Тайны семейства Челышевых
Лет двадцать назад в Самаре появился некто Кабатченко, который обьявил себя потомком Челышевых. При неформальной встрече на даче 7 просеки с водкой и шашлыками он попросил подготовить брошюру о жизни и деятельности Михаила Дмитриевича. Ирина пошла в ГАСО(Самарский государственный архив) и взяла заветную папку, которая ранее была в секретном отделе. Открылась практически вся тайна жизни семейства. Когда материалы были собраны, то инициатор отказался сотрудничать с нами и исчез навсегда. Впервые статья появилась в "Комсомольской правде" под редакцией Барышева и произвела неизгладимое впечатление. Жизнь-это одно, а дела -другое. Конечно оба дома как на Алексеевской, так и на Саратовской были памятниками русского предпринимательства и инициативы крестьянства, получившего свободу при царе Александре II, чей памятник украшал Алексеевскую площадь.
Фигура монарха являлась доминантой города, который обьединял самарцев на пути к благополучию.
Теперь дом на Алексеевской сгорел, как это символично.
Тайны семейства Челышевых
( На фото: дом Челышева)
О депутате III Государственной думы М. Д. Челышеве много писали самарские и российские газеты 100 лет назад. Пишут о нем и поныне. Эта яркая и неординарная личность как магнит притягивает к себе взгляды журналистов как либералов так и консерваторов, как патриотов так и левых. В чем же заключается его феномен?
М. Д. Челышев был одним из первых в отношении кого были применены избирательные технологии. Он появился в Самаре в начале 80-х годов шестнадцатилетним пареньком. Высокого роста, статный, спортивный, он привлек внимание неких купеческих кругов. И вот уже сенсация. Не проходит и десяти лет как этот молодой человек по своему сословию, остающийся крестьянином Владимирской губернии, избирается гласным городской Думы в 1892 году.
Самара являлась городом консерваторов-ретроградов, а потому избрание чужака на столь высокий пост можно считать удивительным явлением. На деле это значит, что его поддержали какие-то влиятельные финансовые круги. К этому времени его отец Дмитрий Ермилович имел свой собственный торговый дом и мог вписать Михаила в гильдию. Однако отец этого не сделал, несмотря на то, что Михаил трудился в его фирме. Все это осуществлялось с определенным умыслом. Статус крестьянина повышал рейтинг будущего политического деятеля , ведь Россия – страна крестьянская.
Дальше – больше. Личность Михаила Дмитриевича стала обрастать легендами. Он как Иисус родился якобы в хлеву. Это вызывало душевный трепет у православных. Кроме того, его предки вышли из крепостных по Манифесту 1861 года. Это также отдавало библейским духом. Еще один миф о читающем юноше Мише, эдаком прообразе Филиппка из рассказа Льва Толстого. Такое сравнение также повышало его статус будущего народного избранника.
В то время проснулась к жизни идея народности как народного образования, медицины и жилья, народных бань. И вот появляется народный избранник, который умеет находить общий язык и с работягой, и с богатым купцом-работодателем. На это играла легенда о десяти тысячах рублей, подаренных шестнадцатилетнему отроку Мише богатым купцом то ли Аржановым, то ли Шихобаловым. За что же такой дар? Да за смышленость и начитанность…
Итак образ героя был выстроен по всем законам избирательных технологий. Но герою помимо всех легенд нужна большая идея, которая никого не оставит равнодушным. И вот М. Д. Челышев такую идею находит. Это даже не идея, а сказочный конек-горбунок, Сивка-Бурка, вещая каурка, которая поможет большой фигуре подняться до общероссийского, а затем и до мирового уровня. Что же это за взлетная полоса?
Для большего понимания глубины идеи дадим некоторые картинки из жизни той Самары: «Мы шли вдвоем с приятелем-французом, недавно приехавшим в Самару. Проходя по центру города, он воскликнул «Что это? Революционеры?» В это время из-за угла стали появляться и двигаться в нашу сторону странные пары. Впереди две молодые женщины, довольно красивые, с красными лицами и в теплых платках. Шли под руку и очень сильными голосами не пели, а выкрикивали какую-то песню. «Мне не матушка дала, я сама его взяла!» В следующей паре шли, держась друг за друга, двое мужчин средних лет, в полушубках и теплых шапках. Борода и усы у них совершенно заиндевели. Они мычали и часто спотыкались. За ними с серьезными лицами двигались две пожилые женщины… У всех на макушках были привязаны пучки розовых лент, у женщин – на платках, у мужчин – на шапках. Когда я объяснил, что подобным образом празднуют здесь свадьбы, он стал смеяться своему испугу… У городового спросил: «Разве разрешаются такие крики на улицах?!!» «А что ж? Они ведь выпимши, от них вреда нет…» /Голос Самары. 26 января 1906 года/ Статистика ужасала. В 1894 году в Самарской губернии задержано 11 824 человека, причем большинство за пьянство до вытрезвления. В 1895 году в тюрьме оказалось 7 240 человек, из которых 6 370 совершили преступления в пьяном виде. Это ли не вселенское зло?
Борьбу с пьянством М. Д. Челышев поставил во главу угла всех своих избирательных кампаний, которые успешно провел и в гласные, и в уездное земство, и в Госдуму, и вгородские Головы. Михаил Дмитриевич издавал популярные брошюры, где проводил математические расчеты, доказывая, что если крестьяне перестанут пить, а начнут копить деньги, то быстро выкупят в свое пользование всю помещичью землю, а значит покончат с атавизмом феодализма.
Вот расчет: в 1906 году крестьяне потратили на спиртное примерно 20 миллионов рублей, а в губернии у крестьян имеется 11 млн. десятин земли, помещики владели лишь 5 млн. десятин. Рыночная стоимость земли – 70 рублей за десятину. Значит помещичьи владения стоят 350 млн. рублей. Далее следует сенсационный расчет : 350 миллионов делятся на 20 миллионов и получается 17,5 лет. Значит за этот срок непьющие крестьяне смогли бы выкупить всю барскую землю и окончательно решить в свою пользу аграрный вопрос.
Увы, крестьянская прямолинейность противопоказана любой экономике. Министр финансов Витте построил стабильность на противоположном – на «пьяном» рубле. Была введена государственная монополия, и открыты гигантские ликерки по всей Империи. Доходы шли прямо в казну и давали возможность приравнять рубль к 0,7 грамма чистого золота. Таким образом, царский рубль стал реальной резервной валютой для стран Европы и Азии.
Другой тезис Челышева, что если водку заменить на простоквашу, то революцию как рукой снимет – не менее наивен. В 1915 году страну сковал сухой закон, и Россия погибла в агонии переворотов. Горбачев также ввел сухой закон, и погиб уже Советский Союз.
Успехи у апостола трезвости в политической карьере иногда прерывались громкими скандалами. Первое шумное дело произошло в 1908 году и было предано огласке по всей Империи. К этому времени крестьянский сын был уже депутатом III Государственной Думы, с трибуны которой проповедовал борьбу с «зеленым змием» и его пособниками – хозяевами винокуренных заводов.
Как и все вокруг Челышева, этот скандал тоже превратился в легенду в традициях лучшей пиаровской акции. Вот она выгодная Челышеву версия. Владельцы частныхспиртозаводов почувствовали смертельную опасность, летящую на них, как курьерский поезд, с трибуны Государственной Думы. В теократической стране самарский борец за трезвость опирался на Святое писание: «Не упивайся вином – в нем же есть блуд»; «Пьяницы Царствия Божия не наследуют»; «Всяк пьяница и блуд – обнищают». Часто он повторял завещание преподобного Серафима Саровского: «Не имейте в дому своем не только вино, но даже и посуды винной». Во время его выступлений некоторые депутаты кричали, топали ногами, громко хохотали, крутили пальцем у виска, гримасничали. А самарец шел к своей цели, как могучий непотопляемый корабль. Он спокойно и решительно говорил: «Полное прекращение продажи всех спиртных напитков, на которые народ тратит ежегодно более I миллиарда рублей… Правые говорят, что во всем виноваты евреи и революционеры, а левые – правительство и реакционеры… А Россия нищает и вырождается. Главная причина – водка». После таких выступлений одного из ведущих поставщиков казенной водки – князя Голицына отпаивали валерьянкой. Тот трясся и старческим голосом кричал: «Разгоню, всех разгоню… За такое голосование скоро отправитесь домой!»
Все описанное ниже – чистая правда, сохранившаяся для истории в отчетах столичных газет о заседании Думы. Но тут мы подходим к легенде. Якобы запуганные производители алкоголя и их депутаты-лоббисты составили заговор по дискредитации самарского трезвенника. Главную роль отвели пивному королю Альфреду Филипповичу фон Вакано.Последний дал денег нескольким горожанам, чтобы они закатили пьянку в бане Дмитрия Ермиловича Челышева, отца депутата. В этом должны были участвовать подкупленные банщики. Нанятый полицейский наряд должен был зафиксировать все это безобразной действо. Далее скандал попадал в газеты, и честное имя Михаила Дмитриевича опорочено. Однако заговорщики опростоволосились. Столичная газета «Хулиган» опубликовала информацию о пьянке в бане на следующее утро после составления полицейского протокола, что в те времена было физически невозможно без предварительной договоренности о грядущем скандале. Кроме того. Нашелся свидетель Исаак Львович Тейтель брат судебного следователя Якова Львовича Тейтеля, который слышал, как люди Вакано договаривались с будущими собутыльниками об организации склоки. Более того, в бухгалтерии Жигулевского пивоваренного завода вроде бы обнаружились документы о прохождении значительной суммы по оплате «заказной» пьянки.
А теперь обратимся к полицейским протоколам и выясним, что же случилось на самом деле. «18 марта 1908 года помощник пристава 3 участка I части г. Самары составил настоящий акт о следующем, что на Саратовской, в 40 квартале допускаются посетители с проститутками, производится продажа посетителям спиртных напитков с 9.30 вечера. Я прибыл в означенные торговые бани в 21-й номер. На третьем этаже услыхал крупный разговор, куда попросил позволения войти и при входе застал в раздевальной комнате номера распивающих пиво и вино: вольского мещанина Ивана Федоровича Бгашева, крестьянина Бузулукского уезда Булгаковской волости деревни Путикова Емелю Ильича Кузнецова, проститутку крестьянку Бугурусланского уезда Пилюшенской волости села Коптяжева Наталью Ивановну Дедову и самарскую мещанку Елизавету Григорьевну Рыбкину.
При осмотре номера в раздевалке оказалась порожняя бутылка распитого простого казенного вина, одна порожняя бутылка из под пива Жигулевского завода, одна бутылка с пивом… Бгашев и Кузнецов пришли вдвоем около 8 с четвертью вечера в номер 21 и потребовали от служащего коридорного Григория вина, пива и двух девушек, что и было исполнено. Требовали 1 бутылку вина и полдюжины пива, но доставили пока в половинном количестве. Вдвоем заплатили 90 копеек за номер 26, чтобы разойтись попарно с женщинами, которых доставил служащий Григорий Яковлевич Чижов, 37 лет. (ГАСО, Ф.465,оп.1,д.2021)
По требованию одну бутылку пива принесли из гостиницы Летягиной, что рядом. Чижов берет за полбутылки вина без посуды не дешевле 25 копеек, а за пиво не дешевле 15 копеек. С Бгашева коридорный за номер с девушками получил 2 руб. 30 коп., в том числе и на чай.
Приглашать женщин, занимающихся проституцией, и доставлять спиртные напитки посетителям коридорных заставляет необходимость, так как они ничего не получают, наоборот платят хозяину 8 рублей в месяц. Раньше за службу получали на пару 15 рублей в месяц и с апреля 1907 года заведующий баней - сын владельца М. Д. Челышевраспорядился не платить коридорным жалованья, а обложил их платить по 8 рублей в месяц. Мотивируя, что они много получают на чай с посетителей за услуги. На чай платят и проститутки, которых они приглашают по просьбе. Спиртные напитки приносят через черный ход… Проститутки должны платить в кассу стоимость входа как в обще дворянские женские бани… Протокол составил помощник пристава Балин».
Не менее интересны показания самих работников известного парного заведения. Коридорный нижнего этажа мещанин г. Казани Алексей Кириллович Кириллов, прослуживший более четырех лет заявил: «…ранее получал 6 рублей в месяц, а с женой 15 рублей /при управлении Дмитрия Ермиловича, отца/, а с мая 1907 года сын М. Д.Челышева обложил и заставил платить 7 руб. 50 коп. в месяц». А вот показания банщика второго этажа Андрея Васильевича Власова из Саратовской губернии: «…плачу 20 рублей в месяц (за право работать). Доставлял женщину три недели назад».
Итак видим, что скандал в бане связан вовсе не с пьянкой. Что за пьянка с бутылкой вина и парой бутылок пива на четверых? Горожан ужаснуло, что «поборник трезвости» не только перестал платить заработную плату своим наемным труженикам, но и стал собирать с них дань за право находиться на рабочем месте. Челышев на сто лет опередил свое время, ведь сейчас порой современный труженик вынужден тоже платить за «крышу». Тогда это было неслыханным делом. Заработанная плата считалась священной как частная собственность. Хозяин в договоре с рабочим указывал не только день зарплаты, но и час ее выдачи. В случае болезни деньги доставлялись на дом с посыльным.
Вот какую оценку «челышевскому нововведению» дала газета «Голос Самары», фактический орган партии октябристов от 23 марта 1908 года: «…он /М. Д. Челышев/ должен был знать, что его служащие начнут торговать женщинами и вином, то есть будут поставлены в необходимость эксплуатировать порок, против которого Михаил Дмитриевич с такою заслуженною славою борется. Мы обвиняем его в том, что он в целях увеличения своих доходов, из-за своих выгод допустил темный, необразованный бедный народ к соблазну, который его приведет на скамью подсудимых. Мы помним горячие речи Михаила Дмитриевича, которым аплодировали и в которых он требовал «света» темному народу…
Но слово разошлось с делом. Почтенный депутат видел сучок в глазу своего брата, а бревно в собственном не заметил. Только тогда проповедь увлекает, когда она искренняя. В противном случае она лицемерна».
М. Д. Челышев стоял во главе партии крупного капитала - октябристов. Поэтому прооктябристскую газету «Голос Самары» нельзя обвинить в предвзятости к своему лидеру и даже в какой-то мере финансисту. Журналисты газеты проявили принципиальность: «…мы не считаем себя в праве покрывать зло ради кумовства». Ради разрушения легенды о заговоре против Челышева винозаводчиков добавим следующее. Купленное вино исчислялось копейками, так зачем же А. Ф. фон Вакано проводить трешку через бухгалтерию? Зачем договариваться о чем-либо тайном в присутствии брата судебного следователя, который сам и вел это дело? Газета «Хулиган» издавалась не в столице, а в Самаре и реально могла на следующий день расписать все произошедшие в парном заведении. «Хулиган» это бывший желтый журнал «Горчишник», отличавшийся оперативностью и хлесткостью публикуемых статей.
Антиалкогольная кампания М. Д. Челышева дошла до нас в исторических анекдотах. Старожилы рассказывали, что когда полицейские влетели в баню с обыском, одна из проституток заявила: «Ну, вот всю жизнь водку здесь пьем, а тут на пиво перешли и на тебе…» Мы слышали также, что в доме Челышевых на Николаевской был буфет с надписью «Здесь не пьют и другим не дают». Какой-то шутник нацарапал гвоздем: «Кто не курит и не пьет – тот здоровеньким помрет». А вот история, связанная с Санкт-Петербургом. Банкет устроил сам Николай II. Пригласили Челышева. Подняли тост за здоровье Императора. Михаил Дмитриевич поднял фужер с шампанским. Все замерли – что будет? Если не выпьет – оскорбит Государя, если выпьет – нарушит принцип. М. Д. Челышев заявил: «Я желаю здоровья Государю, но даже его здоровье не стоит того, чтобы я отравлял собственное здоровье алкоголем» и поставил фужер на стол. Григорий Ефимович Распутин, тоже присутствовавший на банкете, громко закричал: «Это ты зря, Мишка! Здоровье тебе не понадобится». Вскоре 13 сентября 1915 года М. Д. Челышев умер от перитонита в возрасте 49 лет, полный сил, здоровья и энергии, о чем сообщил некролог в газете «Голос Самары».
Переходный период между XIX и XX столетиями исключительно интересен исследователю, так как именно в это время проявляются новые явления, которые начнут главенствовать в последующую эпоху. Таким явлением и был Михаил Дмитриевич Челышев, избранник народа нового времени, эдакий политик американского типа. Он блестяще, образно говорил, знал народную жизнь, глубину не понаслышке. Свои минусы он умело превращал в плюсы. Армия поклонников-мифотворцев бежала за ним, сотворяя кумира. До наших дней дошла легенда о выдающихся подвигах М. Д. Челышева на поприще Самарского Городского головы. Он и за культурный образовательный уровень горожан боролся, и народный контроль на производстве устанавливал, и государственную монополию на внешний экспорт пшеницы утверждал… А на деле он даже досрочно в 1912 году снял свои полномочия Главы города. Гласные городской Думы (21 человек) подписали требования о его снятии, так как Челышев больше проживал в столице, чем в Самаре. Кроме того, Михаил Дмитриевич являлся слишком дорогим удовольствием для городского бюджета, так как исключительно ради него содержание городского Головы увеличилось вдвое - до 8 тысяч руб. в год.
Историк Г.В.Алексушин пишет, что Челышев имел поддержку у купцов Сурошникова и Шихобалова. Эти господа хорошо известны городу. Журнал «Горчишник» писал оСурошникове как о пауке, высасывающем последние соки из постояльцев своих доходных домов-паутин. О Шихобалове читатель знает по Алабинскому делу. Шихобалов оставил память о себе как предприниматель, скупавший во время голода за бесценок земли у башкирских крестьян. Поговорка гласит: скажи мне, кто твои друзья, и я скажу кто, ты.
Современник М.Д.Челышева - присяжный поверенный, лидер кадетов А.Г.Елшин писал в начале первой мировой войны о том, что М.Д.Челышев предложил Самаре выделить миллион рублей на нужды фронта. Дума поддержала идею, раструбила об этом на всю Россию, но оказалось, что городской бюджет не может выделить и сотой доли на это святое дело. Этот миллион так и остался очередным красивым, но совершенно пустым жестом М.Д.Челышева, таким же, как и его антиалкогольная кампания.
Скандалы вокруг имени Михаила Дмитриевича не стихли, а наоборот, усилились после его скоропостижной смерти 13 сентября 1915 года. Незадолго до своей кончины наш политик женился вторично на молодой и красивой женщине Елизавете Ивановне Деяновой, у которой оказалось 4 пасынка и 2 падчерицы. Константин 1892 года рождения уже твердо стоял на ногах, руководя мельницей на Урале в городе Илеке. Не отставал от него и Михаил, тоже имевший свое дело. Хуже было с Сергеем 1889 года рождения и Екатериной 1895 года рождения. Двое малолетних Илья и Анна в счет не шли, так как не могли еще претендовать на наследство. Елизавета Ивановна Деянова-Челышева стала проводить тонкую политику, постепенно прибирая к рукам богатства Торгового дома «Д. Е. Челышев и С-я». Не без участия Елизаветы Ивановны произошел разрыв М. Д. Челышева с братьями Дмитрием и Александром, которые отказались от своих паев в Торговом доме в 1915 году. Все имущество держалось на Дмитрие Ермиловиче, старике, который попал под влияние все той же Деяновой. Вдова умело стравливала между собой главных претендентов на наследство Сергея и Екатерину, последнюю она выдала замуж за вольского купца Михея Лаврентьевича Чалова, в качестве приданого пообещав выделить долю в наследстве. Однако после свадьбы 16 сентября 1916 года и торжественного ужина в гостинице «Националь» она отказалась от своих обещаний. Более того, она спровоцировала разрыв между молодоженами, приблизив в дом своего брата - красавца и повесу судебного поверенного Петра Ивановича Деянова.
Муж Чалов оказался жертвой адюльтера, умело организованного опытной рукой. Как могла двадцатилетняя неопытная самарчанка противостоять натиску светского льва и альфонса? Екатерина Михайловна Чалова буквально потеряла голову и стала тратить непомерные суммы на возлюбленного. Деянова-Челышева только этого и ждала, обвинив Екатерину в мотовстве, практически лишила законного наследства, развела с мужем-рогоносцем, опозорила на весь свет и направила по скользкому пути. Пасынок Сергей, находящийся под полным влиянием мачехи, написал заявление в судебные органы, а старик Дмитрий Ермилович полностью поддержал его, требуя наложить на Екатерину купеческую опеку.
Отметим, что частная собственность сто лет назад давала не только права, но и ко многому обязывала. Владелец капитала находился под неусыпным вниманием купеческого собрания, а также полиции. Его капитал хоть и был частной собственностью, но также и считался достоянием всей российской короны. Неправильное его использование вызывало жесткий ответ государства, вплоть до признания хозяина недееспособным и наложения на него опеки. В этом случае ему назначалась пенсия, а всеми делами начинал руководить опекун. На этом и играла мадам Деянова, вынашивая далеко идущие планы.
По Самаре покатилось громкое судебное дело, которое высветило, как прожектором, все темные уголки на челышевском подворье. Июль-август 1917 года. Судебные заседания. Делопроизводитель Н. В. Киселев. Присяжный поверенный А. Г. Елшин. Расследование об образе жизни проживающей в Самаре Екатерины Михайловны Чаловой, урожденнойЧелышевой, обвиняемой в расточительстве принадлежащего ей имущества.(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.76,с.1-8).
Дмитрий Дмитриевич Челышев, 46 лет: «…указать на случаи, подтверждающие ее расточительность, не могу… Она, как и вся семья покойного брата моего Михаила, близкого, внутрисемейного общения с нами не имеет, каждый живет отдельно. Общий у всех нас источник существования - доход с общего неразделенного еще имущества. Но расходы, какие делает она при нынешней дороговизне, не соответствуют ее состоянию. Разошлась с мужем – человеком порядочным… Она особа неглупая и с характером. Живет с Деяновым открыто».
Присяжный поверенный Василий Васильевич Ветров, 42 года: «Знаю Екатерину Михайловну Чалову, урожденную Челышеву, с детства, так как был в дружеских отношениях с ее отцом. В 1916 году она вышла замуж и уехала из Самары. Вскоре я узнал, что ведет себя эксцентрично, что в ней резко обнаружилась склонность к мотовству. Между супругами отношения испортились из-за попыток мужа увещевать, не делать нелепых ошибок и безумных трат. Она отвечала, что у нее есть собственные средства, доставшиеся по наследству от отца, и будет расходовать как хочет. Все средства М. Д. Челышева находятся в составе торгового дома «Д. Е. Челышев и С-я». Мачеха и брат Михаил просили Екатерину Чаловутратить деньги разумно. Она отвечала, что ей все равно, если средств хватит на год, ей этого достаточно, что она иного образа жизни не понимает. Весной 1917 года она ушла под предлогом причесаться у парикмахера и домой не вернулась. Выяснилось, что захватила с собой бриллиантов тысяч на 10 и пять тысяч рублей наличности, полученные от Торгового дома якобы на судебные дела. Три тысячи рублей она заняла у нотариуса В. В. Саковича и уехала с Петром Ивановичем Деяновым в Москву. Через месяц из Москвы была получена телеграмма с требованием выслать еще 10 тысяч рублей. Ей перевели одну тысячу. Вскоре она приехала в Самару, где не скрывала связи с П. И. Деяновым и требовала денег и вещей. Проживает в Зубчаниновском поселке по улице Кольцова на участке № 689 в доме Благодарова, скандализируя своим поведением окружающих. Деянов в тратах не стесняется, служит юрисконсультом в помещении городской управы, дел не ведет и собственных средств не имеет.»
Отставной коллежский асессор Алексей Ксенофонтович Благодаров, 66 лет: «Я имею в Зубчаниновском поселке дом. В мае к нам явилась жена присяжного поверенного Деянова и просила сдать комнату для ее сестры из Москвы. Говорила, что к ней приедет ее муж. Комнату сдал по 35 рублей в месяц с 1 июля. Оказалось, что квартирантка наша г. Чалова, а «муж» ее Деянов. Он живет открыто в любовной связи и, видно, содержится на ее средства вместе с собственной семьей.»
Вдова М. Д. Челышева – Елизавета Ивановна: «Дочь покойного мужа Екатерина досталась в возрасте 15 лет. В характере замечалась склонность к самостоятельности. При жизни отца склонность сдерживалась, после смерти повела себя свободней, встретила противодействие со стороны старшего брата Константина. Расходы велись мной и счет с конторой Торгового дома «Д. Е. Челышев и С-я». П. И. Деянов мой родной брат. Он семейный. При жизни мужа бывал у нас. Отношений с Екатериной не было. Когда умер Михаил Дмитриевич, она стала бывать у Деянова в квартире. Посещения были с ведома жены Деянова – Ольги Васильевны. Екатерина при отце была просватана за Чалова. Освободившись от нашей челышевской опеки, она с первых дней супружества начала безрассудно швыряться его деньгами и вести предосудительный образ жизни, заявляя, что она теперь Чалова, а не Челышева, и если ему жаль денег, то она будет тратить свои. Начались недоразумения.…За деньгами обращались в Контору Торгового дома. Чалов вскоре был призван на военную службу. Она одна стала приезжать в Самару… Будучи в Самаре стала часто исчезать из дома. Вскоре приехал муж и потребовал, чтобы она последовала с ним в Вольск. Она согласилась. На следующее утро под предлогом парикмахерской она ушла и не вернулась, захватив с собой свои бриллианты и остаток денег. Выдала краткосрочный вексель нотариусу В. В. Саковичу на 3 тысячи рублей и уехала с Деяновым. Вернулась через месяц в его квартиру. Потребовала от меня сундуков, запертых ее мужем… Я ей не дала и объяснила, что от нее страдают другие родственники. Она отвечала: «Ну что ж, мне-то какое дело. Пусть хватит ненадолго, на год. Год – да мой, а там - все равно что будет». Деянов, кроме специальности, ничего не имеет, слабость к спиртным напиткам и азартным играм в деньги. Практику за последнее время совершенно оставил. После смерти Михаила Дмитриевича духовного завещания не осталось. Екатерина Михайловна является наследницей его только по закону и в части имущества Челышевых, какая ему достанется».
Мещанка Александра Логиновна Маликова, 35 лет – двоюродная тетка Екатерины Михайловны: «До замужества она вела более чем скромную жизнь».
Жена вольского купца Екатерина Михайловна Чалова, 22 года: «Отношения с дедушкой Д. Е. Челышевым, дядей Дмитрием Дмитриевичем, с родным братом и мачехой Елизаветой Ивановной Челышевой самые лучшие. После Пасхи стали относиться недоброжелательно.
Муж жил в Москве на частной квартире, Рогожская часть, Хива, д. 11, квартира Логина Ермиловича Челышева. Жили вместе. Муж служил в 1-м запасном телеграфном батальоне. В средствах муж не отказывал. За квартиру, стол и услуги мы не платили, так как Л. Е. Челышев является мне дедушкой. В Самаре Деяновы снимали две комнаты в домеСлесаревой. В них живет жена – Ольга Васильевна с детьми.
Сейчас живу в Самаре, снимаю комнату у Благодарова, столуюсь у О. В. Деяновой без платы… П. И. Деянов живет со мной. С мужем все порвано… Возвратиться к нему не желаю. С мужем не сошлись характером. Бриллианты и золотые вещи заложены в московском ломбарде за 3 600 рублей и до сих пор не выкуплены. Долги Саковичу не оплачены. Деньги потрачены на свои надобности. На руках 300 рублей. Предприятий и недвижимости не имею. Газет и журналов не выписываю, библиотеки не имею. Книги, когда нужно, покупаю. Бывала до Пасхи в театре, посещала Коммерческий клуб со знакомыми.Сундуки требовала, так как мне нужны вещи, потому что пришлось ехать в Москву совершенно без всего».
Присяжный поверенный Петр Иванович Деянов: «Мною не усмотрено со стороны Е. М. Чаловой никаких проступков, свидетельствующих о ее расточительности».
Самарский мещанин Марк Семенович Шапиро, 47 лет: «Е. М. Чалову знал девочкой. Деянов брал деньги у нее по 100-500 рублей. Он играет на деньги в Коммерческом иОбщественном собраниях».
Провизор Виктор Васильевич Тужилин, 35 лет: «Я – старшина Самарского Общественного собрания. Деянов играл раньше крупно, за последнее время не видел, чтобы он делал большие ставки. Чаще проигрывал. Играл в коммерческий рамс и экортэ».
Швейцар Общественного собрания Василий Андреевич Крылов, 39 лет: «П. И. Деянов до марта 1917 года частенько бывал в карточном отделении. Чалову не знаю».
Дмитрий Ермилович Челышев, 76 лет: «Все, что изложено в заявлении внука Сергея и сына Дмитрия, дословно подтверждаю, добавить ничего не могу. О жизни внучки Екатерины в Москве много может сказать мой брат Логин Ермилович, живущий в Москве в собственном доме».
Вдова врача Вера Дмитриевна Мылицина, теща П. И. Деянова, 55 лет: «Муж был агентом Нижегородского Самарского Земельного банка. М. Д. Челышев был клиентом моего мужа. Е. М. Челышеву-Чалову знаем, так как с мужем бывали у меня. Она являлась в высокой степени порядочной, доброй, отзывчивой. Расточительной никогда не была, наоборот, человек расточительный Деянов – мой зять. Сошелся с Екатериной не без ведома, с согласия моей дочери, его жены Ольги Васильевны. Сожительство не имеет корыстных целей. Он ее любит давно. Живет он со своей семьей на собственные средства, получаемые от практики. С семьей М. Д. Челышева я в хороших отношениях. Мне известно, что Михаил Дмитриевич весьма неохотно согласился на брак Екатерины с Чаловым».
Стенографический отчет о судебном процессе над Екатериной Михайловной Челышевой-Чаловой по признанию ее мотовкой является уникальным документом того времени. Через показания допрашиваемых проливается свет на то время. Бытовые сценки прошлой жизни, нравственные критерии и оценки оживают. Сам сюжет пишется не фантазией сценаристов, а жизнью. Любая «мыльная опера» бледнеет перед настоящими страстями. Хочется обратить внимание читателя, что за всем этим словословием, оправданиями и обвинениями, мелкими и большими стычками и разногласиями, за всеми этими бытовыми подробностями стоит главное – деньги и жажда их иметь. Если отбросить внешнюю шелуху, то увидим большие Деньги. Кому же они достанутся?
Да, уважаемые читатели, вокруг политика нового типа М. Д. Челышева даже после его смерти бушевали невиданные страсти. Его именем самарцы хотели назвать Саратовскую, но это имя продержалось недолго. В его честь хотели поставить памятник в полный рост, но так и не поставили. Депутат все время боролся с «зеленым змием», как Георгий Победоносец, а его любимая дочь Катенька спуталась с картежником и выпивохой П. Деяновым, который приходился Михаилу Дмитриевичу шурином (родным братом его молодой жены). Кстати думал ли наш депутат, какую бомбу он закладывает в семейный дом, когда при шести родных детях привел молодую жену Елизавету Ивановну Деянову? По возрасту, она была почти ровесницей его старшего сына. Если в первом акте появляется ружье, то под занавес оно обычно стреляет. А нам пора опять в здание Окружного суда на очередное заседание, где идет юридическое разбирательство – кого же лишить наследства? Жертвой выступает дочь депутата III Государственной Думы Екатерина Михайловна Челышева-Чалова.
Мещанка города Любовь Петровна Слесарева, 28 лет: «Я имела в Зубчаниновке дом, две комнаты снимает жена присяжного поверенного Деянова – Ольга Васильевна. Она уплатила 175 рублей за сезон. Деянов живет в доме Благодарова вместе с Чаловой (любовницей). Оба пользуются у Ольги Васильевны столом. Брошенная жена О. В. Деянова вместе со своим неверным мужем называют Чалову родственницей».
Присяжный поверенный Александр Васильевич Коробов, старшина Коммерческого собрания: «Деянов игру вел не крупную, заметных проигрышей не было. Игра, принятая в клубе – экортэ. Дамы в карточные комнаты не допускаются».
Управляющий делами самарского областного военно-промышленного комитета и председатель самарского губернского комитета по топливу Владимир Степанович Колесников, 31 год: «Екатерину Михайловну Чалову-Челышеву знаю маленькой … нравственные качества Екатерины Михайловны скромность, бережливость, почтительность к старшим для меня вне сомнений. Я неоднократно указывал в кругу близких знакомых Челышева, что Екатерина – это пример. О безумных тратах не слышал. Видел ее скромно одетой. Мне казалось при ее средствах – несколько странно и удивительно. Екатерина Михайловна не способна выступать в роли мотовки. Заявляю, что отношения мачехи ее Елизаветы Ивановны Челышевой, рожденной Деяновой, весьма плохи, злобны, враждебны и отвратительны. Те же отношения к Екатерине ее брата Сергея. Полагаю, что это обычная вражда богатых наследников, случайно связанных друг с другом общим кровом. Отношения «детей» к Елизавете Ивановне только при жизни Михаила Дмитриевича были внешне почтительны, также как и отношение Елизаветы Ивановны к своим пасынкам и падчерице. Умер Михаил Дмитриевич, скрывать нечего, и началась омерзительная грызня, в которой наиболее страдающим лицом является Екатерина Михайловна».
Крестьянин Рязанской губернии Павел Иванович Циплаков, 58 лет: «Я служил до июня 1915 года у Челышевых доверенным по мучным торговле. Екатерина Михайловна в девицах была особой весьма порядочной, скромной. В мае-июне 1917 года видел ее шедшей с Деяновым под руку. Отношения Елизаветы Ивановны Челышевой к детям Михаила Дмитриевича от первого брака чисто материнские, внимательна, ласкова, строга. Они все ее любили. Вражды не было. Колесников не был вхож».
Константин Михайлович Челышев, 25 лет: «Ходотайство брата Сергея поддерживаю. Для нас ее поведение не безразлично, состояние общее и не выделено из общей массыЧелышевых. Колесников и Мылицины в дом не вхожи. Я живу в г. Илеке, Уральской области».
Вольский купец Михей Лаврентьевич Чалов: «31 июля 1917 года остановился в номерах «Ницца». Екатерина в Москве стоила мне 15 тысяч рублей. Относилась ко мне до первой поездки в Самару очень хорошо, а потом все изменилось и кончилось тем, что ее окружили ловкие люди. Во многом виновата Елизавета Ивановна (вдова). Она могла предотвратить сближение Екатерины с братцем, ее влияние огромно. Она ничего не делала, а теперь старается из всех сил реабилитировать себя, действуя через послушного пасынка Сергея. Елизавета Ивановна всемерно старается сохранить за собою права бесконтрольно распоряжаться всем имуществом Михаила Дмитриевича, в частности Екатерины. Во мне видит опытного коммерсанта и конкурента, зная, что при других условиях это право перешло бы ко мне. О братьях Екатерины не хочется говорить. Они – послушное орудие в руках Елизаветы Ивановны. Екатерину жаль».
Когда Екатерина Михайловна Чалова поняла, что мачеха берет верх, она как истинная дочь депутата-политика сделала ход конем и обратилась в Петроград к высшим чинам революционной России, князю Львову и министру юстиции Переверзеву. Напомним читателю, что во время всей этой челышевской кутерьмы царь успел отречься от престола, членов Госсовета посадили в тюрьму, среди которых оказался и наш самарец А. Н. Наумов. В Самару шли эшелоны с ранеными солдатами, пленными турками, потоки беженцев казались нескончаемыми.
А в это время Екатерина писала: «По проискам моей мачехи Челышевой и брата Сергея …мне самарским губернским комиссариатом делается пристрастное расследование с целью обвинить меня расточительницей. Не знаю за собой предосудительных поступков, прошу строго и всесторонне расследовать мои дела. Прошу в дальнейшем оградить меня от нравственных пыток, которым я подвергалась комиссаром Киселевым… Прошу все дело поставить под ваш контроль. В настоящее время буквально выброшена на улицу, все вещи мои захвачены мачехой и братом Сергеем… Возмутительное издевательство над личностью и честью. Проживаю в Самаре, ул. Михаила Челышева, д. 56, кв.2».
Настало время выяснить, чем же владел семейный клан Челышевых, юридически оформленный в торговый дом. На 6 июня 1911 года Дмитрию Ермиловичу Челышеву и его сыновьям Михаилу, Дмитрию и Александру принадлежало следующее: крупчатая, просообдирная и раструсная мельница в Илеке; торговля мучными товарами в Илеке, Самаре, Москве и других городах и селениях; торговые бани в Самаре; малярные и кровельные работы на Симбирской и Самарско-Златоустовской железной дорогах; асфальтовый завод в селе Батраки Сызранского уезда в совладении с А. П. Бахаревым, а также производство асфальтовых и бетонных работ в разных городах и селениях. Кроме того, торговый дом имел недвижимость: дворовое место в Самаре II часть, 39 квартал за 94 по Николаевской улице с находящимся на нем каменным двухэтажным и частью трехэтажным домом с флигелями во дворе, малярной мастерской и надворными постройками; дворовое место в Самаре, II часть, 25 квартал за № 43/45, бывшее Вощакино по Саратовской улице с каменным трехэтажным домом, надворными постройками и службами; дворовое место во II части 25 квартала за № 47 бывшее Пятеркина по Саратовской улице с деревянным домом-особняком и надворными постройками; дворовое место в I части, 24 квартал под № 56 бывшее Харитонова по Саратовской улице с каменным трехэтажным домом со смешанными флигелями во дворе; дворовое место в Самаре в I части, 24 квартал под № 64 бывшее Кузьминой по Саратовской с деревянным одноэтажным домом; дворовое место в IV части, 88 квартала под № 56/58 бывшее Буреева по Алексеевской улице с каменным трехэтажным домом и деревянным флигелем во дворе; дворовое место в I части, в 40 квартале под № 36/85 бывшее Батулина на Алексеевской площади и Саратовской улице с находящимися на нем каменным двухэтажным и частью трехэтажным домом со службами во дворе; пятиэтажная каменная торговая баня под № 70; деревянные дома на арендованных землях при станции Уфа-Челябинск и деревянный барак в г. Петропавловске; а также земельный участок вБузулукском уезде Вознесенской волости близ деревни Петропавловки бывшей Ванякина в совладении с Николаем Васильевичем Мокрушиным, доля Челышева составляла ;.
Оборотный капитал торгового дома по балансу определяется в 700 000 рублей, который делился на 10 равных паев. 70 тысяч рублей составлял каждый пай. Дмитрий Ермиловичоставил себе 4 пая, что составляло 280 000 рублей, остальные 6 паев или 420 000 рублей распределялись так: Михаилу Дмитриевичу досталось 2,5 пая или 175 тысяч рублей, Дмитрию Дмитриевичу предоставили 2 пая или 140 тысяч рублей, Александр Дмитриевич довольствовался 1,5 пая, что равно 105 тысячам рублей.
При таком богатстве сыновья Дмитрия Ермиловича фактически являлись наемными работниками и получали жалованье в год соответственно: Михаил Дмитриевич – 9 тысяч рублей, Дмитрий и Александр – по 6 тысяч рублей. После смерти Михаила Дмитриевича его вдове Е. И. Деяновой-Челышевой отходила 1/8 недвижимости и ; движимости. При этом никто не имел права вводить в пай посторонних лиц, а также забрать свой капитал при жизни главного хозяина Дмитрия Ермиловича. Ситуация обострилась в связи с фактическим выходом их торгового дома в 1913 году Александра Дмитриевича и Дмитрия Дмитриевича. Они отказались от капиталов, устав от постоянного диктата своего отца.
Вот он, отказной документ, по-видимому подписанный со слезами на глазах: «Я, Дмитрий Дмитриевич Челышев и доверитель Александра Дмитриевна Челышева, гражданского инженера передаем по особому договору принадлежащие нам 3,5 пая в товариществе под фирмой «Торговый дом Д. Е. Челышева и с-вья» в собственность Михаила ДмитриевичаЧелышева со всеми прибылями и убытками за 1913, 1914 и 1915 годы. Мы считаем себя вышедшими из товарищества с 26 февраля 1911 года. Подписано при Владимире Алексеевиче Тыртове, самарском натариусе в конторе торгового дома «Д. Е. Челышев и с-вья», на Алексеевской площади 16 сентября 1915 года».(ГАСО,Ф.352,оп.1,д.76,с.23,26).
Вот почему, отстранив Чалову, Елизавета Ивановна, вдова праздновала победу. Сергей Михайлович, ее пасынок и брат Чаловой, напрасно надеялся получить свои дивиденды. Мачеха ловко сыграла на его чувствах, натравив на сестру-конкурентку. Сергей Михайлович также оказался лишенным наследства и, обозлившись, бросился в пучину революции, стремясь разрушить весь старый мир до основания. По сути в каждой семье начиналась гражданская война, которая перекинулась на всю страну, возведя баррикады в сердцах, разбрасывая родственников зачатую по враждебным лагерям. Так Дмитрий Дмитриевич, брат Михаила Дмитриевича вошел в правительство Комуча, а Сергей Михайлович ворвался в Самару с красными отрядами 7 октября 1918 года. Он открыл двери челышевских домов с криком: «Грабь награбленное».
Вдова Деянова-Челышева при Комуче, пользуясь своими женскими чарами, покорила сердце атамана уральских казаков Александра Ильича Дутова, красавца мужчину с синими глазами холодного убийцы. Она с челышевскими драгоценностями и двумя малолетними детьми пыталась при его поддержке бежать за границу. Однако, когда колчаковская армия оказалась разгромленной, ей пришлось ехать в Москву к дяде Михаила Дмитриевича – Логину Ермиловичу Челышеву. Так жизнь и революция разметала все, что Челышевысобирали долгие годы.
Потрясает судьба главы рода Дмитрия Ермиловича Челышева. В течение двадцати лет он прожил в крепостной зависимости, попросту был рабом и далее, после освобождения, поднялся на вершину экономического могущества благодаря реформам Александра II. Его сын Михаил сидел за столом с высшими чинами Империи и даже с самим царем НиколаемII. При жизни же Дмитрия Ермиловича весь его, построенный мозолистыми руками крепкого крестьянина, мир рухнул. Это были не люди, а глыбы. Никаких излишеств. Капитал требовал прижимистости. Находясь около больших денег, они так и не стали их хозяевами. Освободившись, они закрепостили себя рублем, но иначе быть не могло.
Когда сверху в России отменили крепостное рабство, из народных масс выросли почти былинные богатыри, которые своими руками подняли Державу на вершину экономического Олимпа за какие-нибудь два-три десятилетия. Всего немного истинной свободы и случилось чудо. Основная масса купцов, родоначальников финансовых империй, являлись именно русскими православными. С другой стороны, очевидно, что следующее поколение разметало все достижения отцов и дедов, а в конечном счете проиграло страну.Причин тут несколько: во-первых, известно, что природа отдыхает на детях, поэтому отцы-титаны рождали моральных карликов, часто пустых и безвольных, во-вторых, дети, воспитанные суровыми родителями, часто оказываются «пережатыми», задавленными, лишенными инициативы. Им порой 40-50 лет, а они еще инфантилы, ждущие подачек от стариков. В-третьих, и как мы считаем самое главное, заключается в том, что отсутствовал правовой механизм включения детей в реальное дело. Старики с огромным здоровьем, способные в 70 лет создать новую семью, отчуждали детей от управления капиталами, превращая их в простых наемных работников, пусть даже высокооплачиваемых, но не в хозяев. Они вели своих детей по жизни и часто загоняли в тупик. Все перечисленное заканчивалось недееспособностью потомков, а результатом стал всеобщий крах.
Мы рассказали о многих легендах, окружавших имя Михаила Дмитриевича Челышева. Последняя и самая главная легенда, бытующая в Самаре заключается в том, что якобы он и являлся хозяином всех домов и огромных капиталов, числившихся за торговым домом. Увы, отец Дмитрий Ермилович до конца жизни никому ничего не доверил. Старик все держал в своих руках и даже его единственный голос значил больше, чем все остальные голоса членов Торгового дома вместе взятые. Он направил сына Михаила Дмитриевича в политику, чтобы тот лоббировал его большие дела и амбиции. М. Д. Челышев сам был очень сильным волевым человеком, но отнятое у него отцом чувство полновесного хозяинапо-видимому разлагало его душу. Вероятно здесь корни его некоего прожектерства, так часто подмечаемое современниками.
Несмотря на многие минусы можно восхищаться им как политиком. И действительно в те времена, когда никто и слыхом не слыхивал о профессии политтехнолога, крестьянский сын все эти избирательные тонкости чувствовал кожей. А врожденный ораторский талант, он многого стоит. Если бы сейчас произошла реинкарнация духа Михаила Дмитриевича, то он снова бы попал в Государственную думу. Для этого ему бы опять понадобилась большая идея. Он бы вновь нашел своего конька. Неслучайно наши городские власти муниципальный музей назвали имени М. Д. Челышева, наверное хотят перенять опыт.