Ты говорила, что не бросишь курить. Я говорил, что не брошу курить.
Отдавая себе отчёт или поступая безотчётно, оглядываясь назад/вокруг или не видя ничего/никого дальше тлеющего угля сигареты, круша стеклянную реальность или оставаясь аутично-равнодушным к ней, предпочитая таблетки или уважая нож - этой привычке мы остались верны, одной из нескольких, из тех, что были с нами с самого начала. Со времени превращения развлечения в привычку и с начала нашей _взаимной_ жизни.
Если ты держишь сигарету во рту и сосредоточенно читаешь очередной комментарий очередного размытого читателя, а у меня возникает желание поцеловать тебя, то я не буду просить тебя вынуть её, не буду вынимать сам, спрячу руки за спину и затушу её своим языком. Ты вскрикнешь, выронишь потухшую сигарету, дёргано стряхивая пепел с одеяла, а потом, через один взгляд, сама коснёшься моих губ своими, чтобы закончить "французским поцелуем". Сколько пепла ты уже стряхнула с постели до этого дня?
Сколько пепла ты стряхнула с постели этого дня? Этого или одного из предыдущих - выбор ничем не ограничен. Серая взвесь, непроницаемая и забивающая дыхательные пути, слезящая глаза и оседающая на любой поверхности подобием грязного осеннего снега - такая же лёгкая и одновременно тяжёлая, как желание. Любое желание - предмета, события, человека - можно подставлять примеры до бесконечности. Но, отработанным движением стряхивая пепел с сигареты или с одежды, этим же движением не стряхнёшь желание - оно въедается в тебя сильнее любой смолы. И мы влипли.
- Рэ, зачем ты меня злишь? Я легко могу разъ**ать тут всё на **й! Мне не жалко мебели и этих светильников, а на кухне я разойдусь так, что появляться рядом со мной ты больше не захочешь, захочешь слинять отсюда. Но входная дверь закрыта и ключ от неё у меня, а прыгать с балкона высоко. Что? Тогда я сама тебя сброшу, а соседям скажу, что котик упал. Разве у меня не может быть жирного котика? Он кушает так же часто, как я.
После второй сигареты голова проясняется и теперь я могу связно озвучивать мысли и намеренно искажать логические цепочки. Вот именно - объяснить эти семь лет я не смогу ни в каком состоянии. Если ты сможешь - расскажи, мне будет очень интересно послушать.
Я грустно улыбнулся, когда узнал, что пропустил день твоих похорон - чёрт, даже в этом случае у нас не получилось встретиться, как не получалось бесчисленное количество раз до этого. Когда торопишься жить, опоздания входят в привычку.
Твоя смерть неожиданна.
И сколько слов ты мне наговорила о том, что всё именно так и может произойти "когда-нибудь" - внезапная остановка сердца - я не подготовился, если такая ситуация вообще подразумевает подготовку.
О том, что тебя больше нет, я узнал через месяц после случившегося - и это было чистой случайностью. Я понимаю, что меня не обязаны уведомлять о таком - в их глазах я _никто_ и меня _нет_ и не было в твоей жизни, а теперь не будет и в смерти или около неё, насколько там можно быть рядом, насколько там можно быть близко. И если кто-то присвоит память о тебе, то что останется мне?
Я нашёл твою песочную горку не с первого раза - пошёл от платформы не в ту сторону и сделал офигенной длины крюк; бежал по осеннему полю под низкими тучами; попал на кладбище через какую-то дыру в заборе, около которой была свалка отслуживших своё искусственных цветов. Людей практически не было. Я примерно представлял, где тебя искать, и пошёл к главному входу.
Фотографию ещё не выбрали, наверное; непослушный песок расползался в разные стороны, размывая следы чьей-то обуви. Я не знаю, как ведут себя люди на кладбищах и что они ещё делают, кроме того, что содержат свои скорбные горки в относительной чистоте. Зайдя в периметр, я присел на одно колено и закурил. Много цветов, но взгляд остановился на табличке с именем и годами жизни - ты снова обыграла меня, заставив сомневаться, та ли эта горка.
Вышел из периметра, прикрыл калитку, облокотился на ограду, закурил ещё одну. Перед моими глазами не мелькали наши приключения, в голове не звучал твой голос - я ни о чём не думал. Стоял и курил, глядя сквозь слой земли и песка, будто хотел разглядеть тебя под этими нагромождениями - предметными и словесными (разбросанными не мной).
Там, где слова уже не имеют значения, там, где память уже не способна воспроизвести ни один образ, начинается бесконечность. Она вберёт в себя все эти проволочные цветки и шаблонные фразы с траурных лент, оставит имя.
У тебя оно есть - как и у меня на правом запястье. То самое слово с ошибкой, которое "не пригодится". Пригодится, как видишь. Иначе что у меня останется?
Иначе что _от меня_ останется?