Катька была крупной ладной сукой, серого волчьего окраса. В холодных светло-карих глазах Катьки тоже было что-то волчье. Широкую грудь окутывала солидная меховая опушка.Тяжелая дубина в меру пушистого хвоста свисала с основательного Катькиного зада. Никто никогда не видел этот хвост виляющим.
Жила собака на широком подворье, принадлежащем крупному управлению геологоразведки. Каких только строений тут не было! Множество подразделений камеральной службы; огромный гараж для служебных машин; обширный задний двор, занятый буровыми мобильными установками…
Народу трудилось тоже немало. Буровики, геологи, управленцы начинали роиться здесь спозаранку, словно большая пчелиная семья; стихал же гул человеческого улья поздним вечером. С тяжелым скрежетом запирались ворота за последней буровой, вернувшейся «с поля»; через калитку уходили домой геологи – и все затихало до следующего утра. На подворье оставался сторож. И – Катька… Каждый – сам по себе.
Казалось бы: сторож и собака – априори ладный тандем; но не в нашем случае.
Дело в том, что Катька из всего человеческого поголовья выделила лишь одну особь: завгара Трофимыча. Епархия завгара была обширна; техника была в идеальном состоянии благодаря именно его стараниям. Угрюмый, нелюдимый коренастый дядька предпенсионного возраста оживлялся лишь тогда, когда надо было выматерить нерадивого механика или послать в три стороны снабженца.
Только из его заскорузлых рук Катька снисходительно принимала еду; за Трофимычем понуро бродила по двору геологоразведки, покуда тот занимался своими завгаровскими делами. Когда Трофимыч в обеденный перерыв усаживался на широкую лавку возле гаража и начинал одиноко философствовать вслух, Катькины чуткие уши терпеливо внимали скрипучему голосу завгара. Свернувшись увесистым калачом у его ног, собака соглашалась, что на Земле грядет глобальное потепление; недоверчиво приподнимала светлую бровь при утверждении, что Мэрилин Монро – идеал женщины; басовито встявкивала, когда Трофимыч, на чем свет стоит, костерил центрального нападающего московского «Спартака»…
Многие сотрудники предприятия, любящие собак, делали безуспешные попытки сблизиться с матерой сучищей. Быть может, это было желание Человека найти контакт с Хищником… Было в ней что-то такое… Непонятное, влекущее! Люди пытались добиться расположения Катьки вкусными подношениями, лаской, добрым словом. Но нет! Животное лишь одаривало претендентов на дружбу презрительным тяжелым взглядом и демонстративно отворачивалось, уходя прочь. Особо настойчивым адресовался утробный рык с демонстрацией добротных белых клыков.
Так и текла жизнь Катьки на подворье геологоразведки. Днем она была тенью завгара; ночью – сторожила двор, презрительно игнорируя общество сторожа. Она ведь сторожила Трофимычев двор; и сторож был ей ни к чему…
Однажды в штатном расписании, привезенном Шефом из столицы, появилась новая должность. Юрисконсульт. А вскоре и сам юрисконсульт прочно занял кресло в одном из уютных небольших кабинетов управы.
Юриста звали Юрием Николаевичем Кузнецовым; довольно быстро языкатая Аллочка из отдела кадров растрепала по машбюро, что новоиспеченный управленец является пенсионером КГБ…
Он завел увесистую папку из красного кожзама и каждый четверг, после обеденного перерыва, подолгу научился пропадать в кабинете Шефа. Секретарша Верочка безуспешно пыталась подслушать через двойные дубовые двери. Она даже пыталась их неплотно прикрывать первое время, но потом оставила эту затею – юрист всегда старательно исправлял Верочкину небрежность…
Впрочем, содержание бесед двух мужчин вскоре стало ясно всем сотрудникам большого предприятия. Оказалось, что юрист банально доносит! Вряд ли слава знаменитого однофамильца-разведчика побуждала Кузнецова к разведдеятельности. Скорее всего, прошлая жизнь профессионального "стукача" не давала бывшему "кагэбэшнику" покоя на новой должности тоже.
Ну, в самом деле, откуда Шефу стало известно, что Тоня из камеральной группы пришла с перерыва вчера на 15 минут позже, а плановик Сергей Сергеевич, сказавшись больным, скрыл свое алкогольное опьянение? Чуть позже Шеф узнал, что Галина Ивановна из машбюро вяжет жакет в рабочее время, а уборщица Марина отчаянно продает контрабандную перламутровую помаду. Беременность геолога Танечки и нежелание жениться на ней маркшейдера Саши также стали достоянием осведомленности Шефа. Человек с хорошим чувством юмора, он забавно поддевал сотрудников в столовой в обеденный перерыв...
Будучи неглупым руководителем, Шеф дипломатично выслушивал обширные доклады юрисконсульта, многозначительно кивая крупной головой. Однако не торопился запускать маховик возмездия для провинившихся. Во-первых, "преступления" были не настолько серьезны, чтобы вызывать виновных "на ковер"; во-вторых, служебное рвение нового подчиненного Шефу было попросту не по душе.
Бойкие тетки из камеральной группы довольно быстро определили, какими же методами «работает» юрист. С одними он доверительно, дружески обсуждал погоду, плавно переходя на события в коллективе; другим предлагал поднести тяжелые сумки; очень часто прогуливался возле «курилки» в обеденный перерыв… После чего аккуратным почерком записывал на бумаге собранные «разведданные» и складывал в красную папку из кожзама. И шел на доклад по четвергам.
С этим злом было решено бороться! Еще бы, за столько лет существования предприятия такого вопиющего и почти неприкрытого стукачества в коллективе еще не бывало!
Вносились разные предложения; разрабатывались разные фантастические планы нейтрализации подрывной деятельности юриста. Трофимыч философски в одиночестве материл стукача; Катька внимательно его слушала, шевеля светлыми бровями и смешно морща нос…
Дело было за главным – надо было с чего-то начать. Но начать как-то и не решались… Никто не хотел связываться с дрянным человеком.
Однажды, после дождичка в послеобеденное время очередного четверга, юрист, насвистывая, шел по аллейке к зданию управы. Он игриво помахивал своей любимой красной папкой в такт размеренным шагам. Из-за кустов бесшумно вышла Катька, обогнала юриста и уселась прямо посреди аллейки. Юрист остановился.
- Собачка, дай-ка я пройду! – ласково окликнул он суку.
Катька даже не повернула головы в его сторону. Весь ее облик просто излучал мегатонны презрения.
Бывший чекист решил обойти грозную собачину по газону. Та, увидев такой кружной маневр, решительно встала и пошла на юриста. Приготовившись к нападению, тот выставил перед собой заветную папку. Катька словно этого и ждала. Аккуратным, рассчитанным и точным движением мощных челюстей собака взяла папку в пасть и неторопливо зашагала прочь. Остолбеневший чекист молча смотрел ей вслед, обливаясь холодным потом. Тетки из "камералки", созерцавшие сцену из окна, сложились пополам в приступе беззвучного хохота...
А Катька степенно шла по двору, явно зная конечную цель своего пути. Шедшие навстречу ей буровики шутили: «О, у нас новый юрисконсульт объявился! Эй, Катька, запиши Мишку – он сегодня в Чурбаш не поехал, к зазнобе зарулил!» - и дружно ржали… И ведь было над чем: ну уж больно комично выглядела огромная серая псина с красной папкой в зубах!
Между тем Катька дошла до заднего двора, подошла к колодцу со стоялой водой, покрытой обильными островками тины. Поставив передние лапы на кирпичную невысокую стенку колодца, Катька выплюнула папку из пасти. Тяжелая вещь быстро пошла ко дну…
Собака потрусила к гаражу и вскоре сладко задремала на изумрудной травке под акацией.
Катькин поступок развеселил всю геологоразведку. Долго со смехом вспоминали очевидцы беспомощность стукача-юриста, который вскоре уволился с предприятия по собственному желанию.
- Как же, по собственному желанию! – ворчала Аллочка из кадров. – Катька его уволила, по статье!
- Это по какой же такой статье?!
- Ясное дело, по какой! По самой справедливой! – гордо отвечала всем Аллочка.