- Мамочка, хочу на улицу!.. – Капризничал Серёнька, настойчиво дергая Пелагею за рукав ее поношенного холщового платья. Женщина стояла у плиты и готовила обед, стараясь не поворачиваться к сыну, чтобы он лишний раз не видел ее изуродованного лица. К счастью, его не было рядом, когда муж избивал ее, Василий предусмотрительно отправил сына погулять в лес. Конечно же, он узнал от Серёньки, что его нерадивая жена ослушалась приказа и все же умудрилась помочь «чужеземке», а ведь из-за ее неуместной доброты вся их семья могла поплатиться жизнью. Пелагея не винила сына за его болтливость, его и так Бог наказал за все грехи родителей, да он бы и не понял ничего.
Совсем недавно муж ушел на охоту, с самого утра он был уже порядком навеселе, практически вылакав последние запасы самогона, но Пелагея была только рада этому. Она хотя бы могла вздохнуть спокойно, когда его не было дома. Пусть шатается по лесу. Честно говоря, в глубине души она даже надеялась, что с ним что-то случится. Пьяный Василий вполне мог упасть где-нибудь и замерзнуть, или нарваться на стаю волков, но тогда бы его семье светила лишь перспектива голодной смерти. Ни охотиться, ни рыбачить женщина не умела, добытчиком в семье всегда был муж, а беспомощный недоразвитый сын и подавно не смог бы себя прокормить. Так что Пелагея даже не знала, что лучше – сносить жестокие побои, либо же погибать от голода вместе с Серёнькой.
Продолжая помешивать уху большой деревянной ложкой, Пелагея вздохнула и согласилась:
- Иди, сынок, только не задерживайся, возвращайся к обеду. – Женщина понимала, что совсем скоро они покинут это место, и сыну не будет больше отрады, так пусть хоть напоследок прогуляется по лесу. – Только возьми вот это, чтобы отпугивать волков. – Она протянула сыну увесистую суковатую палку. Он знал, что с этим делать, этому его научили еще с самого детства, а сейчас, когда хищников развелось так много, предосторожность не помешает.
- Ура! Ура! – Весело вскрикнул Серёнька, при этом сильно картавя – он плохо выговаривал букву «р». Он уже натянул на себя толстый свитер грубой вязки, который когда-то был малиновым, а под воздействием времени запачкался и не отстирывался. Одетый шиворот-навыворот, он обтягивал выпирающий живот парня, который опоясывала вышивка в виде небольших оленей. На одном из них виднелась дырка размером с пятак, сквозь которую просвечивала грязно-белая нательная майка. «Надо бы починить одежду Серёньки». – Подумала Пелагея, а вслух произнесла:
- Подойди сюда, сыночек. Подними ручки вверх. Вот так, молодец. – Она помогла ему переодеть свитер, горло же заботливо замотала теплым мохеровым шарфом, чтобы сын не простудился, в последнее время он начинал немного покашливать.
С радостными криками Серёнька выбежал на улицу и женщина глядела в окно вслед удаляющемуся силуэту сына, до тех пор, пока тот не скрылся среди деревьев. Пелагея тяжело вздохнула и сняла с печи котелок с ухой. Еда была готова, но ей почему-то не хотелось обедать. Неумолимо приближался тот день, когда они должны были покинуть родной дом, а как они будут жить вдали отсюда, пожилая женщина совершенно не представляла. Чем Василий будет заниматься в городе? От скуки вообще сопьется? Да и она сама никогда не видела другой жизни. Как примет их город?.. Мысли о предстоящем переезде с каждой минутой все сильнее мучили Пелагею, и в такие моменты она даже немного завидовала беззаботности своего сына, который не понимал всей тяжести ситуации, с которой им довелось столкнуться…
Подпрыгивая на ходу, Серёнька мчался по лесу, затем резко остановился, заметив заинтересовавшие его следы. Когда-то отец рассказывал ему, как различать, какое животное прошло здесь, и парень, несмотря на свой недалекий ум, запомнил эти наставления. Он низко склонился над дорожкой, протоптанной в снегу.
- А вот здесь зайчик прошел… - Приговаривал Серёнька, рассматривая длинный петляющий след. По этим меткам можно было написать историю всего леса, который, несмотря на кажущееся безмолвие, был наполнен жизнью. Где-то в глубине снег еще хранил следы крови, когда остроносая рыжая лисица, тихо выскользнув из своего укрытия, схватила острыми зубами нежную шею не подозревающей об опасности куропатки. Сливающийся с белым покровом заяц, прячась от хищников, намеренно пытался запутать их и пустить по ложному следу. Юркая белка, ловко прыгая среди пушистых ветвей, добывала себе пропитание – семена шишек. Белая полярная сова же дремала где-то у себя в дупле, чтобы проснуться ночью и начать охоту на безмятежно спящих лесных жителей. И у каждого зверька, будь то хищник или травоядное, и у каждой птички, была своя история. Жизнь вообще жестокая штука, в ней выживает сильнейший, слабый же был обречен трагически погибнуть от зубов и когтей более сильного зверя или смертоносной пули охотника.
Серёнька часто видел, как отец, возвращаясь из леса, раскрывал огромный наплечный мешок, из которого выглядывали тушки убитых зайца или глухаря – смотря как повезет. Мать всегда уносила добычу на кухню, а вечером всю семью ждал вкусный ужин. Иногда отец приносил с собой рыбу, много рыбы, некоторая безуспешно пыталась бороться с приближающейся смертью и беспомощно трепыхалась в ведре. В такие дни отец был особенно уставший, целый день проведя в море.
Серёнька с интересом наблюдал за животными, хотя искренне не понимал, почему они боятся его и не даются в руки. Он ведь добрый парень, он их не обидит. Однажды по своему обыкновению гуляя по лесу, Серёнька случайно наткнулся на раненую птицу со сломанным крылом, видимо, чудом вырвавшуюся из зубов хищника, но теперь не сумевшую взлететь. Мужчина взял замерзшую птицу в руки и, согревая дыханием, принес домой. Отец тут же заметил находку и, невзирая на слезы и возражения сына, отобрал у него птицу. «Молодец, Серёнька, ты настоящий сын охотника». – Почему-то сказал отец и поощрительно потрепал Серёньку по щекам. Больше парень не видел эту птицу, и куда она исчезла, не знал, но в этот день мать снова приготовила жаркое из куропатки.
- Белочка… - Бормотал Серёнька, задрав голову вверх и пытаясь разглядеть, откуда слышится цоканье этого красивого пушистого зверька. – А вот и волк, серый и злющий… - В страхе парень отпрянул, наткнувшись на почти засыпанные снегом отпечатки крупных лап. – Волки злые, они кусаются…
Мужчина знал, что волков надо опасаться, поэтому побрел в противоположную сторону, чтобы не дай Бог не нарваться на хищника. Он шел, глядя себе под ноги, как вдруг прямо перед собой увидел глубокие следы от массивных ботинок, тянувшиеся откуда-то издалека. Здесь прошли два человека и парень знал, что это те самые «дяди в пятнистых курточках», которых он не раз видел в лесу. Надо бы за ними проследить. Серёнька сам себе придумывал развлечение, он никогда не играл со сверстниками в детстве, а сейчас задержался на том же уровне развития, что и тридцать лет назад. Он представлял себя чуть ли не тайным агентом, разведчиком, который выполнял сверхсекретное задание. Парень брел, рассматривая след, но он, казалось был бесконечным и вел куда-то в глубину леса. Серёньке быстро наскучило это занятие и он решил вернуться назад.
Перед ним открывался скалистый обрыв, за которым простиралось море. Волны яростно разбивались об отвесный берег, разлетаясь на мелкие брызги, оттуда веяло холодом и парень с опаской взглянул вниз, но тут же испуганно отшатнулся. Ему было запрещено приближаться у воде, он не умел плавать, не то что его отец, который частенько, в основном в теплое время года, садился в свою старую лодку и исчезал на несколько часов. Зато, когда он возвращался, то привозил с собой обильный улов, который потом мать жарила или делала из него вкуснейшую уху. Лето в этих северных краях было холодным, температура достигала максимум плюс восемнадцати градусов, но это бывало очень редко. Лето длилось недолго, в основном даже менее месяца, затем же наступали холода, а за ними долгая и суровая зима. Серёнька обожал этот короткий период тепла в этих краях. В это время лес становился ярко-зеленым, а солнце подолгу не садилось за горизонт, освещая землю своими приветливыми теплыми лучами. В такие дни с самого утра мама брала с собой две плетеные корзинки, одну из них она вручала Серёньке и они уходили в лес, собирая ягоды: чернику, землянику и морошку. Серёнька очень любил полакомиться сладкими плодами, он частенько срывал их прямо с куста и ел, на что мать слегка хмурила брови и ругалась, что сын ест немытые ягоды, поэтому он старался сделать это незаметно: когда мать отвернется, он нет-нет да и положит в рот пригоршню сладкой земляники. Маленькие ягоды таяли во рту, оставляя приятный привкус свежести. Обычно они запасались этими ягодами и на зиму, и тогда мать делала из тех, которые еще не сгнили, сладкое варенье и джем, который затем можно было намазать на ломоть свежего белого хлеба. Раньше хлеб пекла тетя Фая – пухлая круглолицая женщина с яркими, будто намазанными свеклой щеками. Тетя Фая была женой хозяина магазина, но она исчезла еще месяц назад вместе со своим мужем.
Серёнька удивлялся, куда пропали все соседи. Ранее Вайда-губа была хоть и малонаселенным, но все же довольно оживленным поселком, по крайней мере, по сравнению с настоящими временами, когда вокруг не было никого, лишь по лесу бродили суровые дяди, которых парень ранее никогда не замечал здесь. Мать постоянно твердила, что скоро они всей семьей отправятся в увлекательное путешествие. Почему-то при этих словах ее лицо грустнело, она тяжело вздыхала. Парню не терпелось поскорее поехать в это путешествие, он наслушался сказок о странствующих пилигримах, бродивших по белу свету и встречающих на своем пути много веселых, а иногда и опасных приключений. Серёнька мечтал стать одним из них, ему все виделось в розовом свете и он совершенно не понимал ужасающей реальности происходящего. Наверно, это было и к лучшему, ведь если бы он на самом деле мог догадываться обо всех событиях, его бы, наверно, уже давно не было в живых, а вместе с ним и его родителей.
Но вот недавно появилась «девочка». Серёнька любил наблюдать за девочкой, а зимний лес скрывал его под своим покровом. Он периодически видел, как она приезжала, выходила из «бибики» и исчезала в доме, наблюдал, как она ходила по лесу. Наверно, она как и Серёнька, любила прогулки. В последнее время испытывая это странное, какое-то новое неизведанное чувство, парень ходил в лес только потому, что хотел вновь и вновь видеть девочку хотя бы издалека.
- Девочка… Девочка… - Тихо приговаривал Серёнька. – Нужно проследить за девочкой. Где ты, девочка? – Неподалеку виднелись пустующие домики соседей и парень побрел по направлению к ним. – Вместе весело шагать по просторам… По просторам… - Картавя, Серёнька напевал себе под нос незамысловатый мотивчик, которому его научила мама. Иногда они пели вместе – мама начинала, а Серёнька подхватывал, и вскоре запомнил слова. Его нос уже покраснел на морозе, но он совершенно не спешил домой. Наверно, со стороны это была довольно жутковатая картина: недоразвитый мужчина, бормоча слова из детской песенки, ходил среди покинутых хижин, где все было пропитано смертью и отчаянием.
- Эй! Кто вы? – Внезапно за спиной послышался чей-то голос. Девочка! Это была она! Испуганно обернувшись, Серёнька понял, что его застали врасплох. Он никогда не видел ее так близко, за исключением того дня, когда она без сознания лежала в лесу. И парень бросился наутек. Вперед, в спасительную чащу. Его сутулая фигура быстро мелькала среди деревьев, то появляясь, то вновь исчезая из виду. Ветер свистел в ушах. Серёнька слышал, что девочка бежала за ним, пытаясь догнать. В нем боролись два чувства: с одной стороны, он хотел остановиться и вновь увидать ее вблизи, а может даже поговорить с ней, но с другой – он, сам не зная почему, немного побаивался ее. Тем более он вспомнил строгий голос матери: «Тебе нельзя разговаривать с незнакомцами».
- Постойте! Я не причиню вам зла! – Крикнула девочка, но Серёнька не послушался. Он бежал, неуклюже взмахивая руками, как вдруг обжигающий холод пронзил его голову. Старая ушанка, сдернутая веткой, слетела и упала в снег, а он сам макушкой задел сосновую лапу, и в этот же миг на незащищенную голову нещадно посыпались колючие снежинки…
Парень вскрикнул и остановился, пытаясь поднять упавшую в сугроб шапку. Быстро сократив расстояние между ними, Саша приблизилась к нему вплотную. Это был недоразвитого вида парнишка неопределенных лет с редкими свалявшимися волосами, торчавшими на макушке. Плоское и практически безбровое лицо парня сплошь усыпали рыжеватые точки мелких веснушек, а из приоткрытого рта виднелись два крупных, сильно выпирающих вперед, заячьих зуба. В близко посаженных косоватых глазах отражался испуг, словно его только что поймали на месте преступления. Руки его прятались в огромного размера рукавицах, явно великоватых на него, при этом левая сжимала крепкую палку и Саша невольно покосилась на нее. Но несмотря на это, она все же схватила парня за рукав дубленки и, отдышавшись, спросила:
- Как тебя зовут?
Он отшатнулся, но Саша тут же успокаивающе заговорила с ним:
- Не бойся, я не обижу тебя. Меня зовут Саша, а тебя?
- Са-а-аша… - Как-то удивленно пробормотал парнишка. – Ги-ги… - Он глуповато хохотнул. При этом два покрытых желтым налетом зуба еще больше выступили вперед над скошенным подбородком.
Он явно был болен и отставал в развитии, но все же это единственный человек в этом поселке, за исключением той странной престарелой парочки, поэтому, возможно, девушка все же сможет добиться от него хоть слова.
- Как твое имя? – Повторила Саша, но с лица парня не сходила застывшая улыбка.
- Серёнька… - Зачарованно протянул он.
-Хорошо, Серёжа. - Кивнула Саша, но он отчаянно замотал головой и перестал улыбаться.
- Я не Серёжа, а Серёнька. – Ответил он серьезно.
- Как скажешь. Пусть будет Серёнька. – Девушка согласилась с ним. Это было уже что-то, по крайней мере, он хотя бы понимал, что она спрашивает у него. Шапка ее нового знакомого так и продолжала валяться в снегу, и Саша наклонилась и подняла ее. Отряхнув головной убор от снега, она протянула ушанку хозяину.
Серёнька осторожно взял свою шапку и водрузил ее обратно на голову.
Саша одобрительно улыбнулась и попыталась отпустить рукав одежды парня.
- Только не убегай, хорошо?
Он растерянно кивнул.
- Умничка. Ну, вот мы с тобой и познакомились, Серёнька. Ты здесь живешь? С кем ты живешь?
- С мамой и папой… - Последовал ответ. – Серёнька любит маму и папу.
- Но как же они отпускают тебя одного гулять в лесу? Ты ведь можешь заблудиться. – Удивилась Саша, но Серёнька с умным видом выдал:
- В лесу живут зайчики и птички… И серый волк…
- Ты должен бояться волков, Серёнька. – Наставительным тоном произнесла Саша. – Они не любят людей. Где живут твои родители? – Спросила она. Возможно, эти люди могли ей помочь, но Серёнька указал палкой куда-то в сторону, откуда пришла Саша. Неужели, его родители - это тот странный дед и перепуганная старуха в домике посреди поля? – Твоя мама носит очки? – Спросила девушка, жестом изобразив очки на своем лице, и Серёнька утвердительно кивнул и повторил за ней:
- Мама носит очки…
О, нет! К ним соваться Саша больше не намеревалась, значит, эта зацепка отпадала. Внезапно Серёнька выпалил:
- Дядя… Тук-тук по голове… - Он помотал в воздухе палкой и Саша слегка отклонилась в сторону, чтобы он не задел ее случайно. Такой штукой, если не убить, то покалечить можно хорошенько.
Что он несет? Какой еще дядя? Саша не понимала, что имеет в виду этот недоразвитый, но не перебивала его, внимательно слушая сбивчивое бормотание:
- Дядя хороший… Бибика красивая… Буквы… Красные буквы… Дядя писал буквы на бибике. Дядя тебя тук-тук по голове… Ты заснула… Саша-а-а… - Ему явно понравилось это имя и он повторял его, смешно растягивая буквы. Рука с палкой опустилась. – Серёньке пора домой. Мамочка будет ругаться… – Внезапно он засуетился и сделал попытку уйти, но девушка снова схватила его за одежду.
- Постой, пожалуйста. Скажи мне, кто этот дядя. – Кажется, она поняла, что имеет в виду этот дурачок. Ей вдруг вспомнилась та ужасная головная боль, которая мучила ее несколько дней, провалы в памяти… «Дядя тук-тук по голове…» Неужели, правда? И красные буквы… Краска! Красная краска, которой залили машину Володьки! Значит, парнишка все видел… - Серёнька, как зовут этого дядю? – Настойчиво повторила Саша. – Где он живет?
Серёнька недоуменно хлопал глазами и продолжал бессмысленно улыбаться.
- Дом… Где дом дяди? – Еще раз повторила девушка, но мужчина молчал. Казалось, он перестал понимать ее, затем достал из кармана крупную сосновую шишку и протянул Саше:
- Вот… Это тебе. – Внезапно его глаза приняли вполне осмысленное серьезное выражение. Серёнька хотел понравиться девочке, но его очень напугало, что она погналась за ним. Хотя о разговоре с ней он мог только мечтать. Однажды ему снилась девочка. Она поцеловала его, нежно коснувшись своими губами его щеки, не так, как его чмокала мама, желая спокойной ночи, совсем не так. Это было совершенно по-другому, и он проснулся с улыбкой...
Саша сделала вид, что очень рада этому «подарку», хотя сама сильно нервничала от того, что ей вряд ли удастся добиться от этого недалекого, где живет неизвестный «дядя», как он его назвал.
- Спасибо, Серёнька. Она очень красивая! – Восхищенным тоном пробормотала Саша, подыгрывая парню, и спрятала шишку в карман куртки. Невежливо было бы выкидывать в снег «подарок», который он презентовал ей от всей души.
- Ги-ги… - Парнишка довольно рассмеялся, но на вопрос Саши, где живет «дядя», упорно не хотел отвечать. Тогда девушка решила прибегнуть к небольшой хитрости. Ей, конечно, было безумно стыдно играть на чувствах этого несчастного человека, но все же она любой ценой должна была выяснить, где находится нужный дом. Бесцельно блуждать по лесу в его поисках было опасно, учитывая недавнюю встречу с волком.
- Серёнька, хочешь я подарю тебе вот такого мишку? – Она достала из кармана завалявшийся там дешевый пластмассовый брелок в виде желтого Винни-пуха с улыбкой до ушей, и покрутила перед носом парня. Его глаза загорелись, и он часто закивал головой, видимо ему понравилась игрушка:
- Да, хочу…
- Он будет твоим, но сначала покажи мне, где живет этот дядя.
- Там… - Варежка махнула куда-то вправо, но Саша возразила:
- Пойдем, ты покажешь мне его дом, хорошо?
Кажется, он понял, что от него требуется и бодро зашагал в ту сторону, куда показал. Саша следовала за ним, стараясь не отставать, чтобы ему снова не пришла в голову мысль о побеге. Нет, Серёнька даже и не думал убегать. Девочка оказалась доброй и хорошей, к тому же, она пообещала подарить ему игрушку. Значит, она тоже любит его! Парень довольно быстро продвигался по снежному покрову, и Саша еле успевала за ним. Они шли довольно долго и она запыхалась и жадно вдыхала ртом морозный воздух, к тому же годы курения не прошли бесследно. «Да где же, черт возьми, этот дом?» - Мысленно ругалась Саша.
- Эй, подожди. – Она остановилась, пытаясь отдышаться. Ноги гудели от быстрой ходьбы, но Серёнька не понимал, почему она стала, и лишь призывно махнул рукой:
- Идем. – Не дожидаясь ее, он направился дальше и Саше ничего не оставалось делать, как тяжело дыша, продолжать плестись за ним.
Девушку удивляло, как этот недоразвитый парень не устает? Он был довольно толстоват, но несмотря на это, энергии в нем было предостаточно. Надо сказать, что догнать его было делом не из легких – бегал Серёнька хорошо, как для своего телосложения. Саша сильно отстала, сгорбленная фигура в потертой серой дубленке виднелась уже далеко впереди. Выбиваясь из последних сил, она ускорила ход. Лес становился все темнее, все гуще, и девушке внезапно стало страшно. А что, если этот дурачок заведет ее подальше в чащу и там решит убить?.. Мало ли, что стукнет ему в голову, мозг таких людей всегда оставался загадкой для нормального человека. Они ведь не отдают отчета в своих действиях, а значит, способны на все, что угодно. Тем более, он был вооружен тяжелой палкой. Зачем она ему? По всей видимости, это была защита от хищников, но все равно Саша с опаской глядела на этот дрын в руках Серёньки, которым он размахивал на ходу, словно боевым мечом.
«Не глупи, он же совершенно безобиден». – Саша мысленно обратилась сама к себе, пытаясь отогнать прочь тревожные мысли, которые, по мере углубления в лес, все более назойливо крутились в голове. Она вспомнила сумасшедшего старика с ружьем, который приходился Серёньке отцом, и страх невольно закрадывался в душу. Тиран-отец, избитая и запуганная до смерти мать, больной сын, разгуливающий в лесной чаще с палкой в руках… Ну и семейка!.. Саше, конечно, было жаль Серёньку и его несчастную мать, но вот встретиться еще раз с отцом семейства она точно не желала.
Но к великому облегчению девушки, Серёнька не обманул, и перед ней открылась небольшая полянка, со всех сторон окруженная соснами. Посреди этой полянки стоял небольшой деревянный дом. На крышу домика нападали толстенные пласты снега, такие же сугробы окружали и само жилище. Из-за этого дом казался каким-то грибообразным, низким и приземистым. Создавалось впечатление, будто он намертво врос в снежный покров, и как только потеплеет, весенние воды смоют его вместе с прошлогодним снегом.
- Дядя живет тут… - Пробормотал Серёнька и, сняв рукавицу, требовательно протянул ладонь в ожидании обещанного подарка. Пухлая рука с обгрызенными неровными ногтями напоминала бледную резиновую перчатку, которую наполнили водой.
- Сейчас. - Оторвав взгляд от хижины, Саша пошарила в карманах и, достав брелок, протянула парню. – Спасибо тебе, Серёнька. – Она внимательно разглядывала хибару. Вроде бы, дом имел вид жилого, по крайней мере, в одном из незашторенных окошек она увидела тусклый свет. На улице было еще достаточно светло, среди свинцовых туч просвечивала синевато-белая полоска. Несмотря на ранее время, хижина освещалась. Неужели, удача? Только вот кто же ждет ее за этой дверью? Быть может, сама смерть?
- Послушай, Серёнька… - Начала было девушка, решив попросить паренька постучать в дверь и позвать хозяина. Саша уже успела понять, что жители поселка отличаются крайней неприветливостью, и возможно, увидев, что она пришла с одним из местных, владелец дома будет настроен не слишком враждебно, но обернувшись, девушка увидела, что Серёньки уже и след простыл…
Серёнька мчался по лесу, понимая, что ему придется очень плохо за то, что он разговаривал с девочкой, но зато теперь у него есть Мишка. Он в очередной раз достал из кармана подарок девочки и поглядел на него. Фигурка желтого медвежонка в красной футболке приветливо смотрела на него своей нарисованной улыбкой и Серёнька улыбнулся в ответ. Он приостановился, понимая, что девочка больше не догоняет его, поэтому можно не спешить. Парень осторожно приподнес брелок к губам и нерешительно поцеловал, затем бережно спрятал дорогую сердцу игрушку обратно в карман. Он ни в коем случае не должен показывать Мишку матери, а тем более, отцу, потому что родители будут сильно ругаться. Пора было возвращаться домой и Серёнька уже не спеша побрел по направлению к дому, как вдруг прямо перед ним буквально из ниоткуда выросли две фигуры в камуфляже. За плечами у мужчин болтались автоматы. Парень испуганно вскрикнул и отступил назад, но один из солдат грубо схватил его за полу дубленки. Не выдержав напора, пара пуговиц, жалобно затрещав, оторвалась и упала под ноги.
- Ты что здесь делаешь? – Сурово спросил военный. Его лицо, покрытое рыжеватой щетиной, вплотную приблизилось к Серёнькиным испуганным глазам. Кожа солдата была нездорового, землистого оттенка, на лбу ее прорезали две заметные морщины. Глаза были глубоко посажены, как будто вдавлены в глазницы двумя бледно-голубыми точками, и выражение их было недобрым.
- Отвечай, когда тебя спрашивают! – Голос второго был приглушен из-за натянутой на лицо защитного цвета маски-балаклавы.
- Что, обоссался? – Рыжебородый расхохотался, изрыгая изо рта брызги слюны, которая попала прямо на лицо Серёньке.
Ноги парня дрожали от страха, но все же он нерешительно выдавил, заикаясь:
- Я… Я гулял… С девочкой…
- С какой еще девочкой? С резиновой Зиной, что ли? – За этими словами вновь последовал приступ оглушительного хохота, при этом смеялись уже оба солдата. - А ты хоть знаешь, что ходить по лесу запрещено? – Внезапно бородатый перестал смеяться, а вместо этого заорал басом. - Тебе повезло, что пока территория не заминирована, но скоро так и будет!
Серёнька только недоуменно поводил глазами, испуганно вжав голову в плечи, и второй солдат, заметив это, примирительно тронул товарища за плечо.
- Угомонись, Толян. Ты что не видишь, он даун? Он не понимает тебя. Нужно бы поговорить с его мамашей.
- Ты прав. – Согласился бородач. – Нечего ему тут делать. Пойдем! – Он грубо потащил Серёньку за собой. Сильная рука в толстой перчатке мертвой хваткой держала его за одежду.
- Дя-а-аденьки, отпустите меня-а-а… - Жалобно проблеял Серёнька.
- Не скули! – Перебил его кто-то из солдат. – Мы должны доставить тебя домой.
После этих слов Серёнька притих и больше не пытался сопротивляться.
- Есть кто дома? – Спросил бородач, когда они, гулко топая ногами, поднялись на крыльцо дома. Серёнька ничего не ответил, он был сильно напуган, тогда военный требовательно постучал в дверь. Раз, второй. Дверь приоткрылась. На пороге стояла Пелагея, прикрывая ладонью ушибленную часть лица.
- Заходи, сынок… - Внезапно она осеклась, увидев, что Серёнька не один. Женщина перепуганно заморгала, ее морщинистые руки пронзила нервная дрожь. Вот и конец ей! Они обо всем узнали! – Ребятки… это вы? – Выдавила она.
Вместо приветствия бородатый грубо втолкнул Серёньку навстречу опешившей матери и она непроизвольно попыталась заслонить его собой.
- Ух… Тьфу! – Солдат поморщился и попытался заткнуть нос рукой, почувствовав вонь, исходящую из дома. Это был прогорклый запах дрожжей вперемешку с рыбными потрохами и еще чем-то неприятным. Наверно, так пахнет старость… Отдышавшись, он твердо произнес. - Вам ведь ясно было сказано – покинуть поселок! – В его голосе слышалась угроза. – Через несколько дней территория будет заминирована.
- Да-да, я знаю, я все знаю. – Пелагея так энергично закивала, что ее цветастый платок чуть не слетел с головы, обнажив немытые, слипшиеся у корней седые пряди. – Дайте нам еще пару дней, прошу вас! – Она умоляюще глядела на военных.
Они проигнорировали ее просьбу, вместо этого тот, который был в маске, ткнул пальцем в сторону Серёньки, который при этом жесте еще больше перепугался и убежал в глубину дома.
- Почему он гуляет в лесу? Это запрещено! Ему повезло, что он встретился с нами. – Голос солдата доносился, словно сквозь вату, но все равно Пелагея четко слышала, что он говорит. - Если бы он столкнулся с другими солдатами из нашего отряда, поверьте, они бы его не пожалели. Мы получили приказ – очистить поселок. Тех, кто будет замечен на охраняемой территории – расстреливать на месте!
Пелагея молчала, потупив взгляд. Слава Богу, что Василий, вернувшись из леса с пустыми руками, заснул беспробудным сном и не застал этой картины, иначе, тогда он бы точно убил ее.
- Послушай. Ты ее видела? – Бородач достал из кармана куртки смятый фотоснимок и протянул Пелагее. Она вздрогнула. Прямо на нее смотрело лицо молодой женщины в обрамлении светлых волос до плеч. Это была «чужеземка». Серые глаза девушки глядели ровно и как-то с вызовом, на губах играла чуть заметная скромная улыбка. Ниже стояла подпись: «Белова А.Е.»
Пелагея внимательно разглядывала снимок, затем отдала солдатам, а сама отрицательно покачала головой:
- Нет. Я не знаю, кто это. – Наверно, глаза ее в этот момент забегали, и было слишком заметно, что она врет, но все же Пелагея изо всех сил старалась сохранять самообладание. При этом она, совершенно забывшись, отняла руку от лица и взору военных предстал ее огромный синяк.
- Едрить-колотить! – Выругался бородатый. – Кто ж тебя так разукрасил, бабуля? – Хохотнул он.
Пелагея сдержанно молчала, а второй одернул своего товарища и тот перестал смеяться. Тот, что был в маске, произнес:
- В общем, мы даем вам срок до четверга. Если вы не уберетесь отсюда, мы вынуждены будем применить крайние меры.
Не прощаясь, они развернулись спинами и направились прочь. На плечах военных красовались нашивки - хищно скалящийся трехглавый пес.