Денис.
Отозвав в сторонку, участкового Денис проинструктировал его, чтобы он тщательно опросил чету Тисницких которые стояли у своей ограды и видели все, что происходило во дворе, перед домом Репейниковых. Участковый тут же бросился исполнять указание. А Денис, прошел в дом, где инспектор ПДН пыталась уломать ребят рассказать о краже. Денис постоял в дверях пару минут, в дверях комнаты, где за столом сидели хмурые младшие Репьи и сам Вася Бетон. Сыновья невольно жались к нему и мычали что-то нечленораздельное в ответ. С крыльца продолжала орать раненной белугой Бетониха.
Разговора не получалось. Что-то он сделал явно не так.
«Не надо было тащиться сюда всей толпой – подумал он с досадой – Надо было отловить их в школе. Васю привезти в отдел по-тихому. Без этой шизанутой мамани, там и говорить. А здесь толку не будет! Сглупил я, ох сглупил!»
После того как оба пацана в один голос заверили, что они к краже из гаражей никакого отношения не имеют, что ночью были дома и что это могут подтвердить, мать. Отец подтвердить не может – так как  с вечера пришел пьяный домой и уснул. (Вася Бетон, глядя в стол, подтвердил их слова). Стало ясно, вся затея провалилась. 
Перед уходом Денис вместе с инспектором ПДН тщательно опросил  Лешку и Мишку, записал их объяснения. Чем черт не шутит, может и пригодятся. К этому времени участковый по умному опросил чету Тисницких. Вернувшись в отдел, все дружно написали рапорта, что, дескать, Зинка Бетониха пыталась воспрепятствовать проведению следственно-оперативных мероприятий по уголовному делу. К рапортам приложили объяснение Тисницких. Материал Денис заныкал, спрятал у себя. Если не дай Бог, прокуратура устроит скандал по поводу превышения полномочий, то этот материалец должен будет помочь.
«Но как, же развести эти двух малолеток? Они ведь точно что-нибудь, да знают!»      

18.

- На охоту ходил? – спросил Моисеич с грустью  глядя на чистое голубое небо и вдыхая чистый, прохладный  воздух осеннего леса. На лесную опушку на окраине Байловска он пришел один во время обеденного перерыва.
Мосол лишь улыбнулся в ответ, оскалив фиксатый рот:
- Какая охота, Михалыч? Не мое это. Да кто ж мне, с моими судимости, разрешения на охотничий ствол выдаст? Да и не по мне это… охота.
- Да, чужие хаты выносить, это у тебя лучше получается.
- Получалось когда-то! – не без гордости сказал Мосол – Ты же сам меня закрывал, сам знаешь.
- А сейчас, хочешь сказать от дел отошел, да?
- Сейчас времена не те – посерьезнел Мосол – И люди не те!
- Да люди не те! – сказал Моисеич, внимательно глядя на Байловского смотрящего. Он-то прекрасно знал, что Мосол давно отошел от самостоятельного промысла, чужие квартиры он теперь не ломит. На дела сам вообще не ходит. Но именно он блюдет надзор за всеми байловкими урками. Именно к нему несут долю в общак, те, кто занимается криминальным бизнесом. Именно Мосол периодически организовывает кражи из окрестных магазинов, хозяева которых не платят ему и его людям. Берет немного – так чтобы хватило братве на грев, на зону заслать. Недавняя кража в сельпо, это с его, Мосла, подачи была организована. Вот только вопрос кто исполнял?
Несмотря на фиксатую улыбку, Моисеич заметил, что Мосол напрягся. Старый урка был кое-чего должен старому оперу по этой грешной жизни. Это кое-чего стоило дорого. Мог, например, Мосол и авторитета своего лишиться, а то и жизни. Но опер редко прибегал к его услугам. Берег. Ни по каким хитрым бумажкам по агентурной работе, его не проводил. Общался не официально, на свой страх и риск. Берег на случай сложных  дел. Таких как сейчас. Сейчас, когда сыщики оказались в тупике. Оперативной информации по последним преступлениям  было ноль целых хрен десятых. Целая серия повисла в воздухе, без перспективы на раскрытие. Источники в криминальной среде ничего толкового сообщить не могли. По всему выходило, что в Байловске последнее время стали резвиться залетные. И выйти на них мог помочь только Мосол. Так как без одобрения Мосла, без занесения доли в Байловский общак, ни один залетный уголовник не мог делать здесь свои дела. За это его бы быстро поставили «на правило». Или сдали бы ментам - такое тоже бывало.
- Зачем звал-то, Михалыч?
- Дело есть! Шалить, понимаешь, начали.
- Ну а где сейчас не шалят-то?
- Ты дослушай сначала! Ладно, сельповский магазин – не пойман не вор! Но убийство школьника раз! Разбой по пути на станцию – ограбили одну столичную фифу – это два! Наконец, заказная серия краж из гаражей – это три! По всем сидельцам мы прошлись – но они уверяют, что не при делах. Я почему-то склонен им верить. А ты?
- А мне-то чего? Ни жарко, ни холодно.
- Есть, однако, стойкое убеждение, что за всеми этими шалостями стоит Козырь. Ты его знаешь, ведь! – утвердительно сказал Моисеич.
- Козыря-то?! А то! Он такой, Козырь – шустрый!
- Даже через чур! Я тут про него кое-какие бумажки смотрел – изворотливый, хитрый, безжалостный, если надо. Так?
- Ты чего от меня-то хочешь? Чтобы я его сдал?
- А ты его сдашь? – тут же ухватился Моисеич за его последние слова.
Мосол промолчал в ответ лишь желваки катнулись туда-сюда на лице. Не дожидаясь его ответа, Моисеич уточнил вопрос:
- Ты скажи мне, с кем он работает? Где кантуется?
Мосол вздохнул и полез за папиросами, но потом передумал и запихал пачку обратно в карман
- Да он вроде, как сам по себе. Контачит, конечно, с нами. Все чин чином.
- В общак отстегивает?
- Само собой! Но дела делает сам, наших никого не подтягивал.
- С кем из «основных» в связке?
- С Чумой.
Чума был известный в области бандитом. Официально он являлся предпринимателем совладелец ряда торговых точек, крупного рынка в областном центре и множества фирм и фирмочек, которые прикрывали и легализовывали его доходы от криминальной деятельности.
- Отдашь его мне?
Мосол плотно сжал зубы и процедил сквозь них:
- Нехорошо это Петрович.
- Я знаю. Но твой Козырь, черту перешел.
- В смысле?
Михаилыч вздохнул как-то тяжело, по-стариковски, как неожиданно показалось Мослу.
- Я на пенсию ухожу. Но не хочу перед уходом оставлять на свободе детоубийцу.
- Он не убивал, того мальца, ты же сам все знаешь! Это Репей.
- Козырь там был! А значит, он тоже виноват. Пацан тут при чем, а?! Ему бы еще жить и жить! А этот урод его ножом распазгал! А Козырь, твой либо помогал, либо в стороне стоял - любовался, скот! Короче, да-да нет-нет?!
Мосол опустил голову:
- Да, Петрович, знал я, что ты рано иди поздно счет предъявишь к оплате.
- Скажи через кого я могу его зацепить?
- Через Федьку Гнилого.
- Это мичуринский который?
- Он самый! Гнилой сейчас начал наркотой заниматься. Но у Козыря, он на побегушках. Зацепи его на этом, он и поплывет! После этого он твой и Козыря тебе отдаст! Теперь мы квиты?

Денис не стал затягивать дело с защитой  Витьки Партизанова. Вечером он сказал Павлу, чтобы  тот вздрючил Репьев-младших. Тот, естественно, вздрючил. На следующий день, на большой перемене он отловил  Мишку и Лешку на школьном дворе и отвел их за угол школы. На шухере остался Виталька
- Ну, чего совсем припухли?!
Братья переглянулись
- А чо такое?! – спросил Мишка противным, визгливым голосом. Он был младшим по возрасту, а потому более борзым.
Бац! Пашка залепил ему смачную оплеуху, от которой голова Мишки метнулась туда-сюда.
- Выстебнулись, да?! Пацана инвалида, загнобить решили? Справились, да?!
Вторая оплеуха разбила Лешке губу в кровь!
- Ну, что хватит с Вас?! Если еще раз Витьку тронете, я вам руки повырываю! И чтобы деньги ему все вернули! Ясно! Ясно, спрашиваю, б…дь?!
- Да ясно, все ясно! – буркнул Лешка, вытирая кровь с лица.
- Смотрите у меня! Пошли, Виталь!
Когда они ушли. Репьи утерли сопли и кровь с лиц.
- Ну, чего отдавать?
- А куда деваться?!
- Может Ваньке сказать
- Да они вот твоего Ваньку, как отмудохали на дискотеке. И чо?!
- Так чо отдать?!
- Отдадим! А потом эти козлам устроим чего-нибудь!
- Чего?
- Придумаем чего!

   - Слушай, так и быть, отпущу тебя в пятницу! – сказал Моисеич – Но завтра ты мне поможешь.
- Это в чем?
- Сгоняем завтра в Мичурин. Надо будет поработать.
- Ну ладно, не вопрос. Пойду бензин выбивать на машину, да путевку оформлять.
- Не надо. С машиной я решу. Ты завтра с утра «ствол» получи.
- А чего в рапорте написать?
- Как обычно, наври чего-нибудь! Я уже  все согласовал. Бумажка нужна только для галочки.
Оружие на земле даже операм на постоянное ношение доверяют крайне редко. Обычно штатный ПМ (плюс два магазина, с шестнадцатью патронами) получают на дежурства или на конкретные операции. То, что оперу пистолет может понадобиться в любое другое не запланированное время, как правило, начальство не колебет. Пусть опера лучше где-нибудь убьют, чем он потеряет пистолет. Убьют, похоронят речь, скажут, салют дадут и нового назначат. Кресло начальника при этом может даже и не шелохнется. А вот за утерянный пистолет не только подчиненный, но и его начальник попадет под такую раздачу, что из этого самого кресла-то можно вылететь со свистом.
- А чего мы там делать-то будем?
- Завтра все расскажу. Выезд в шесть утра отсюда. И не болтай никому особо. Понял?
- Понял, не дурак!
На самом деле он ничего не понял.
Моисеич бросил окурок папиросы в урну и шагнул к двери отдела.
- Как там с этой… журналисткой?
- В архивы подалась, в область.
- Ты за ней приглядывай, давай!
- Я чего делаю? Все что от меня требуется, я выполняю.
 
Закрывшись в гараже, Ванька Шмель тщательно вычистил обрез-винтарь. После чего тщательно завернул его в промасленную ветошь. Вечером он спрятал сверток в сарае дровнике под нижней венец задней стены, заложив его свежее расколотыми чурбаками. Пусть полежит. Может и его час придет.
- Завтра в колхозное правление привезут деньги! – Костик  неторопливо, смакуя, затянулся сигаретой и выпустил дым – Двести тысяч!
- Ого! Зарплату, что ли привезли? – удивился Ванька.
- Типа, зарплата, правда, ее никто не получит. Это проплата за аренду полей под Чернышевкой.
- Все-таки отдали?
- Отдали, отдали, как видишь!
- Бабки эти между собой поделят между собой Федь-Федя, главбух Царинкова. Кассирше тысяч пять перепадет. Ну и Хомяку (Шалыгину) откатят, как положено.
- А работяги как всегда в пролете?
- Как всегда. Поросячьими хвостами обойдутся. Так вот, денежки эти прибудут завтра, вечером, по-тихому. До утра послезавтра их никто трогать не будет. Потому что Федь-Федя только завтра изволит вернуться с командировки.
- А ты откуда знаешь?
- Тебе-то какая разница?! – поморщился Костик – Не бойся информация проверенная!
- И чего ты предлагаешь?
- Предлагаю забрать бабки. Ты их и заберешь. Как и с кем – твои дела.
- Сколько ты получаешь?
- Половину.
- Не до х… ли?
- Самый раз. Учитывая, что я тебе подсказку даю – самый раз.
- Какую еще подсказку.
- Ты берешься?
- Ну… Берусь, берусь! Чего за подсказка-то?
- Деньги будут не в сейфе, даже не в кассе. Они будут в кабинете главбуха, в ящике стола. К тому же кабинет, да и все здание сигнализацией не оснащены.
- Там вроде была…
- Была, была! Только она сто лет уже как не работает.
- А ты–то, откуда все знаешь?
-Ептэть, я ж сколько участковым был!
- Ну, ладно, завтра, так завтра.


19.

По дороге Моисеич, вольготно расположившийся на переднем пассажирском сидении – вести одолженную  у кого-то из знакомых девятку он доверил Решетову – неожиданно завел странный разговор.
- Слушай, Денис, а чего ты сюда вернулся? Почему в области не остался? Или в Ряжск, Рязань или тот же Мичурин не уехал. Ты же парень с башкой. У тебя бы пошло!
Денис лишь пожал плечами:
- Так сложилось! – он не очень-то хотел распространяться на эту тему.
- А в ментуру, чего кинулся?
- А куда еще?
- Ты же юрист. Мог и поприличнее местечко найти.
- А я решил сначала практического опыта набраться. Пусть даже и в ментуре.
- А потом?
- Потом видно будет.
Моисеич помолчал, глядя сквозь стекло, где проносился весенний пейзаж – зеленели первой травкой поля, на которые вот-вот должна была выдвинуться сельхозтехника. Правда добрая половина полей кое-где уже начинала зарастать не только травой, но и кустарником и молодыми деревцами – они уже давно, ни кем не обрабатывались.
- Опер из тебя получится толковый. Но… не знаю, как сказать, блин! Но надо ли тебе это?!
Денис бросил на него удивленный взгляд, а потом снова стал смотреть на дорогу:
- Это вы сейчас к чему?
- Да так, подумалось вот! Скажи тебе все по душе, что происходит в нашей системе?
Денис пожал плечами, но тут, же вспомнил Тамарку, мертвого Чуню, Шершня…
- Да нет, конечно! Но, не я же эту систему придумал.
- Верно. Тебе, наверное, не раз было говорено: «Не задумывайся, а просто делай свою работу».
- Ага! Вы  и говорили, кстати…
- Говорил, говорил! Не спорю! – поморщился Моисеич – Действительно, если много болтать и рассусоливать, дела не сделаешь!  Но не надо впадать в крайность, надо иметь голову на плечах! Если ты будешь тупо исполнять указания начальства, нет, карьеру, конечно же, сделаешь! Покорные и исполнительные всегда предпочтительнее умных!  Но главное не отупеть! И не верить! Никому! Особенно начальству – не единому слову!
- И вам?
- Не ерунди! Разговор у нас серьезный…
- Я понял!
- Ни хрена ты не понял, пока, но дай Бог поймешь, и будет это не совсем поздно! Запомни: свой ум надо скрывать, не выставлять его на показ, но не терять его, ни при каких обстоятельства!
- Вы к чему этот разговор завели, Валентин Михайлович?
- К тому, что мозги-то у тебя есть! Так умей им грамотно распорядиться. Хотя и это не просто. Не при буром! Умей извернуться, развести и стравить всех, так как нужно тебе! Тогда будет успех! Но не надо лезть буром! Головой ты стену не прошибешь! СИСТЕМУ нашу, сгнившую, прогнившую, ты не исправишь! И не надо тебе этого. Умей подстроиться под нее, так чтобы было выгодно тебе. Понял?
- Понял–то, я понял, но… чем я буду отличаться от других, от Сороки, Чижа, Гнедина?
Моисеич, покачал головой:
- А вот это самый главный вопрос! Вписавшись в систему, ты можешь использовать ее либо для себя, либо для других!
- Это как для других? Левые темы крутить?
- Будешь и левые крутить, куда ты денешься! А может, уже крутишь? С Петей, ты вон как лихо провернул - человека своего в его магазин пристроил!
Денис вцепился в руль, но промолчал.
- Левая тема, вещь скользкая! С одной стороны вроде и понятно все, ставишь «крышу», потому что, на официальную зарплату хрен проживешь! Но что делать, когда интересы службы и интересы «крышуемого» бизнеса разойдутся, или наоборот пересекутся! И надо делать выбор! Какой выбор ты сделаешь?
- Я Пете крышу не ставлю! И в отличие от Сороки, который берет деньги с торгашей, Гнедину в кабинет долю не заношу!
- Петя не платит Гниде, так как платит другим людям! Кому знаешь?
- Знаю.
- Ну и молодец! Так вот, крыши, левые темы, все это ерунда! Есть преступления, и есть преступники! Надо раскрывать первые и ловить вторых! Гнедин карьерист, Сорока его пристяж, Чиж дурачок, что скажут то и сделают! А ты?
- Я не знаю! – честно ответил Денис – Боюсь, пока вопрос ребром не встанет – не смогу сказать точно!
- То, что сказал правду –  молодец! Для большинства наших – раскрыть преступление и установить истину не одно и тоже! Главное карточку подписать, по бумажке отчитаться, а кто реально, украл у тети Мани кошелек, Ванька Шипр или Васька Сморчок - без разницы, а можно и на Петьку Рогача повесить! Дело-то нехитрое, если умеючи!
«Как будто бы ты сам так никогда не делал, козел старый?!» - с неожиданной злостью подумал Денис.
- Так вот не будь таким! Нет, не испачкаться, конечно, не получится! Но, не будь таким как я, Гнида, Сорока или Чиж! Ты говоришь, практику нарабатывашь – нарабатывай! И готовь запасные позиции на гражданке! Когда поймешь - что все! Уходи! Уходи, не задумываясь! Иначе придется идти на сделку с совестью, как нам всем! И не увлекайся, ты крышиванием! Работай! Работай для людей! И не жди ты благодарностей - они редки! Да и бог с ними!   

20.

В Мичурине их встретил старый знакомый Моисеича, такой же отставной опер – Семеныч. У Семеныча, было бледное лицо, на носу выступали прожилки – верный признак, злоупотребления алкоголем. К тому же в комплекте к алкоголизму, была у него язва. Но сейчас его глаза светились живостью и тем самым оперативным азартом, который, казалось, вдохнул в ветерана новые силы.
Сев в машину к Моисеичу и Денису, Семеныч тепло поздоровался с Моисеичем, поручкался с Денисом:
 – Семеныч!
- Денис!
Вот и познакомились.
- Я вчера пошустрил, маленько. - быстро заговорил Семеныч – Гнилой, он как был Гнилой, так им и остался! В основном промышляет скупкой краденного. Сам на дела ходит редко. Последнее время вообще такой информации не было. Правда, сейчас он новую тему перешел.
- Спирт что ли толкает?
- Наркоту! Он с проводниками проходящих поездов договорился, они ему привозят.
- Опять наркота! – скрипнул зубами Моисеич – и в нашу глухомань добралась!
- А куда она не добралась? Так вот вчера вечером он очередную партию получил! И партию он эту держит дома – раззвиздяй!
- Точно, идиот! – ухмыльнулся Денис.
- Просто он не так давно в этом бизнесе – не ученый ишо! – намеренно исковеркав последнее слово – усмехнулся Семеныч – Так что на этом его можно брать.
- Погодите! – сказал Денис – Гнилой – гнилым, а при чем тут Козырь?
- Козырь его опекает. Крышует, так сейчас, кажется, говорят.
- Чего-то я не понял? Козырь на наркотную тему сел? А зачем ему тогда все эти кражи? Грабежи?
- Да нет! – поморщился Семеныч – Козырь, он так смотрящий от братвы. Ему доверили барыгу Гнилого опекать, но не более того. Козырь он в этой теме, вроде бригадира. Если  возникнут какие-то проблемы с конкурентами, то Козырь будет эти вопросы решать, через братву. Но он не главный в этом бизнесе, далеко не главный! Главные, - тут Семеныч вздохнул – совсем другие люди! Ну, а учитывая, что бизнес на наркоте давно поделен, то забот у него не много. Но большая часть доходы от сбыта дури, идет в общак! Козырю перепадает не так много. Вот он и ищет новые темы!
- Что может быть доходней наркоты?
Вмешался Моисеич:
- Просто для Козыря этот бизнес в диковинку. Вот он и крутит свои старые «темы», которые ему лучше знакомы. Но через полгодика, если во вкус войдет, отойдет он старых дел и плотно наркотой займется. Но мы постараемся ему этого удовольствия не доставить! Ладно, - подвел он итог – начнем с Гнилого! Поехали, Денис!
- Куда?
- Давай через центр, там я покажу! – сказал Семеныч.
Через центр, так через центр… Когда проезжали центр, Денис обратил внимание на двухэтажное здание, над входной дверь которого красовалась бело-золоченная вывеска на красном фоне «Энергия. Бытовая техника для вашего дома».
«А ведь точно! – подумал он – Надо будет зайти, если будет свободное время!»
Семеныч указал ему на обыкновенный двор пятиэтажного дома, который располагался практически сразу за центром.
- Вот, дом пятнадцать! – сказал Семеныч – внимание на второй подъезд от нас, окна третьего этажа – вон они белые рамы, занавески темные.
Так как было утро – начало рабочего дня, то проблем с парковкой не было. Денис, лишь поставил свою машину, так чтобы она не бросалась в глаза.
- Он не один живет?
- Нет, конечно. Сожительствует с одной мокрощелкой –  официантка из «КИВИ».
- Откуда?!
- «Киви» – это кафе у нас такое, рядом с кинотеатром «Октябрь».
- А-а! – Денис бывал в Мичурине, но не так часто, поэтому, о кафе Киви он ничего не слышал и не бывал в нем.
- Она уходит в девять часов. – сказал Семеныч – Как только она уйдет, пойдем брать!
- Да! – сказал Моисеич одобрительно – Ну, ты, такую подготовительную работу провел и всего-то за полутора суток. Молодец!
- А чего мне еще делать-то на старости лет!
В восемь часов сорок семь минут – Денис засек по часам – из второго подъезда вышла молодая, разбитная деваха в белой приталенной куртке и синих джинсах. Поправляя на ходу сумочку, она направилась к выходу из двора, на улицу, видимо к ближайшей автобусной остановке. Денис, проводил ее взглядом, а потом взялся было за ручку двери, но его остановил Моисеич.
- Подождем минут пять.
Семеныч, поддержал старого коллегу коротким кивком головы.
- Дверь будем выносить? – деловито спросил Денис и, видя удивленный взгляд старших, пояснил:  - Ну, если он не откроет?
- Не желательно! – сказал Моисеич – Мы тут не на своей земле. Проблем наделаем себе и Семенычу.
- Да не переживайте! – махнул рукой Семеныч – Откроет! Куда он, падло, денется!
Прошло несколько минут в тишине.
- Ну, с Богом! – сказал Моисеич и потянул «макаров» из оперативной наплечной кобуры. Денис сделал тоже самое. К его удивлению, Семеныч, достал из пояса плоский ТТ.
- Откуда, у Вас? – удивленно спросил он.
Семеныч усмехнулся:
- Наградной! Дела молодости!
Денис одобрительно цокнул языком и передернул затвор, своего ПМ. Коротко лязгнули еще два затвора, досылая патроны в стволы. После этого ПМ вернулись в наплечные оперативки своих владельцев, а ТТ за пояс Семеныча в районе поясницы.
- Пошли! – сказал Семеныч.
Семеныч как надавил на кнопку звонка так ее и не отпускал, а в довесок стал пинать дверь ногой:
- Вы там совсем, ох…ли! Б…ны! Открывай сучка! Совсем оборзела! Открывай! Спишь, что ли?!!
- Кто там орет?! – донеслось из двери – У тя, совсем крыша поехала старый ты…! Я тя щас-с сам…
Щелкнул замок.
Дальше пришел черед действовать Денису – как самому молодому. Он рванул дверь на себя и увидел перед собой молодого мужика в семейных трусах, футболке и домашних тапочках-шлепанцах. Денис сгоряча, не останавливаясь, сходу «закатил» Гнилому (если это был Гнилой!) «бычка между глаз». От удара лбом в переносицу мужик в трусах качнулся назад и повалился на пол  прихожей! Решетов оставил его на попечение  старших, а сам шустро рванул осматривать помещение квартиры. Комната – пусто! Ванна, сортир… Пусто! Пусто! Кухня пусто! Балкон пуст! Шкаф в спальне – пусто!
Все! Денис убрал пистолет, обратно в кобуру. (Сам и не заметил как его вырвал ворвавшись в прихожую!). Достал наручники и вышел в прихожую:
- Все чисто!    
Семеныч выпрямился над валявшимся на полу Гнилым:
- Вот же заставь дурака Богу молиться! – сказал он – Ты кажись, ему нос сломал, ирод!

-У-у! У-у! Больно, блин! - тихо поскуливал Гнилой, осторожно прикладывая к распухшему носу кусок замороженного мяса, завернутый в прозрачный пакет, который Денис нашел в морозильнике на кухне.
- А ты как хотел? – лениво усмехнулся Моисеич – За наркоту взялся, так думаешь, тебе за это спасибо скажут?
- Какая наркота?! – затравленный взгляд Гнилого метнулся влево-вправо.
- Какая наркота, говоришь?! – в комнату влетел Семеныч – Во! Вот какая! – он продемонстрировал небольшой пакетик – В унитаз, сука, спрятал! А чего, ловко! Дернул веревочку, спустил воду, и нет улики!
- Это не мое… - пискнул Гнилой с пола.
- Чего?! А ну, молодой, метнись, за понятыми! Этажом ниже, спустись. Там вредные бабки живут! Они этого хлопца на дух не переносят! С удовольствием все подпишут! А я пока Гаврилову позвоню в ОБНОН! Знаешь Гаврилова? Нет?! Ну, вот заодно и познакомитесь! Он ради знакомства тебе этот пакетик в одно место запихает!
Денис шагнул к входной двери, а Гнилой за его спиной завопил:
- Погодите! Погодите!! Это не м-мое… Ну то есть не совсем мое! Ну чего вам надо-то, от меня?! Давайте поговорим! Семеныч, ну ты же в отставке! А этих я вообще не знаю! Я же наркоту здесь не сдаю!  Она дальше идет!
- Кому скидываешь? – быстро спросил Семеныч.
- Рваному!
- А он?
- Я не знаю! Не знаю, правда! Я получил, бабки передал. Рваному скинул. Бабки у него получил. Передал куда надо и так далее!
- А у кого берешь?
- У проводников! С Астраханского, с Алматинского поездов в основном!
- С Козырем какие дела имеешь? – спросил Моисеич.
- Ик! Каким Козырем?!
Моисеич кивнул головой в стороны Дениса:
- Он тебе сейчас, сопатку твою доломает!
- Не-не!
- Ну, так?!
- Он вышел недавно! Появляются у него шмотки, он их скидывает!
- Тебе?
- Ну…
- А ты реализуешь их через точки Чумы так?
- Ну… Так!
- Отлично! Слушай меня внимательно, - Моисеич придвинул стул и сел напротив Гнилого – Очень внимательно, меня слушай Федя! Иначе, в ОБНОНЕ тебя Гаврилов растерзает!
 
21.

Нина, двигаясь в так его движениям, порывисто охала, прикусывала губки, а ее пальчики наманиюренными ноготками впивались Денису в спину,  подстегивая его. И когда наступил финиш, Нина охнула как-то особенно громко и, прижавшись к нему всем телом, расслабленно прикрыла глаза. Несколько минут они приходили в себя.
После «вербовки» Гнилого Семеныч и Моисеич, вместе с Денисом поехали прямиком в УВД, где встретились с тем самым Гавриловым, которому, без зазрения совести слили Гнилого. Договорились, что тот пока не будет его трогать, но возьмет в разработку. Брать его было решено после того как Байловские решат вопрос с Козырем.  Дело в том, что Козыря проще было цеплять на его байловских делах, а уж потом отдавать его на откуп борцам с наркомафией, так как реально Козырю за наркоту в настоящее время предъявить было нечего. После этого разговора, Гаврилов позвонил кому-то из своих бывших сослуживцев и предупредил, что минут через пятнадцать к нему подъедут люди от него и попросил им посодействовать.  После этого Денис вырулил снова к центру города и по указанию Семеныча, подъехал к зданию «АгроКредитБанка». Моисеич велел Денису оставаться в машине, а сам с Семенычем скрылся за стеклянными дверями. Денис ждал их сорок минут, когда старики вернулись обратно и сели в машину, он недовольно спросил:
- Ну, чо дали льготный кредит или послали?
Семеныч удивленно посмотрел на него, явно не поняв, а Моисеич, лишь хлопнул его по плечу:
- Поехали, давай! Я тебе потом все доведу! Работаем, мы работаем! Какие в звезду кредиты под старую жопу!
- Куда теперь-то?
- Давай к рынку, только швартуйся, не со стороны центрального входа, а с противоположной!
- Лучше дорогу покажите!
- Да покажу, поехали!
На рынке проторчали еще час. Куда ходили Моисеич и Семеныч, о чем они там и с кем разговоры разговаривали, он не знал, так как снова остался в машине и бдительно косил по сторонам. Моисеич сказал, гляди в оба, вдруг Козыря увидишь. Впрочем, Козыря он так и не дождался. Зато старики, вернулись через час чем-то здорово довольные. Семеныч, азартно потирал руки, а Моисеич посмеивался и даже шутил, что на него совсем было не похоже.
Обедать поехали к Семенычу. Там пропустили для начала по сотке, при чем Денис выпил вместе с ними. За первой последовала и вторая. Когда бутылка опустела, Денис понял что никуда они сегодня из Мичурина не уедут.
- Слушай Валентин Петрович, я ведь тебе уже не нужен, так?
- В смысле?
- В смысле мы никуда не едем, так?
- Допустим!
- Тогда я пошел! Завтра буду к семи!
Моисеич посмотрел на него абсолютно трезвым взглядом:
- Ствол здесь оставь!
-Э-э? А если я Козыря встречу?
- А если пробухаешь его? В чужом городе и в чужой области! Нет, давай-ка оставляй его!
- Валентин Петрович, обижаешь!
Личное оружие на то и личное чтобы оно было всегда при тебе! И уж лучше кучу бумажек исписать на объяснения в случае чего, и с работы вылететь, чем остаться безоружным в самый неподходящий на то момент, который обязательно может случиться, просто по закону подлости!
Уломав Моисеича – клятвенно пообещал, что пить  сегодня не будет, с утра будет как штык – Денис свинтил, оставив ветеранов сыска с их воспоминаниями. Зажевывая на ходу водочный перегар, жвачкой, Денис неторопливым шагом добрался до центра и прямым ходом направился к двухэтажному зданию, магазина «Энергия».
Нина Бородина работал здесь уже в должности заместителя директора, хотя когда последний раз они виделись, говорила, что работает администратором. Нина была родом из Байловского района. Она была младше Дениса Решетова, на два года. Училась она на экономическом факультете, а Денис на юридическом. Время от времени они пересекались в во время учебы. После пятого курса Нина вернулась ненадолго домой, где у нее с Денисом случился короткий роман. Даже не роман, а так секс по дружбе что ли… Оба были молодые, здоровые организмы требовали своего. Но дальше дело не пошло. Нина не хотела оставаться в Байловске и через два месяца уехала в Мичурин, где удачно смогла устроиться на работу. Теперь она жила здесь, время от времени приезжая домой, чтобы проведать родителей. Нина была весьма недурна собой, кроме того обладала  природным умом, сметливостью и коммуникабельностью. По характеру она не была стервой, а наоборот - являлась вполне добродушной особой.
Когда Денис зашел к ней в магазин, то она слегка удивилась его появлению, а потом сказала, что освободится через пару часов и если он ее дождется…
Денис дождался.
И вот теперь оба лежали рядом в постели, в квартире Нины, остывая после первого «сеанса».    
- У-у-ф! – Нина придвинулась к нему, и ее пальчики заскользили по волоскам на его груди – Кайфуешь, котяра мартовский?
- М-р-у-у! – Денис потянулся и довольно улыбнулся.
Нина подперла голову кулачком, легла на бок, при этом ее прохладные пальцы левой руки продолжали скользить  по его груди – Как служба-то?
- Тянем помаленьку. Сама-то как?
- Нормально. Трудимся на ниве торговли!
- Квартира твоя?
- Ага!
- Как смогла-то?
- Как, как? Как обычно, кое-чего накопила. Но большую часть кредитом.
- Понятно… Директором, когда станешь?
- Хи! Стану, наверное, скоро!
- Да? – удивился Денис – А прежнего куда денешь? Закажешь, что ли?
- Ха-ха! – рассмеялась Нина – Дурачок! Вы там дома, совсем от жизни отстали? Директор наш – Лепехин, он же к вам в область возвращается. На повышение идет! Его Шалыгин помощником берет.
Вот это новость… Интересно, интересно!
- Да? А по какой части?
- Говорят по хозяйственной.
- М-м! А тебя он вместо себя оставляет?
- Ну, да – управляющей! Хозяином, он все равно останется. По бумагам оформит все на жену или на сына – она поморщилась и вдруг сказала зло: - Козел!
- Кто?! – не понял Денис.
- Да, Лепехин, этот!
- Пристает?
- Куда без этого! Будь ты семь пядий во лбу, но если мордашка у тебя смазливая, то пока не дашь начальнику – даже в уборщицы не возьмут.  А Лепехин, скотина, всех симпатичных девчонок через себя пропустил! Ну, почти всех!
Денис скрипнул зубами:
- Действительно, козел! – он погладил ее темно-русые волосы, что он мог еще сказать, как утешить? Сказать – да бросай ты этому работу… И куда ей идти? Из квартиры обремененной кредитом. Да никуда она и не пойдет! Хотела бы давно ушла. Выбор свой каждый сам делает, чего уж тут.
- Часто достает?
- Да, нет! Теперь уже нет! У него теперь уровень другой. Он теперь с Шалыгиным в область мотается! Говорят и в Москву они вместе ездили с тамошними бл…ми валандались. А мы теперь, так – второй сорт.
Денис поморщился:
- Не говори так! Это они второй и третий сорт! Все знают, какое они все г…, что Шалыгин, что Лепехин, что глава Администрации области!
- Это верно! – она тряхнула головой, и еще теснее прижимаясь к нему: - А ты знаешь, что Шалыгин придумал?
- Что?
- Он отдаст почти всю землю в районе – угодья, пашни – в аренду «Агро-Ниве». Типа: мы вам землю, вы нам технику, запчасти, топливо. Урожай пополам. Как-то вот так, они сговорились!
- Ну и что в этом плохого? Может хоть работать начнут, а то едешь, по дороге, а поля по обочинам заросли уж, не обработанные стоят.
- Ага! А когда закон о земле продвинут, - Нина свой грудью легла на него – то «Нива» всю землю захапает, по дешевке. А еще они начали втихаря скупать предприятия?
- Погоди! – Денис напрягся, Нина возбуждала его все сильней и сильней, но он все-таки решил повременить со вторым «сеансом» - Где скупают? Здесь? Или у нас?
- И здесь и у нас! Есть такая фирма «Ассоциация АгроТех» - это все таже «Агро Нива» - они купили акции здешнего маслозавода. Купили и бывший Гурьевский совхоз. Сейчас они вокруг Байловска крутится. Того и гляди наш Байловский завод прикупят.
- Его москвичи давно купили! Просто так они его не отдадут. Хотя в районе и так есть чем поживиться и кроме завода.
- А ну их всех Денис! – вдруг сказал Нина – Чего еще о них говорить?
Денис ухмыльнулся, перевернулся, укладываю Нину на спину и стал жадно целовать ее тело.
Начался второй «сеанс».

Потом, на обратном пути в Байловск, Денис долго перебирал в голове этот разговор. Нина была далеко не дура, совсем не дурра! Она была умной. И обладала информацией, которую получила, видимо, во время общения с Лепехиным. А коль скоро так, то к ней следовало присмотреться как к источнику. Жаль только, что живет она в другом городе. Ну, да ладно, это еще надо будет обмозговать…
- Чего вы там секретничали, в банке и на рынке? – спросил он Моисеича.
Тот не торопясь, сделал еще пару глотков пива из бутылки, довольно причмокнул губами и сказал:
- А по Козырю, все, по нему, родному. Скоро все узнаешь!
- А чего в отделе сказать? Спрашивать будут, куда ездил и зачем?
- Отправляй всех  ко мне! И лишнего не вздумай сболтнуть!

22.

Контора бывшего колхоза, а ныне - ОАО «Рассвет», как и Байловская школа – у самого леса. Впрочем, и вся территория бывшего совхоза с одной стороны граничила с лесом, который подступал к колхозной ограде вплотную.  Контора – трехэтажное здание из красного кирпича, фасадом выходила на небольшую площадку. Справой стороны, находился въезд непосредственно на территорию базы колхоза, с запирающимися воротами и будкой проходной, где когда-то сидел дежурный и сторож. Сейчас будка была пуста – ни дежурного, ни сторожа – денег нет их содержать. Ворота заперты на замок. Воруй - не хочу! Если что, то все на ментов списать можно – плохо с преступностью борются! Напротив здание конторы находился колхозный магазин, рядом стадион, а дальше жилые дома. Дверь черного входа выходила как раз на лес. При этом в отличие от остальной территории, контора от леса ограждена не была. И что тут происходит, с площадки не очень-то разглядишь…
Перед тем как зайти в здание перерезали на всякий случай провода сигнализации, подождали немного и пошли
Дверь черного входа вскрыли элементарно – обычной фомкой аккуратно выломали замок. После этого вошли внутрь, и дверь прикрыли за собой. Мало ли кто будет шляться по лесу  хоть и среди ночи. После этого, Шмель и Антон Смагин поднялись на второй этаж, где той же фомкой вскрыли дверь в кабинете главбуха. Света не зажигали, хоть фонарики взяли. Верхний ящик стола был заперт. Таже фомка пошла в дело – раз! И готово!  В ящике они нашли деньги!
- Иес! – подпрыгнул от радости Антон.
- Тихо ты! – прошипел Шмель – Складываем и уходим! Только быстро и тихо! Тихо!
Деньги перекочевали в сумку. После чего они спустились вниз и нырнули в сумрак ночного леса. По пути пару раз присыпали следы смесью табака от дешевых сигарет и перца. Здесь же в лесу Шмель отсчитал долю Антона, но строго настрого предупредил, чтобы деньги он не вздумал тратить примерно с месяца.
- Узнаю, что загулял – звиздец тебе! Я из –за тебя в зону не хочу, так что пропадешь где-нибудь и все!
Потом они расстались. Утром, Шмель передал половину денег Костику, а тот через день, отвез их (за вычетом своей доли) Козырю.
   
- Бл…ь! Ну, стоило уехать - и на тебе! – Денис крутил шариковую ручку в пальцах, время от времени постукивая ею по обшарпанной столешнице казенного стола – Хрен меня теперь Моисеич отпустит в пятницу!
Чиж лишь хмыкнул в ответ, продолжая что-то строчить на листе бумаге свой корявой скорописью.
- Чего там пишешь-то?!
- Чего-чего? Рапорт! Ты бы тоже дописал, а то Гнедин на вечерней сходке порвет как тузика!
- Чего он нас на кражи то кинул? У нас тяжкие, особо тяжкие…
- Какие теперь в ж… тяжкие! Пока мы это кражу не раскроем, он от нас не отстанет!
- Чо краж, у нас мало?
- Ага! Мало! Если бы у тети Мани украли велосипед, он бы тебя бы не трогал! А тут знаешь, чьи деньги украли?
- Колхозные!
- Ага, колхозные щас, как же! Это черный нал, предназначенный в основном для руководства колхоза! И самое главное там была доля Шалыгина!
Денис выматерился самыми грязными словами и вернулся к своему рапорту.
Когда они закончили писать в кабинет зашел Сорока:
- Чего у тебя с этими малолетками – с Бетонами? – спросил он Дениса.
- Это по гаражам?
- Ну!
- Я же говорил – глухо! Родители подтвердили, что они были ночью дома! Понятно, что врут! Да и больше некому было такое провернуть!
Сорока поморщился:
- Их надо расколоть!
- Как? Это не Сергуня их!  Меня уже завтра в прокуратуру дергают из-за Бетонихи! Обоснованность применения физической силы и наручников! 
- Их надо расколоть! – жестко повторили Сорокин – Чего хочешь то и делай! Но их надо расколоть!
- Слушай, но…
- Ты чо, бля, со мной спорить будешь?! – заверещал Сорока – Прокуратура это твоя забота, умнее надо было быть! А если работать не умеешь, то у… вай! Не хер тут штаны протирать, да бумажки строчить!
Лицо Дениса закаменело, а пальцы так сжали шариковую ручку, что она переломилась.
- Да пошел, ты на… ! – сказал Денис звенящим от злости голосом – Тоже мне начальник выискался!
Если бы сейчас Сорока бросился на него, то Денис не задумываясь, врезал бы ему. Терять-то теперь нечего. А после этого, можно идти в отдел кадров и писать рапорт на увольнение.
Сорока грохнул дверью кабинета, так, что штукатурка посыпалась с потолка.
- Ну, все!  - сказал Чиж – Звиздец тебе Дениска! Какой же ты дурак!
Денис ничего не сказал, а взяв другую ручку, чистый лист бумаги начал писать рапорт на увольнение.
Снова открылась дверь – на пороге стоял Моисеич:
        - Сорока был?
- Ну…
- Так чо сидите? Я его за вами посылал – пошли колхозное начальство трясти.
«Значит, пока послужу!»
   
Моисеич и Денис Решетов трясли Федь-Федю. Старый опер сразу же взял быка за рога:
- Слушай, Федор, кончай звиздеть! Все знают, что Вам привозят бабки. Наличкой. А вы их делите между собой. Остатки же – крохи – кидаете своим работягам! Ладно! Там это до фонаря! Но если вы хотите чтобы мы нашли эти деньги – давай помогай!
- Да чего надо-то? Спрашивайте!
- Кто знал, когда привезут деньги? Пофамильно! Всем же вы не говорили, так?  - быстро встрял Денис.
- Ну, да! – вздохнул Федь-Федя.
Денис бросил взгляд на Моисеича. Тот кивнул, работай мол, работай!
- Так кто знал?
- Из наших трое:  я, Царинкова, кассир – Уголькова. Потом, ведь в банке знали!
- И все?
- Ну!
- И все?!
- Хомяк знал! – выдохнул Федь-Федя, имея в виду Шалыгина.
- Тогда такой вопрос: ты, лично ты, кому-нибудь сообщал? О деньгах говорил?
- Не, не, не! Вы чего? Я в таких делах ни с кем раньше времени… То есть пока на руки не получу!
Денис усмехнулся про себя. А Моисеич не скрываясь, ухмыльнулся, закуривая папиросу.
- А почему деньги сразу не поделили, в этот же вечер как привезли?
- Так поздно уже  было!
- И что такого, что поздно, а? – выпустив дым опер, внимательно посмотрел на бригадира. Тот замялся, а потом сказал:
- Утром должна была Галька Шалыгина приехать и долю Хомяка забрать. А потом мы уже все остальное – он опять вздохнул – должны были поделить.
Вот оно что! Моисеич и Решетов переглянулись между собой. Теперь было понятно, почему денежки сразу не поделили – первую долю всегда берет Хомяк-Шалыгин, или его женушка. А до них ни-ни - не сметь прикасаться!
- Ладно! – сказал Моисеич – Сейчас составим протокол, по умному, и кивнул Денису: писать, мол, тебе!
- Мужики, вы это… - замялся Федь-Федя - Не закладывайте меня Хомяку.  А то он меня бандитам сдаст и привет!
- Не ссы, Федор! – Моисеич похлопал его по плечу – Все путем будет! Никому мы тебя не сдадим. Обещаю!
(Зря он так сказал. Во внутреннем кармане Дениса продолжал работать диктофон. После он спрячет запись. Пусть лежит до лучших времен. Компромат никогда не помешает. О диктофоне он никому не сказал).

Проболтался толстожопая гавбухгалтерша Царинкова. Это она в присутствии своей подруги и снохи – Вальки Прасловой и Лидки Шалимовой, сказала своему мужу, мол, завтра деньги привезут, послезавтра зарплат будет, так купишь себе потом карбюратор новый на своей драндулет.
- Тупик! – доложил Денис Моисеичу – Ну допросим Шалимову и Праслову. И одно из двух – или знать,  не знаем, скажут, или растрендели на всю деревню.
Моисеич потер подбородок:
- Все равно надо дорабатывать. Давай дуй к этим Прасловым и Шалимовой. К Царикновым я сам заеду.
- Может быть завтра?
- А когда ты в отгул пойдешь?
- А отпустите?
- Если сделаешь все – валяй.
- Значит, сделаю!
Моисеич усмехнулся, а потом посерьезнел:
- Чего ты там с Соркой сцепился?
Денис в двух словах обсказал ему, как и что было.
- С Репьями, все равно надо работать! – устало сказал Моисеич – Только по-умному, по-умному!
- Да  я и пытаюсь!
- Хреново значит пытаешься! Ладно, реально-то, что можно сейчас по ним сделать?
 Денис подумал:
- Пожалуй, попробовать еще раз с Васей Бетоном, один на один.
- Попробуй. Давай-ка так. Разберемся с этой кражей. Потом возьмемся за этих щенков основательно. И еще! Я тебе говорил: зря буром не при! Сорока теперь твой враг! Он тебя подставит, при первом удобном случае. Сейчас, конечно вряд ли! Но вот когда меня здесь не будет, то будь готов! Ко всему!
- Мне чего извиняться перед ним что ли?
- Не поймет. Не тот человек. Тебе нужно его обыграть! Показать что ты не дурнее, а умнее его! Сорока тупой по жизни. Он просто тупой исполнитель! Но с умными он боится связываться. Поэтому тебе надо его обыграть на чем-то, показать, что ты умный, а он всего лишь исполнитель приказов начальства.
- Спасибо, я подумаю.
- Подумай, подумай!
- Только он меня все равно теперь в покое не оставит!
-  Такова наша жизнь!

- Однако, шухер пошел, - сказал Ванька – Роют менты землю!
- Роют! – подтвердил Костик – Так что повнимательнее будьте! Пока все спрячь и притихни! Своим скажи, чтобы не вздумали гулять и деньгами сорить. Если что пресекай, пресекай сразу!
Они допили пиво в гараже у Костика и разошлись вполне собой довольные.

Вечером, Денис возвращался с обхода – выполняя указания Моисеича,  он опросил Праслову и Шалимову. Особого результата это не дало. Но из разговора с Шалимовой он узнал, что она таки растрепал еще нескольким человекам о предстоящей зарплате. В общем, чего говорить, сработало «сарафанное» радио как всегда безотказно.
Тупик… тупик…
На встречу ему попался Вася Бетон. Он сам подошел к Решетову и сказал будничным тоном:
- Разговор есть.
- Говори.
- Правда, что моим пацанам ничего не будет, если они все расскажут.
Сердце у Дениса ухнуло. Вот оно! Вот она оперская удача! Только не спугнуть…
- Я же сказал, под уголовную ответственность они не попадают в силу возраста. А если всю расскажут, кто их подбил, так вообще… Все в порядке будет!
- Короче, обещаешь?! – с каким-то надрывом выкрикнул Вася.
- Обещаю! – не моргнув глазом, сказал Денис. Он даже не мог точно сказать врет он сейчас или нет… Хотя по поводу уголовной ответственности он ни сколько не врал.
- Значит так! – сказал Вася – Я с ними поговорю и завтра  приду с ними, но, по-тихому – без Зинки. Это она сука все мутит. У нее только деньги на уме. Она из-за этого и Серегу сгубила, сука!
- Ладно, договорились. Завтра так завтра.
«Действительно, лучше по тихому.»
- Они тебе чего-нибудь рассказывали самому-то?
- Нет. Ничего не говорили.
- Ладно, дядь Вась иди домой. До завтра.

23.

В свои семнадцать лет она уже привыкла себе ни в чем не отказывать. Почти ни в чем. Родители ее никогда бедно не жили – по деревенским меркам, конечно же. Отец – колхозный ветеринар Юра по прозвищу Лохматый. Вроде бы так себе профессия… Но ветеринар всегда в деревне спросом пользуется – корову там подлечить, поросенка кастрировать – куда без него! А за свои услуги брал плату – исключительно деньгами. Мамочка ее разлюбезная – Вера Капитоновна Карина была близкой подругой Шалыгиной и Царинковой, да и с Мазовой, в свое время общалась. И еще была у нее куча полезных знакомств и связей. Числилась она сейчас на скромной должности зама Федь-Феди. И все что бывший колхоз продаст, раздаст, сдаст в аренду, все через ее руки проходило и немало к этим рукам прилипало! А еще были родственники в Липецке, в Москве, в Краснодаре, через которые мамочка тоже какие-то хитрые дела прокручивала по схеме «купи-продай».
С детства она привыкла ездить в гости по городам и бывать на курортах – на море, и хвастать этим потом перед подругами. У нее все было самое лучшее – в детстве конфеты и прочие сладости, таких которых в Байловске отродясь не видали до начала девяностых годов. Потом то чего только не навезли… И наряды у нее были модные, современные, дорогие. Не говоря уже об элементарных бытовых вещах – все самое-самое для единственной любимой доченьки. В доме у нее имелась отдельная комната, хорошо обставленная и с современной «начинкой» - телевизор, видеомагнитофон, невиданный даже по нашим временам - еще не везде вошедший  в моду компьютер. И ванна – любимое место в доме ванна – новая выложенная плиткой – тоже для нее была в первую очередь сделана.
Все для дочки, одним словом!
И дочка родителям отвечала взаимностью – мозги у нее работали, как надо - училась она на одни пятерки. Очень хорошая девочка!
8-9 класс  – в это время они начинают сознавать,  что от мальчишек они отличаются не только физически и анатомически. В восьмом классе Юля Карина также обнаружила, что на нее смотрят как то… по особенному. Особенно Пашка Решетов, который в нее  просто в нее влюбился. С Пашкой она сидела  на уроках физики за одним столом. Когда она надевала мини-юбку и закидывала ногу на ногу, то его взгляд так и впивался в них. Как-то любопытства ради, чтобы подзадорить его, Юля, закинув ногу на ногу, как бы непроизвольно, чуть выше обычного вздернула юбку. И с каким удовольствием она наблюдала за обалдевшим от такого зрелища Пашкой Решетовым!
Да, красотой её Бог не обидел. В этом возрасте они все притягательны и с каждым годом становятся все красивее и красивее. Роста она была среднего. Ножки у нее – просто загляденье. А за притягивающий взгляд походку некоторые ее прозвали «велосипед».  Грудь у нее была не большая и не маленькая – развивающаяся. Глаза голубые, лицо красивое приятное. Волосы темно-русые, которые она частенько собирала в пучок или распускала по плечам. Красива, чего уж там говорить!
Она быстро поняла, что может нравиться юношам. И стала этим пользоваться. Сначала просто так из природного интереса, а потом уже с конкретной целью.
Пашка Решетов, влюбленный в нее, пытался за нею ухаживать. Немного наивно, порой грубовато. Даже как-то подрался с Лешкой Перепечиным из-за нее, был бит, но…
Но как приятно было ей смотреть и видеть, как эти двое дерутся. Из за нее дерутся! Пыхтят, сопят, размахивают кулаками. А кругом улюлюкают, подзуживают.
«У-ух!»
А она вся в центре внимания.
«У-ух!!»
Не повезло ни тому, ни другому.
Юлька иногда даже любила  подразнить Пашку. То глазки ему построит. То подойдет на перемене, да вспорхнет ему на колене. Однако когда Пашка пытался обнять ее, она тут же с наигранно оскорбленным видом вскакивала.
Да-с…
До 10 класса она была девушкой. Позволяла некоторым тискать  себя, целовать, но дальше ни-ни! Если уже совсем наглели, то тут же била коленкой в пах и каблуком  с силой наступала  на ступню, ухажера, стараясь попасть по пальцам. Эффект потрясающий: вопль боли, и незадачливый кавалер приседает на корточках или подпрыгивает на одной ноге:
«Ты, дура, чтоли?!»
Приемчику этому, кстати, научил все тот же Пашкой Решетова.
Прошлой весной все и свершилось в первый раз. Соседом Кариных была семья Лосевых. С Андрюхой Лосевым они учились в одном классе. Лосев – маленький, но невероятно шустрый пацан и очень любвеобильный – любил оно этот дело, любил! Ну, или пытался казаться таким.
С Андрюхой она тоже любила поиграть в дразнилики. Однажды отчудила такое, о чем сама потом чуть не пожалела. Дома у Кариных и Лосевых были оборудованы телефонными точками. Вот она ему и позвонила:
« - Дрюнчик, подойди к гаражу!» - сказала она.
«- А за каким таким?»
«- Ну, надо!»
«Чего надо-то?»
«Увидишь кое-чего!»
«-М…м?!»
«- Ну, подходи!»
«- Ладно, щас!»
Дело было после школы, в отсутствие родителей, которые  находились на работе.  Дома стояли  очень близко – стенка к стенке, разделенным были забором. Рядом с дома Лосевых стоял сарай-дровеник – в глубине двора, задней стенкой к забору, отделявшем двор Кариных. С противоположной стороны – у Кариных стоял такой же сарай. Между стеной дома и стеной гаража, что с той, что с другой стороны имелся затененный небольшой проулок (пространство), где хорошо было летом укрываться от жары. Андрюха вышел в во двор и нырнул между гаражом и стеной, гадая чего, собственно, ей понадобилось. В это время Юлька спустилась с крыльца своего дома и пошла ему навстречу. Сапожки, черные чулки, мини юбка, и модная, белая зимняя куртка, застегнутая под горло, несмотря на апрель месяц.
«- Чего нужно?» - спросил Андрюха, облизнув ее плотоядным взглядом.
«- А, ты, забыл, чего обещал?»
«- Чего? А… ну ладно! Принесу я тебе кассету завтра!»
«-Ну-у…» – она сделала вид, что разочарована, но потом вдруг загадочно улыбнулась.
«- А ты чего показать-то хотела?» - вдруг вспомнил Андрюха.
С легким шорохом куртка распахнулась, и взору парня предстало потрясающее (ну, в 16 лет, конечно!) зрелище.  Под курткой у нее  ничего не было, кроме светлого полупрозрачного лифчика, сквозь который были видны притягательно-белые полушария.
Куртка запахнулась.
«-О-о-э… О! – только и  промычал Андрюха – Блин! А еще…»
«- Тю-тю! У-тю-тю!» - передразнила Юлька.
«- Да ты чо вообще… Ну, покажи!»
Глаза его заблестели.
Раз! Смотри, мол!
Два! Хватит с тебя!
«Вьюнош бледный», то краснел, то действительно бледнел.
А потом полез через забор!
Домой Юля летела как на крыльях, забыв, даже до конца застегнуть молнию на куртке. Успокоилась лишь тогда,  когда забежала в дом и закрыла дверь за собой на замок.
«Пощупать ему, видите ли, захотелось!»
Перевозбужденный юноша бессильно повис на заборе.
Через неделю он же и сделал ее женщиной. Сначала было больно. А потом было хорошо, очень хорошо. ЭТУ науку современные юноши и девушки постигают стремительно. Благо пособий хватает.
С этого времени все отношения уже перешли на более взрослый уровень. Юлька не стала, естественно давать всем налево и направо. Но стала кокетничать, кружить голову, или, как говорил Пашка Решетов – пудрить мозги, это она делала теперь мастерски. С Андрюхой Лосевым он стали почти тайными любовниками.  Приходили после занятий, если никого дома лишних не было, созванивались, потом Андрюха приходил к ней, или она к нему. Андрюху, она просто приручила. Позволяла ему многое, не ограничивала в общение только с собой. Хочет трахаться еще с кем-то?  Да, пожалуйста! Она же всегда свой выбор старалась делать сама и не абы с кем.
Вот только, через какое-то время, она стала замечать, что Пашка Решетов к ней охладел. «Андрюха, скотина эдакая поди проболтался, что со мной… Вот трепло!» Пашка больше не бегал за ней, не ухаживал. Он ходил гордый. А когда она сама пыталась с ним кокетничать, то подыгрывал, так на словах, да, мог, походя, так - с ленцой - хлопнуть свой хлесткой ладонью по ее аппетитной попке и пойти дальше своими делами заниматься. И это Юлю Карину просто бесило!
Когда они недавно закатились к Андрюхе после уроков «на сейшен», то Пашка предпочел выбрать Зойку, а не её.
«Ну, почему?!»
Зойка после этого полушепотом делилась впечатлениями, как, мол, все было здорово. А когда выяснилось, что Пашка стал гулять с Оксанкой Саенковой из второй школы, то тут она просто вышла из себя. Внешне она ничем свои чувства не проявляла. Но для себя решила – так дело не пойдет!
Просто так, из-за своей спеси, из-за капризной прихоти, она решила, что своего добьется. Решетов, хоть ненадолго, но будет ее!
И случай ей скоро представился!


24.

- Послушайте, ребята, если вы всё  расскажите, вам точно ничего не будет. А менты все равно дознаются. Вы же кого обокрали? Инженера! А он вон всех своих дружков на уши поставил. Так что искать будут и найдут! Найдут!
Мишка с Лешкой переглянулись, а потом посмотрели, как отец накатил себе еще стакан самогонки. Выпил. Выдохнул не закусывая.
- Вы чо же? Мне не верите? Отцу не верите?! А? Сынки? Я ж Вам отец! Вы мне верьте! Верьте! Мне одного Сереги хватило.
Лешка буркнул:
- Ладно, бать! Ну, чо, ты, правда…
- Так пойдем?
- Ну, пойдем!
- Вот и хорошо!  - Вася Бетон снова потянулся к бутылке – Кто ж Вас надоумил то? А?
- В-Ванька?
- Ванька? Это какой Ванька?
- Шмель!
- Ох, сука! Какая ж сука!
Он снова опрокинул в себя стакан:
- Какие же они все суки!
Мишка куда-то по-тихому слинял, сказав, что пошел в туалет. Лешка ушел в большую комнату смотреть телевизор. Василий остался сидеть на кухне один, в компании недопитой бутылки мутной самогонки. Но одиночество его длилось недолго.
В дом ввалилась запыхавшаяся Бетониха.
- Ты, что удумал, козел безмозглый?! Ты на что ребятишек настраиваешь?
-  Я их спасти хочу!
- Да?! Ах ты ж,  … недоделанный! А кто Сережку ментам сдал?! Ты! Ты, козлиная твоя морда, его продал! И их хочешь  продать?!
- Ты чо несешь?! Кто кого продал? Это ты до денег жадная! Это ты его приучила тащить что ни попадя. Это из-за тебя он воровать стал! А сейчас вообще в земле гниет! И они из-за тебя пропадут! Только я тебе их губить не дам! Хватит под твою дуду плясать! Доплясались уже!
- Да пошел ты в ж…! Слабак! Так, - обратилась она  к детям, испугано  показавшимися из большой комнаты – не слушайте его! Никуда с ним не ходите!
Василий вскочил на ноги:
- А ну заткнись, сучня!
Зинка в два прыжка подскочила к столу, схватила бутылку со стола и попыталась ударить ее по голове мужа.
- Вот тебе, падла гундосая!
Ванька руку перехватил и с силой толкнул  тушу  жены  ладонью в подбородок. Но весовые категории у них были разные. Васька росту невысокого, худой. А Зинка здоровая на две головы выше его центнеровая туша – весом задавит.
- Б…дь! – она отшатнулась назад, а бутылка, ударившись о стол разбилась в руке у нее осталось зазубренное, с неровными краями горлышко.
- Ить!
Горлышко бутылки, блестя рваными краями, рассекло воздух, распороло одежду и кожу на предплечье Василия.
- А-а! – заорал он, увидев кровь, и с силой пнул Зинку ногой в живот.
- Ох! – присела Зинка.
Васька выбил у нее горлышко из руки, и со всей свой силы ударил  кулаком в лицо.
И тут же  его сбоку, справой стороны кто-то толкнул
- Не трожь мамку! – двенадцатилетний Мишка с разбегу врезался в него и вцепился клещом.
Васька качнулся, но устоял:
- Ты чего Миша?!
- Не трожь! – истерически завизжал сын – Не тронь, мамку говорю!
Зинка очухалась, смахнула кровь с лица. И пока Василий отвлекся на сына, она поднялась с пола и схватила табуретку.
- Мама, не надо! – заорал Лешка и бросился к ней.
Но он не успел.
- Хрясь!!
Удар пришелся Бетону плоской частью, но этого хватило. Бетон, завыв от боли, повалился на пол, едва не задавив  вцепившегося в него Мишку. Лешка, подскочив к Мишке, оттащил его в сторону громко плача и крича на ходу:
- Не надо! Не надо! Ы-ы-ы-и!
Зинка с перекошенным от злости лицом и с безумным выражением выпученных глаз уже заносила двумя руками табуретку над головой для очередного удара.
- На, тебе, падла!
Ап! Бум! Хрясь!
Бетон сумел увернуться от двух ударов и вскочил на ноги. Когда Зинка в очередной раз размахнулась чтобы ударить его табуретом, то он, проявляя чудеса пьяной ловкости, поднырнул под пролетевшую на головой табуретку. Сила инерции была такова, что Зинка не удержала табуретку и она, вылетев из ее рук, и угодила в стенной шкаф с посудой.
Дзинь! Трах!! Бум!! Тресь!
Зазвенела разбитая посуда, посыпались осколки.
- А-а-а! Мама! Ты что делаешь?! – закричал Мишка, пытаясь броситься к ней, но бледный Лешка утащил его в соседнюю комнату.
Васька в это время снов пнул Зинку ногой и подхватив от печки одно полено и  со словами:
- Урою, суку! – метнул  его в Зинку.
И угодил ей точно в лоб.
С грохотом туша Зинки  обрушилась на пол, захватив по пути еще пару стульев.
- Убили!! – заорала Зинка с пола – Ой, убил, сволочь такая!!
- Ма-ма! – Мишка вырвался от Лешки и бросился к матери.
- Ты чего наделал, бать?! – подбежал Лешка.
Сбитый с толку Василий, попятился из кухни, на ходу ощупывая кровоточащие раны, оставленные розочкой. Так пятясь, он вывалился  на улицу и стал жадно хватать ртом воздух. Он подошел к водопроводной  колонке рядом  с домом, открыл вентиль и сунул голову под холодную струю воды льющуюся из  металлического гусака.
Зинка, с помощью сыновей, поднялась с пола, вытерла кровь с лица, приговаривая:
- Ничего, сыночки! Ничего, щас я! Щас! Не продаст он вас! Не продаст!
- Не надо, мам! – загнусавил Мишка – Не надо!
- Да ничего! Ничего! Вы это… погодите! Ох! Как же он меня!!
Зинка покачиваясь, пошла к выходу.
- Мам?
- Тут сидите! Щас! Щас я! Глашку позову!
На терассе ей попался на глаза нож, которым забивали поросят. Это был старый, зашарпанный, но еще острый нож с крепкой деревянной ручкой. Зинка секунду смотрела на этот нож. А потом решительно взяла его за ручку и, выдернув из стены, двинулась на улицу. Маска безумия застыла на ее лице, а в глазах сверкал нехороший блеск.
Бетон, согнувшись в позе «зю», стоял у колонки. Его жутко рвало. Зинка, осторожно ступая, приближалась к мужу.
- Ой! Ой, бля-а! Бу-э-э!!  - снова рванула из его нутра паршивая самогонка.
Держа нож обеими руками, Зинка взмахнула ими и…
ХЕК!
Удар пришелся в спину. Половина двадцатисантиметрового лезвия  погрузилось в живое тело.
- Ы-ы!! – Васька упал на колени, а потом на четвереньки – Ты чо су..
ХЕК!
Нож снова вонзился Василию в спину. Захлебываясь кровью,  он упал на землю.
А спустя минуту тишину весеннего вечера разорвал дикий  вопль Бетонихи:
- Убили!!!
      
    - В рот же тебе три литра керосина! Это ж надо! У детей на глазах отца зарезала! – Чиж отчаянно  чесал затылок своей пятерней, словно по нему вши бегали – Это звездец какой-то!
- Не какой-то, а вполне конкретный. – сказал мрачный Сорока – Звездец, Васятке нашему, полный и конкретный! Еще один трупешник на нашу голову!
- Ну, тут хоть все ясно…
- Чо те ясно?! Мне, например, ни хера не ясно, пока ничего! То ли это преднамеренное, то ли это самооборона.
- Два раза ножом в спину! – сплюнул мрачный Денис – Хороша самооборона! Повезли ее быстрее в отдел! Пока следак будет с осмотром копаться, будем разводить на умышленное! Когда еще такой случай представиться?!
- Пожалуй! – согласился Сорока – Чиж остаешься здесь, помогаешь следователю, а мы поехали!
Бетониху привезли в отдел, где на нее насели сначала вдвоем Сорока и Решетов, на время забывшие о взаимной нелюбви к друг другу. Потому как на этот раз начальство различий не сделает – трахнет обоих!
- Чо, ты, нам поешь! Кого он убить хотел? Тебя?! Да он тебя как огня боялся!
- Не вые…йся – пиши явку! Пиши, б…дь! Тебе же зачтется! Пиши, как дело было: как вместе пили! Как поссорились! Как ты его убила!
- Не было такого! Чего мне лепите?! Он нас всех порешить хотел! Видите как он меня отп…дил?!
- А ты его как? У него синяков поболее твоего будет! Да ты его здоровее в десять раз! Могла бы и кулаком зашибить! На хрена было ножом-то, а Зин?
Но Зинку с места было не сдвинуть:
- Ну и что, что я здоровее его?! Он пьяный был! А я трезвая! Он мужик, между прочим! И дети все подтвердят! И куда его было бить как не в спину! Он меня избил и пошел в сарай за топором. Да он бы и детей порешил бы, сука такая!
- Ой, как ты его любила то а?!
- А это не твое дело!
- Ага! Дело-то теперь твое! И на тебя! И в тюрьму ты сядешь, а не я! Давай сначала все! Как дело было? Рассказывай, Зин, рассказывай!
Дело, однако, не клеилось. Несмотря на все усилия Сороки, Дениса, а потом подтянувшегося Моисеича, к приезду следователя расколоть Зинку не удавалась. Она не велась и на провокации, и не раз не попадалась на противоречиях. Первым не выдержал Сорока, он привычно размахнулся, чтобы с оттягом влепить Зинке «леща» и остановил его только пронзительный взгляд Моисеича. Сорока вышел из кабинета деревянной походкой и нервно закурил в коридоре, жадно затягиваясь дымом.
Через пятнадцать минут он вернулся в кабинет вместе с Чижом. Моисеич коротко кивнул Денису, и они оба вышли из коридора. Моисеич уходя, взглянул на Сороку. Взгляд его выражал только одно слово: «Не вздумай!»
- Звездит, все курва! – сказал Денис – Я вечером разговаривал с Васей! Буквально четыре часа назад!
- И? – Моисеич сунул в рот папиросу – Пошли на улицу.
На улице было тепло. По майски свистели соловьи, пахло цветущими деревьями. Благодать!
Моисеич тут же отравил этот аромат запахом зажженной папиросы.
- И чего?
- В общем, гаражи это дело рук Лешки и Мишки, как мы и думали. Сегодня днем мы должны  были с Васей забрать детей из школы, привезти их к нам, чтобы Зинка не мешала и официально, в присутствии Васи, как отца допросить под протокол! – Денис досадливо сплюнул – Я уже и следователя предупредил.
- Поспешил! – усмехнулся Моисеич – А, он сказал, кто был организатором? Не сами же они додумались! И куда дели похищенное?
- В том-то и дело что не сказал! Говорил, что сам не в курсе. Мол, пацаны ему не говорили! А Зинка всячески пресекала все попытки его расспросить их!
- М-да! – озабоченно покачал головой Моисеич – Что-то тут не то. Неужели она его убрала? А? Как думаешь?
- Думаю что да! Вася говорил, что она жадная до денег.  Она, может, хочет слупить денег с заказчика краж?
- С Козыря?! Ты, чо, Денис, оху…?
- Да, не знаю! Я уже ничему не удивлюсь! Кроме Козыря еще кто-то есть. И этого кого-то пацаны знают! И Бетониха знает!
- А  что, это мысль! Бетониха знает! – Моисеич бросил окурок в урну – Пошли работать!

Следователь Цапаев, снял свои модные, в дорогой оправе, очки и помассировал переносицу:
- Молчит? – спросил он оперов
Сорока с Моисеичем переглянулись, а потом Сорока сказал:
- Твердит свою версию. Типа защищала детей, от пьяного отца, который его хотел убить?
- Очевидцы?
- Только дети.
- А соседи? Как они орали, наверное, пол улицы слышало.
Сорока отрицательно покачал головой:
- Голяк! Никто ничего! Как назло!
Вовчик вздохнул:
- Значит так! Доказательств умышленного убийства у ВАС нет! – он откинулся на спинку кресла – Я звонил прокурору и в суд! Без доказухи ее никто не закроет!
- Так давай хотя бы на двое суток! – выпалил Сорока – С детьми поработаем!
- Детей я сам допрошу! Вы и близко не подходите!
- Это почему?
- Потому что так надо! Сказал, не лезьте, значит, не лезьте! В общем, я ее задерживаю. Но если за это время не будет доказательств, я ее выпущу на подписку. И все!
- Допрашивать ее будешь сейчас?
- Естественно.
- Погоди еще минут пятнадцать! – Моисеич быстро встал и пошел к дверям – Попробую одну штуку!
Когда он зашел в кабинет, где с Бетонихой работали Чиж и Решетов, то там практически ничего не изменилась. Чиж лишь поводил зрачками туда- сюда – «Ничего, мол!»
Бетониха, утухла, но  раскалываться, судя по всему, не собиралась.
- Покурите! – коротко сказал старый опер.
 Когда Денис и Чиж вышли из кабинета он быстро подошел к Бетонихе и взглянув на нее с верху вниз сказал:
- В тюрьму хочешь?
Зинка молчала.
- Сейчас тебя отведут к следователю на допрос. А потом в камеру! После завтра суд – тебя до конца следствия арестуют, суда будешь ждать в камере.
Зинка молчала.
- Но есть вариант. Ты говоришь, мне кто научил твоих пацанов ломить гаражи! Они дают показания, на этого человека. А ты взамен идешь как по самообороне. Я договорюсь, и до суда останешься на подписке.
Зинка молчала.
- Я не слышу!
Зинка подняла на него остекленелый взгляд и неожиданно спокойно сказала:
- Пошел ты на х..й!
За то время что Зинка сидела в камере ИВС, никаких доказательств ее вины в умышленном убийстве найдено не было. Следователь Цапаев с ходатайством в суд об аресте выходить не стал. Зинку до суда он выпустил, изменив ей меру пресечения – на подписку о невыезде. Подполковник Гнедин на оперативке обматерил оперов последними словами и объявил что квартальной премии весь местный «убойный отдел» будет лишен. По истечении квартала будет поставлен вопрос о наказании всех его сотрудников, если они не исправят своего положения и не дадут к этому времени положительного результата.
Моисеичу сказал наедине:
- Не раскроешь, все это дерьмо, вылетишь без пенсии!

25.

Автобус прибыл на вокзал, областного центра без опоздании.  Два часа с половиной часа в дороги и в девять ноль-ноль Решетов был уже на месте.
«В рот три литра! Как сказал вчера Чиж!»
Это был город его студенческой юности, где он провел пять лет своей жизни. Мог бы здесь и остаться, как многие… но не сложилось, чего уж там!
«Это точно! Сегодня мы с Ромкой выпьем не менее трех литров!»
Роман Свиридов встретил его на автовокзале. Автобус еще не успел остановиться, а Денис разглядел в толпе встречающих его высокую, крепкую фигуру, одетую в сини джинсы и такую же джинсовую куртку. Пять лет они учились вместе на  юридическом факультете местного института, дружили, бегали по девчонкам, дрались со «зверями». Вместе пошли работать в милицию. И если Денис, вернувшись в Байловск, тянул теперь лямку на земле в рядовом райотделе, то Ромка Свиридов недавно получил капитанское звание, уже трудился на должности старшего оперативного уполномоченного в областном Управлении по Борьбе с Организованной Преступностью (УБОП). Карьера, судя по всему, шла в верх по накатанной. При этом одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он не в кабине штаны протирает, а работает по-настоящему. Высокий, крепкий, уверенный в себе. Взгляд внимательный, фотографически цепкий. Подбородок волевой, черты лица резкие. Кисти рук крепкие, с профессионально набитыми костяшки.
«Наверное, уже в б е с а х  ходит!» - не без зависти подумал Денис.
- А-а! Вот они, герои нашего времени! – проревел Ромка – Ну, здоров, старик!
- Здорово! Сто лет не виделись!
Они крепко пожали друг другу руки и обнялись.
- Хорошо, что ты, наконец, приехал! – говорил Ромка, пока они шли к его машине – Мы сейчас ко мне заскочим минут на пятнадцать, хочу тебе кое-чего показать!
На автостоянке они остановились у новенькой, еще сверкающей краской вишневой «семерки».
- Твоя? – спросил Денис – Богато живешь!
- Кто - я?! Ты бы видел, на чем начальство наше ездит!
Тут конечно все было относительно. После того как Ромка женился на своей институтской любви Вики Горячевой, но его и ее родители скинулись и вскладчину купили молодоженам дом в частном секторе. Дом отремонтировали, оборудовали удобствами – чего еще можно желать  молодым как говорится, живи, не хочу! К дому, машине, постепенно добавились и полезные связи, благодаря которым он и жену пристроил на теплое местечко – в местную консалтинговую фирму.
В салоне машины Ромка спросил:
- Как у тебя с этой журналисточкой? Не закрутил еще  шуры-муры?
Денис лишь рукой  досадливо махнул рукой:
- Нет еще! Не до того.
- Вот и хорошо! – Ромка вырулил  на улицу и прибавил скорость. Областной центр, чем-то напоминал Байловск. Только в более крупном масштабе. Окраины его утопали в зелени палисадников частного центра, а центр был отстроен многоэтажками.
Областной УБОП располагался в трехэтажном здании по соседству со зданием областного УВД. Чуть дальше располагался в скромненькой пятиэтажке еще одна контора – областное УФСБ. Рядом  центральная площадь,  так и не переименованная и носящая имя Ленина. Здесь в шикарном отгроханном еще при Советском Союзе здании, располагалась Администрации области.
Они подъехали к воротам, где показали удостоверение невысокому крепышу в камуфляже, броннике, маске на лице и с АК на плече.
- У вас что усиление?
- Да нет. Все как обычно!
- А чего он тогда в маске и во всем «прикиде»!
- Так это СОБР!
- Не фига себе! Вас СОБР охраняет?! Их же вроде муниципалам переподчинили? И переименовали, кажется?
- Ну и что? У нас с ними всегда нормальные отношения были! Пошли!
Оставив машину во дворе, они вошли в здание, миновали вахту, где их пропустили без лишних вопросов и поднялись на второй этаж, где располагался  кабинет Ромки.  В кабинете сидел молодой парень в таком же джинсовом прикиде как и Роман.
- Знакомьтесь! Это Гриша, мой друг и коллега, и сосед по этому кабинету. Гриша, это Денис, мой давний друг и наш коллега из Байловска. Опер из тамошнего розыска! Садись, Денис, садись, родной!
Поздоровавшись с Гришей, Денис сел на свободный стул у стола Роман, который занял свое место.
- Мы с Гришей, уже  целую неделю занимаемся твоей подопечной.
«Ого!» - только подумал Денис, а вслух спросил:
- А вам, чего, больше заняться не кем? И потом: журналисты не бандиты! Клиентура довольно специфическая! Тут подходцы нужны не наши – не милицейские, а вон соседей ваших!
- Чекистов?  А я не удивлюсь, что они ее тоже на контроле держат!
- Ну, ё... ! Кто она такая?! Чтоб ей столько внимания уделяли!
- А вот сейчас увидишь! Гриша?
Гриша подал Денису тонкую папку:
-  Посмотри! Дама о-очень интересная! И очень шустрая!
- Сейчас говорят – коммуникабельная! – ввернул Ромка, листая какой-то свой блокнот.
- Так вот смотри: Она приехала в понедельник – 15 числа. У нее на руках ходатайство от солидного столичной медиа-компании, о разрешении  изучения архивных материалов в УВД. Разрешение ей подписывают буквально через двадцать минут, как она пришла сюда. Подписал сам генерал. Он же с ней первый пообщался. Со второй половины дня понедельника, она изучает материалы в архиве. Набирает якобы материал для статей. Со вторника начинаются странные дела. С утра,  с девяти часов  и до обеда, то есть до двенадцати тридцати «дышит пылью» в архиве. Но вот со второй половины дня начинается совсем другая деятельность. Вот смотри  вторник 16 число:  с тринадцати сорока до четырнадцати сорока участие в пресс-конференции главы  администрации.  В этот же день она снова встречается с нашими – с руководителем пресс-службы. Вечером в восемнадцать часов тридцать минут устанавливает контакт со спикером областного законодательного собрания – Яблоковым. Далее, среда 17 число, тринадцать часов, обед с директором ЗАО «Химмаш» - самый  крупный работающий завод в области Славиным Николаем Егоровичем.
- Двоюродный брат губернатора, да? – уточнил Денис.
- Точно! Смотрим, дальше: в шестнадцать часов  встреча с Сухарем. Надо говорить кто такой?
- Сухарев Виктор Павлович, - Денис припомнил то, что знал о Сухаре – 1968 года рождения. Лидер крупнейшей в области организованной преступной группировки. Вымогательство, «крышивание», паленные тачки, наркотики, чего там еще? Мошенничество  с  бюджетными средствами! По сути, Сухарь контролирует всю криминальную жизнь области. Вообщем, это ВАШ клиент! А у нас на районе под ним Чума ходит.
- Молодец, в теме! – похвалил Ромка.
- Работа такая! – ухмыльнулся Денис.
- В этот же день, - снова   продолжил Гриша, сверяясь с лежавшим перед ним листочком с текстом – с восемнадцати тридцати до двадцати часов – госпожа Корчина встречается с председателем «Ассоциации предпринимателей области».
- Хм-м!
- В четверг, 18 числа, то бишь, вчера,  встреча с главой администрации. С пятнадцати часов до пятнадцати тридцати с начальником областной налоговой инспекцией Пуговкиной. 
-  И что она, действительно, материал собирает?
- Не только собирает. Она работает! Смотри! – Ромка протянул ему свежий номер одной московской центральной газеты -  Здесь интервью со Славиным! В понедельник выйдет интервью с главой администрации! О, как!
- Она действительно, очень шустрая. Набивает статью и электронной почтой сбрасывает ее в редакцию! А там она уже в набор идет.
- А сегодня она где?
- С утра засела в архиве. А после обеда, у нее встреча с местными журналюгами. Обмен опытом и мнением. И вроде все! Собирается в Байловск.
- Странно все-таки, - сказал Денис – Может она в архиве чего нарыть хочет? Какие материалы она изучает?
- А! Так, дела давно минувших дней! Без всякой связи с нынешним временем!
- Уверен?
- Уверен!
- Ты сам-то материалы смотрел? – уточнил Денис.
- Мне есть, когда их смотреть?!- удивленно посмотрел на него Роман.
- А ты посмотри! – Денис, вернул папку Грише – Посмотри! Чего-то она ищет в этих архивах и в нашем районном тоже рыла! Так что ты посмотри тут, я у себя посмотрю. Сам эти пыльные бумажки полистаю. Глядишь, что-то общее найдем!
- Полистать, давай полистаем! Хотя, архив этот так, мне кажется либо для отвода глаз, либо просто – хобби какое-нибудь! На ее реальные контакты куда как более интересны.
- А где она кстати жила? Точнее у кого?
- Улица Интернациональная дом 8 квартира 19. Хозяйка – Сорокина Анастасия Михайловна.
- А! – сообразил Денис – Это сестра нашей байловской – Кузнецовой Ангелины Васильевны. Кузнецова, работает вместе с матерью Корчиной.
- Ну, понятно, значит, квартировала у нее пять дней!
- Интересно? На командировочных, что ли сэкономить решила чтоли?
- А черт ее знает!
- А с хозяйкой беседовали?
Ромка и Гришка переглянулись.
- Нет. Мы вообще только фиксировали ее контакты. Прослушка не осуществлялась. Сам понимаешь – с такими людьми она контачит, которым наше личное внимание ни к чему! Да и кто нам даст разрешение, например, главу администрации прослушивать. Наружное наблюдение и фотофиксация контактов. Больше ни-ни! НЕ ДОЗВОЛЯЮТ!
- Мужики, а вы вообще, по чьей инициативе ее ведете?
- Естественно, по приказу генерала! Устному.  Думаю, он сообщил Главе администрации, а тот решил подстраховаться. Не каждый день к нам приезжают столичные цыпы и начинают вынюхивать непонятно что.
- М-да! Сложно все у вас тут!  А как у нее тут с лично жизнью?
- Да никак! Она конечно видная и, ух какая - аппетитная! Пытался тут к ней один товарищ подкатить, да все безуспешно! Отшила она его в пять секунд!
- Никаких кабаков? Казино? Вечеринок?
- Нет, ничего такого! Ну, может быть сегодня, бухнет с нашими борзописцами. А так – музеи, библиотека. Кофейком натуральным баловалась в самой дорогой кофейне!
- Интерес-с-сно! – покачал головой Денис – Что-то тут не то! Зря вы линию архив-музей-библиотека пропустили. Зря!
Ромка махнул рукой:
- Да херня это все! Думаешь, она тут оперативную установку осуществляет?
- Я не знаю.
- Даже если и так, у нас задача, другая! Зафиксировать ее встречи и с руководством областного аппарата и предпринимательскими кругами. А вот чего ты в нее вцепился? По своей инициативе?
Денис рассмеялся:
- По своей инициативе я ее трахнул бы, да и все! А меня вызывает начальство и говорит – помогай ей писать! Приказ Гнедина. Так что деваться некуда.
- М-м-м! – Ромка потер переносицу – Ясненько. А чем она там вообще занималась?
- Да все тем же! Строчила статьи про завод, потом переключилась на нас грешных!  А у нас, как на зло -  «косяк», за «косяком». Грабеж – её, кстати, и ограбили! Пацана – школьника один выродок убил. Серия краж и бытовухи! В общем – жопа! Вот она к нам и прилипла!
- Она про вас что опубликовала?
- Ага! До сих пор на стенде висят! Гнедин с ней общий язык видать быстро нашел!
- Молодец, коли так! – усмехнулся Ромка – Мо-лодец! Правильно, зачем скандалить, да еще в такой ситуации, в какой ваш славный РОВД находится…
- То есть вы в теме?!
- А как же! Ну, а что, насчет встреч с руководством?
- Были! Куда, без них! И с нашими, ну в смысле с руководством, общалась – в основном с Гнединым! И с Шалыгиным! И с нашими, так сказать, предпринимателями! В общем, как и здесь, только в более мелком – районном масштабе!
- М-гу-у! – удовлетворенно поднялся из кресла – Ладно, Денис. Давай так: щас, пока я по начальникам хожу, Гриша с твоих слов напишет подробный рапорт  - с именами, датами, местами встреч – о деятельности в Байловске Корчиной. Ты как? Не возражаешь?
Денис рассмеялся:
- Ну, вы блин, горазды – чужую работу, на свой счет записывать!
- Тебе чего, жалко?!
- Ты, знаешь, чего тебе это стоить будет?!
- Денис!  Мы за ценной не постоим! Сколько?
- Литров что ли?!
Гриша и Ромка снова переглянулись. И Дениса словно хлестнуло:
«Какие на хрен литры?! У них весь расчет идет в бабках! Ты не в районе! Ты не на земле! Тут царствует Аппарат! И аппаратные правила! Эквивалент – бабки, бабло!»
- Не менее трех литров! – выпалил он. Если бы он согласился на бабки, какая уж тут дружба могла быть между ним и Ромкой… А друзей у него и так было немного!
- Договорились! – Ромка вышел из-за стола поспешил к двери – Я скоро!
Он вернулся через пятнадцать минут. К этому времени Гриша уже заканчивал печатать рапорт на компьютере.
- Ну, что поехали? – спросил Роман – У меня ведь сегодня отгул!
- Какое совпадение! – ухмыльнулся Денис – У меня тоже! И учти – три литра!
- Не волнуйся старик! – подмигнул ему Роман – Будет еще бонус!
- Гы-гы! Ладно! Пока, Гриша!
- Ага! Давай, пока!
Гриша только с завистью посмотрел им вслед и вернулся к компьютеру, допечатывать рапорт.

Жену Роман до завтра отправил к родителям. Так что дома они были одни. Быстро накрыли стол – по-домашнему, просто и без изысков.  Отварная картошка, домашние соленья, селедочка слабой соли, с луком, домашнее копченное сало. А еще Ромка сейчас поджаривал на сковородке свои фирменные бифштексы с кровью – такие только он мог готовить. Не в одном ресторане таких не подадут. Посредине стола возвышалась запотевшая бутылка водки ноль семь литра. 
Но разговор по-прежнему продолжался, на ту же тему, что и в кабинете Свиридова в УБОПе
- Все не так просто, - говорил Роман, переворачивая куски мяса на сковородке – Тэк-с! Сейчас еще чуть-чуть… Запросил я по своим, не официальным каналам, информацию на эту Корчину…
«Интересно, что у тебя за каналы такие?» - подумал Денис, но вслух ничего спрашивать не стал. Источники информации это святое, захочет скажет, не захочет, значит не надо спрашивать – есть значит свои причины, чтобы не говорить.
- Интересно мне стало, с чего бы такая столичная штучка взяла да свалилась в нашу деревенскую глушь! – Роман накрыл крышку сковородкой, потом поставил деревянную подставку в центр стола и водрузил на нее сковородку.
- Ответ пришел призанимательнейший! Действительна она журналист солидного медиа-холдинга. Пишет причем на самые разнообразные темы: и про культуру, и про политику, и про криминал с экономикой! Последняя серия публикаций ее была посвящена расхищению бюджетных средств. Как выяснилось, информацию ей об этот слил один из расхитителей. Что-то у него там не срослось с партнерами-конкурентами, он их лишил таким макаром – того! Ну, тут как всегда! Комиссия, прокуратура, дела уголовные возбудили! Журналисточка наша героиня, на экране замелькала. А потом – хлоп! И грохнули ее патрона, спонсора и любовника в одном лице. Партнеры-конкуренты, тоже ребята оказались не промах и уконтропупили этого кидалу, быстрее чем он до них успел добраться руками наших «доблестных» правоохранительных органов. Вот и осталась наша госпожа Корчина одна. Правда, не надолго. Очень быстро она нашла себе нового покровителя. Знаешь кого?
 - Анатолий Егорович Грушин – глава группы компаний «Агро-Нива». Крупнейший Агрохолдинг на европейской части страны.
- У-у-у! – удивился Роман – Знаешь, значит! Молодца! Как ты смог просчитать ее связь?
- Да никак! Просто догадка. Они практически одновременно объявились в Байловске – «Агро-Нива» и Корчина.
Роман как-то по новому, оценивающе посмотрел на него:
- Да, Денис. Тебе надо не в вашем долбанном райотделе маяться! Твое место у нас! Здесь! Здесь нужны люди головастые! А то у нас тут… - он осекся и махнул рукой и полез за стопками – Так вот, ты прав, взял господин Грушин нашу Веронику под крыло и направил сюда! Одновременно «Агро-Нива» стала активно здесь разворачиваться – скупка предприятий, землю в аренду берет. Словом серьезные ребята. Начали они именно с Байловского района, который ваш мудак Шалыгин готов продать им на корню.  Причем почти по бросовой, не дорогой, цене!  Причем с «Папой» он делиться не собирается!
Под «папой» понимался – глава администрации.
- Он же жлоб!
Ромка разлил водку по рюмкам:
- Давай за встречу!
Выпили. Водка холодным шаром скатилось во внутрь и стала растекаться там приятным теплом. Денис занюхал кусочком хлеба.
- С утра пораньше! Оказывается это даже интересно!
- Еще бы!
- А дальше чего с этой Корчиной?
- А чего дальше?  - Ромка снова наполнил рюмки  и потянулся к свороде с бифштексами -  «Папе» это естественно не нравится.  Но он умный! Он сделал вид, что сепаратизма Шалыгина не заметил, мол, давай-давай резвись пока! Но втихаря всем отдал команду – бдеть! Бдеть в оба глаза! Сейчас он ждет что «Агро-Нива» придет к нему. Думаю через Корчину, он соответствующий намек сделал. Сейчас ждет реакции.
- А если реакции не последует?
- Тогда всеми сделками Шалыгина займемся мы, ОБЭП и прокуратура! Уже дана негласная команда готовить материалы!
- О-охереть! – только и сказал Денис – Куда уж нам с нашими бытовухами до Ваших дел!
Роман разложил бифштексы по тарелкам, и они выпили по второй.
- А, Шалыгин? – спросил Денис с набитым ртом,- М-м старик, пальчики оближешь! Что «Папа» не боится, что он его кинет! Что с помощью той же «Агро-Нивы», сядет в его кресло!
- Конечно, боится!  Поэтому он дал негласный приказ отслеживать все контакты Корчиной. Ведь она здесь как, я даже не знаю  с чем сравнить, лакмусовая бумажка что ли? Вполне возможно, что назревает игра!  Ведь она неспроста тут со всеми встречается! И знает, что ее встречи не останутся без внимания кого надо – в первую очередь Папы!
- Может это разведка?
- Да нет! Что ты! Для сбора информации у каждой конторы есть свои грамотные люди! Нет, это не разведка, это пробный камень. И все смотрят, какая будет реакция!
- Ну, а наша задача в этой ситуации?
- Голову свою не подставить! Они власть делят, а нам надо жуликов  ловить!

26.
 
В три часа дня Пашка с отцом, только что вернулись из бани от деда Решетовых, оставив там париться мать и сестру. День был солнечный, теплый. Пашка распаренный и расслабленный уже предвкушал выходные и сегодняшний вечер с Оксанкой. Сегодня можно было, и «забить» на учебники и на пособия для абитуриентов, которыми его пичкал Денис. Денис кстати бережно сохранил все свои институтские лекции и другие конспекты и он теперь заставлял младшего штудировать их.
«Попробуй только не поступи! – гонял он Пашку по комнате норовя врезать толстой общей тетрадкой по голове – Я тебе башку откручу!»
Но не сегодня! Сегодня Денис смотался в область, вернуться он должен был только завтра. Так что сегодня – учеба отдохнет! И от нее тоже отдохнет!
Забросив грязную одежду в стиральную машину, Пашка зашел в большую комнату и включил телевизор. По ОРТ как раз начинался пятнадцатичасовой выпуск новостей. Отец собрался бриться, и уже собирался воткнуть вилку со шнуром от электробритвы в розетку, но тут его внимание привлек какой-то дым, который он увидел в окно.
- Блин, это чего еще такое? Мусор что ли кто жгёт на задах? – он хотел отправить Пашку проверить, но нехорошее предчувствие заставило его самого быстро выйти из дома.
Пашка меж тем не обратил на его слова особого внимания – обычное дело, весна все мусор жгут! Аккуратнее только надо с этим делом…
- Пашка! Бегом сюда! Сено горит!!
Как он взлетел с дивана, схватил на бегу и одел куртку-шторомовку, сунул ноги в кроссовки – и все это на ходу, не останавливаясь, точно он этого не помнил. Отец уже с ведром воды уже выбежал в заднюю калитку. Пашка перед тем как пойти  в баню, когда пришел со школы и, напоив корову с теленком и быка, не поленился и набрал три ведра воды на вечерню поилку скотины. Он забежал на летнюю кухню, где оставил ведра с водой, схватил пластиковое десятилитровое ведро красного цвета и побежал на улицу, на ходу, умудрившись еще как-то не столкнуться в тесноте с отцом. Пашка выскочил в заднюю калитку, и в лицо ему ударил дым, и дохнуло жаром. Стоявший рядом с задней стеной деревянного сарая Решетовых небольшой стожок с остатками сена, оставшегося с зимы и которое еще не было съедено коровой и быком, вовсю пылал огнем. Не глядя, Пашка выплеснул ведро воды прямо в огненное марево.
«Бля, чего я делаю?!»
- По сараю! – рявкнул отец – Бей по сараю, на стену и крышу! А то все погорим к херам!!
Дело в том, что в здешних краях, соседские дворы строят очень близко друг друга – практически стена к стене, забор к забору. Большая часть строений – деревянные. А если стены и кирпичные, как например, на гараж, то, крыша и перекрытия из дерева и рубероида или шифера. Пламя от горящего стога сена, легко могло перекинуться на сарай Решетовых и на гараж их соседей, и разлететься дальше, подгоняемое легким весенним ветерком. И тогда амба! Вся улица могла заняться…
Наверное, ситуацию спасло, то, что во дворе у Решетовых был проведен водопровод времянка – а именно от колонки в огороде была проложена труба, закопанная в грунт сантиметров на двадцать-тридцать. Зимой ею не пользовались, и перекрывали в нее доступ воды, а с наступлением тепла использовали для хозяйственных нужд во дворе и на летней кухни.
Открыв вентиль на кране, они бегом бегали с ведрами  выливая их на стену сарая. Хвать! И бегом!
Пожар – штука страшная! И заложенный на века в крестьянских генах инстинкт выгнал из домов все соседей на задворки. Все прибежали с ведрами, ломами, шлангами, кто-то таскал воду от себя, кто-то от Решетовых. Когда через двадцать минут (Пашка специально на часы посмотрел!) приехала пожарная машина, уже было ясно сарай (а вместе с ним, считай, все соседние дворы!) отстояли.
Пока сгоревшие остатки сена и ограды поливали водой из пожарной машины, Пашка прошел в огород к колонке, где подсоединил к гусаку длинный шланг для полива огорода. Ясен пень, что у одной пожарной машины воды надолго не хватит. Шланг он вытащил ко двору – длины вполне хватило.  Столкнулся с матерью и сестрой, сказал им:
- Ну, чего ревете?! Все уже! Все! Все целы!
Когда он вытащил шланг на задворки, то народ стоял вокруг пожарной машины и озабоченно чесал затылки. Николай Решетов разгребал кучки обгоревшего дымящегося сена:
- Хорошо, что коров на пастбище выгонят через три дня! А то чем их кормить?
- Слышь, Коль, а с чего полыхнуло-то?
- Сам хотел бы знать! Печки вокруг никто не топит, костров не жжет, провода на столбах, вон все целы!
- Чего подожгли?!
- Хрен его знает! Брезент жалко! Сено-то, черт с ним! А брезента такого теперь не сыщешь, я им весь стог закрывал.
Пожарная машина, залив очаг пожара, потихоньку отвалила. Народ, обсуждая версии произошедшего, стал расходиться. На пожарище остались Пашка с отцом. Они разгребали и растрясали остатки сгоревшего сена и на всякий случай проливали их водой.
«Странно, с чего бы? – думал Пашка – Пятница, пятнадцать часов – рабочий день еще не закончен. Народ на работе. Кто тут мог шляться? Ну, даже если кто и «бычок» сигареты бросил. Чего его ветром под падину закинуло. Не похоже! Потух бы!»
Он внимательно осмотрел падину – настеленные на высоте примерно 30-40 сантиметров над землей доски и жерди, лежащие на бревенчатых катках. Падина предназначена была для того чтобы сено не лежало на земле, иначе оно бы сгнило. Стог стоял здесь с прошлого лета, всю осень и зиму – на ветру, на снегу, под дождем. Сверху его укрывали широким и длинным брезентом, а снизу была падина, что позволяло избежать сырости и обеспечивало вентиляцию. Доски подины обгорели, но были целые. Потом Пашка осмотрел жерди ограды с тыльной стороны, они обгорели, как ему казалось сильнее, чем падина. Он подошел к стене гаража и стал царапать обгоревшие бревна, сравнивая глубину обугливания снизу, сверху и примерно в середине стены. По всему выходило что гореть начало с тыльной стороны, но не снизу, как если бы туда закатился бычок, а повыше на высоте примерно метр – полтора…  А это значит…
- Слышь! Ты чего там копаешься?!
- Да так… Мысль одна есть. Па, может опергруппу вызвать? Пусть осмотр сделают!
- Да в п…ду их! Все равно ни хрена не найду! Денис приедет – пусть занимается!
- Ну, так вообще-то положено!
- Положено, им самим приезжать! Ну и где они?! Да и не надо этого! А то его на работе засмеют! А нас потом з…бут: осмотры, опросы-допросы! А какой ущерб?! А чем вы его подтвердите?! Нет уж! На ментов время терять - себя не уважать! Приедет - пусть так разбирается. Найдет кого – так мы тому поджожнику по-тихому карачун заделаем! По справедливости и без лишней писанины!
- Пап, а Ванька то не вышел! – Пашка кивнул на ворота, ограды Шмеля. Отец лишь рыкнул что-то сквозь зубы, а потом спокойно сказал:
- Он что, дурак? От его забора до нашего стога не больше десяти метров. Не дай бог одна искра – так вон его же сено и занялось бы. Он-то не вышел, а жена его выбегала, помогала!
- Угу!
- Ладно! Пошли обедать!
- Скорее ужинать!
- Завтра с утра всю эту гарь на телегу и вывези на свалку к чертовой матери!
«А ведь получается что подожгли! – думал Пашка – КТО? И за что? Впрочем, за что, это не вопрос – это похоже за Денискины подвиги прилетело! Ну, мент поганый!»




27.

Она не хотела изменять Пашке. Просто так получилось... Ну, получилось, понимаете?!
В то время пока Пашка бегал с ведрами воды, заливая  полыхающее сено, Оксана ему изменила. После занятий, она встретилась с Зоей Тузиковой и они вместе пошли в гости к Юли Кариной. Обычное дело, занятия закончились сегодня пораньше, можно спокойно поболтать, обсудить планы на вечер, погонять порнушку… пока предки на работе.
Юлька сумела их удивить новым нарядом, который она, с ее слов приготовила для выпускного вечера. Потом Зойка, куда-то резко смылась, сказав:
- К маме забыла зайти! Я сейчас, ну если что увидимся вечером!
Юлька тут же набрала номер, Андрюхи Лосева
- Дрюнчик! Ты когда мне кассету вернешь?! Ну, так тащи её, скорее!
А потом она показала ей новый купальник. И такой  м-м! Просто супер!
- Примерь! – предложила Юля – Если подойдет, то я маме закажу еще один – для тебя! Выйдет недорого!
Оксанка нырнула в её комнату и быстро переоделась. Пока она там переодевалась, пришел Андрюха, и они о чем-то там стали разговаривать с Юлькой.
Купальник ей очень понравился.
«Вот бы Павлик увидел бы!» - подумала она.
Но Пашке рядом не было. Он в это время с ведром воды, да в пекло. И тогда она решилась и быстрой грациозной походкой вышла в большую комнату.
- Как я Вам? – спросила она, гордо вскинув подбородок к верху и встав в такую эффектную позу что… 
  - М-мр! Вот это да! – промычал Андрюха, даже слегка присев.
На губах Юльки мелькнула легкая полуулыбка:
- Слушай, а тебе идет! Точно: закажу еще по одному комплекту и тебе и Зойки. Слушай, а давай я тебя сфотографирую. Дрюнчик, дай мой поляроид, вон на полке лежит!
Они стали дурачится. Сначала Юлька фотографировал Оксанку. Потом Юлька сбежала в комнату, где переоделась в новое кружевное белье. И их уже фотографировал Андрюха.
Запустили «видешник» и на экране телевизора замелькали незамысловатые сексуальные сцены. Получилось все как-то само собой. И очень даже легко! Сопротивляться она и не стала, уступила настойчивым ласкам парня. Андрюха так рьяно взялся за дело, что на легкий шелест поляроида, ни тот ни другой внимании не обратили.
Потом конечно, чуть не разрыдалась, но быстро успокоилась.
«Да, ладно, тебе! – махнул рукой Андрюха -  Ну, перепихнулись и чего теперь?  Не говори ничего Павлухе! И я ничего не скажу! Чего уж, теперь? Юлька, тоже ничего скажет, да?
- Конечно, конечно! Ну, чего тут такого! Не переживай!»
А про себя она победоносно улыбалась!
 
28.

- Бандитское государство, говоришь? – Ромка потянулся на диване – Хр-р! Х-хорошо, поспал! – он с силой потер лицо ладонью – А ты знаешь, я согласен!
-  Что у нас государство бандитское?
Денис оторвал голову от спинки кресла, в котором он до этого сладко дремал.
- Не-а! Оно у нас никакое! Ни бандитское, ни правовое!  Если у нас бандитское государство все-таки победит, лично я сниму погоны, соберу команду и пойду защищать свой участок бизнеса. Буду защищать свою грядку, чтобы никто не посмел посягнуть на мою морковку и капусту!
Роман подошел к окну, отдернул шторы. Солнечный весенний день уже давно перевалил за полдень и двигался к вечеру.
- А что тебе сейчас мешает это сделать?
Ромка пожал плечами:
- Да черт, его знает! Ты, помнишь, какими мы романтиками пришли в розыск?
- Помню! Нас сразу за водкой послали!
- А потом мы Санычу помогали проверочную закупку делать!
- А потом на нас их «крыша» наехала. Вовремя тогда ОМОН подоспел, иначе хреново все бы закончилось!
Ромка усмехнулся:
- А знаешь, Саныч, это просчитал! Он тогда за нами наружку пустил. Они быстренько их срисовали. И когда «звери» на нас кинулись, машина с ОМОНом параллельной улицей шла!
- Ох, и отделали их тогда!
- Это мы еще не видели как их в подвале метели! После этого они и отскочили!
- Да-а! – потянулся Денис – Было время!
  Он встал из кресла.
- И все же почему ты не уходишь?
- А ты?
- А куда я пойду в своей деревне! Кого мне там крышевать? Да и не по мне это!
- И не по мне!  Кстати, у меня есть хорошие знакомые бизнесмены! Я им помогаю от бандитов отбиваться! Они мне иногда помогают! Это не просто купи-продай ребята, а серьезные мужики, которые хотят и могут делать деньги, при чем по-честному! Только их сверху государство душит налогами, да всякими проверками - то пожарники припрутся, то СЭС заявится, то еще кто! А снизу сволота бандитская давит. Для них они все на одно лицо – барыги, и держать их надо за вымя, чтобы деньгу доить! Нет, среди них всякая публика есть! Некоторым я и руки не подам! А есть очень неглупые ребята, таким помочь не грешно! А когда надо, они помогут мне! И не обязательно деньгами. Только дистанцию сохранять надо!
- Ага! Попробуй ее удержи! Если ты рискуешь и получаешь копейки! А они вона сколько зашибают! Ну, разве не так?
- Да так, конечно! Конечно все так! Вот я и работаю, пока сил хватит терпеть весь этот маразм! А там видно будет! Айда пиво пить!
- Давай я тебе хоть посуду вымыть помогу, а потом выйдем, проветримся!

Через получасовой прогулки они уже подошли к небольшому, но уютно расположенному пивному погребку «Платан» у центрального парка. Здесь им на встречу вышел невысокий плотный мужчина, он радушно приветствовал  Романа и Дениса и проводил их в отельный кабинет.
- Вот тебе пример порядочного бизнесмена! – сказала Ромка, устраиваясь поудобнее за столом. У него вдруг заверещал мобильник, но, взглянув на номер, он сбросил вызов,  и продолжил начатый разговор – Петя Грязнов открыл этот кабачок, варит пиво. Натуральное! Сейчас попробуешь! Не разбавляет его! Заведение свое держит в порядке, персонал в строгости. На него наехали через три дня как он открылся.  Петя к нашему начальству за подмогой пошел. Здесь, между прочим, на открытии он всех их и угощал! Вот в этом кабинете! Жрали и пили на халяву! А  когда люди Гарика Лысого наскочили, начальники стали сопли жевать! УБОП тогда еще был центрального подчинения, а не областного УВД. Хорошо нам вовремя стуканули! Я приехал, все Пети разъяснил - что не станет за него наше УВДэшное начальство вписываться. Потому что по всем раскладам это территория бандитская. Если Лысому на хвост наступят менты, то он побежит к Сухарю. Сухарь будет давить через Папу и через своих ссученых корешей в нашем УВД. По всему выходило, что Петя должен был лечь под них.
- Но тут появился ты!
        - Именно! Когда пришли они деньги с Пети получать, то мы их оформили, все как положено. Троих быков упаковали! Потом я с СОБРом вломился на дачу к Лысому, под предлогом поиска у него на даче оружия и наркотиков. По ходу пьесы объяснил ему в популярной форме, что он с этой точке получать не будет!
В это время в кабинет вошла молоденькая симпатичная официантка, с подносом и поставила на стол перед ними четыре запотевших бокала с пивом и два блюдца с сухариками и фисташками. Дождавшись, когда  она уйдет, они отпили пива. Денис отметил, что он вполне приличное, если не сказать больше! Вкуснее даже импортного.
- Ну как? – спросил Ромка подмигнув.
- Во! –  Денис показал в ответ большой палец правой руки.
Ромка довольно крякнул.
- Ну и чем все закончилось? С этой точкой?
- А ни чем! Бандюки решили, что это теперь подментованная точка. Пусть так и думают! Ну, а когда другие к нам стали подтягиваться, то они засуетились! На Петра стали наезжать уже всякие проверяющие госинстанции – налоговая, пожарная и тэдэ и тэпэ! Закрыть хотели! На нас жалобы посыпались! Проверки приехали! Но мы отбились!
- Молодцы!
- Я это к чему говорю, Денис! – Ромка смачно захрустел сухариками – Люди стали к нам тянуться. Мы тут с отставниками сколотили ЧОП - «ЩИТ» называется. Контора серьезная – бывшие менты, военные, парочка фээсбэшников. Своя разведка, контрразведка, юридическая служба,  вооруженные мобильные группы. Оружие на легальных, законных основаниях! Понятно, что ЩИТ в связки с нами работает.  И многие с нами хотят работать, многие хотят из под бандитов уйти!  Вообще работы хватает! Не хватает только грамотных людей! А еще не хватает людей умных и надежных. Таких, как ты! Так что ты подумай! Подумай! И двигай к нам! Ты здесь будешь к месту. Хоть в УБОПе, хоть в «ЩИТе». Да, работа рисковая. Бандюки просто так барыг не отпустят! Придется воевать и воевать по серьезному! Но это того стоит! Поверь, ты не только в деньгах выиграешь! Но и просто чувство удовлетворения испытывать будешь!  Зато, что делать будешь, туже работу, что и должен – охранять и защищать, но без ведомственной волокиты, и гор не нужных бумаг. Без начальственного брюзжания!
Денис уже сообразил, куда клонит Роман – «красная крыша», вот это как называется! Сначала предпринимателей кошмарят бандиты, потом приходит УБОП и всех вяжет. Ну а чтобы больше наездов не повторилось, заключите-ка товарищи коммерсанты договор вот с этой охранной фирмой. Вот такой развод получается…
- Это уже другая жизнь, Рома! Совсем другая! – Денис жадно заглотил пиво  из стакана и удовлетворенно крякнул – Ох, хорошо!  Резон, конечно, есть в твоих словах! Но только вопрос: а не подменяем ли мы крыши, вместо «черной», ставим «красную»?
- А хоть бы и так! Только под нашей красной крышей, порядка больше! И мы не беспредел! Мы не дерем с людей последние три шкуры! Заключили договор, вот и работаем! Мы людям даем возможность сэкономленные деньги в дело вкладывать! Вот Петр скоро еще два таких кабачка откроет. А мы будем их охранять!
- По-моему, самое главное в этом деле не зарываться!
- О! Золотые слова! Если бы я, например, зарывался, то я бы давно на «Мерсе» на работу ездил! Ты прав, конечно! Один беспредел, не должен, заменяться другим! Ну, так что подумаешь?
Денис пожал плечами:
- Подумаю! Но обещать не буду! Ты мне лучше помоги, Пашку на юрфак пропихнуть! Точнее сделай так, чтобы его специально на экзамене не валили и взятку не тянули при поступлении!
- Вслед за нами? Молодцом! Сколько ему?
- Все, уже школу заканчивает! Поступать будет!
- Ладно, поможем, чем сможем. Но ты тоже подумай, подумай!

Провожая его на следующее утром на вокзал, Ромка попросил:
- Держи меня в курсе, по поводу Корчиной. Она вчера вечером к Вам уехала! Гнедин ее лично подхватил вечером и отвез в Байловск. Чую затевается что-то мутное.
- А куда он ее повез?
- Наверное, прямо к Шалыгину. Мы их дальше-то города не вели.
- Угу! Ладно! Ты тоже если что, звони! И еще пройдись по цепочке архив-библиотека-музей. Не из простого же альтруизма она там копала.
- Хорошо, обязательно посмотрю.
Они крепко пожали друг другу руки на прощанье, и Денис поспешил к автобусу, в который уже заканчивалась посадка.
29.

Поквартирный, правда в данном случае, скорее подворный обход является одной из основ розыска. Вернувшись домой, и, узнав о пожаре, Денис поматерился, поматерился и вечером в субботу двинулся обходить соседей, затевая различные разговоры, но суть которых постепенно сводилась к одному кто что видел, кого видел, в какое время. Обход практически прошел в пустую. Лишь жена отцовского напарника Сергея Бородина – Зинаида Бородина пояснила, что видела как незадолго до начала пожара, по задворкам проходили Репейниковы младшие – Лешка и Мишка. А кроме них старик Жеков проползал. Ну, Жеков, понятно, не в счет – он живет неподалеку, вон до его сарая рукой подать. А вот что тут эти два малолетних паршивца делали – вопрос. Значит надо им внимания уделить.
В воскресенье во время дежурства Денис прошвырнулся по своей «клиентуре»:
«Вот что, брателы, если сразу скажите, кто мне петуха красного подпустил – плющить не буду! Договоримся. Но если хоть через год, хоть через два, хоть через пять лет – узнаю, что кто-то из вас это сделал и сейчас смолчал – порву на английский флаг! Ну, чья работа?!»
Но клиенты все стояли как один на своем: мы тут не при делах, не мы это! Мы не беспредельщики, да и зачем нам это? Зачем с ментами зазря ссориться? Одно дело служба, но когда дело касается личного, то тут  са-авсем другой результат может выйти! И не в пользу жуликов, зачастую может быть такой результат.
Но и сам Денис больше склонялся к мысли, что клиентура тут не причем. Это чья-то самодеятельность. Но чья?

- Так что, милок, гони бабки! Денежку давай! – змеиный взгляд Бетонихи казалось прожигает Ваньку насквозь – А то мигну сыночкам, они тебя ментам вмиг заложат. Им-то ничего не будет, они не совершеннолетние! А тебя посадют!
Шмель, однако, выдержал тяжелый взгляд Бетонихи, ухмыльнулся в ответ:
- А пошла ты… Напугала ежа голой жопой! Вон двор Решетовых, иди! Иди, закладывай, чего стоишь!
- Сам напрашиваешься! Гляди, пожалеешь!
Хрясь!
Ванька с такой силой распахнул калитку, что оттолкнул Бетониху
- Вали отсюда, я сказал! Пока я тебе ребра не посчитал! И запомни: кое-кто видел, как твои младшие стог Решетова подожгли! И еще кое-кто найдется, много чего про тебя расскажет! Сама сядешь! А вы****ки твои в детдоме пропадут! Дениска Решетов постарается, гандон такой!
Хлопая глазами, находясь в каком-то неведом до селе состоянии оцепенения Бетониха медленно задом-задом пятилась от калитки ограды! И теперь Ванька с ненавистью глядел на нее.

- Все, всё поняли? – Моисеич внимательно посмотрел на подчиненных – Ещё раз повторяю – никому ни слова! В пять утра все собираемся здесь - получаем оружие и «броники». Выезд в шесть!
- Так кого берем? – уточнил Сорока.
- Завтра все узнаете!
Опера в задумчивости выходили из кабинета Моисеича. Один лишь Денис догадывался, что завтра получит свое продолжение – точнее логическое завершение, закрученная Моисеичем операция, которая началась в Мичурине с вербовки Гнилого.

- Тачка-то «паленная»? – нервно заерзал  на своем месте Костик – Не засекут?
- Ой, бля-а! – тяжело вздохнул  Козырь – Костя, я тебя как родного прошу – успокойся!  Что ты как фраер! Конечно тачка «левая». Но одолжили-то ее мы по-умному, хозяин еще очень не скоро хватится! Он в командировке! Так что все – нишкни! Вот смотри на молодого – споен как танк!
Ванька Шмель в ответ лишь цыкнул сквозь зубы  погладил обрез винтаря укрытый в черном плотном пакете
На это дело пошли  втроем. Куш был больно заманчивый – корячился почти миллион! Этого хватило, на то что, Козырь даже решился раскрыться перед Ванькой! Можно было и четвертого подтянуть – Тошку, но подумав, они не стали этого делать. Молодой еще!
- Главное  действовать быстро и рта вам лишний раз не открывать! – еще раз напоминал Козырь – Тормозим тачку, вырубаем водилу, забираем бабки и валим! Он очухается, и один хрен, опознать никого не сможет! Если вы рта лишний раз не откроете, он вас и по голосу не узнает! Все команды отдавать буду я!
Давно ходили по Байловску слухи, что Сергей Кочанов  собирается расширить свое магазинное хозяйство! И вот на тебе! Оказывается, он уже в администрации все обговорил, два здания себе выбил – под новый магазин и оптовый склад. И в банке решил кредит взять! Кредит он оформил в Мичурине, в тамошнем филиале крупного банка. После этого в кафе КИВИ он удачно обмыл договоренность с заместителем начальника кредитного одела филиала банка, который получал с этого свой процент. Процесс обмывки проходил под присмотром официантки – подружки Гнилого. Своему сожителю она поведала о данном разговоре. И вот Гнилой как бы между текущими делами и вскользь упомянул Козырю, о байловском барыге который решил отхватить миллионный кредит. Козырь сделал вид,  что пропустил это мимо ушей. Но сам он клюнул и начал наводить справки. Сначала полученная им информация его несколько обескуражила – да действительно берет кредит на  миллион и ну что тут такого? Тупо на него наехать, чтобы поделился? Так времена сегодня не те. Придется с его крышей разбираться потом! Еще неизвестно как оно обернется. Но тут до него дошла другая информация! Такой кредит у Кочанова не первый. Правда, предыдущие были по меньше. Но суть была в том, что оба предыдущие два раза Кочанов обналичивал всю сумму целиком и одномоменто! Зачем он это делал не понятно. При этом он вовремя гасил все платежи, вместе с процентами. Козырь насторожился. Такие вещи простой барыга вряд ли станет прокручивать сам. И снова стал разнюхивать, что к чему. Вот тут и выяснилось, что такие суммы Качанов брал не спроста – он обеспечивал своим кредитом серьезным людям «черный нал» – те самые денежные потоки, которые не должны светиться в официальных платежных документа, но необходимость в которых есть всегда. Получив кредит и обналичив, его Качанов передавал всю сумму своим партнерам, а потом с их же помощью гасил кредит – он получал обратно теже средства, но уже отмытые и пускал их на погашение кредита. А так как отмытые средства всегда были больше «грязных» на этом он и дела свой гешефт… Загадкой для Козыря до поры до времени оставались партнеры Качанова. Впрочем, и эта загадка скоро разрешилась. Партнерами Качанова являлись представители одной крупной ОПГ, которые работали в столице. Но эти ребята «в чистую» Качанова не крышевали.  Все «завязки» с банком, оформление и   получение кредита, все это делал Качанов сам. Получив деньги на руки, он вызванивал курьеров, которые приезжали с охраной и забирали деньги.  А вот деньги из банка Качанов забирал сам… 
И тогда Козырь решился поставить Качанова на гоп-стоп.
Завибрировал мобильник
- Але! – отозвался Козырь – Так! Понял! Это точно?  Тогда сворачивайтесь!
Он отключился и сказал своим подельникам:
- Он на подъезде! Один в тачке. Вот ведь идиот, а?! Заводи!
Костик, побледнев лицом, тем не менее, легко завел машину и воткнул передачу:
- Ну чо едем?
- Поехали!
«Зря я ввязался в эту историю! Ох, и зря!» -  подумал Костик.
«И все же какого он едет без охраны?!» - напряженно думал Козырь.
«Е-мое! Миллион! Когда еще такие деньги увижу?!» - задумчиво хмурил брови Ванька Шмель.
- Маски! Надели быстро! Не светите хари! – голос Козыря вывел всех из раздумья.   

 Свернув с автострады «буханка» Качанова неторопливо запетляла по грунтовой дороге. Проехав примерно с полкилометра машина попала в «мертвую зону» небольшую не более ста метров, но зато она не просматривалась с дороги не спереди не сзади. С боков были поля, которые начинались за заросшими кустарником обочинами слева и справа. Тут его и подловили. УАЗик просто подрезали и заставили прижаться к обочине. А когда тот остановился, то налетчики выскочили из машины – все как один, даже водителя не оставили за рулем – всех манил л и м о н.
- А ну выходи, сука такая! – орал Козырь размахивая пистолетом ТТ, который он держал в правой руке и выскакивая вперед перед УАЗиком.
Ванька с обрезом винтаря, стал огибать УАЗ с левой стороны. Костик с расточенным для стрельбы боевыми патронами газовым револьверов, приближался справа.
- Не понял, что я сказал! – ТТ перестал прыгать в его руке туда сюда, а четко уставился дульным срезом на кабину – на то место где сидел водитель.
Качанов, в прошлом, успевший хлебнуть Афганистана, да и вообще по жизни был мужик рисковый, уловив момент, когда Ванька приблизился достаточно близко, резко распахнул дверцу и ударил ею Ваньку. От удара Шмель отлетел в сторону, и едва устоял на ногах, хотя удар бы не слабый. На какое-то время из строя он выбыл. Кочанов выпрыгнул из салона и, упав на землю, тут же покатился в сторону в кусты за обочину.
А дальше произошло неожиданное для налетчиков. Из распахнувшихся задних дверей УАЗика  разом выскочили четверо байловских оперов. 
Сорока и Чиж бросились к Козырю, держа его на прицеле своих стволов.
- Брось оружие! Брось!
- Лег на землю, ****ь! Я сказал - на землю! Завалю!!!
К застывшему как соляной столб Костику, вихрем подлетел Моисеич.
Он сбил его с ног, несмотря на то, что бывший участковый был моложе его и возможно сильнее. Но гораздо трусливее. Револьвер он выпустил из рук сам. Костика он упаковал первым.
Так получилось что с Ванькой Шмелем, Денис оказался один на один.  Винтарь он не выпустил  из рук. И у Дениса на миг мелькнула мысль…
- Брось! Брось с-сука! – прошипел он, а ствол уже смотрел Ваньке в лоб, точно между глаз.
Ванька медлил, он был все еще в шоке от удара дверью и не понимал происходящего.
- Бросай, тварь! – крикнул Денис, а палец стал выбирать свободный ход  спускового крючка на своем ПМ.
И в этот момент Ванька разжал пальцы.
В какое-то самое последнее мгновение Денис успел отпустить спусковой крючок. И тут же не давая Ваньке время на то, чтобы прийти в себя, подскочив к нему, ударил ногой в пах, а потом по голове рукояткой пистолета. И только когда Шмель, упал на землю, он нагнулся и надел на него наручники. Его потряхивало от того, что он только что чуть не убил. Не убил, а ведь хотел… И мог это сделать!
Козырь медленно, присел и положил пистолет на землю. Выпрямился.
- Три шага назад! – скомандовал Сорока – На землю лег!
Козырь повиновался.
- Руки за спину! Ноги шире!
- Суки! – прохрипел Козырь, но команду выполнил.
 Сорока, продолжал держать его под прицелом, а Чиж обошел его и, оказавшись сзади, с силой врезал носком ботинка между ног. Козырь взвыл от боли, дернулся, но теперь уже точно ему было не до сопротивления. Чиж спокойно надел на него наручники.
- Ну, что, допрыгался? – спросил Моисеич, подойдя к лежащему на земле Козырю.
- Суки, легавые! – прорычал тот в ответ.
Моисеич так врезал ему ногой, что у того дыхание зашлось и он засипел от боли.
- Вот так-то лучше! Сам купился как фраер, а еще выеживаешься!

30.

Наивный обыватель считает – ну вот взяли красиво жуликов, с шумом помпой и с «маски-шоу» в придачу и все - дело сделано! Но это не так! После этого как раз все только начинается. Надо документировать происшествие. Поднимать следователя, экспертов, чтобы закреплять будущую доказательную базу, допрашивать. А самое главное надо работать с задержанными, трясти их, прессовать, пока они не лопнут и не развалятся до самой задницы. В данном случае, все было немного проще. Костик, раскололся первым. Ванька Шмель, тоже особо не артачился. А вот с Козырем, как и предполагалось, возникли проблемы.
- Что докажите, то ваше! – заявил он – А так - пятьдесят первая статья Конституции. И вот у меня карточка адвоката. Позвоните ему!
Этого «на фу-фу» не возьмешь! И протоколы подельников в лицо тыкать бесполезно. Это старый «зубр», ему тюрьма - мать родна. Поэтому он ничего и некого не боялся.  Держался уверено, даже нагло.
- Адвоката тебе следователь вызовет. А пока адвокат едет, считай: организация серии краж, вооруженный разбой, а до этого разбой на пути на станцию! Женщину помнишь? Ты тогда так спешил, что морду лица не прикрыл! Она тебя в харю опознает! А самое главное - соучастие в убийстве.
Козырь покачал головой:
- Мокруху на меня вешать не надо! Это все Бетон дебильнутый!
- Ага! Как бы ни так! Бетон в своих показаниях по-другому все излагал! Так что от мокрухи  ты не отвертишься! – Моисеич подошел ближе – А еще мы за твои мичуринские дела поговорим!
В кабинет зашел Сорока, бросил короткий взгляд на Дениса, из под лобья поглядывавшего на Козыря. Нехорошо так поглядывавшего…
- Валентин Петрович, зайди к начальнику. – тихо сказал Сорока.
Моисеич поморщился, а потом сказал Козырю:
- Пока я хожу – думай!

В кабинете у Гнедина громко работал телевизор, бодро вещавший какие-то новости. Сам начальник отдела в расстегнутом кителе сидел за столом  и смотрел на экран. Когда вошел Моисеич, он коротко кивнул на стул у стола и сказал:
- Присаживайся. Что там?
- Двое в раскладе. Наши – Шмелев и этот Калитин. Козырь пока артачиться. Но деваться ему некуда. Он сам себя загнал в ловушку.
- У меня тут телефон раскалился – кивнул Гнедин на аппарат стоявший на боковом приставном столике. – И по поводу Шмелева родня суетится, областного адвоката ему выписали, вот-вот приедет А Козырем соседняя область интересуется. Что-то у них на него есть. Так что вы не затягивайте. Времени у нас максимум до завтра. С утра примчатся проплаченные адвокаты, да и коллеги пожалуют. Так что трясите их трясите, пока есть возможность!
- Потрясем! Сейчас главное - закрепились по основным эпизодам, а там видно будет!
- Ну, добро…
Сейчас Гнедин  находился в хорошем настроении. О своем недовольстве он больше не вспоминал. Хотя прекрасно знал, что Моисеич о нем не забыл. И он не забыл о последнем обещании старого опера. Пока Гнедин не спешил напоминать ему об этом последним обещании - пока еще было не время.
- Кого-то еще придется подтягивать из сообщников – спросил начальник РОВД – так сказать вторым эшелоном!
- Репьев – малолеток. Но чуть позже. Сначала доработаем основное.
- Хорошо, - сказал Гнедин – делай, как знаешь. Тебе видней!
- Ребят поощрить бы надо! – неожиданно сменил тему Моисеич.
- Не переживай! Я уже распорядился завтра приказ нашлепают! Всем премии будут!

Роковую в дальнейших событиях роль сыграло то, что в этот день Ванька Шмель не сдал Антона Смагина. Почему он этого сразу не сделал, было не понятно - видимо еще рассчитывал поторговаться. 
   
III

31.

«А, суки, менты поганые!»
Затравленным зверем  метался по комнате Антон. Ваньку повязали! Заложит? А? Заложит ведь! Козел! Не захочет же один тонуть! Правда с ним и Костика взяли и еще какого-то черта. Что на них вешают? И ему то, что теперь делать? Что?!

На следующий день заполыхал  еще один сеновал – стариков Петровых. Самого Василия Егоровича дома не было – он был на рынке в центре, продавал молоко. Бабка Нюра увидев огонь и дым,  жутко заголосила:
- Гори-и-им! Люди-и! Горим! Помогитя!!
Снова поднялся шум и гвалт. Сбежался народ, стали тушить.  На этот раз сгорел сеновал целиком и серьезно пострадал сарай скотник. Находившихся в сарае, двух коров, годовалого быка, теленка и двух поросят успели выгнать на улицу. Приехавшая пожарная машина залила место пожара водой. Приехавший на место пожара участковый Сергей Савин, на всякий случай прошелся по соседям. Недавно он разговаривал с Денисом Решетовым, который рассказывал ему о своих подозрениях относительно Репейников. К тому же и дом Решетовых, и дом Петровых находились на участке, который обслуживал Савин. Так вот соседи Петровых подтвердили, что незадолго – буквально за пять-десять минут до пожара они видели как по дороги мимо усадьбы Петровых проходили Мишка и Лешка Репейниковы. Сеновал Петровых стоял за оградой и примыкал к скотнику. Расстояние от дороги до сеновала  было не более десяти метров. Подходи с дороги и поджигай.
Савин тут же позвонил Решетову. Тот был занят – продолжали работать с задержанными. Но услышав про Репьев Денис, крепко выругался в трубку. И сказал Савину:
- Вызывай группу на место пожара. Пусть зафиксируют. Свидетелей обязательно опроси. А потом тащи этих ублюдков малолетних к нам. С начальством я все согласую и ПДН подключу! Они по нашим темам тоже проходят.
- Если срастется, раскрытие оформляем на меня! – тут же сказал Савин.
- Да не вопрос!
Положив трубку, Денис пошел к Моисесичу, надо было согласовать все с начальством.
Через два часа Савин привез Мишку и Лешку вместе с их бабушкой – какой никакой а представитель несовершеннолетних, Бетониха пьянущая валялась дома. Собственно они не отпирались. Рассказали, как Ванька Шмель предложил им совершать кражи из гаражей, как натаскивал их на эту делюгу, как вместе они ходили воровать. Как отец хотел, чтобы они пошли в милицию, и все рассказали, и как мать зарезала его, а потом не смогла получить денег с Ваньки и с горя запила. Пожары… Да, они поджигали стога. Это была месть! Месть двенадцати и тринадцатилетних пацанов, у которых в этой жизни практически ничего не было, а впереди их ждало нищее будущее. Их учебой и воспитанием никто не занимался. После школы -  что их ждало? Да скорее всего, тюрьма! Это была месть всем и за все! Решетов арестовал их старшего брата, вместе с другими ментами избивал отца на допросе. Грубо обращался с их матерью.  Пашка Решетов избил их в школе. Старуха Петрова вечно обзывала их говнюками и ворюгами, гоняла их, если видела, что они проходят рядом с ее домом. На очереди еще были какие-то обидчики.
Что делать с ними? А ничего! Четырнадцати лет им нет, так что к уголовной ответственности их не привлечешь по закону.
«Разве что спалить их хибару вместе с Бетонихой пока не проспалась!» - со злостью думал Денис.
В службе по делам несовершеннолетних лейтенант Ершова оформила необходимые документы, о постановке Репейниковых на учет. Составили протоколы на Бетониху… а потом всех отпустили!
Когда они ушли, Денис мрачный стоял у курилки во дворе отдела. В это время из дверей вышел Чиж и подошел к нему:
- Денис надо в адрес метнуться!
- Куда? За кем?
- За Антом Смагиным. Ванька колонулся – они вместе контору выставляли колхозную!
Денис секунду подумал.
- Поехали! 
 
  Пашка Решетов оторопело смотрел на фотоснимки «поляроида». Смотрел, но никак не мог  поверить в то, что он видит. Он даже сморгнул пару раз, но снимки не обманывали – на снимках была запечатлена  Оксана…и Андрюха.
Что-то словно слетело – упало сверху и разбилось вдребезги, с каким-то противным звоном.
Шок, если это был шок, вызвал у него странную реакцию. Когда через минуту Юля Карина  вбежала в комнату, то увидела, что Павел спокойно листает справочник с готовыми домашними заданиями по алгебре. Б е с т и я, она все рассчитала! Она знала, что к Пашки напряги с математикой. И сегодня, она предложила идейку:
- А давайте «домашку» вместе сделаем!
«Скинулись мозгами»  и с логарифмами и биквадратными уравнениями управились быстро. Потом речь зашла о экзаменах.
- Бл-я-а-а! – заблажил Андрей – Как списать?
- А со справочника!
- Ага! А где его взять?
- А у меня есть! – сказала Юлька.

-…?
- Купила мамочка! Пашка, а у тебя у брата ксерокс на работе есть?
- Наверное!
- Ну, так возьми и сделай копию!
- А, чего? – загорелся Андрей – И на мою долю! А?
- Ну, ладно-ладно! – согласился Павел – Поговорю с братом, только его вчера дома чего-то не было!
- Гы-гы! – засмеялся Андрей, у него все мысли были на один лад, в смысле на блуд!
Пошли за справочником к Юльке. Дрючничка она тактично отшила и отравила домой, и тот на удивление Пашки, не возражал, зашагал к своей калитке.
В доме, у себя в комнате (родителей как всегда не было) Юля, изогнувшись,  потянулась и достала с полки справочник.
- Вот, держи! -  она протянула ему книжку в мягком переплете – Я сейчас, только Зойке позвоню!
Он увидел что-то между страницами и открыл справочник в том месте…
- ОЙ! – только и сказала Юлька и всем своим видом изобразила растерянность.  И у нее это получилось -  б е с т и я! Смотрела широко раскрытыми глазам, а волосы были распущены по плечам, а кофточка была вроде как невзначай расстегнута до нужного места…
Пашка хмыкнув, показал ей фотографии:
- Это у тебя, что ли?
- Да… - пролепетала она – Понимаешь…
Павел закрыл справочник  и направился к выходу, сказав на ходу:
- Верну, через два дня!
- А-а?
Он остановился и обернулся к ней.
- А это я оставлю у себя!
- Не надо! Слышишь, Паша! – она  шагнула  к нему и оказалась близко- близко! Глаза ее широко раскрыты и манят своей бездной. Молния на кофточке, то самой, кофточке, как бы сама собой расстегнулась еще ниже. Пальцы ее вцепились в его руку
- Паша! Паша! Послушай! Останься! Ну, не ходи! Зачем тебе! Останься! Я же все вижу…
Она осеклась под пристальным взглядом Пашки. Тот окинул ее взглядом с головы до пят, но почему-то не задержал его на ее прелестях.
- Ох, и сука, ты, Юленька!
Вырвал свою руку из ее пальцев и ушел.
И только сейчас семнадцатилетняя стерва впервые по настоящему испугалась:
«Ой, чего я наделала?! А если  он… Мама!»

Удар кулаком в подбородок, отшвырнул Андрея от двери в глубь веранды. На ногах он не устоял – упал! Пашка не говоря ни слова, бросил одну из поляроидных фотографий рядом с ним. Потом развернулся и, не торопясь, спустился с крыльца  и твердым шагом вышел за калитку.
Андрей сел на пол, вытер кровь с разбитого лица и взял фотографии. Посмотрел.
- Б-б…дь! – он с досады ударил себя кулаком по лбу – Б…дь!
В доме, на прихожей надрывался телефон.

Пашка  сам удивлялся своему спокойствию. Он шел по улице, а в голове мысли ворочались с какой-то отрешенностью, как будто, его же они и не касались:
«Да, ну, что теперь! Я  не первый, я и не последний! И все же   почему? Я же  ее не предавал! Я вообще никого не предавал! Никого! От чего же так не справедливо! И обидно! Обидно, ведь, блин! Простить?»
Простить?
Нет, это уж фигушки!
Он в свои семнадцать лет четко для себя усвоил:
«ПРЕДАТЕЛЬСТВО НЕЛЬЗЯ ПРОЩАТЬ НИКОМУ!»
Это утверждение, замешанное на чувстве справедливости, помноженное на юношеский максимализм, засело в нем так глубоко, что сдвинуть его с этой мысли, заставить изменить это утверждение, сейчас вряд ли кто мог!
«Кончилась любовь! А жаль…»
Придя домой, он сделал уроки. Потом ушел управляться во двор. Вечером, когда пришли с работы родители, он сидел у себя в комнате, штудировал кодексы.
Часов в восемь позвонил Денис, сказал, что ночевать не придет много работы.
- Ладно, я скажу! – буркнул Пашка  и положил трубку!
Потом он стал собираться на дискотеку.

Тошка медленно выбирался из похмельного омута. Сутки он пил, а потом спал. Потому что не знал, что ему делать. Он просто тупо ждал. Ждал, то ли заложит его Ванька  или нет
В тюрьму ох как не хотелось! Но и самому пойти признаться - он не мог решиться… Ему стало страшно. Он вспомнил, что любил трепаться на тему – менты козлы, да мы их… и  всего делов! Это был просто треп!
Ему дураку, если мозгов своих-то нет, побежать бы к маме с папой. А уж они бы извернулись! И к адвокату был сбегали и проконсультировались бы и поняли, что ему ранее не судимому за кражу денег ничего бы страшного и не было – наш гуманный суд присудил бы ему пару-тройку лет условно. Реального наказания он бы не получил!
Но вместо этого он, проспавшись, пошел из дома! По пути встретил Татара! Зашли к нему, дернули пивка. Посетовали на Ваньку (Ну, надо было дураку попасться!), на урода Решетова, (Вот сука! Раньше вроде был человеком, а как в ментуру свою устроился, так просто остервенел! Да оно и понятно – менты козлы!)
       Потом Тошка ушел на дискотеку. Татар же остался дома – по телевизору показывали футбол!

- Дарю! – Пашка подал Оксане фотографию полароида – Хорошо смотришься!
- У-у-у! – она прикрыла рот ладошкой и завсхлипывала  - У-у!
- Она тебе, что не нужна?
Оксана отрицательно дернула головой, туда-сюда.
Пашка резким движением разорвал  фотографию пополам, потом еще на двое. И еще пополам! Бросил обрывки на землю и растоптал ступней кроссовки.
- Все, Ксанчик, кончилась любовь! Иди, чего ты на меня смотришь? Думаешь, орать буду? Бить тебя буду? – он покачал головой – Не буду! Иди! Иди и помни: ТЫ – Б…Ь!
Сказано это просто и спокойно, от того, получилось еще обиднее и больнее.
Оксана бросилась бегом от него в ту сторону – откуда доносился звуки дискотеки.
Вот так вот все и закончилось.
На дискотеку Пашка не пошел, а отравился к Саньке Юрову, у которого почти полночи рубились на компьютере  в стрелялку.

С подружками, с Зойкой, Лидкой и Ольгой, Оксанка, отмечала день рождения Светки Придачиной. Под конец, она хлебнула гадости под названием «отвертка», и стало ей хорошо и легко.
На дискотеки он веселилась, как и все – дурачилась и зажигала. Словом, старалась все забыть.
И когда знакомый голос окликнул ее и предложил:
- Ну, чо, Оксанка, пошли, погуляем?
Она ответила:
- А, пошли!

Антона Смагина пьяного взяли дома. Он так и не пришел еще в себя после ночной дискотеки. Поручение следователя было у них на руках. Пока Антон приходил в себя, опера произвели обыск, и нашли в гараже сумку. В сумке были деньги. Те самые деньги!
Денис ткнул пачку под нос Антону:
- Из конторы?
Тошка медленно кивнул головой:
- Да!
- С кем ходил?
Антом молчал.
- Язык проглотил?
- С-с Ванькой! С Шемелем…
- Понятно! Ладно, поехали, оформляться!

32.

Оформлялись опять ночью - пока Антон пришел в себя, пока подтянулся следователь. Пока согласовывали с прокурором вопрос с задержанием. Прокурор не стал артачиться, учитывая, резонанс уголовного дела, против задержания не возражал. Когда Цапаев  допрашивал Антона, Денис сидел в сторонке, внимательно следя за тем как молодой следак быстро и толково задает вопросы, а Антон, бубнит тихим голосом, но на вопросы отвечает, не упирается. Дежурный адвокат, вызванный Цапаевым, дремал на стуле в сторонке и практически никакого участия в допросе не принимал. Очнулся он лишь, когда нужно было подписывать протокол, и заикнулся было: «Может быть, на подписку его отпустим?» Денис напрягся, при всей его оперской крутости сейчас он ничего не решал. Решение о задержание принимает следователь. Но Цапаев покачал головой и твердо сказал:
- Нет, задерживаем, пока на  двое суток.- он бросил взгляд на Дениса – А там посмотрим…
После допроса он спровадил Антона в ИВС. На обратном пути, зашел в дежурную часть, где зарегистрировал явку с повинной  в КУСП (Книга учета сообщений о преступлении). Попросил дежурившего Сергея Краснова поставить время регистрации чуть раньше времени официального допроса. Нарушение, конечно, да и хер то с ним! Главное сделано – лицо установлено, изобличено, задержано, часть похищенных денежных средств изъято, первичная доказательная база получена! Это и есть самое главное. Серега Краснов бросил взгляд на висевшие, напротив, на стене часы. Было 23.25. В журнале он поставил время на два часа раньше.
- Наши где? – спросил Денис.
- Бухают, у вас в кабинете! Чиж, Сорока, Ненашев тоже. Тебя не дождались!
-А Моисеич?
- У себя был, не уходил еще.
Денис поднялся в кабинет Моисеича. Тот задумчиво смолил папиросу за столом. На столе перед ним лежали в стопке папки с делами, стояла бутылка с коньяком и стакан. Не спросясь, Денис прошел к столу и, отодвинув стул, сел.
- Все нормально. Раскололся. С показаниями Ваньки все совпадает. Но судя по всему, одну делюгу всего сделал. Цапай, скорее всего, его выпустит через двое суток, на подписку.
- Да и хрен с ним… Главное чтобы от показаний не отказался. Приглядывай за ним.
- Пригляжу.
- Выпьешь?
- Нальешь – выпью!
Моисеич достал стакан и набулькал в него коньяк.
- За успех!
- За него! За оперскую удачу!
Выпили. Денис тянул, а Моисеич заглотил не смакуя, как водку. Потом старый закурил затухшую папиросу.
- Вот,  - кивнул  Моисеич на дела – концы подчищаю! Все, Денис, отставка! Дальше вы сами!
- Когда уходишь?
- Завтра рапорт подпишут. Уже отдал. А там – он махнул рукой – госпиталь, бумаги, все дела…
- Жаль.
- Ничего, не поделаешь. Я свое выработал. Хорош!
- Ну, я буду к тебе заходить за консультациями.
- Всегда, пожалуйста! – он постучал  ногтями по бутылке, хотел что-то сказать, но в это время внизу, что-то грохнуло, как будто упало что-то тяжелое, как  раз в кабинете у Дениса.
- Ну, кажется, народ дошел до кондиции!
- Желаешь к ним присоединится?
Денис покачал головой:
- Не сегодня!
(Сегодня, в обеденный перерыв, он зашел в магазин к Лене Дроздовой. И снова вопрос-ответ взглядами: «Придешь? Приду!»)
Через пятнадцать минут, он покинул здание РОВД и направился, ночными улицами к дому Кати.

33.

На следующий день, после утреней оперативки, Денис, Чиж и Серега Балакирев, пили чай у них в кабинете и ржали, не скрываясь во все горло над Артемом Ненашевым. Ненашев оглаживал голову, в которую увенчала солидная шишка – результат пьяного тарана ведомственного сейфа, который Ненашев забодал вчера по пьяному делу. В это время дверь в кабинет открылась и на пороге возник Сорока, похмельно-мрачный.
- Хорош, ржать! – рыкнул он – Чиж, ты сегодня дежуришь? Иди, принимай заяву на потеряшку!
Смех утих. Все стали допивать чай. Ненашев в три глотка допил пиво из бутылки.
- Зажуй хоть! – сказал Сорока – И на Гнедина не налети!
- Ладно!
- А кто пропал-то? - спросил Чиж, доставая из ящика стола специальный бланк протокола-заявления.
- Саенкова Оксана  Михайловна, ученица 11 класса, второй Байловской школы, позавчера вечером не вернулась с дискотеки! Да, хорош, уже с бумагами копаться, давай шевелись - заявители ждут!
- Погодите-ка! – Чиж повернулся к  Решетову – Слышишь, Денис! Это… Павшка твой, вроде ее того…?
- Чего того? – не понял сразу Денис, который откровенно говоря, и не в курсе был с кем там заморачивался  Пашка.
- Гулял он ее! – выпалил Чиж и передразнил – Чего не ясного-то?!
Денис нервно дернул плечом:
- А хер их знает! Они там все перееб…сь! Не школьники, а кролики, блин!
- Бля! Этого еще не хватало! Так Чиж, мотай заяву оформлять! Потом с Денисом займитесь этим делом плотно!
- Погоди! А Козырь?
- Козыря, сегодня областные терзают! И мичуринские кореша Моисеича должны подтянуться! Так что занимайтесь потеряшкой!
Через двадцать минут Чиж вернулся в кабинет, где его ожидал Денис за очередной чашкой чая и недописанной справкой по делу Козыря.
- Так, смотри, чего нарыл: позавчера вечером ушла на дискотеку. Гуливанила со Светкой Придачиной, Лидкой Горшковой, Зоей Тузиковой! Они последние ее видели на дискотеки еще. Как она уходила домой, они не видели! Ушли раньше, а может позже, ни хрена не помнят! Пережрали «отвертки», сучки малолетние! Я сейчас со следаком и инспектором ОДН на осмотр поеду. Все чин-чином оформим! А ты с братом потолкуй!
- Ладно! – Денис допил, чай. Поднялся из-за стола, бросил в сейф недописанную справку, запер его и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

- Ты, когда свою ненаглядную видел в последний раз?
Пашка покосился на брата:
- А  чего такого? И потом никакая она мне не ненаглядная…
- Ну, ты, еще скажи, что ее не трахал!
- А ты попробуй сказать, что Ленку Дроздову не имеешь! Регулярно по вечерам! Минимум – раз в неделю!
- Уй, ты щас у меня! – Денис замахнулся было, но спохватился вовремя – они сидели в кабинете школьного инспектора, за хлипкой дверью  и картонными стенами. И хоть все были на уроках, и посторонних в кабинете не было, буянить здесь не следовало – Ладно! Это потом! Ты вот только учти – Ленка она вон, в магазине торгует. А твоя Оксанка  уже вторые сутки дома не появляется! Родители заявление написали на нее как на пропавшую без вести!
- Чего-чего? – не понял Пашка – Как это без вести?
- Молча, блин! Врубай мозг – где она может быть?
- Да у Зойки, поди!
- Нету!
- Ну тогда… Да хрен ее знает!
- Ты-то, когда ее видел в последний раз?
- Позавчера перед дискачем.
- Одна была?
- Одна! Как раз к подружкам собиралась!
- А ты на дискотеке был?
- Нет! Мы все ночь, у Сани Юрова в контр-страйк рубились на компе?
- Кто подтвердит?
- Чего? Что я у Сани был? Так он сам! И маманя его! Саня в три ночи, нечаянно громкий звук врубил на колонках, так она прибежала ругалась! – Павшка вдруг спохватился - Так, погоди! Ты чего думаешь, что я ей…
- Ага! Дошло, наконец! Не дай Бог, если она не найдется, знаешь сколько вопросов к тебе будет! А теперь подробненько изложи мне только без соплей, чего у вас там с ней не сложилось.
Пашка скрипнул зубами, от злости, но потом сел на стул и стал рассказывать.

Ну, что теперь делать? Денис и Чиж взяли ноги в руки и начали повальный опрос возможных свидетелей и очевидцев. Чиж отрабатывал вторую школу, где училась Оксана, а Денис первую. Повезло Чижу, он установил двух девушек из 10 класса второй школы, которые видели, как к Оксане в тот вечер подходил Антон Смагин. Потом Денис выловил у магазина с бутылкой пива в руке главного распорядителя дискотеки Гришу Пилюгина. Гриша пояснил, что когда все закончилось, он убирал аппаратуру с открытой площадки, то видел, как Оксанка уходила вместе с Антоном. Ушли они по направлению к центральной площади. Денис забежал к продавцам магазинов, которые работали в ту ночь, но, ни Оксану, ни Антона в магазинах не видели.
  После обеда, встретившись у себя в кабинете, Денис и Чиж, переглянувшись друг с другом, решили:
- Надо работать с Антоном!
Нехорошее предчувствие скребло им души.
- Но сначала, еще кое-что выяснить надо. – Денис поднялся со своего места – Я до Цапаева.

- Где девчонка?
- Какая девчонка? – удивился Антон, но удивился как то так… не очень убедительно.
- С которой ты гулял на дискотеке?
- Ничего я там не гулял! Я там пьяный был. С Татаром бухал…
- За Татара я в курсе! – усмехнулся Чиж – Куда ты потом пошел и с кем?
- Как куда? Домой!
- А с кем?
Антон дрогнул.

Взяв у Цапаева отдельное поручение и постановление о производстве дополнительного обыска, Денис приехал домой к Антону и ошмонал  дом снова. В стиральной машимне он нашел верхнюю одежду Антона, в том числе синие джинсы, майку, футболку, по описанию, очевидцев имена эта одежда была одета на Антоне вечером на дискотеке. Потом он решил подстраховаться и выгреб всю грязную одежду Антона! Ничего, пусть эксперты потом поработают!

- Так я не понял Антон, с кем ты ушел с дискотеки?
- Я помню, что ли? Я бухой был!
- Да? А вот люди помнят с кем ты уходил! Может, ты сам вспомнишь?
- Не помню.
«Замкнулся! Неужели он, сука?!»

Увы, чтобы провести исследование изъятые вещи надо было везти в областной цент – в Экспертно-Крминалистическое Управление УВД области. Своих специалистов в Байловске не было. Впрочем, в кои-то веки, время их не поджимало – подозреваемый сидел в камере, по другому делу. Так что ничего, поработаем… Он направился в кабинет, где Чиж уже полтора часа работал с Антоном.

- Молчит? – спросил Денис, войдя в кабинет.
- С памятью у него что-то стало. Говорит на почве алкогольного опьянения! – усмехнулся Чиж, глядя на Антона тяжелым не мигающим взглядом.
От удара Антон улетел со стула на пол. Денис тут же  метнулся к нему, схватил за края одежды, рванул вверх, ставя на ноги, и тут же, что есть силы, ударил его спиной об стену. Раз! Другой!
- Слушай, ты кошкадав, гребаный! У нас полный парк свидетелей! Как ты уводил Оксану Саенкову! На твоей одежде ее кровь! Ты еще будешь нам п…деть?! Говори сука! Говори!! А то хуже будет! Где девочка? За что ты ее убил?  Куда ты ее дел? Где она? Где? Говори, сука! Где твой нож?
Денис блефовал, играя на грани фола! Когда реальных улик нет, приходится только так…  Тем более что Антон был не опытным по жизни сидельцем, а придурковатым «первоходом», явно совершивший что такое о чем он сейчас сам жалел и теперь на него надо было давить и давить, пока из него сок не брызнет – в смысле признание не полезет!
- Ты уже все равно в камере! – подал голос  Чиж – Завтра тебя из ИВС отравят в областной СИЗО. Понимаешь о чем я? А там - в камере человек тридцать уголовников! И им доведут, что ты не просто убил, а ты ее изнасиловал сначала! Ты знаешь, что с тобой сделают? Рассказать в подробностях!
Денис толкнул  Антона, усаживая его на стул:
- Ты уже не Антом будешь! Тебя Тонькой сделают! На харе татуировку сделают! Чтоб все видели, что ты «петух»! Опущенный! Пидор, одним словом!
Антон дернулся было вперед. Денис хлестнул его раскрытой ладонью по лицу, так в пол силы.
- Не рыпайся!
- Где девочка? – подошел ближе Чиж – Где она? Где ее тело?
- Я не зна…
Денис ударил его еще раз.
- Не ври, сука!
- Я правда не знаю… Потрахались разошлись…
- Где вы трахались? Откуда расходились? – уточнил Чиж.
- За старым бараком! Там у бабки моей сарай!
- А потом?
- Она ушла!
- А ты?
- И я… домой!
- Да чо ты гонишь, Антонио, бля-а?! – влез Денис -  С чего бы тебе она дала? И что ж ты ее бросил до дому не довел?! Что ты врешь?! Врешь, ведь! ГДЕ ДЕВЧОНКА?!
- Я все… я больше ничего… не знаю! Не видел я…
Он бросал туда-сюда отчаянные взгляды то на одного, то на другого опера, вжимался в стул, дергался, боясь получить очередной удар.
- Без толку! – сказал Денис и пошел закрывать дверь.
- Погоди! – сказал  Чиж - Я сейчас!
Он быстро вышел из кабинета.
Денис, в это время пересадил Антона – заставил его сесть лицом к спинке стула, широко и неудобно расставив ноги, а руки застегнул сзади наручниками. Потом достал из нижнего ящика противогаз и стал ждать Чижа, буравя Антона тяжелым взглядом. Тот не выдержал и отвернулся в сторону. 
То, что он собирался делать и, то, что они сейчас делали в этом кабинете – все было незаконно! Говорят, раньше были талантливые сыщики, которые могли расколоть убийцу, и пальцем к нему не прикоснувшись. Может они были и сейчас. Но в Байоловском РОВД их точно не было!  Да и вряд ли в рядовом райотделе «на земле» они еще где-то остались! А вот убийц, с каждым годом становится все больше и больше. А талантливых оперов все меньше и меньше! И остается начальство, орущие сверху – «раскрыть»! Начальству надо в кресле усидеть. И с чтобы добиться этого оно будет нажимать на своих подчиненных, требуя результата! Облажается подчиненный оно его сдаст и возьмет на его место другого и так далее, по кругу.
Да и хрен бы с ним с начальством! А вот как быть с семнадцатилетней девушкой, которую этот выродок «замочил» неизвестно за что! То, что он ее убил - в этом Денис был уверен. Скорее всего, еще и изнасиловал. Сука!
Зашел в кабинет Чиж. Защелкнул дверь на замок. В руке он держал упакованный в пластик шприц и ампулу с какой-то жидкостью.
- О-о! – он удовлетворенно хмыкнул он – Замечательно!
Прошел к столу и стал деловито распаковывать шприц.
- Ну, что, Антон, говорить будем? Нет! Ну, тогда так! Смотри сюда! – он показал ему ампулу, с прозрачной жидкостью – Знаешь, что это такое? Это называется сыворотка правды! Один укольчик и расскажешь все!
Антон замер и не сводил взгляда с ампулы и шприца.
- Специально, для такого случая припас с командировки! – пояснил он толи Антону то ли Денису. Он валял дурака, и точно был на гране фола – мало-мальски соображающий человек, знает, что нету в ментовке таких  спецпрепаратов и специалистов по их применению тоже нет. Но тут и расчет был  опять только на недалекость и не сообразительность Антона. Денис с любопытством наблюдал за Чижом - чем же это решил ширнуть Антона? Чиж тем временем, отломил кончик ампулы и стал набирать в шприц жидкость. Когда шприц был наполнен, Чиж надавил на поршень, и жидкость брызнула из иглы.
- Денис держи ему руку! – сказал Чиж и Денис, поднялся со своего места и шагнул к Антону.
- Не надо!! – крикнул тот, отшатываясь назад, так что чуть не свалился со стула – Не коли! Не коли! – заверещал он – Я скажу! Скажу!
- Где она?! – рявкнул Денис.
- В яме! В старой яме, для жома! За домом Сухаруковых!
Денис и Чиж переглянулись. Чиж продолжал держать шприц пред глазами Антона.
- Когда ты ее убил?
- Два дня… назад! После дискотеки. Я хотел… она вроде согласилась. А я бухой… у меня… у меня не получилось! Не получилось! – снова истерически заорал он – А она, сука! Она  сказал, что твой брательник… Пашка! Сука, она! Козел он! А она сказала, что он лучше и я ее после…
 Денису захотелось взять его за горло и задавить, как Антон, давил когда-то котят. Вместо этого Денис, развернулся и вышел из кабинета. Хлопнул дверью, и заорал на весь коридор:
- Серега! Серега! Бля, видел кто водилу?!
Дверь одного из кабинетов открылась, и оттуда вышел Моисеич:
- Денис, ты чего орешь?
- Потеряшка нашлась!
- Где?
-…!
Моисеич крякнул.

- Чем ты ее? – продолжал расспрашивать  Антона Чиж
- Ножом.
- Нож твой?
- Да!
- Куда нож дел?
- Выкинул когда домой шел в Федоровский пруд…
- Место покажешь?
- Да? Но глубоко там…
- Трахнул ее?
- Нет…
- Кому говорил про это?
- Никому, я дома потом бухал?
- Одежда где?
- Какая?
- Которая на тебе была?
- В стиральной машине дома.
Антон утух. Ссутулившись на стуле, он отвечал, глухим потерянным голосом, и не поднимал взгляда от пола. Чиж, не отрывая от него взгляда, продолжал задавать ему вопросы.

34.

УАЗ-«буханка», въехала на задворки, и остановилась недалеко от покосившийся от времени старой ограды двора Сухаревой. Дом Сухаревых вот уже полгода был не жилой. После того как старуху Сухареву похоронили, дети ее, которые, давно уже не проживали в Байловске, в родительский дом больше не приезжали – их жизнь была устроена в других далеких от этих - местах.
Здесь у задней стенки сарая, была вырыта небольшая – глубиной метра два, размером полтора на два метра - яма. В свое время хозяева привозили и сваливали сюда так называемый жом – остатки переработанной сахарной свеклы, которым подкармливали домашнюю скотинку. Сейчас яма была закрыта полуизгнившими досками, сквозь который виднелся мусор.
Из салона УАЗика первым вышел Денис, за ним двое понятых, мужчина и женщина, работники администрации, которых сдернули с рабочих мест, в самом конце рабочего дня. Вслед за ними вышел эксперт с видеокамерой. Последними вышли Чиж и Антон. Правая рука Антона была прикована, наручниками к левой руке Чижа. Из кабины, упруго, несмотря на возраст, выпрыгнул следователь прокуратуры Волжин. Он быстро осмотрелся по сторонам, кивнул эксперту, включай, мол, камеру. Быстрой скороговоркой, следователь произнес, необходимые протокольные слова, потом предложил Антону Смагину показать место, где находится тело Оксаны Саенковой. Антон неторопливо подошел к яме для жома и сказал глухим голосом:
- Здесь! – и попятился в сторону.
Следователь кивнул Денису и тот, спустившись в яму, стал разгребать мусор. Перовое, что он увидел, это была неестественно белого цвета кроссовка на ноге убитой девушки.


- Чем ты его шырнуть хотел? – спросил Денис, разливая по стаканам остатки водки. Пустую бутылку он поставил под стол – Чего это за мулька - про «сыворотку правды»?
- Мулька и есть! – вздохнул Чиж – Кто же нам ее даст? Даже полиграфа нету! Какая тут сыворотка! Я его просто развел. В ампуле глюкоза была. Да и колоть бы я по-настоящему не стал. Придушили бы его, гада, «слоником», да и все дела! Ты ж уже приготовил противогаз.
- Ну, да! Давай!
- Давай!
Дверь кабинета кто-то дернул снаружи. Денис и Чиж посмотрели на дверь. Потом друг на друга и… выпили. Дверь продолжали дергать.
- Да х… с ним! – отмахнулся рукой Чиж – Сиди!
А потом вдруг загадочно улыбнулся и крикнул в сторону двери:
- Без премии не пускаем!!
Дверь дергать перестали, и звук шагов удалился по коридору.
- То-то же! – удовлетворенно хмыкнул Чиж
- Поди, Гнедину настучат!
- А и х… с ним! Гнедин нам за сегодняшнее раскрытие все спишет. Такой нечасто ведь случается. В девять часов, пришли заявили, а в … - он посмотрел на часы – Во сколько мы этого упыря в камеру спровадили?
- В десять! В двадцать два!
- Во! И с полным раскладом!
- Это точно! – Денис вздохнул и пожевал кусок черного хлеба с селедкой – Только девочку эту мы уже не воротим, к жизни не воскресим!
- Мы убийцу ее нашли? Нашли! А значит, дело свое сделали! А воскресать мертвых – увы, не в наших силах! И не грузись по этому поводу – а то крыша съедет!
- Я не гружусь! – сказал Денис – Только как то все не правильно! Убивают детей! Преступления совершают дети – вспомни этих мальцов Репейниковых! Куда мы на хрен катимся?!
- Куда-куда?! – Чиж вытер руки носовым платком – Черт! Говорил, надо было еще ноль пять взять!
- Погоди, сейчас премию донесут!
- Хорошо бы! – Чиж посерьезнел – Я тебе говорю - не грузись! Делай свою работу и все! Делай ее хорошо! И не надо лишних мыслей! Начнешь задумываться, в философию потянет – тогда все, кончишься как сотрудник! Как опер, кончишься! А кончаться нам никак нельзя. Мы последние! Оглянись - за нами никого! Мы уйдем - милиции не будет! И тогда вот такие упыри начнут свой хоровод хоровдить без оглядки! Без страха! Так что не надо философии – надо работать!
От Чижа такое было слышать внове. Денис сейчас смотрел на него совсем по-другому. Сейчас, только он заметил, что за маской прострочка и домашнего подкаблучника скрывается сильный опер и просто умный человек!
«Как же это я в нем раньше не замечал? Или он просто не раскрывался?»
В дверь коротко стукнули, и голос Сороки крикнул из коридора:
- Премия, пришла! Открывай!
Чиж, со вздохом пошел открывать дверь.
 Премия представляла собой еще одну бутылку водки, кусок домашнего сала, полбуханки черного хлеба.
- Чего глядите? Наливайте! – сказал Сорока – Вы у нас сегодня именинники! Сегодня Вам все можно!
Денис снова разлил водку по трем стаканам, Чиж попластал сало на куски своим перочинным ножом, Сорока разрезал хлеб.
- За вас! – сказал Сорока – Вы сегодня нас от капитального глухаря избавили! И убийцу нашли!
Выпили! Закусили. Сорока достал сигареты, предложил Чижу, но тот отказался.
- Я сейчас у Гнедина был! – сказал Сорока – Вам награда будет. Это кроме премии за банду! Гнедин с областными добазарился!
- Спасибо-о! – сказал Денис, но не смог сдержать ехидства в голосе. Но Сорока не обратил на его ехидство никакого внимания.
Снова выпили.
Сорока, неторопливо смолил сигарету:
- Тут еще одна напасть пришла, ребята! – сказал Сорока.
- Чего еще?
- Разнарядка пришла – в Чечню, надо человека от нас отправить в составе сводного отряда.
- И кто поедет? – спросил Денис – Я?
- Да сиди ты! – отмахнулся Сорока – Завтра, в пятнадцать часов, все соберемся у меня. Жребий кинем. Кому выпадет тому и ехать!
Пусть так…
- Так что вы завтра шибко не разгоняйтесь с утра! Все-таки дело ответственное!
- Ладно, - согласился Денис – не будем!
- Ну, тогда, наливай еще! И расскажите мне, как вы смогли так быстро это дело раскрутить?
Похоже, Сорока тоже решил примазаться к раскрытию громкого преступления.

35.

Из отдела их развезли по домам ППСники, работавшие в ночную смену. Чижа высадили возле дома. Потом подбросили «до хаты» Сороку. Денис вышел самым первым в центре, на площади и, махнув наряду на прощание рукой, пошатываясь, неторопливым шагом, пошел, в сторону дома. Хотя идти туда не хотелось. И к Лене сегодня не сунешься. Приходить к ней  пьяным он не хотел. Лена-то может и промолчит. Но там же была и бабка, и ребенок. Не к чему к ним в таком виде являться. Он вздохнул полной грудью, чистый, прохладный майский воздух, втягивая в себя аромат распускавшихся цветов.
Что за черт! Знакомая  женская фигура торопливо шла ему навстречу.
- Так! Я не понял! Вероника, вам, что не спится? Время, второй час ночи!
- О, господи! Денис, вы… ты меня напугал!
- Чего шляешься, среди ночи? – грубо спросил он.
- Писала с вечера! Сейчас перед сном вышла прогуляться! А то голова кругом! А ты-то что тут делаешь?
- С работы иду!
- Слушай, я тут узнала: вы девушку нашли убитую.
- Мы и убийцу нашли! Желаешь интервью?
- Желаю!
- Тогда пошли!
- Пошли! – легко согласилась она и шагнула в сторону своего дома.

Никакого интервью не получилось. Едва, войдя в квартиру, захлопнув за собой дверь, Денис, подхватил Веронику на руки и шагнул в спальню.


36.

В командировку в Чечню, на полгода, в составе областного сводного отряда, уехал Чиж.
Моисеич, ушел на пенсию. В отделе он появляется редко, говорят, пьет. Единственный кто его навещает регулярно - раз в месяц – это Денис Решетов.
Место Моисеича занял Сорока.
Пашка Решетов, окончив школу, поступил в университет на юридический факультет и осенью уехал в областной центр. Там за ним приглядывает Роман Свиридов.
   Денис Решетов по-прежнему работает в уголовном розыске. Он регулярно встречается с Леной Дроздовой, но так пока и не женился.
Вероника Корчина, уехала в Москву. Время от времени – когда ей становится скучно -  она звонит Денису. Он же ей не звонил ни разу.
Холдинг «Агро-Нива» по-прежнему, скупает ключевые предприятия области и наиболее перспективные земельные участки. С губернатором они обо всем договорились
А в остальном в Байловске протекает обычная деревенская жизнь.

КОНЕЦ.