Колдунья воздуха Этлинн, мать Луга, предпочитала ткани шоколадного цвета, выгодно оттеняющие ее светлую кожу и рыжеватые светлые волосы, традиционно сплетенные в характерные для кельток косы (да и платье было кельтского фасона). Сидящая напротив нее на лавке красивая женщина была полной противоположностью своей собеседницы: выше ростом, с потрясающе женственной фигурой, кожей цвета слоновой кости и золотыми кудрями, выгодно оттеняющими черные брови и ресницы; одета же дивная гостья была в короткую светло-серую, почти белую тунику. Возле девушки лежали на лавке лук и колчан.
- Как хорошо, что ты прибыла с братом, - сказала Этлинн, - я хотела попросить об одолжении.
Прекрасная Повелительница магии Артемида устремила на колдунью спокойный взгляд огромных глаз цвета полночного неба (именно цвет глаз говорил о том, что они с Аполлоном не близнецы, плюс ее пол, конечно же).
- Даже не так, - поправилась Этлинн, - я бы хотела попросить тебя стать наставником моей внучки.
- Я слышала про маленькую Эмму, - на эллинский манер назвала Эмбер Артемида, - о том, какие страсти закипели вокруг ребенка, я тоже знаю. Скажи, она и правда так уникальна?
- Плазма, - коротко отозвалась Этлинн.
В огромных с поволокой глазах отразилось легкое недоверие: по-настоящему хорошими колдунами плазмы были только Семаргл с сыном, лишь они умели обращаться в живое пламя, приобретая таким образом полную неуязвимость на время трансформации. Киан и его сын Луг обладали более скромными способностями, а вот гибрид плазменного колдуна и Странника (самоназвание ангирас), пусть и потерявшего часть способностей, мог стать чем-то принципиально новым. Хорошо, если Внутренний Круг не успел заметить наследие девочки.
Разумеется, находясь в измерении Олимп, Артемида сумела бы скрыть и защитить девочку, а значит, в интересах Этлинн просить об этом, не считаясь с возможными последствиями. Семье уникальной полукровочки вход на Парнас, да и в само измерение, будет строго заказан, а самой опекунше предстоит выдумывать новое имя и биографию «приемыша». Перспектива весьма интересна.
- Учти, я же мастер животных, - заметила прекрасная эллинка.
- Учла, - отозвалась колдунья.
В сад вышла седовласая эльфийка со златокудрой девочкой в золотистом платьице на руках – Артемида прямо-таки замерла на месте, увидев эту пару. Казалось бы, что особенного в няне с ребенком, но у Повелительнице никогда не было своих детей… сердце подпрыгнуло в груди, и это решило дело.
- Я беру ее, - отозвалась она на незаданный вопрос, озираясь в поисках компаньонки. – Сиринга! Сиринга!
Артемида помчалась искать младшую колдунью.
Этлинн чуть улыбнулась: все же в чем-то Повелители магии сами остаются детьми на всю жизнь, но это тоже прекрасно и удивительно, а иначе они бы не справились с теми потоками силы, которые делают их теми, кто они есть. Артемида не моложе нее самой, но она одинока и никогда не знала мужчин, а потому до сих пор смотрится совсем юной девушкой. Завидует ли воздушная колдунья прекрасной эллинке?
Пожалуй, нет, зависти быть не может, ведь у кельтки есть ее Луг, а это такое счастье, что есть родной сын, да еще настолько красивый и талантливый; его любимая женщина тоже чудо красоты, а уж внученька насколько хороша… глаза предательски защипало, но сетовать не время, Этлинн понимала, что поступает правильно именно сейчас.
Какая жалость, что ее магия слаба! Но и в меру своих сил волшебница уже сумела поставить на внучки все охранки, какие только можно – их поддержит знак Луга на плечике девочки, пусть его никто и не видит. Артемида будет просто замечательной учительницей и хранителем-опекуном, в ней Этлинн не сомневалась.
Молодая Повелительница как раз вернулась с подругой, очень похожей на нее фигурой, только волосы этой девушки были почти темно-русыми, черты лица другими, а глаза походили на темно-кофейные озера.
- Сиринга, ты взяла амулет? – на ходу спросила Артемида.
Застигнутая врасплох колдунья беспомощно пожала плечами.
- Понятно. Извини, Этлинн, это необходимо.
Артемида нарисовала в воздухе силуэт лани – с руки сорвался рисунок татуировки. Знак Артемиды коснулся вен на правом запястье спящей Эмбер (татуировка Луга была на правом же плече), ярко вспыхнул и тут же погас, однако боль разбудила девочку, и та разревелась прямо на руках своей эльфийской няньки. Повелительница природной магии тотчас подхватила ребеночка и ласково начала успокаивать; Эмбер, в свою очередь, восхищенно уставилась на красивую девушку, чем-то напоминавшую ее мать.
Маленькая телепатка говорила всего пять слов, а потому словарного запаса явно не хватило, она только протянула ручки к Артемиде, обхватывая ее стройную шею – перед глазами магички возникло огромное поле, в изобилии заросшее почему-то лесными цветами (такие картинки девочка показывала с рождения, используя в самом начале общую память с матерью, но только тем, кто ей нравился). Затем ручка коснулась тонкой золотой цепочки на шее Артемиды – кулон с гиацинтом сделал и заклял их лучший артефактор Гефест, - глазки Эмбер восхищенно расширились:
- Дай!
- Дам, - улыбнулась Артемида, - только другой, еще лучше, тебе дядя сделает, очень хороший дядя.
- Дя… дя, - задумчиво повторила маленькая волшебница, - тетя! Ты – тетя?
Магичка согласно кивнула – надо же девочке как-то ее называть.
Сиринга умиленно смотрела на повисшую на старшей подруге малышку, которая, к слову сказать, в два годика была далеко не пушинкой, но Артемида легко удерживала ее навесу. Этлинн подошла поцеловать внучку на прощание, удостоившись ласкового «баба!», а затем отошла. Все, отныне драгоценное дитя в гостях у очень хороших друзей, а потому в безопасности.
Сиринга сделала быстрый пасс, открывая портал и пропуская Артемиду, уже успевшую перед тем, как забрать ребенка, повесить на спину оружие. Сама нимфа подхватила вещи и шагнула следом.
«Даже Луг не должен знать подробности», - подумала Этлинн.