Мысли, нестройным табуном, беспорядочно обгоняя друг друга, проносились в голове, дробным гулом ударяя в виски. Он уже не помнил, которую ночь толком не спал, ненадолго проваливаясь в тревожное забытьё, вскакивая от малейшего шороха. Невозможно долго находиться в таком состоянии. Воспалённый мозг начинал плавиться, взбудораженное сознание подменяло угнетающе серую реальность настолько яркими картинами из его грёз, что они казались осязаемыми, протяни руку, и коснись… но стоило пошевелиться, и радужное облако испуганно таяло, подобно зыбкому миражу. Да вся его жизнь была подобна миражу. Всё ненадёжно, нетвёрдо, никому нельзя верить, он словно окружён дикими зверями, готовыми растерзать его в любой момент.
Он рано остался без родителей. Его мать умерла вскоре после его рождения, отца он потерял, будучи одиннадцатилетним мальчишкой, и его взял к себе двоюродный дядя по отцовской линии. Он получил отличное образование, казалось, что преследующие его несчастья отступили, но…
Его богатая тётка по матери, отчаявшаяся заиметь собственных детей, и имевшая влияние на дядю, забрала его к себе.
Нравы, царившие в её доме, коренным образом отличались от тех, что ему прививали у дяди. Русофильство тётки зашкаливало. Пользуясь всеми благами, свойственными западной цивилизации, она на чём свет стоит, поносила просвещённые Германию, Англию, Францию. Её единомышленники вторили ей на все голоса, не давая ему и рта раскрыть в защиту своих кумиров. Годы, проведённые в доме тети, не изменили его отношения ни к стране, ни к её народу. Он неоднократно заявлял о своих пристрастиях, но его либо высмеивали, либо наказывали. Преследуя свои интересы, державшая его в ежовых рукавицах тётка, женила его на нелюбимой женщине, которая тоже его не понимала. Он ощущал себя человеком, помещённым в подобие вакуума. Он не мог дышать в чуждой ему среде. Ему не хватало воздуха, воздуха радикальных перемен, в которых он видел спасение этой страны, её тёмного, забитого населения.
О! Сколько идей вилось в его голове. Он хотел реформировать эту в подмётки не годившуюся технически оснащённым по последнему слову техники армиям Запада, неповоротливую российскую военную машину, изменить внешнюю и внутреннюю политику, систему образования. Он видел необходимость в свободном рынке, минимизации влияния православной церкви на политическую жизнь страны. Ему хотелось расширить привилегии элиты, и разрешить ей свободно распоряжаться землёй. Регулярно переписываясь со своими западными друзьями, он пришёл к мысли о необходимости отказаться от всех недавно присоединённых к России земель, пусть даже на невыгодных для неё условиях. Вот, что первоочерёдно нужно сделать, чтобы приобщить закостенелое, отсталое государство к непререкаемым западным ценностям. Нужно окружить себя людьми, разделяющими его идеи, и тогда…
Часы громко, заставив его вздрогнуть, отбили два пополуночи. Встряхнувшись, как лошадь от досаждающих ей мух, от роящихся в его голове прожектов, Пётр Фёдорович подошёл к окну. В сероватом, неверном свете ораниенбаумской белой ночи уверенно чеканила шаг смена караула голштинцев в сине-желтых мундирах.