О том, что в нашей области есть места, связанные с Северяниным, я знала давно, но информация была какой-то неотчетливой – то ли есть музей, то ли нет... Поэтому светлая мысль совершить туда паломничество то вспыхивала в моем сознании, то угасала. Лишь побывав в начале осени 2010-го года во Владимировке, я поняла, почему это место не так разрекламировано, как, например, батюшковское Даниловское под Устюжной, хотя Даниловское гораздо дальше и от Вологды, и от Череповца, и от всех федеральных дорог.
Для справки:
«Король поэтов» Игорь Северянин (Игорь Васильевич Лотарев) родился в Петербурге, а умер в Таллинне. Ни в северной столице, ни в Эстонии нет мемориального музея поэта. По крайней мере, широко известного – нет. Как ни парадоксально, единственный персональный северянинский музей находится в провинции, километрах в 25 от Череповца в деревне Владимировка. Сам псевдоним поэта Северянин (при жизни он писался так Игорь-Северянин ) указывает на его близость русскому Северу. Север в биографии И.В. Лотарева – это не только Петербург, но и череповецкая земля ( в прошлом - часть Новгородской губернии, а ныне - в Вологодская область).
Череповец и Владимировка в жизни Северянина:
Под Череповцом в 1899 году дядя будущего поэта Михаил Петрович Лотарев затеял строительство усадьбы по соседству с имением сестры Елизаветы Петровны Журовой (имение не сохранилось). Сюда, в эти милые места, где в полноводную Суду впадает речка Кемза, любил приезжать ученик реального Череповецкого училища Игорь Лотарев. Так получилось, что после разрыва родителей отец перевез сына в Череповец. Несколько лет подряд Игорь проводил летние каникулы на берегу Суды, окруженный родными, любящими его людьми. Недаром позже он будет с такой теплотой вспоминать эти места.
Шексна моя, и Ягорба, и Суда,
Где просияла первая любовь,
Где стать поэтом, в силу самосуда,
Взбурленная мне предрешила кровь.
И если к самому Череповцу, стоящему на берегах Шексны и Ягорбы, Северянин относился не особо нежно – маленький городок после Петербурга, конечно, казался ему тихим и «пьющим» одновременно, то имения родных он вспоминает с любовью:
Сияет даль, и там, в ее сиянье,
Порожиста, быстра и голуба
Родная Суда в ласковом влиянье
На зрелые прибрежные хлеба.
Дальнейшие события уводят Игоря от этих мест. Он вступает в отечественную литературу сначала трудно, затем шумно, победно и даже скандально. «Я гений Игорь-Северянин, своей победой упоен...»
Но упиваться поэтической славой поэту пришлось недолго. Революция 1917 года круто изменила жизнь миллионов людей, в том числе и Северянина. В 1918 году он уезжает в Эстонию. В этом же году во Владимировке национализируют усадьбу дяди. Почти все вещи Лотаревых были проданы на аукционах. А в доме с 1924-го года начинает работать санаторий. Лишь в 1996-м году дом и усадьба Лотаревых были объявлены государственным музеем и вошли в Череповецкое музейное объединение.
И сейчас (осенью 2010-го, повторюсь) там еще остались «следы» санатория, а что было десять, пятнадцать лет назад представить нетрудно, и картины рисуются нерадостные.
Спасибо сотрудникам музея, что они поддерживают чистоту в доме. Своими силами недавно снова сделали ремонт. Полы, лестницы и туалеты свежевыкрашены. Ну, а что краска трафаретно-официально коричневая, а перила непременно синие(видели мы уже синие перила в чудесном имении Брянчаниновых) – то не их вина. Красили тем, что есть.
О поездке:
А теперь, собственно, к нашему путешествию. Поехали мы во Владимировку ясным сентябрьским днем. Путь такой – 130 километров до Череповца (трасса «Вологда -Новая Ладога»), затем еще примерно 25 км по ней же, не заезжая в город. Потом справа у заправки и нарядного с виду кафе (на обратном пути обедали, нам не понравилось. Хотя шоферы со стажем говорят, что раньше здесь было вкусно и недорого) будет указатель «Владимировка». Сворачиваем и буквально через километр подкатываем к голубым воротам музея.
Дорогая красивая: кругом сосны, хлипкий мост через речку Кемзу слишком короток, чтобы волноваться о своей судьбе. Кругом дачи. Суду мы увидели спокойной, чистой, синей. Повезло череповчанам – такая красота практически рядом с городом.
Музей, как и полагается, работает все дни, кроме понедельника, часы работы : с 10 до 17-30. По указанному телефону я пыталась накануне сюда дозвониться, чтобы не попасть впросак, но мне это не удалось.
У ворот ни одной машины. Входим в калитку и идем по парку. Впереди виднеется дом. Он такой же невзрачный, как и на фотографиях, которые я видела в интернете: перестроенный после революции, он лишился балкона и ,кажется, с тех же легендарных времен стены его не знали покраски. Безлюдье настораживает, но, на наше счастье, у одной стены мы увидели велосипед, а вскоре и его владелицу, сотрудницу музея. Она продала нам билеты и разрешение на фотосъемку, открыла двери, указала, куда идти, и мы остались в здании практически одни.
Дом большой, просторный. Так как М.П. Лотарев постоянно проживал в Серпухове, то это была его летняя дача, не роскошная, но вполне удобная. Высокие потолки, большие окна, большие комнаты... К счастью, сохранились белые кафельные печи, они придают обстановке домашний уютный оттенок. Ах, я сказала: «Обстановке»? Оговорилась. Обстановки практически нет. Старинный массивный черный шкаф почему-то стоит в каком-то закутке, и это, пожалуй, самый весомый предмет из мебели. Скромная горка с несколькими тарелочками, зеркала в деревянной оправе – вот и все.
Стены поклеены дешевыми обоями. На стенах фотографии – не оригиналы. В некоторых комнатах и того нет. В открытую дверь увидели помещение с какими-то игрушками – здесь проводятся занятия для детей. Интерактивные формы, это теперь модно...
В другой комнате – работы художницы Людмилы Целуйко. Огромный флакон духов, гигантская туфелька для Золушки – великана, большой вазон для цветов - возможно, создание этих арт-предметов навеяно изысками Северянина, его «элегантными колясками», «муаровыми» платьями, «резедовыми букетами». Но чем лично меня цепляли стихи Северянина? Тоской по неземной-утонченно-нездешней красоте. У него все «эстетно», изящно. А эти работы хоть и интересные, но из другой «гостиной», по-моему.
Да впрочем, что тут рассуждать об «эстетстве»! Музей откровенно беден! Дух даже не санатория, а гостиницы класса «Дом колхозника» тут не изжит. Думаю, и сам поэт, и воздушные барышни в белах платьях, которые смотрят на нас с фотографий, в ужасе бежали бы из этого дома.
Слышала, что в Череповце много средств ушло на восстановление нового музейного комплекса «Усадьба Гальских». До Владимировки руки (с деньгами) пока не доходят. Жаль, что нет среди вологодских меценатов поклонников таланта Игоря Северянина. Ау, меценаты-олигархи-благотворители, откликнетесь!!!!
Нельзя сказать, что музей совсем уж мертв. Сюда привозят на экскурсии череповецких школьников. Прочитала, что в мае, в день рождения Игоря Северянина, здесь проходят выборы «Короля поэтов». Даже фото где-то видела: консервированный кружок ананаса в современном небьющемся бокале с шампанским. По-моему, если эта «инсталляция» - шутка, то несмешная.
Настоящий поэт – всегда в чем-то провидец, почти экстрасенс... И у Северянина есть строки:
Мне плакать хочется о празднике вселенском,
Где справедливость облачается в виссон...
Мне плакать хочется о чем-то деревенском,
Таком болезненном, как белый майский сон.
Вот и мне в доме захотелось о чем-то таком неосязаемом всплакнуть, не то о празднике, который ушел из этих стен, не то о нашей скудости и непритязательности…
Когда вышли из дома, настроение улучшилось. Красоту природы погубить можно, но сложнее, чем непрочные творения человеческих рук. Остатки парка прекрасны, чудесен вид на Суду, «речку форелевую», на старые сосны, рябины, сирени, березы. Из явлений нового времени видели белую изящную беседку на лужайке. Но на фоне некрашеного дома и почерневшего сарая (впрочем, сарай – молодцом! Добротный!) она смотрится каким-то инородным вкраплением в пейзаж. Хорошо, что мы были в солнечный день. В непогоду здесь наверняка еще грустнее.
Вот такие они пока, края, о которых поэт сказал за год до смерти:
Вас повидать опять – мое желанье,
Непобеждаемое, как весна...
Сияет даль, и там, в ее сиянье
Моих слиянных рек голубизна.