Так продолжалось уже неделю — будильник для Яны был настоящим проклятием, но в то же время и спасением. Пусть она не высыпалась, но этот громкий звон, каждое утро бьющий в барабанные перепонки, выдёргивал её из вечно повторяющегося кошмара.
Кристину она видела лишь по вечерам, когда возвращалась с работы, а та в это время как раз уходила. Она не говорила, куда идёт, каждый раз уклонялась от ответа или отвечала одной улыбкой и закрывала за собой входную дверь.
Яна же тонула в рутине, из которой желала выбраться. Ей хотелось сесть в машину Кристины, дать по газам и не оглядываться до того момента, пока внутри не появится чувство полного успокоения и гармонии с собой, а такого, казалось, не будет никогда. У Яны почти не было друзей, так что вариантов с кем-то отвлечься вечером или хотя бы прогуляться практически не было.
Она уже знала, что сегодняшний вечер будет точно таким же, как вчерашний и как все предыдущие вечера. Кристина только что ушла, оставив после себя шлейф лёгких летних духов. По плану Яна должна прибраться в квартире, сесть на диван и тщетно искать интересную передачу или фильм по телевизору. Эта картина мгновенно пронеслась у неё перед глазами. Яна взяла на кухне пластмассовую лейку ярко-зелёного цвета и стала поливать герани в гостиной, которые успели слегка подвять.
К полудню следующего дня Яна была полностью свободна — от работы, от домашних забот, от города. Она вышла из дома с дорожной сумкой, которую тут же забросила на заднее сиденье машины. Вчерашний вечер стал для неё последней каплей и убедил в том, что самое лучшее средство в данной ситуации — это взять отпуск и уехать. Ей дали неделю на то, чтобы усмирить всех своих тараканов и вернуться к работе.
— Куда-то собираешься?
Она подняла голову: с другой стороны, опираясь плечом о крышу автомобиля, стоял Константин. Яне приходилось щуриться, разглядывая его, солнечные лучи били ей прямо в глаза. Он был в чёрной рубашке, чёрных брюках, на голове шляпа с широкими полями и атласной коричневой лентой, на глазах солнечные очки в коричневой оправе и с зеркальными стёклами, в которых можно было увидеть только своё отражение, а руки были спрятаны в карманы брюк.
— Возможно, — сказала Яна.
— Чья машина?
— Кристины. Если уж угонять машину, то у подруги.
Уголки губ Константина дёрнулись — и Яне стало не по себе.
— Куда ты собралась?
— Я еду в отпуск, — без особого желания ответила она.
— Куда именно?
— В Благовещенск.
Он снял очки и внимательно посмотрел на Яну.
— В Благовещенск? — переспросил он. — Почему туда?
— Я там не была, почему не съездить?
Не то чтобы он сомневался в её направлении, Константину на самом деле было всё равно, куда конкретно она собирается. Своевременной новостью для него был сам факт её отъезда, которым он намеревался воспользоваться.
Наконец он улыбнулся уголком губ, надел на себя очки и сказал:
— Я с тобой.
Яна чуть не задохнулась от такого заявления.
— Нет! — твёрдо выпалила она и торопливо открыла дверцу со своей стороны.
А когда забралась внутрь, то боковым зрением увидела, что Константин уже сидит на соседнем сиденье да с таким видом, словно не покидал машину как минимум несколько часов.
— Ты со мной не поедешь! Выйди из машины!
Он не повёл и бровью, лишь повернул своё лицо к ней и сказал:
— Может, я поведу? Женщине нечего делать за рулём.
Яна вцепилась в ключи, словно он уже отбирал их у неё, но Стахорский верно расценил её реакцию и отвернулся, поспешно стянув очки и с усталым видом потирая пальцами переносицу.
— Выйди из машины, слышишь? Это мой отпуск!
— Может, я тоже не был в Благовещенске?
— Это не мои проблемы. Я отказываюсь куда-либо ехать вместе с тобой, слышишь?
— Очень отчётливо. В таком случае посидим и подождём каких-нибудь перемен.
Теперь он смотрел на неё смеющимися глазами. Ну и что ей делать? Она в любом случае не сможет выгнать его из машины, ей с ним попросту не справиться, к тому же было сегодня в нём что-то такое, что заставляло её сомневаться в своей категоричности.
По окончании их препирательств Яна вставила ключ в зажигание.
— Ну… раз ты не хочешь, чтобы я сел за руль… — задумчиво пробормотал мужчина и отодвинул сиденье назад настолько, насколько это было возможно, закинул ноги — в этот раз он был не в своих высоких сапогах, а в кожаных коричневых ботинках с узким носом, — на панель над бардачком, запрокинул голову, нацепил на глаза очки, закрыл лицо шляпой и скрестил руки на груди.
— Убери ноги.
— А не то что? — донеслось из-под шляпы.
— Не то я никуда не поеду.
— Пожалуйста. Мне никуда и не нужно.
«Да что с ним, чёрт возьми?» — подумала Яна.
Она не видела его с того самого дня, когда убили сокола. Неужели на Константина так сильно повлияло это событие?
Яна всё-таки вырулила на дорогу.
— Собираешься спать? — недовольно спросила она.
— Да, если ты не против.
— Я против. Я нормально не высыпалась уже очень давно, из-за тебя меня будет клонить в сон.
— Я предлагал свои услуги водителя, но ты отказалась, так что не жалуйся.
Она сжала зубы от злости. Почему с этой новой версией Константина ей вдруг так захотелось схлестнуться?
Она встала перед светофором, на котором горел красный свет, в этот момент Константин вдруг приподнял с себя шляпу и посмотрел на Яну через свои солнечные очки.
— Кстати, — заговорил он, — я не храплю. — Сказав это, он широко улыбнулся.
У него были ровные белые зубы, а на правой щеке появилась ямочка. В его улыбке было что-то соблазнительное, лёгкая дрожь прошлась по её телу. Теперь Яна поняла, что главной чертой в его обновлённом образе была сексуальность. Раньше девушка её не замечала и не испытывала физического влечения к нему, но стоило ему улыбнуться, вести себя иначе, пробудить в себе прохвоста, — и её реакция не заставила себя ждать.
От его улыбки ей тоже захотелось улыбнуться, но тогда она бы сдала себя с потрохами. Машины, стоящие позади автомобиля Кристины, гулко засигналили, но Яна бы стояла и дальше, если бы Константин не закрыл лицо шляпой, так что она вновь взялась за управление.
Машина выехала на трассу, дорога шла по прямой, так что обзор был хороший.
Дыхание Стахорского вскоре стало тяжёлым и медленным, девушка поняла, что он заснул. Её злил тот факт, что он спал как ни в чём не бывало. Она сама не знала, чего ей хотелось больше: избавиться от неловкости, вышвырнув мужчину из машины, или просто с ним поговорить? Немного подумав, она пришла к выводу, что вышвырнуть его можно и потом.
Яна посмотрела в зеркало заднего вида, в котором не увидела ни одной машины за собой, впереди тоже было пусто, так что она нажала на педаль тормоза. Её спина оторвалась от спинки кресла, а Константин резко дёрнул с себя шляпу, и именно в этот момент Яна убрала ногу с педали.
— Что ты творишь? — недовольно спросил Константин.
— Мне показалось, что кто-то выскочил на дорогу, — не растерялась Яна.
— Неужели? — он со злостью закинул шляпу на панель перед собой и нехотя спустил с неё ноги. — Если тебе скучно, так и скажи.
— Вот ещё! — возмутилась девушка. — Если ты помнишь, я собиралась ехать одна.
— Представляешь, каково бы тебе было?
— Да. Лучше, чем сейчас.
Некоторое время он молчал, наблюдая за её стилем вождения.
— Ты знаешь, что существует педаль газа? Я смотрю, ты освоила только тормоза.
Она нахмурила брови, а он продолжил:
— Такими темпами к Благовещенску мы только через месяц подъедем.
— Если ты заметил, то за рулём сижу я, так что помалкивай или выметайся.
— Такая маленькая скорость запрещена законом, — поддевал её Константин, снимая солнечные очки.
— У меня нормальная скорость, замолчи уже.
— Нечего было меня будить.
— Я не специально!
Он взглянул на неё, ничего не ответив, а после его взгляд плавно скользнул по салону с мягкой обивкой серого цвета. В машине было опрятно и чисто, ничего особенного, за что мог бы зацепиться глаз.
— Ты не думала затонировать машину? — спросил он.
— Это машина Кристины, — напомнила Яна. Она искоса посмотрела на него, стараясь не отвлекаться от дороги. — Я думала, вы опасаетесь только прямых солнечных лучей.
— Не только.
— Неженка.
— Осторожнее. Не забывай, с кем имеешь дело, — говорил он, вновь намереваясь закинуть ноги на панель поверх органов управления.
— Нет! — запротестовала Яна, вовремя это заметив. — Не смей вытягивать свои длиннющие ноги!
— Почему?
— Почему?! Потому что я не хочу на них смотреть!
— Ты смотришь на дорогу.
— Это сейчас я смотрю на дорогу, а как только ты забросишь сюда свои ноги, то видеть буду только их. Знаешь почему? Потому что они закрывают видимость даже мне!
— Ты преувеличиваешь.
— Я сказала: не смей, — гневно повторила Яна.
— Ты же в отпуске?
— И?
— Если хочешь отдохнуть, выброси всё из головы. Позволь себе расслабиться.
— И давно ты стал таким беззаботным?
— Чем ты опять недовольна?
— Да ты посмотри на себя! Я еду отдохнуть и хотя бы не пытаюсь убежать от себя, а что делаешь ты?
— По-твоему, я бегу?
— Я уверена.
Он усмехнулся.
— Ошибаешься, — сказал Константин. — Я просто стал собой. А вот ты слишком скована, с тобой скучно и неинтересно, у тебя на языке сплошные «нет» и «нельзя». Никакого веселья.
Не успел до неё дойти смысл сказанных им слов, как Константин коснулся пальцами её ноги. Он тянулся к регулятору системы кондиционирования, когда колесо попало в пробоину и его рука дёрнулась в сторону. И вроде не было в этом ничего необычного, но тем не менее Яна дёрнулась и сильнее сжала руками руль. Константин же заметил это и улыбнулся, пустив в салон струйки холодного воздуха.
— Нечего было ехать со мной, — выдавила Яна.
— Нечего было меня будить, — повторил он.
— Разбудила я тебя уже после того как ты поехал со мной, прошу не игнорировать последовательность.
— Вот ты и призналась в том, что разбудила меня намеренно.
Она жутко хотела бросить на него испепеляющий взгляд, но всё же следила за дорогой.
— Знаешь что? Можешь выйти прямо здесь, — сказала Яна.
— Откажусь.
— С чего вдруг? Тебе же со мной неинтересно, — настаивала Яна.
Константин бросил взгляд на блондинку за рулём.
— Так тебя это задело?
— Вот ещё! — прыснула она.
— Успокойся, — тихо сказал Стахорский, почувствовав, как её переполняет буря негативных эмоций.
— Я спокойна, — проскрежетала она. — Замолчи, пожалуйста.
— Знаешь, как можно снять напряжение? — успокаивающим тоном спрашивал Константин. Он и правда хотел разрядить обстановку, но этим сделал только хуже.
В другой раз Яна действительно хотела бы послушать его непристойности, но не сейчас, не тогда, когда он назвал её скучной и неинтересной. Иначе с чем она останется? Он дразнил её, а она реагировала. Так что Яна останавливает машину у обочины, выходит, не закрывая дверцу, и быстро идёт в сторону леса.
Чувствуя и свою вину в её поведении, Константин следует за ней. Солнце обжигало кожу, но мужчина быстро скрылся в тени. Ему не составило труда догнать девушку, тем более она уже сбавила темп и теперь просто неторопливо шла.
— Мне понравилось выступление, — говорил он ей вслед, — но, может, поедем дальше?
— Нет, — резко ответила Яна. — Ключи в зажигании, можешь ехать куда глаза глядят, а с меня хватит.
— Что ты собираешься делать? Сидеть у дороги, пока кто-нибудь не подберёт?
Она ахнула от неожиданности и развернулась, яростным взглядом уставившись на него.
Константин тут же помотал головой:
— Твои выводы вечно забегают вперёд, я имел в виду совсем другое. — Он аккуратно взял её за руку. — Хватит капризничать, садись в машину.
— Не сяду и убери от меня руки, — дёрнув рукой, ответила Яна, но Константин крепко держал её за запястье.
— Только если ты сядешь обратно в машину.
Она молча смотрела на него, а после ответила:
— Я так хочу влепить тебе пощёчину.
Константин засмеялся, а Яна ещё больше распалилась:
— Это совсем не смешно!
— Неужели? По-моему, забавно. Ты хочешь ударить меня?
В ответ на него был направлен злобный взгляд, но так как сам Константин улыбался, Яна, сама того не сознавая, успокаивалась, и вот она уже пытается скрыть собственную улыбку. Он обнял её за талию, они оба молчали, когда Константин провёл большим пальцем по её щеке, скуле, шее, но она быстро отвернула голову. Он угадал, её действительно задели его слова, так что сейчас её переполняла обида. Наконец она оттолкнула его и, не мешкая, двинулась обратно к машине.
— Если хочешь ехать дальше, то молчи, — бросила она через плечо.
Её условие Константин выполнил, он действительно молчал.
На самом же деле Яна не собиралась ни в какой Благовещенск. Единственное, для чего ей нужна была машина сегодня, — добраться до аэропорта, но Константин сорвал все её планы. Она не собиралась проводить с ним отпуск и уж тем более не собиралась делиться с ним своими замыслами.
Она нарочно тащилась на машине Кристины, как черепаха, выигрывая время. Во-первых, так она могла сосредоточиться и придумать план действий, во-вторых, была надежда на то, что он не выдержит такой медленной езды и уйдёт сам. Хотя в последнее она слабо верила. Ей и вправду было не совсем понятно, почему он напросился в пассажиры. Даже если он действительно хотел сбежать и отвлечься, то почему с ней?
Машина всё приближалась к Охотску, который первым был на пути. И чем ближе были они к городу, тем отчётливее Яна видела свой шанс на спасение, так что постепенно она стала вливаться в новую роль.
— Мне кажется, что-то не так, — неуверенно сказала она.
Константин, сидевший рядом, промолчал.
— С машиной, — поспешно добавила Яна.
— Что не так? — спросил Стахорский.
— Не знаю. В отличие от вас, умников, я не разбираюсь в машинах, — огрызнулась она.
— Я не об этом. Что именно тебе не нравится?
— Она не разгоняется. Я давлю на газ, а скорость не меняется и машина только медленнее едет.
Она врала ему, но врала без запинки. Как ни странно, она была абсолютно уверена в себе в настоящий момент. У Яны даже не возникало сомнений в том, что у неё получится обдурить Константина, хотя не так давно она же и говорила Алексею, что это сделать, скорее всего, довольно сложно.
— Останови, я посмотрю, — не задумываясь, сказал Константин.
— Нет, спасибо, я лучше дотяну до автомастерской.
— Ты понимаешь, что мы только время потеряем?
— Ты куда-то торопишься? — вздёрнув бровь, спросила девушка.
Константин шумно выпустил воздух из лёгких и, чуть прищурившись, посмотрел на неё. Он не смотрел на неё с подозрением, напротив, он сразу всё понял, а сейчас лишь размышлял: уличить её во лжи или лучше подыграть ей и посмотреть, до чего эта ситуация дойдёт?
Наконец определившись с дальнейшими действиями, он непринуждённо спросил:
— Ты вдруг стала меня ненавидеть?
Она молчала, а он продолжал:
— Я поехал отдохнуть, как и ты, кстати говоря. Вместо этого ты только и делаешь, что зубами стучишь.
— Можешь не продолжать. Ты уже сказал, что со мной скучно и неинтересно.
— Ты невыносима, — сказал Стахорский.
Ей стало тоскливо и досадно от того, что все его слова о ней были по делу и к месту. Если он только поддевал её, то она отвечала одним негодованием.
— Ты прав, извини, — вдруг сказала она. — Я не хотела грубить. Может, дело в том, что ты сам напрашиваешься, или мне просто неловко.
Константин смотрел на неё во все глаза.
— Неловко? — спросил он.
— Это всё, что ты услышал?
— Нет, но остальное мне понятно, а этот момент показался мне интересным.
— И кто из нас невыносим? — со вздохом спросила Яна.
Стахорский улыбнулся.
— Ладно, едем в автомастерскую, — сказал он.
И они добрались до Охотска и оставили машину в автомастерской, а сами заняли столик в кафе поблизости. Яна отправилась в дорогу на голодный желудок, так что сейчас ей не мешало немного подкрепиться. Она сняла с себя лёгкую кофточку и осталась в полупрозрачной майке.
Константин незамедлительно скользнул по её телу взглядом:
— Ты очень...
— Замолчи, — перебила его Яна.
— Что?
— Твоё выражение лица говорит мне, что я не хочу слышать то, что ты хочешь сказать.
— Я только хотел сказать, что ты...
— Нет, — вновь перебила она его.
— Ладно. Строга, надменна, неприступна, — неторопливо изрёк он.
— Да, так что не теряй время зря.
— Всегда интересно, что кроется под чешуёй.
Яна посмотрела на него.
— А что кроется под твоей чешуёй?
— Под моей?
— Да. Что с тобой происходит?
Он молча смотрел на неё, глаза сверкали тем самым блеском, который появился у обновлённого Константина.
— Где Алексей? — спросила Яна, решив зайти с другой стороны.
— Понятия не имею, — лениво ответил он.
— Я думала, ты знаешь о нём всё.
— Не всё, — вампир перебирал пальцами картонную подставку для стаканов. — Я вообще перестал ему верить.
Яна изумлённо изогнула брови.
— Предполагаю, что он работает против меня, — закончил Константин.
— Я так не думаю.
— Неужели? Я не удивлён, ты перечишь мне со дня нашего знакомства.
— Разве плохо, что у меня есть своя точка зрения?
— Я говорил не об этом.
— Неужели? — передразнила она, пытаясь передать и его интонацию. — По-твоему, на свете существует только твоё мнение? Я сказала это по той причине, что поссорилась с ним в последний раз из-за... — она запнулась. — Не важно. Главное, что я не почувствовала в его преданности никакой фальши.
— Возможно, у него всё же есть актёрские навыки, — пожал плечами Константин.
— Сомневаюсь. У него их нет, как и у тебя.
— Может, у меня их нет, потому что я не актёр?
— Вот поэтому ты и не актёр.
В этот момент Яне принесли чашку чая и порцию сырников. Она взяла с тарелки чайную ложку и начала размешивать сахар в чае.
— У тебя на всё свой ответ, а, всезнайка? — спросил Стахорский.
— Считаешь, что я строю из себя самую умную?
— Нет, думаю, ты просто пытаешься манипулировать моим сознанием.
— Что?! — от возмущения Яна со звоном уронила чайную ложку в кружку.
— Ты ведь не думала, что я этого не замечу, правда?
— Ты просто больной, — и тут-то она подняла на него свои возмущённые глаза и увидела, что Константин смеётся над ней. — Ты издеваешься?
— Да. Было весело. Оказывается, ты не совсем синий чулок.
Яна чуть ли не задыхалась от негодования, но вскоре она поняла, что последние его слова вовсе не разозлили её и не обидели, совсем наоборот. Но она лишь отпила чай из кружки.
— Раз напросился в пассажиры, то давай, рассказывай что-нибудь, — сказала Яна, расправившись с порцией сырников.
— Что?
— Что-нибудь, чего я не знаю.
— На рассказ о том, чего ты не знаешь, уйдёт слишком много времени.
— Умно. Начать-то ты успеешь, верно?
Он упёрся локтями о стол и наклонил голову к Яне.
— Что ты хочешь узнать? Что-то о том, что я слышу, как бьётся твоё сердце или пульсирует кровь в венах?
Яна поставила кружку с чаем на стол.
— Или как внезапно ты сейчас заволновалась?
— Хватит, — ответила она.
— Я принялся рассказывать, а тебе не нравится.
— Ну не это.
— Ты не уточняла, что именно.
— Ладно, — она поставила локти на стол и уткнулась подбородком в свои ладони, — я буду спрашивать. Раз ваш вид существует, то хочу воспользоваться случаем и спросить: как вы всё-таки обращаете человека в вампира?
Константин засмеялся.
— Что здесь смешного?
— Вот уж не думал, что мы тебе интересны.
— Почему нет? Нужно расширять свой кругозор. Не хочу быть синим чулком, — последние слова Яна произнесла с особым выражением.
Константин лениво улыбнулся своей спутнице.
— В деталях это довольно сложный процесс, зависит от степени могущества вампира, но если опустить нюансы, то это обычное смешение крови. Добровольным путём вампир даёт испить свою кровь избранному.
— Кого обращал ты?
— Никого.
— А кто выбрал тебя?
— Я его не видел, а после обращения он не появлялся, — пожал плечами Константин.
— Для вас такой поступок является странным?
Стахорский поджал губы, задумываясь.
— Трудно сказать, я не специалист в отношениях между создателем и избранным.
— У тебя есть какой-никакой опыт в этом.
— Опыт?
— Я про Алексея.
— Не я его создатель.
— Но ведёшь себя именно так.
— Ты думаешь?
— Да. А ещё я думаю, что твои подозрения насчёт него — это твоё нежелание полностью кому-то довериться, — сказала Яна и поднялась со стула. — Я устала. Лучше остаться на ночь в городе, а утром поехать дальше. Ты не против?
— Неужели от моего ответа зависит твоё решение?
— Нет, — резко ответила она, направилась к выходу и только потом улыбнулась.
Константин пошёл за ней.
Они вышли на улицу и окунулись в поздний вечер — ничтожно мало машин на дорогах и яркий оранжевый свет от фонарей, падающий на мокрый после дождя тротуар.
— Куда идёшь?
— В гостиницу, — ответила Стахорскому шедшая впереди Яна.
— Знаешь, где она?
— Заметила одну, когда проезжали мимо. — Яна вдруг поёжилась и резко остановилась. — Я забыла кофту в кафе.
Константин тоже остановился и бесстрастно развёл руками в стороны.
— Я, конечно, могу снять с себя рубашку, но...
Яна отмахнулась от него и пошла в обратную сторону.
— Ладно, стой здесь, заберу я твою душегрейку, — нехотя произнёс Константин.
— Спасибо.
Вернулся он довольно быстро, а после того как отдал Яне её кофту, сказал:
— Ты торопишься? Предлагаю побродить немного по улицам.
Яна улыбнулась.
— Для тебя удачное время для прогулок, да? Солнце не светит, ничего не грозит, — сказала она и тяжело вздохнула. — Я бы с радостью, но на мне неудобная обувь. Для машины она идеально подходит, а вот от затяжных прогулок болят ноги, так что ничего не выйдет, извини.
Она посмотрела на него и увидела, что его глаза смеются над ней.
— Ну что ещё?
— Ничего, — ответил Константин, едва сдерживая улыбку. — Сядь сюда, — кивнул он на старую обшарпанную скамью.
— Зачем?
— Я исправлю твой дискомфорт, — нарочно с хрипотцой произнёс Константин.
— Господи, — поморщилась Яна, — как мерзко звучит это из твоих уст.
Но он только усмехнулся.
— Я просто подтруниваю, садись. — Но Яна всё ещё колебалась, так что он добавил: — Не бойся, тебе понравится.
Ей хотелось закатить глаза, но вместо этого с её губ слетел смешок и она осторожно села на скамейку.
— Отлично, — сказал Константин и сел на корточки возле её ног. — Только не надо бить ногами мне в лицо.
Яна улыбнулась и поёжилась, когда Константин стянул туфли с её ног.
— Перестань нервничать, — строгим тоном произнёс он.
— Я не нервничаю.
— Врёшь, я же чувствую.
— Мне не по себе.
Он взял в ладони её ступню и аккуратными движениями стал разминать её ногу.
— Просто расслабься, от этого уже многое зависит. Посмотри хотя бы на меня.
— Смотрю, — ответила она и задумалась. — И мне нравится то, что я вижу.
Он перестал массировать её ногу и поднял глаза на неё.
— Знаешь, нам лучше всё-таки пойти в гостиницу, — Яна вызволила из его рук свою ногу, — а не то я уже начинаю думать, что взять тебя с собой было удачной идеей.
Стахорский тяжело выдохнул, когда она обулась в свои туфли и пошла дальше.
Гостиница с яркой вывеской располагалась в неприглядном здании. Внутри было довольно мрачно, пахло сыростью и плесенью, несмотря на чистый пол и мебель.
— Мне вдруг захотелось помыть руки, — тихо сказала Яна.
Постояльцев встречал администратор гостиницы. Это был паренёк среднего роста в потрёпанных джинсах и футболке. В общем, он полностью олицетворял облик гостиницы.
— Не так уж плохо, как ты думаешь, — сказал Яне Константин, когда они отошли от стойки администратора и стали подниматься по лестнице на второй этаж.
— Что здесь есть?
— У меня два ключа: один от номера с двуспальной кроватью, во втором номере нет такой роскоши. Полагаю, ты берёшь первый?
— Нет. Мне тот, где кровать поменьше.
Константин удивлённо воззрился на неё.
— Что? Во-первых, чем меньше места, тем слабее фантазия на кошмары. Во-вторых, у меня не такие длинные ноги, — улыбнулась она ему.
— В комнате есть телевизор и полотенце.
И тут Яна засмеялась. Смех был живым и заразительным, так что Константин с улыбкой посмотрел на неё.
— Почему ты смеёшься?
— Прости, — сквозь смех говорила она, — я просто вспомнила твой дом... — она пыталась перевести дух. — По сравнению с ним, здесь просто рай. Ты, наверное, приятно удивлён, — она снова засмеялась.
Константин ничего не сказал.
— Прости, — вновь повторила она. — Я всегда так реагирую, когда мне приходится находиться в таких местах. Здесь ведь, наверное, даже душа нет.
— Есть, он в конце коридора. Будь осторожнее, там нет горячей воды.
— Блеск.
Они остановились возле обшарпанной двери номера Яны.
— Не убивайся так, завтра мы уедем отсюда.
Яна задумчиво закивала головой.
— Можно мне кое-что спросить?
Константин выжидающе смотрел на неё.
— Алексей сказал, что сейчас тебе нельзя отвлекаться...
— Тебе нужно меньше слушать Алексея, — перебил её Константин.
— О чём он говорил?
— Понятия не имею.
Яна внимательно всмотрелась в него.
— Почему ты здесь, когда у тебя есть дела поважнее?
— Это уже второй вопрос, — заметил он.
Но она не повелась на его уловку.
— Я была права? Ты сбежал?
— Яна, — предостерегающим тоном сказал Константин, — не надо.
— Почему? Может, поговорим об этом?
— Нет, — резко ответил ей он. Его настроение, как и его расположение, менялось на глазах.
— Всё из-за него, верно? Всё из-за Связного? Я знаю, что ты его любил, но не думала, что его смерть тебя так подор...
Он не позволил ей договорить, не контролируя свои действия и не думая о том, что он может причинить ей боль, он схватил её за плечо и буквально вдавил во входную дверь.
— Не смей думать, что хоть что-то знаешь обо мне, — тихим, но гневным тоном говорил он. — Тебе никогда не понять меня, а я не стану тебе объяснять. Не смей больше говорить о Связном, ты меня поняла?
Она чувствовала ярость в его тоне, словах и тяжёлой ладони, которая, скорее всего, оставит после себя следы. А когда Константин скрылся за дверью уже своего номера, она осознала, как ужалили те его слова, что он сказал, но в этой ситуации была только её вина — он явно не готов откровенничать с ней, а она ступила на запретную территорию, игнорируя все его предупреждения. И о чём она думала, когда пыталась вывести его на разговор? Своим поступком она испортила всё хорошее за прошедший день, теперь Константин зол на неё, а ей вряд ли удастся подступиться к нему.
Отперев дверь номера, Яна зашла внутрь. Вряд ли это можно было назвать комнатой, скорее номер был похож на гардеробную. Под телевизором подразумевался маленький ящик размером с детскую голову. У стены стояла односпальная кровать, рядом с ней даже уместилась тумбочка, на которой покоилось большое махровое полотенце. Мебели больше в номере не было, но несмотря на её скудность, в комнате было чисто. Бельё на кровати пахло свежестью, вокруг ни мусора, ни пыли, так что одну ночь с такой атмосферой Яна могла и вытерпеть.
Яна разделась, завернулась в большое белое полотенце и направилась осваивать душ. На самом деле горячая вода была, только не такая, к какой привыкла Яна, а чуть тёпленькая, так что девушка не совсем уж проклинала эту гостиницу.
Она снова завернулась в полотенце, взяла из дамской сумки косметичку и вышла в пустынный и тихий коридор. Яна проходила двери с номерными табличками, задумываясь над тем, есть ли здесь ещё постояльцы, кроме неё и Константина. Вспомнив о нём, она остановилась у нужной двери и неуверенно подняла руку, намереваясь постучать, но неожиданно она подумала о том, что может и умереть от своей задумки. Например, если он правда не в настроении, то схватит её, швырнет головой об угол, она умрёт от удара, а он либо закопает её неподалёку, либо оставит здесь разлагаться. Эта яркая мысль отпугнула её, Яна опустила руку и двинулась дальше по коридору к своему номеру. Но дверь, в которую она почти постучала, открылась, в проёме возник Константин.
— Забыла, чей это номер? — спросил он.
— Нет. Я как раз шла к своему, — ответила Яна, стоя на месте.
— Я не об этом. Я слышал твоё дыхание возле моей двери.
Яна непроизвольно засмеялась.
— Прости, что я сунула нос.
— Я не злюсь. Видно, я позабыл о том, что женщинам свойственно любопытство, — сказал он, а помолчав, добавил: — Извини, что сорвался на тебя.
На это Яна только тяжело вздохнула.
— Вижу, ты опробовала здешний душ? — спросил Константин, окинув её взглядом.
— Да, — удерживая рукой полотенце на себе, ответила Яна и смущённо улыбнулась.
Она выжидающе смотрела на него, он — на неё.
В конце концов, почему он должен что-то делать? Потому что он мужчина? Но она не была уверена в том, что Константина можно отнести к типичным мужчинам. Она не знала, чего от него ожидать, а сейчас это незнание било её по темечку. Они ведь даже ни разу не целовались, можно ли сейчас быть уверенной в том, что она ему небезразлична?
— Спокойной ночи, Константин, — сказала наконец Яна.
Вместо ответа Константин шагнул к ней и коснулся пальцами её подбородка, чуть приподнимая его. От её волос пахло лавандой и ванилью, на лице ни грамма косметики, лишь на ресницах, у самых корней, остатки туши. Почувствовав, как она трепещет от его лёгкого прикосновения, он сделал то, что давно уже хотел сделать, отвечая тем самым на многие её вопросы, — он коснулся её губ своими губами, ненастойчиво целуя. Словно пёрышком он водил своими губами по её, но когда она наконец выронила косметичку и неуверенно коснулась своей ладонью его плеча, он притянул её к себе за талию, сильные руки скользнули по полотенцу, пока махровую ткань не сменила нежная кожа. Константину как никогда хотелось сорвать с неё это полотенце, так что его руки двинулись по бёдрам Яны, по ягодицам и остановились под ними; решительным движением Константин подхватил Яну на руки, отчего она выдохнула ему в рот и схватилась за его шею. Нарочно или нет она цепляла пальцами его волосы, а его хватка от этих действий становилась только крепче. Наконец он занёс её в номер и закрыл дверь номера, оставив косметичку Яны лежать в пустынном коридоре.
***
— Константин. Да проснитесь же Вы! — рявкнул молодой мужской голос.
Стахорский открыл глаза, приподнялся, опираясь спиной на спинку кровати.
— Что происходит? Раньше Вы от шороха просыпались, а сейчас Вас и танком не разбудишь, — говорил Алексей.
Константин вспомнил, за каким занятием провёл прошлую ночь, и глянул на другую сторону постели, но никого там не увидел.
— А где Яна?
— Яна? — недоумённо переспросил Алексей. — Яна дома.
— Дома — это где?
— В Магадане, Константин, — осторожно говорил Алексей, словно он был врачом, а Константин — умалишённым.
— Ничего не понимаю, — признался Константин, детально вспоминая вчерашний день, вечер и ночь. Не могло же всё это ему присниться! — Докладывай, что знаешь! — гаркнул он на молодого вампира.
Алексей бесшумно, но глубоко вздохнул.
— Яна позвонила мне рано утром, сказала, что Вы находитесь здесь и мне лучше приехать за Вами.
— Что ещё она сказала?
— Ничего, — ответил Алексей.
— И ты не спросил у неё, откуда она знает, что я здесь?
— Вы сели ей на хвост, когда она поехала в отпуск.
— А говоришь, что больше ничего не сказала!
— Но это Вы и сами знаете.
— Я решил, что сошёл с ума.
Алексей поджал губы, только сейчас осознав, в чём дело.
— О… Только не говорите, что... Вот зараза!
— У меня есть право на отдых, — ответил Константин.
Алексей тяжело вздохнул, поднял с пола чёрные брюки и бросил их Константину.
— Лучше оденьтесь и поедем домой.
— Сколько сейчас времени?
— Половина второго. Что сказать, сон — это однозначно Ваш конёк.
— И чем я думал, когда брал тебя в свою команду? — спросил Константин.
— У Вас не было выбора, — ответил Алексей и двинулся к двери. — Кстати, с добрым утром, учитель, — хохотнул он.