Средь сакуры цветущей,
Вдохнув дурман пыльцы,
Зевнул на сон грядущий
Мудрейший Лао Цзы.
Подумал: жизни повесть
Понятна мне, так, что ж, -
Вздремну теперь на совесть,
Со старца что возьмешь?
И вот, закрылись веки,
Нашли покой уста,
И не было на свете
Его приятней сна.
В том сне неповторимом
Он бабочкой парил
И средь равнин любимых
Был снова полон сил.
И не давила мудрость
Тончайших крыльев нить,
И как весна вернулось
Желание пожить.
И средь восторга лета
Проснулся мудрый муж…
Паслись коровы где-то,
Прополз у древа уж…
Я – человек? Как странно…
Как глупо и как жаль!
Сказал мудрец печально,
Полей взирая даль.
И снова дум, сомнений
К нему вернулся груз…
Но засмеялся гений,
Как сытый карапуз.
Теперь я знаю точно,
Я – бабочка! А сны
Я видел днём и ночью
Живя, как Лао Цзы…
И столько лет умело
Скрывал я естество,
Что даже сам поверил
В такое баловство!
И это ж надо было
Мне столько лет терпеть,
Пока иссякли силы
Вокруг себя смотреть!
Теперь проснусь, - довольно!
Ведь этот длинный сон,
Скрывал красивый, вольный,
Мой настоящий дом…