Виталий, Виталик, Витасик. Мой одноклассник. Большой шалун. Однажды он облил кислотой дневник, когда ему поставили двойку за поведение, и вызывали в школу родителей. А вообще-то он занимался в школе бизнесом: продавал в школе жвачки и фотографии знаменитых актеров, спортсменов. Говорил, что к двадцати годам у него будет миллион баксов. Не знаю, сбылась ли его мечта, ибо после выпускного мы не встречались. А вот оказывается где оказался.
Конечно, я не мог идти к нему с пустыми руками, поэтому зашел в магазин, и купил коньяк Наполеон.
Мне долго пришлось бродить по зданию нотариальной конторы, пока я нашел дверь с табличкой "Адвокат Виталий Петрович Чубарь". Постучал.
- Заходите.
Я вошел в кабинет. За письменным столом сидел грузный мужчина в синем в полосочке костюме-тройке плюс ярко красный галстуке. Он был погружен в изучение какого-то документа.
- Здравствуй.
- Здравствуйте. С чем пожаловали?
- Витасик! Ты что не узнаешь меня?
Только после моих слов он оторвал свой взгляд от бумаги, и пристально посмотрел на меня.
- Миха! Ты!
- Конечно, я!
Прежде чем мы перешли к теме, которая привела меня в этот кабинет, мы поговорили о жизни, об успехах, неудачах. Должен сказать, что Виталий держался очень уверенно, видно было, что дела его шли хорошо, конечно, миллиона он еще не заработал, но не бедствовал. Когда я ему предложил выпить Наполеон, то он сказал, что на работе он не пьет, хотя его бар заполнен самыми изысканными напитками для дорогих гостей. Он предложил мне на выбор напитки, но я тоже отказался, и спросил его за Валентину.
- Ты чего это за неё вспомнил?
Я рассказал ему о письме Валентины, которое меня привело в родное село. О своих похождениях в поисках истины.
- А зачем ты вдруг заделался Шерлоком Холмсом?
- Я не верю, что Валя покончила жизнь самоубийством.
- На каком основании ты решил сделать такое заключение?
- Я встречался с её мамой, братом, подругами. Все они говорят, что Валя никогда не говорила об самоубийстве. Наоборот, она любила жизнь, она строила планы на будущее. Причем она встречалась в последнее время с одним очень влиятельным человеком, который обещал на ней женится, и вдруг такое... Причем, никто не хочет говорит мне кто это... Видно, он крепко вселил в людей страх, что они боятся даже произносить его имя.
- Слушай, журналист, у тебя слишком разыгралась фантазия и как всегда вам кажется, что здесь хозяйничает мафия, которая распоряжается по своему усмотрению всеми людьми в этом районе.
- А разве это не так?
- Конечно, не так.
- Почему же мне не хотят сказать имя этого человека?
- Потому что нет тут никакого криминала.
- Почему?
- Потому. Ты давно видел Валентину?
- В принципе после выпускного мы встречались изредка. Иногда перезванивались.
- Что же ты можешь сказать о том, как жила Валентина?
- Жила обыкновенно, как все.
- Я б не сказал что жила она, как все. У неё были такие залеты, что мне с моими связями с трудом удавалось вытаскивать её из дерьма.
- Что ж такое бывало?
А вот то, что она вела себя нехорошо. Например, завлекала какого-нибудь ухажера в темненькое место, где того обдирали до ниточки или устраивала разборки с какой-нибудь соперницей. До крови била.
- Не может быть такого. Ведь Валя была такой нежной девушкой, от неё грубого слова не слыхал.
- Сам не знаю, почему она стала такой? Может неразделенная любовь виновата?
- С кем это она не разделила любовь?
- А то ты не знаешь.
- Откуда мне знать, когда мы с ней не виделись столько лет.
- А ты подумай. - сказал Виталик с таким нажимом и смотрит на меня таким пронзительным взглядом, от которого у меня по телу мурашки побежали.
- Ты имеешь в виду меня?
- А кого же еще?
- Слушай. Какая любовь! Мы с ней просто дружили.
- Совсем дружили. В обнимку всегда ходили по школе.
- Нам было просто интересно вдвоем.
- Тебе интересно, а у неё совсем другой интерес был. Первая любовь она самая сильная, на всю жизнь.
- Да у неё ведь столько мужиков было после меня.
- Мужики были, да любви не было.
- Откуда ты знаешь?
- Она мне сама рассказывала вот в этом кабинете, после очередного её загула. Я ей говорю, Валя, ну, почему ты не возьмешься за ум? А она мне в ответ, нет у меня ума, был да вышел, когда меня обманули, когда все мои надежды, мечты растоптали. Я ей говорю, что такое бывает со многими, но люди выходят с такого положения - женятся, заводят семью. Не могу я так. Ложится в постель можно с каждым, но просыпаться можно только с любимым. Так она мне сказала однажды.
- Но с чего ты взял, что я был её возлюбленным? Ведь я с ней даже не спал.
- Других увлечений я у неё не замечал. И кто тебе сказал, что для того, что бы у девчонки разыгралась любовь с ней надо только переспать. Это ведь такие чувствительные натуры. У них такие фантазии играют, когда затронут их душу, что нам это не понять. И Валентину не понять. Запуталась она совсем в жизни. Потому так и получилось.
- Это уже ты придумал такую версию, что бы не говорить имя возможного убийцы. Потому что тоже боишься его.
- Никого я не боюсь, но просто не советую тебе влезать в это дело. Могут быть неприятности.
- Какие еще неприятности?
- Потому что напишешь в газету какую-то чушь на этого человека, а за те слова надо будет отвечать. Люди тут серьезные.
- Не бойся. Отвечу.
- Я тебя предупредил.
- Говори его имя. Я никому не скажу от кого получил информацию.
- Тебе знакома личность Николая Лисянского?
- Еще бы не знать. Бизнесмен, депутат. Ничего и не таким обламывали рога. До свиданья.
- До свиданья. Упрямый ты парень, горячая голова. Только хочу сказать тебе еще одну вещь. Я не хотел говорить, но скажу, что бы ты понял немного состояние Валентины.
- Говори.
- Незадолго до того, как это случилось, она пришла ко мне. Мы просто с ней говорили, а потом она мне говорит:"Витасик, сделай мне ребенка,"
- Ты что такое говоришь. Разве у тебя нет мужиков?
- Мужики-то есть, но ребенка от них я не хочу иметь. Понимаешь, не могу. Отвращение у меня к ним. Отвращение. А ребенка мне надо, возраст у меня уже критический. Я отделался тогда какой-то шуткой, мол, занят очень делами. А она видно не шутила. Тяжело ей было. Я тогда не понял.
- А ты её трахал.
- Нет. У меня принцип- там где живу, не грешу.
Я ушел с тяжелой головой. За углом я открыл Наполеон и выпил прямо с горла.