47.
Больше он ничего сделать не мог!
Если все они останутся здесь на дне, то это будет их трагическая неудача, но вина будет его! И ему ни от кого не будет прощения! Он сам никогда себе этого не простит! Даже по ту сторону этого мира! Он мог вмешаться и не вмешался!
Чувство безнадёжности и отчаяния заставляет мозг лихорадочно работать, идти на риск. Всё в один прекрасный момент озаряется неожиданной мыслью. Однако же тут не нужна горячность. Надо всё спокойно обдумать и тогда уж решать.
Смутные обобщённые образы, вбирающие многие детали, формируют решение.
И вот идея зовёт действовать. Острая жажда действий! Всё внутри напряглось. Участились удары сердца. Нельзя быть рабами слепого рока. Он должен вмешаться и отвести в сторону руку судьбы.
Нечего терять. Надо смело идти на риск!
Воздух в соседний отсек дать невозможно. Есть только один выход: послать людей в корму, загерметизиовать их, чтобы они дали воздух на себя.
И стоило к этому решению прийти, как происходящее сделалось яснее и такая ясность стала приносить успокоение.
Кому-то надо идти в корму.
Матросы кормовых отсеков молча слушали своего командира.
- Ребята! Наверху делается всё возможное, чтобы вытащить нас из этой преисподней! Погода затрудняет действия спасателей. Буксировочный трос лопнул. Сейчас его заводят повторно. Но у меня есть сомнения в том, что спасатели сумеют это сделать быстро. Наверху серьёзные проблемы. Серьезные в том смысле, что в ближайшее время их разрешить не возможно.
Я предложил командованию послать в кормовые отсеки трёх человек и надуть их воздухом, чтобы попытаться самим откачать воду. Работа эта опасна. В случае опасности помочь мы им ничем не сможем. Они будут отрезаны от экипажа до самого всплытия, и после всплытия в отсеке должны будут пройти режим декомпрессии. Нам эту работу выполнять запретили. Но у нас выбора нет. Воздуха для дыхания хватит на насколько часов, и мы можем не дождаться завершения спасательной операции!
В случае неудачи их ждёт страшная безумная судьба.
Этого он не произнёс.
Лично для него опасность ничего не представляла, но он должен был обрекать на смертельный риск других.
- Товарищ командир, разрешите нам! - Это доктор и Белоусов.
- Удел офицера в скромности. Он должен оставаться в тени. Такой его жребий. Совершать героические поступки должны ваши матросы. Они же и должны потом получать награды!
Подвиг - это душевный порыв.
Личный пример - это крайний случай.
Подвиг офицера - нудная каждодневная обыденность. Он должен быть вашей работой.
Вас сюда принудительно не призывали. Вы пришли сами. Вы здесь для того, чтобы работать!
Страсти улеглись. Жизнь в отсеках приобрела осмысленную торопливость.
Были отобраны трое.
Трое ушли в корму.
Задраенная переборочная дверь отрезала их от экипажа, и помочь им уже никто не мог. Они будут находиться под повышенным давлением до самого спасения.
- Центральный! Загерметизирована переборка между четвёртым и пятым отсеками!
- Есть! Отдраить переборки между шестым и седьмым, пятым и шестым отсеками!
- Отдраены переборки!
- Шестой! Открыть клапан подачи ВВД в отсек! Следить за давлением в отсеке по манометру! Докладывать давление!
- Открыт клапан подачи ВВД в отсек! Пошёл ВВД!
- Избыточное давление ноль-два! - прорывалось сквозь ярость шипения воздуха из шестого.
- Ноль три! Ноль пять! Два килограмма! Три и две десятых!
- Стоп дуть!
- Заполнить главную осушительную магистраль!
Главная осушительная магистраль - толстостенная стальная кишка, проходящая через все металлическое нутро подводной лодки. Она имеет в каждом отсеке отростки с клапанами осушения для откачки воды главным осушительным насосом.
- Заполнена главная осушительная магистраль!
- Открыть клапан аварийного осушения седьмого отсека!
- Есть!
Теперь самое интересное! Надо нырять в перемешанную с говном ледяную воду и открывать клапан.
Поверхность маслянисто лоснилась. Плавали лампочки, растрёпанные журналы, дохлая крыса и ещё какая-то дрянь. Воняет до тошноты. Чувствуя холод, яйца заранее подкатываются горлу.
Санька смотрит вниз и плюёт.
Побольше воздуха. Ух! Прыгать надо сразу. Привыкнуть телу к ледяной воде невозможно. В снаряжении не протиснуться в лаз трюма, где расположен клапан, не хватит гибкости. Неловко в снаряжении работать. Нырять придётся в робе.
Лодка стояла вертикально, затем её наклонили и возможно, лаз чем-то завален.
- Ну, с богом!
Между койками всё пространство забито мусором. Откуда его столько? Бумаги, журналы, ветошь. Кажется невозможным протиснуться сквозь это нагромождение.
Где-то здесь лаз. Не пролезть. Что-то мешает... Ну и холодно же. Вода прямо обжигает холодом. Ещё немного... Терпи холод, коли вызвался.
Чуть правее, правее.
Плавают в масляной жиже подушки, одеяла, матрацы. Всё в куче, не разобрать. Лаз сразу же направо от межотсечной переборки. Вот он лаз. Разгрести матрацы.
Матрацы, разбухшие от воды, неподъёмные, точно свинцовые.
Тяжеленные!
Мелькают перед глазами разноцветные круги. Сдавливает грудь. Сводит судорогой ноги. В груди что-то закатывается. Сейчас сердце остановится!
Нет! Не хватает дыхания. Пора выныривать.
- Ухффф! Пьфу, бля! - Отплёвываясь от мазута, крутил головой Сашок, - точно мышь в ведре с помоями. Чуть голова не оторвалась. - Пьфу, бля!
- Ну, чё?
- Да, кхххх, никак.
- Не открывается?
- Да, кхххх, не долезть, кхххх, пьфу, до него.
- Давай я попробую.
- Не. Я ещё раз. Потом ты. Если я не смогу. Ххххп! - Сашок вдохнул полной грудью и исчез в жидком дерьме.
Орудовать приходилось на ощупь.
Упереться ногами в стоящий вертикально палубный настил, а теперь, что есть силы надавить спиной, отодвинуть матрацы. Двигаются, гады, потихоньку.
Ещё. Ещё. Есть! Только бы воздуха хватило.
Теперь надо крышку лаза в трюм потянуть двумя руками на себя.
Крышка открылась легко. Внутрь лаза он уже не полезет. Воздуха не хватает.
Всё! Наверх.
- Кххх, тьфу! Бля! - Опять трясёт головой! - Всё, Серёга! Лаз открыл! Больше хххх, не могу. Холодно. Дай согреюсь.
- Снимай робу. На, одеялом вытрись. Сухое. Потом я пойду.
- Там за лазом просторно. Там ничё не плавает в трюме! Те только туда заплыть и перемычку открыть, чтоб ГОН забрал.
- Да знаю! Чё ты мне рассказываешь?
- Да эт я так...
Сашок скинул промасленную мокрую робу и укутался одеялом, свирепо стуча зубами.
- Ну ладно, я пошёл.
- Давай!
Серёга, шумно втянул в себя воздух и, не привыкая к воде, быстро исчез в жиже.
Вот он, лаз. Крышка открыта. Серёга легко проник в трюм и пошёл дальше, вниз. Клапан расположен в центральной части трюма, ближе к правому борту. Хватаясь на ощупь за переплетение труб, он пробрался к правому борту и стал нащупывать перемычку. Маховик перемычки размером с рулевое колесо легкового автомобиля найти оказалось делом не трудным. Собравшись духом и выпустив два пузыря воздуха носом, он, что есть силы, рванул маховик влево. Сначала маховик не поддавался. Но затем, сорвавшись с мёртвой точки, клапан пошёл на удивление легко.
Оборот. Ещё оборот. Ещё.
Есть!
Забулькало. Слышно даже под водой. Какие приятные звуки! - Стравилась воздушная подушка через вентиляцию. Всё. Теперь назад. Его задача оказалось легче, чем Санька. Молодец, Санёк! Расчистил дорогу!
Назад. Что это? Зацепился робой за какой-то выступ. Дёрнул раз, другой. Никак! Воздух кончается. Фу, ты, бль! Спокойно, Серёга, спокойно, не паниковать. Ещё несколько секунд продержимся. Что тут у нас? Не получается...
Выскальзывай из робы. Назад. Спешить не надо. Есть, снял. В запасе несколько секунд. Потом рот сам откроется.
Теперь вправо. Вот лаз. Всё, проходим.
Мокрые матрацы, распрямившись, прижали лаз с противоположной стороны!
Упереться не во что!
Какое дикое желание вдохнуть. Нет больше сил задерживать дыхание. Спиной в крышку лаза. Ногами в какой-то трубопровод на подволоке. Усилие. Пошла! Пошла, родная!
Пробраться в лаз, между матрацами и наверх. Сколько же ещё плыть наверх? Секунда! Какая долгая секунда! Всё!
- Пфффууу! Ух!
Вдох полной грудью. Воздуха много! Как хорошо вдыхать воздух! Этот зловонный спёртый, сжатый в три раза и такой приятный воздух. Дышать, дышать...
- Ну что там? - Это Сигачёв из пятого.
- Всё, тащ мичман, открыли!
- Центральный! Перемычка открыта!