История первая.
О Кате, которая жила в Итате
(попытка стихосложения)
Село Итат находится Сибири, где я, представьте себе, жил когда-то.
Катя жила в Итате,
Которого нет на карте.
Ходила в сатиновом платье.
Сидела в школе на парте
В Итате, которого нет на карте.
К ней Петя ездил на самокате
В теплой ушанке на вате.
Один раз на закате,
Когда сидели они на кровати,
Сказал Петя Кате
- Сними ка ты платье, Катя,
- С какой это стати? -
Ответила Катя,
- Ты что Петя, спятил?
Да, кстати,
Я тоже жил в Итате,
И я был приятель катин,
С чего бы я стал врать вам.
История вторая. Деревня Еbаlkino.
Когда я был студентом, нас посылали на уборку урожая в колхозы. Один раз, когда нас послали собирать картошку, нами командовала бригадирша из колхоза, которая невзлюбила меня и все время придиралась. Звали ее Валя, возраста она была неопределенного. Может лет 20, а может и тридцать. Худая как жердь. Лицо хоть и симпатичное, но обветренное и темное от загара, одета в комбинезон на два размера больше. Короче, чучело.
Один раз жара была страшная, и когда работа кончилась, я вдруг спросил у нее, есть ли у них где-нибудь озерцо или пруд? Она удивленно посмотрела на меня и сказала: речка есть чистая, у деревни протекает, хочешь покажу?
Отказываться было не резон, да и действительно жарко было. Прошли километр с гаком к деревне, и там заблестела чудная маленькая речушка, заросшая кустами на нашем берегу. В конце, последние метров пятьдесят она побежала, как молодая лань, и я вслед за ней. У берега она задержалась на секунду, сбросила все с себя и нагишом бросилась в воду.
Поколебавшись мгновенье, кругом никого, одни кусты, я сделал то же самое. Вечерняя вода была как шелк и, накувыркавшись вдоволь, мы выбрались на песок и занялись как сумасшедшие тем, что было естественно и неизбежно для двух голых на пустынном берегу.
Когда мы выходили из воды, я был свидетелем чуда превращение чучела в мешковатом комбинезоне в Венеру, выходящую из воды на сушу. В нынешние времена я бы сравнил ее с моделью, то есть с тем, что в немыслимых нарядах движется на подмостках перед толпой, подобно волшебному гумилевскому жирафу, плавно плывущему в лунном свете.
Потом, сидя в легком приятном изнеможении на берегу, мы болтали ни о чем, и я спросил ее, как называется речка.
- Ebalka, - без тени юмора сказала бригадирша.
Я засмеялся и переспросил, - шутишь что ли?
- Да нет, а чего такого, называется Ebalka, всю жизнь так называлась. Так и деревня наша называется Ebalkino.
- А как же вам письма пишут, - удивился я?
- А просто, - засмеялась она, - Каширский район, колхоз Большевик, улица Зеленая, дом 15, Валентине Костеркиной.
Это уже звучало вполне приемлемо, пока она не добавила, - а на том берегу соседская деревня называется Zaebalkino. Потому что она за речкой находится.
С того купанья мы сильно с ней подружились. И вот, дружим до сих пор. Правда, она по-прежнему придирается ко мне, и я все время ублажаю ее тем же способом, каким сделал это когда-то на берегу речки Ebalki.