Начало здесь http://www.proza.ru/2015/11/09/1272
Валгалла представляла собой изысканного великолепия здание, щедро озаряемое лучами солнца и окружённое неописуемой красоты рощей из могущих деревьев, поражающих золотом листвы. Дворец в том месте, где располагался парадный вход, был настолько высок, что кровля его скрывалась за облаками, невидимая для глаз. А над самой дверью красовались изображения огромного волка – символа войны, а также священного животного орла, олицетворяющего мудрость Вотана.
Ворота охраняли зоркие эйхерии, бдительно стоящие на страже. Им подносили чудесный мёд, добытый из вымени волшебной козы, прекрасные валькирии. При этом ото всюду раздавались дивные голоса чудесных птиц.
Однако, наблюдая со своего балкона эту прекрасную картину, Вотан совсем не чувствовал умиротворения. Бог войны был не в самом лучшем расположении духа, как будто бы какое-то беспокойство терзало его изнутри. Он был облачён в воинские доспехи и в кольчугу в виде куртку с подкладкой и вшитыми в неё костяными пластинами, на голове же его красовался шлем конической формы с огромными рогами. Стоя на веранде дворца, он с грустью смотрел вдаль своим единственным глазом. А его сильные руки сжимали рукоятку меча, закалённого в крови.
- Признайтесь, командор, что дела наши идут из рук вон плохо, - говорил, обращаясь к нему наставительным тоном, гомункул-клон по имени Вутти, маленького роста с туловищем человека и головой собаки, - Каждый день с утра эти падшие воины облачаются в доспехи и сражаются насмерть, а после воскресают и садятся за общий стол пировать. Не тишины от них, не покоя. И зачем мы их кормим? Рагнарека и в помине не видать. И дался вам этот Конец Света! Я вообще не понимаю: чего вы так ожидаете того дня, который по предсказаниям мёртвой провидицы Вельвы не принесёт вам ничего хорошего? И зачем вы, вообще не возьму в толк, тревожили её и специально вызывали из могилы её дух. Быть может от расстройства она вам и наговорила всяких гадостей.
И почему так стремитесь вступить в схватку с этими хтоническими чудовищами, которые совсем не ведают предела в своих бесчинствах? В день последней битвы Добра и Зла, согласно предсказаниям, отвратительный волк Фенрир, это чудовище, выскользнет из своих пут, и не придумает ничего лучше, как погрузить мир во тьму, проглотив Солнце. Вдобавок ко всему море выйдет из берегов, когда всплывёт наружу из его глубин Мировой Змей. А что будет вытворять огненный великан Сурт! Выжжет землю своим пылающим мечом. Я уже молчу про повелительницу загробного царства Хель и коварного бога огня Локи вместе с бестолковыми великанами, сделанными из ядовитого инея. А из Хельхейма, страны мёртвых одного из девяти миров, расположенном на самом низком уровне вселенной, приплывёт корабль мертвецов для сражения с нашими силами. Войско же огненных великанов не найдёт ничего лучше, чем проскакать по радужному мосту при этом его разрушив. Страшная картина!
- Против них выступят все Асы и все эйнхерии, которых призовёт страж богов Хеймдалль, трубя в громкий рог, - с достоинством возразил ему Вотан.
- Асы, асы… Где вы видели этих асов? От них уже которое тысячелетие ни слуху, ни духу. Я каждый день встаю рано поутру и смотрю с надеждой на горизонт. А от них ни гонца, ни весточки. А эти эйнхерии. То же мне – падшие войны. Им бы только спьяну песни горланить и развлекаться с валькириями. Хоть уши затыкай по ночам от их стонов и дикого хохота. Вы с ними собираетесь воевать?
- Перед битвой я отправлюсь к Мимиру, хозяину источника мудрости, и испрошу у него совета.
- Ваш Мимир убит давно и обезглавлен ванами. И зачем вообще вы пожертвовали левым глазом, чтобы оживить его голову? Толку-то от его головы, коль она наделяет вас всего лишь временной мудростью. Всё же остальное время вы безрассудны, как дитя. Сами же знаете, что великан Сурт, видя, что ни добро, ни зло не могут победить, всю убийственную мощь огня, подвластного ему, соберёт и обрушит на землю, покончив таким образом с извечной войной Света и Тьмы. Вам бы, наконец, успокоиться, командор, забросить все свои битвы, вести здоровый образ жизни и начать вовремя обедать.
- У меня есть ещё резервы, - снова возразил суровый бог войны.
- Какие? – фыркнул Вутти, - Уж не надеетесь ли вы на тех монстров, которых вывели в подземной лаборатории? Вот ещё что мне абсолютно не нравится, так это ваше увлечение генетикой. Чего стоит один тот ваш громадный паук с головой человека, острыми клыками и ядовитым дыханием, который бегает по саду по ночам и пугает валькирий.
- Надо же бедняге когда-то быть на свежем воздухе и разминать свои ноги, - нахмурив брови, сурово пояснил воинственный бог.
- Разминать ноги? Конечно надо, ведь у него их тридцать две! А я один раз, наткнувшись на него в темноте, неделю заикался со страха.
- Пучик очень милый, - вздохнул Вонтан, искоса наблюдая за гомункулом и застенчиво улыбаясь.
- Конечно милый. Так обворожительно чавкает, когда ест свежую человечину! – гаркнул тот, кивая головой.
- Ворчи, ворчи, Вутти. Но сегодня ничего не может испортить мне настроение. Сегодня великий день! – германский бог снова улыбнулся.
- Опять какая-нибудь авантюра! И что у нас в этой дыре такого замечательного может произойти, если вот уже две тысячи лет, со времён пришествия Христа, здесь ничего сверхъестественного не случается? Пора уже вам давно смириться с тем фактом, что мы окончательно затерялись во времени. А координаты вашего местонахождения неизвестны даже наимудрейшему из асов Всевидящему, видящему всё.
- Триста лет назад, Вутти, - пояснил Вотан, - я запустил в Никуда Копьё Судьбы. И сегодня оно, обогнув по орбите Землю 3333333333333333 раза, возвращается из Ниоткуда. И укажет мне место великого возрождения арийской расы. То место, куда оно вонзится, и станет отправной точкой, с которой возьмёт свой поворот история. А дела наши пойдут в лучшую сторону. Ты видишь в космосе светящуюся комету. Это летит моё огненное Копье. Сейчас оно, точнёхонько попав в цель, укажет нам истинный путь. И с этой минуты мы продолжим творить великие дела…
- А-а-а-а-а!!! – заорал Вутти, потому что стены дворца задрожали, а свет от огненного хвоста кометы вспыхнул настолько ярко, что не выдержали его глаза.
Лишь только Вотан остался спокоен и невозмутим. И с ожиданием и предчувствием великих событий продолжал смотреть вдаль.
Копьё описало последний виток вокруг земной орбиты и… с грохотом, испуская протуберанцы, приземлилось ровнёхонько посреди древнего капища, воткнувшись остриём в магическую пентаграмму, начертанную магистром Херцем.
- Oh, mein Gott! Что это?! – завопил неистовый Адольф, прикрывая обожжённые светом глаза.
- Знамение, мой фюрер! Это знамение!!! – с ужасом и трепетом, покрываясь холодным потом, прошептал Гиммлер.
- Это копьё судьбы! О великий Вотан, спасибо тебе!!! – вопил в неистовстве Херц.
- Но какой нам смысл теперь в этой штуковине? - рейхсканцлер Германии, немного придя в себя от нахлынувших на него эмоций, попытался соображать разумно и трезво. Копьё перестало пылать, потухло, остыло и превратилось в обыкновенную палку.
- Но господин рейхсканцлер и вы - господа, разве не возьмёте в толк, - постарался наставить троицу на путь истинный Херц, - что это знак свыше. Он свидетельствует о том, что боги, безусловно, отдают нам должное, готовы помогать в сражениях и считают нас за избранейших из смертных, чьё величие должно воссиять в веках.
- Не может быть! – воскликнул Вотан, наблюдая за группой полуночников с высоты, - Это четыре каких-то придурка! И какого чёрта их занесло на древнее капище?
- Может ошибка, командор? – предположил Вутти.
- Такого не было никогда, чтобы моё судьбоносное копьё ошибалось!
- А-а-а, - поделился своей догадкой гомункул, - я понял командор. Всё это ваше треклятое увлечение генетическими опытами. Помните, тысячелетий двадцать-пятнадцать тому назад, ещё будучи королём Атлантиды, вы скрестили ария с полудохлым эльфом, орангутангом, змеёй с ядовитым длинным языком и вонючей землеройкой. И ещё сказали: «Интересно, Вутти, как это проявится в веках?»
- И что?
- Ну вот и проявилось.
- Тысяча чертей! – воскликнул воитель, - Ковыряешься тут в генах в мириадах лет, а получается дьявол знает что!
Бог войны сел на своего восьминогого коня Слейпнира и вихрем промчался по ночному небу. Будучи мастером перевоплощений, он ударился об землю и обернулся старцем в синем плаще и войлочной шляпе.
- Подайте Христа ради бедному страннику, Meine Herren! – жалобно завыл он голосом юродивого, пристально вглядываясь в лица этих людей.
- Совершеннейшее и полное отсутствие логики и здравого смысла, - проворчал Гитлер, отворачиваясь, надевая на голову и сдвигая на глаза капюшон своего плаща (он не особенно хотел раскрывать инкогнито), - ссылаться на Христа в присутствии языческих святынь! Мне кажется, что этот человек не истинный ариец.
- Совершеннейшая правда, мой фюрер! - поддакнул Гиммлер, и пояснил, обращаясь к престарелому страннику, - Христианский мир есть самая большая болезнь, папаша, которая только могла поразить нас в истории, она ослабляет нас в любом конфликте, поэтому мы стремимся покончить с ней.
- Древние времена, - снисходительно пошутил фюрер, - были куда лучше, потому что не знали ни христианства, ни сифилиса.
Геббельс же вообще промолчал. Явившись миру с рождения изуродованной ступнёй, он рос колким на язык и нелюдимым, изгоем даже в собственной семье. Единственно к кому он был привязан, так это к собственной матери – рьяной католичке. Как-то раз, когда отец его был смертельно болен, и доктора отказывались ему помочь, мать призвала детей, воздев руки, молиться. И поговаривали, что на самом деле свершилось чудо. Её супруг поднялся со смертного одра и полностью выздоровел. И малыш – Йозеф дорого бы отдал, чтобы узнать секрет: как ей удался этот фокус?
В самом деле, возможно, что описанное чудо было несколько приукрашено, а действия молитв основательно преувеличили. Впрочем, может быть мать и полностью мистифицировала происходящее. Но с того момента Геббельс, сильно впечатлённый в тот день, начал ловить себя на мысли, что испытывает тайное благоговение и трепет перед теми людьми, в ком была жива и чувствовалась истинная вера.
Немного позже, чуть повзрослев, он с усердием взялся за латынь и древнегреческий, погрузился с жадность в труды Цицерона и Вергилия, буквально поглощая строки их произведений. Ускользая счастливо в мир мёртвых авторов и языков, он нашёл там надёжный приют, сотворив себе кумиров и героев. Это немного пугало мать, которая наблюдала за сыном с некоторой тревогой, найдя вскоре выход в молитвах, совместных посещениях католической церкви и бесконечных чтениях Библии. Это помогло женщине свято уверовать в то, что сына ждёт потрясающее будущее. И это станет наградой от Бога для мальчика за его немощь. Ей начало всё больше казаться, что сын её для обычного человека слишком способен и не по годам умён. А в страсти его к книгам, мать увидела предназначение стать священником, и не простым. Быть может в один прекрасный день её умница будет провозглашён епископом. А почему бы и нет?
Но знакомый священник, уважаемый человек и руководитель Католического общества Альберта Великого, в ответ на просьбу женщины удостоивший её сына аудиенции, не оказался столь радужен в прогнозах. Проговорив с мальчиком несколько часов на разные темы, после беседы с ним, он заявил разочарованно и с оттенком явной печали: «Способности, мой друг, у тебя, конечно, налицо, и явно незаурядного свойства. Но сдаётся мне, что в Бога ты не веришь вообще».
И это действительно было сущей правдой. Геббельс был слишком умён и практически смекалист, чтобы питать особые иллюзии и смотреть на мир, как бы надев розовые очки, веря во всякий вздор, наподобие своей матери. Точно так и в дальнейшем, в глубине души он совсем не разделял идеи своих товарищей по партии. А детское увечье и подавно укрепило в его душе природный скепсис и развившийся с годами цинизм. Конечно, судьба обошлась с ним столь сурово, какая тут может быть вера в высшую справедливость! Правды для него не было и быть не могло.
Позднее, завоевав в Третьем рейхе за счёт своих незаурядных способностей себе достойное место, он стал истинным всплеском неприкрытого нравственного нигилизма, не смягчённого и не отягощённого принципами, таким, коего мир ещё не знал в веках. Но это всё же была невероятно выразительная и яркая личность, настолько, что с уверенностью можно констатировать, что сам Адольф Гитлер без него не был бы самим собой и не обрёл бы такую печальную известность на весь мир, коей теперь может похвастаться. Это чудовище сотворил Геббельс колдовством своей пропаганды, сделав его столь опасным для всего мира. И неудивительно, ведь верный последователь своего фюрера имел какую-то ужасающую, просто мистическую власть над людскими душами. И ей он наслаждался с безумием маньяка, плетя паутину лжи и создавая какую-то свою, ущербную реальность. Его способности управлять душами людей были настолько высоки, что этого политика часто именовали Мефистофелем. И не без причин, ведь его уродливая нога и природная хромота давали повод сравнивать его с козлоногим дьяволом – образом, созданным некогда немецкой мифологией.
- Да, мы включили кое какие христианские идеи в партийную программу, - пояснял далее Гитлер, - и до поры до времени смотрим на это сквозь пальцы, но в дальнейшем большую часть этих принципов планируем заменить расизмом, возрождением нордических ценностей и культом сверхчеловека.
Впрочем, неистовый Адольф немного лукавил. В будущем он планировал уничтожить все религии и религиозные течения, поскольку сам собирался заменить собой любую религию.
Вотан с интересом рассматривал представшую перед ним троицу.
«Любопытный, однако, вышел эксперимент, - внутренне поморщился он, - жало ядовитой змеи и повадки орангутанга, пожалуй что, явно проявляются в первых двух экземплярах. Что же касается третьего, то он получился чем-то сродни между проповедником и сплетником из пивной. Хотя демонические черты в его портрете тоже явно присутствуют. Но чем большую власть он начнёт захватывать своими «женскими ручками», тем призрачней и страшней он станет для мира. Со временем и вовсе утратит все черты своей личности и превратится в некую абстракцию, которая олицетворит собой бездушное воплощение нацистского полицейского государства. Он многими считается и на самом деле является монстром, ведь истребляет нещадно всякое инакомыслие, а человеческие порывы ему чужды».
- Партайгеноссы! – заводил вдохновенно Херц, - Не обижайте престарелого странника, умоляю вас. Этим вы проявляете неуважение к древним германским богам. Хоть они и были воинственны и непоколебимы, но старость учили уважать.
- Да, ладно, пусть находится тут, только пускай не нудит под ухом и не мешает, - примирительно согласился Гитлер, кивая в сторону нищего "проходимца".
- Вотан благословенный - наш отец, яви свой лик нам наконец! - вопил Херц, не подозревая даже, что тот стоит у него за спиной.
«Жертва от скрещивания арийца с эльфом, - продолжал рассуждать про себя древний германский бог, - получился, кажется, приятнее всего. Глуп правда. А дураки под час бывают слишком опасны».
- Что это вы делаете? – поинтересовался Вотан у Херца, который орал во всё горло, надрываясь так, что от крика синел.
- Мы, уважаемый, вызываем дух Вотана. Потому что хотим, чтобы он поделился с нами своей мудростью. Не мешайте нам, пожалуйста, - вежливо пояснил тот.
- Но зачем так громко кричать? – не унимался пожилой странник.
- А не пошёл бы ты куда подальше, грязный проходимец! – вскричал неистовый Адольф, теряя терпение, - Ты не даёшь нам решать мировые проблемы, в то время, как мы желаем поговорить с прародителем всех ариев! – при этом фюрер в сердцах, что есть силы двинул по единственному правому глазу древнего божества, внутренне раздражаясь и досадуя над тем, что тот мешает ему творить историю.
- Schwein! Glauben Sie mir, du wirst nie wissen, die Ruhe in keiner der neun Welten! – вскричал Вотан, прикрывая свой правый глаз.
Далее он разразился самой отборной немецкой бранью. Германский бог слыл полиглотом и в совершенстве знал множество древних и современных языков, санскрит, латынь, древнегреческий, праязык и местный диалект пигмеев-карликов южной части острова Мадагаскар. Но ругался он всегда исключительно по-немецки.
Под видом бедного странника или уродливого карлика он частенько бродил по свету, и плохо было тому, кто забыв законы гостеприимства, отталкивал его от своего порога. По физиономии же он от простолюдина не получал никогда. И уж точно не мог снести подобного оскорбления от какой-то жертвы неудачного генетического эксперимента. Древние германцы верили, что Вотан часто объезжает на своём коне землю или, невидимый для людей, принимает участие в их сражениях, оказывая влияние на ход битвы. Неистовому Адольфу было невдомёк, что именно в тот самый момент, когда он двинул в глаз древнему богу, исход Второй мировой войны был предрешён.
Продолжение здесь http://www.proza.ru/2015/11/12/1257