Павел с детства мечтал стать писателем, причем известным и уважаемым. Уже с третьего класса он начал писать стихи и малую прозу. Сначала получалось не очень, над ним постоянно смеялись его сверстники, называя вшивым романтиком. Но Павел не сдавался, постоянно занимаясь любимым делом, и к студенческим годам заметно повысил своё мастерство. К тому же, становясь старше, он все больше понимал о жизни в целом. Его текста наполнились сочными метафорами, богатыми образами, в каждом произведении чувствовался тонкий, глубокий смысл. Его начали читать, сначала друзья и знакомые, а затем посторонние люди. Все говорили, что у юного писателя талант, это его призвание. Наконец, Павел решил написать полноценную художественную книгу. Идей и опыта для этого набралось предостаточно.
Павел часто сидел на форумах в интернете, общаясь с единомышленниками, там и познакомился с Галиной. Она сама писала стихи, но как она признавалась, до искусности Павла ей было очень далеко. Галине очень понравилось творчество Павла, и она предложила помощь в написании книги. На этой почве они стали очень близки друг другу и соединили свои судьбы. После института они поженились.
Павел устроился работать школьным учителем литературы, параллельно занимаясь книгой. Галя пошла в местное издательство редактором, отчасти ради Павла. Там она вскоре выпустила его сборник стихов и согласовала лучшие условия для будущей полновесной книги. Они чувствовали себя вполне счастливо.
Но однажды Павлу позвонил его дядя, брат матери, и предложил работу менеджером в его крупной компании. Как он сказал, ему попался сборник стихов племянника, и он решил, что человек с таким интеллектом должен работать в его компании. Павел сперва хотел отказаться, но, когда увидел сумму зарплаты, в нем заиграли сомнения. Галина его отговаривала, утверждая, что её муж сможет заработать на книгах, нужно только потерпеть. Но Павлу захотелось денег сейчас, он набрал дядю и сообщил о согласии.
Дядя не ошибся в нем. Карьерный рост давался легко, и вскоре Павел стал топовым менеджером. Он много времени проводил с дядей. Хорошая квартира, крутые машины, дача и поездки за границу вскружили голову и Павел начал меняться. В нем появилась жесткость, чрезмерная уверенность, презрение к людям, стоящим ниже его по статусу, раздражительность к окружающим. У него, как-будто на плече сидел черт и говорил как нужно себя вести, чтоб стать богом.
За все время у Павла с Галиной родилось двое детей: сначала сын, а через три года дочка. Тем не менее, отношения между супругами портились. Нет, муж любил супругу, но вел себя странно, нагло и надменно, как пьяный ковбой, думая, что это должно нравиться ей: женщины же любят таких даже если сопротивляются. А Галина любила больше по привычке и терпела. Она очень скучала по тому романтику, за которого вышла замуж. Иногда она поднималась на чердак, где лежали выброшенные рукописи и читала его стихи. Потом убеждала себя, что она просто истеричка и мучается, как дура, по пустякам. Что ей жаловаться? — Она обеспечена, у нее верный муж, прекрасные дети. Но в сердце все равно щемило от предчувствия, что дальше все будет только ухудшаться. С каждым годом Паша становился все невыносимее. Он уже называл ее несколько раз сукой, один раз даже при детях.
Однажды Павлу в выходной день позвонили на домашний, и он начал орать в трубку:
- Какого хрена мне сразу не сообщили!? Сейчас приеду! - он бросил трубку и, сорвавшись куда-то, умчался, визжа колесами.
Галина провожала его взглядом через окно, у нее снова защемило в сердце от неприятного предчувствия.
Павел вернулся вечером выпивший, с разъяренным взглядом. Он начал кричать и переворачивать мебель. Галина увела детей наверх, а сама попыталась успокоить мужа, спрашивая что случилось.
- Да уйди ты, - толкнул он ее от себя с силой так, что она отлетела и ударилась головой об полку.
Жена свернулась калачиком и, зажав голову руками, заплакала. Муж сразу успокоился и подошел к ней:
- Ну прости, прости. У меня мать в больнице, и ей нужно новое сердце, что бы выжить..
Галина заплаканными глазами посмотрела на Павла и подалась вперед, обняв его. Свекровь много раз ее поддерживала и была очень дорога ей. Галя относилась к ней, как к своей матери. Женщина уже много лет мучилась от кардиомиопатии.
- Что ты будешь делать? - голос ее звучал спокойно, будто не было никакого припадка агрессии в ее сторону.
- Да придется обойтись без Бали и Новой Зеландии в ближайшие семь лет. - Павел смахнул с лица усталость и, оторвавшись от объятий Галины, пошел к бару. - Поесть есть что-нибудь?
Сердце для матери нашли, и оно уже было в пути. Павел со всей семьей отправился в больницу навестить ее перед операцией. Хирургическая находилась на границе города в элитном районе. Мотор недавно купленной новой машины ревел в такт нажимаемой педали. Муж с довольной улыбкой сидел и управлял одной рукой:
- Ну как тебе, Галь, мерс? А то аудюхи приелись уже.
Галина, сидевшая рядом, с безразличным видом кивнула головой.
- Да ты только послушай, - продолжал водитель.
Он притопил и машина, взревев, обогнала другую по встречке.
- Паш, прекрати, - не выдержала Галя после очередного виража.
- Да что прекрати? Дим, тебе нравиться? - повернулся он к семилетнему сыну.
- Ага! - тот смотрел между кресел с заднего ряда, держась за них обеими руками. Рядом с ним спокойно сидела дочь Вика.
- Паш, ты меня пугаешь, - заверещала жена, когда стрелка спидометра начала подниматься все выше, а машины за окном пролетать все быстрее.
- Что ты орешь, истеричка, все под контролем.
Павел начал обгонять карету скорой помощи, снова выскочив на встречку, когда вдруг из-за поворота слева выехал мотоцикл. Мотоциклист на ходу посмотрел на наличие машин только со своей стороны и сразу газанул. Повернув голову вперед сразу увидел несущийся на него мерседес, но было уже поздно. Мотоциклист только успел дернуться вправо и завалил свой аппарат на бок, тот на скорости угодил под колесо иномарки.
Все это заняло несколько мгновений и Павел не успел среагировать. От удара руль дернуло вправо и машина со всего ходу врезалась в бочину скорой помощи. Та завиляла и потеряла управление. Мерседес отшвырнуло от нее и бросило в сторону, сначала на обочину, а затем вниз по склону. Перекувырнувшись несколько раз, он врезался боком в дерево и замер в перевернутом положении.
С каких то мест шел дым, два колеса крутились волчком, слышалось шипение.
Внутри искореженной кучи металла раздался кашель. Павел открыл глаза, жутко болела голова и ребра с правой стороны, подступила тошнота, в правое веко затекала кровь. Пошевелиться не мог - его тело зажало. Он повернул голову к пассажирскому креслу:
- Галь? Галенька? - та лежала вниз головой и не шевелилась, - Галюнь, очнись, очнись, пожалуйста. Ты в порядке? - голос начал приобретать панические оттенки, и тут его взгляд увидел около ее воротника, среди складок платья, торчащий кусок стекла двери машины. Он проткнул ей шею с боку. Медленно текла кровь.
- Галь? Галя?! - до сознания Павла начало доходить понимание произошедшего. - Галя?! - он уже орал во всю глотку, - Господи, что я наделал, Галя?! Господи!!
Павел резко потерял дар речи, пытаясь глотнуть воздуха, он плакал, а слезы, перемешанные с кровью, стекали по его лбу и падали вниз. Он беспомощный, как новорожденный младенец в конверте, висел и ревел, пока не потерял сознание...
В больнице, когда он пришел в себя, ему сообщили, что его жены и дочери больше нет, а сын находится в реанимации и, вероятнее всего, останется инвалидом. Сам он отделался переломанными ребрами и сотрясением мозга.
От выброшенной на него информации Павла затрясло, он начал выть и рваться. Набежали санитарки, но не могли с ним справиться, больной вскочил и начал крушить аппаратуру вокруг, пытался кому-то врезать. Слюни бежали из искривленного злобой рта. Его бесило, его корежило от осознания, что ему некого обвинить в произошедшем: он сам во всем виноват, и только он. В него словно бес вселился. Забежали санитары-мужчины и, скрутив по рукам, что-то вкололи обезумевшему. Тот моментально успокоился и стал вялым, его положили обратно на кровать, вокруг пищали сломанные и раскиданные по полу приборы.
После, ему в добавок сказали, что в той скорой помощи, в которую они врезались, везли новое сердце матери. Оно, к сожалению, пришло в негодность после аварии - карета скорой помощи врезалась в другую машину, потеряв управление. Павел не дослушал - случился новый припадок. В дальнейшем он не хотел больше ничего понимать и вел себя, как ребенок - взбешенный, капризный ребенок.
Так прошло несколько буйных недель, и психотерапевт вывел диагноз “душевная болезнь”. Больного отправили в психиатрическую больницу, где он продолжал вести себя агрессивно, даже под успокоительными.
Пока Павел был в психушке, мотоциклист, попавший под машину и отделавшийся переломанной ногой, пользуясь связями, отсудил у Павла почти все имущество. Оказывается, на том отрезке дороге стоял знак “обгон запрещен” - оставить виновника нищим не составило труда.
Прошел год. Павел уже какое-то время вел себя спокойно, и врачи прописали положительную тенденцию. Он начал общаться и разговаривать с окружающими, интересоваться внешним миром. Сознание медленно возвращалось. А вместе с ним и боль. Он тихо плакал по вечерам и уговаривал себя решиться попросить разрешения встретиться с сыном, с Димой. Но одна мысль - посмотреть ему в глаза - вызывала в нем трясучку. Что он скажет сыну, калеке, живущим в интернате? Имеет ли он право просить прощения?
В один солнечный день Павел сбежал из больницы. Он бежал прочь от города, дальше в лес, через какую-то речку, в одном халате и босиком. Через несколько часов беглец наткнулся на старый каменный монастырь, где его и приютили. Никто не спрашивал кто он и откуда. Дали рясу, койку для ночлега и работу на кухне.
Он так и не смог простить себя и постоянно молился. Душа его металась из стороны в сторону, как в клетке, просясь наружу. Чтоб как-то отвлечься, Павел начал писать книгу. Сидя вечерами за свечкой, словно в средневековье, писал настоящим пером и чернилами. Слова шли легко, выстраиваясь в предложения, а затем в главы. Повествование шло от сердца, Павел излагал свои мысли, переживания, и их было столько, что хватило на много листов. Писал о судьбе, жизненном пути, предназначении, о добре и зле, о боге и вере, любви к близким посвятил несколько глав - писал обо всех вопросах, хоть немного волновавших каждого человека на Земле.
Спустя несколько месяцев он закончил. Поставив последнюю точку в тексте, положил перо в чернильницу, взял в руки рядом лежащий на столе пистолет и выстрелил себе в голову через подбородок. На шум выстрела сбежались монахи и, крестясь, зашли комнату Павла. Он сидел, раскинув руки, с запрокинутой головой, вокруг все было в брызгах крови, на полу лежало оружие. Огонь от свечки игриво освещал стопку листков на столе, они тоже были испачканы кровью. На первой странице было большими буквами написано “Осознание”.
- Где я?
- Это рай. - ответил голос Павлу.
- Рай? Но я же плохой человек, я столько зла сделал в жизни. Я же совершил величайший грех - самоубийство.
- Не совсем самоубийство, ты сделал это не из-за мучений, слабости или страха, а для того, чтобы твоя книга попала в как можно большее количество рук. О твоей смерти в монастыре заговорило все телевидение и интернет, как ты и планировал. Это дало толчок для распространения книги. Все захотели почитать то, что оставил безумный монах, сбежавший из лечебницы.
- Я помог хоть кому-нибудь?
- Книга разошлась по всем странам, была переведена на множество языков. Она спасла множество заблудших душ, исправила множество совершенных и не совершенных ошибок. Множество судеб выправила твоя книга. Ты остановил войну. Миллионы людей благодарят тебя за то, что ты открыл им глаза. Никто не называет тебя самоубийцей, тебя именуют грешным мучеником. Ты прощен Павел за свои грехи.
- Тогда я очень рад... Я действительно... нашел покой.
- Если ты хочешь спросить про сына, то его вылечили, он счастлив и простил тебя. Твое завещание на текст книги ему передали. Воспитывает внуков, одного назвали Павлом.
- Я безгранично рад… безгранично.