Иван Васильевич Коньков, начальник почтового отделения, по своей сути не был злым человеком. Ну, разве, иногда зависть в нём проскальзывала, а так, все его считали душой компании и чаще всего добрым и даже подельчивым. И Ивана Васильевича это устраивало, тогда он и сам свято верил таким словам. Но всё же, нет-нет, да и поймает себя на мысли, что постоянно думает о том, будто некоторые живут получше от него самого. И никто другой, а родная сестра Валька. У неё и квартира покруче, трёшка в центре города, ни то, что у него... Прозябает в двухкомнатной старой развалюхе, приютившейся на окраине.
При этом, Ивану Васильевичу и в голову не приходило задуматься, как досталось жильё сестре и сколько при этом она потеряла здоровья.
Со своим мужем Лёнькой, Валька пахала днём и ночью, дабы в кротчайшие сроки выплатить за кооператив, ну а кто не давал ему? Наоборот, он подтрунивал над роднёй, мол, вы так и загнётесь, пока получите желаемые квадраты, а дороже здоровья ничего на свете не может быть.
Сам же, ездил на курорты и вёл не спешный, но сытный образ жизни.
С семьёй у Ивана Васильевича не получилось, ещё с молодости. Потом осторожничал, а как только перевалило за сорок, то решил, будто уже и поздновато становиться семьянином и, тем более, отцом.
Но причина крылась в другом. Иван Васильевич не хотел брать на себя лишнюю ответственность, боялся больших затрат с пополнением жильцов в его квартире да и привык вести своё существование в одиночку.
А Валька родила сына, что и вовсе шокировало старшего брата. Иван Васильевич подумывал, как бы сестра за материальной помощью к нему не обратилась, но всё обошлось. И когда Антошка подрос до детсадовского возраста, то по всем долгам эта семья расплатилась, и зять Лёха на радостях запил.
Всё бы ничего, ведь в любом случае зять продолжал добывать деньги и это являлось для него главнее всякой выпивки, но был у него один изъян, который впоследствии пагубно отразился на судьбе весельчака Лёхи.
А дело в том, что как выпьет Лёха, то его сразу же манило сесть за руль, их выстраданной новенькой машины, купленной у ветерана по сходной цене. Вот и не терпелось балагуру показать всем мастер-класс, как только алкоголь туманил рассудок. Держали Лёху всей компанией и долго уговаривали, иногда и безрезультатно. А Валька обычно выскакивала из подъезда и становилась поперёк дороги с широко распахнутыми руками. И зять останавливался. А в тот вечер не побежала. Надоел. И Лёха разбился, превращая машину в груду металлолома.
Валька долго себя винила, но со временем подруги сумели её переубедить. Потому что - раз водился за ним подобный грех, то однажды всё равно Валька не уследила бы.
Плачь не плачь, а жизнь продолжается: надо растить сына, а одной тяжело. Валька трудилась на должности портье в местной гостинице, а в пересменках умудрялась "поднимать" урожаи на их небольшой даче, доставшейся мужу от родителей. Потом тащила на рынок овощи и фрукты, а зимой, когда в деревне делать нечего, то просиживала до утра за швейной машинкой, чтобы сшить очередной постельный комплект для продажи. Вот и капала копеечка в карман сеструхи, но Иван Васильевич не видел все эти трудности, он всё завидовал и завидовал.
Шли годы, старела их мама, Наталья Карповна Конькова, и Иван Васильевич, в своих переживаниях, перекинулся на другую тему.
"Вот помрёт мамка и придётся делиться с сестрой, а у неё и так, квартира - как в музее царская палата, везде уют и достаток."
Но попросить родительницу, дабы оформила документы в его пользу, стыдился, не хотел навлекать на себя материнский гнев. Но обидно ведь. Вальке всё некогда за матерью ухаживать и в основном доставалось ему, а придёт время, то будь добр - половину отдай.
- Ваня... - как-то позвала слабеющая старая женщина. - Подойди, сынок. - а когда он подчинился, то нежно взяла его руку в свои высохшие, похожие на кисть скелета, ладони.
- Ты не бросай Валюшку, Ваня. - старушка внимательно следила за реакцией сына. - Я же специально не оформляю на вас двоих, потому что верю своим детям, что вы всё честно разделите, без скандалов и руганок. Двое вас останется, Ваня, и вы должны это помнить. Ровно половину отдай сестре, у неё ребёнок. Обещаешь, Ваня?
И Иван Васильевич быстро закивал, и даже потом, после предания земле гроба с телом матери, он не мог ослушаться её завета. Но Валька отказалась.
- Вань, да ты что? Я же не ухаживала за мамкой, всё некогда было, сына поднимала. Заскочу на пять минут и домой, а ты, бедный, днями и ночами с нею возился. Нет, Вань, забирай всё себе, мне ничего не надо, у нас с Антохой всё есть.
Иван Васильевич посопротивлялся малость для приличия, а вскоре перешёл жить в родительскую квартиру, а свою продал. Но деньги не понёс в банк, не доверял он им, а надёжно запрятал в отцовском железном гараже.
Внутри помещение было обшито широкими досками, выкрашенными, как и сам гараж, в коричневый цвет. Машины никогда там не было, отец держал здесь всякий хлам с балкона и свой многочисленный инструмент. Но имелось в гараже одно важное место, где покойный родитель прятал заначку: деньги или бутылку водки с закуской. Вот туда и определил Иван Васильевич три пухлых пачки, вырученных с продажи денег. Погладил каждую стопочку и заметил, что места в заначке оставалось ещё прилично, и сразу пришли коварные мысли: "Вот бы всё пространство заполнить деньгами!"
"Хорошо, заполнил, а дальше что? Ни семьи, ни детей, так, для кого? Как это для кого? Для себя любимого. А вдруг старость будет трудная, а тут запас, как находка! Нет, деньги ещё никому не помешали и не были лишними."
Вскоре случилось непоправимое. В автомобильной катастрофе погиб Антон, вместе со своим братом, сыном их двоюродной сестры по отцу, Людмилы.
Вообще, Людка для Ивана Васильевича была примером для подражания. В богатстве. Именно на неё он и ровнялся. Двухэтажный дом за городом, дорогая мебель и машина, а главное - средств столько, что не потратить их и за два века, как не старайся.
В своё время Людка, работая секретаршей у директора завода, завела с ним любовный роман, и не взирая на замечания сотрудников и стенания жены шефа, родила ему сына. Тот не бросил семью, в принципе, Людку это устраивало, но купил ей дом и обеспечил завидную комфортную жизнь. А когда умер от возраста, то любовница не сильно горевала, потому что перед смертью тот выгодно устроил её в тёплое местечко, на таможню. Так она и жила, как вареник в масле, пока неотвратимая беда не постучалась в окошко.
Иван Васильевич кинулся утешать убитых горем сестёр, но вдруг, ловил себя на каверзной мысли:
"Кому же теперь всё достанется, если сестрёнки лишились своих единственных сынков?"
Глупо надеяться, что ему. Ведь и та, и другая - на добрый десяток помладше его, но зависть, как тот червяк, безжалостно съедала всё нутро. В нише, которая находилась в гараже, было ещё предостаточно места, дабы добавить туда новые пачки с купюрами. Это уже болезнь и несчастному мужчине не сулило от неё избавиться в ближайшее время.
Сёстры горевали по-разному. Людка месяц не появлялась на службе, но потом понемногу взяла себя в руки и вышла в свет. Уже не такая ухоженная и следящая за модой, без блеска в красивых глазах и совсем без макияжа. А вот Валюха слегла. Сначала брала отгулы и всевозможные отпуска за свой счёт, пока не лопнуло терпение директора гостиницы. Пришлось рассчитаться.
Иван Васильевич по-своему жалел сестру, но всё же больше думал о тех деньгах, которые добавятся в его заначку. Он ухаживал за Валей до последнего, даже уговаривал выходить на улицу, сам с нею гулял, поддерживая её обеими руками. В эти моменты ему до боли в сердце было жаль родную кровинку и он даже верил в эту искренность, но как только возвращался в свою квартиру, то так и тянуло в гараж, чтобы вновь полюбоваться на толстые пачки бумажного богатства.
Валя не боролась за жизнь, всё чаще её одолевали приступы гипертонии и однажды молодой женщины не стало.
Иван Васильевич долго всматривался в родные черты, лежащей в гробу младшей сестрёнки, обронил ей на бледную щёку скупую слезу, поцеловал в холодный лоб и дал знак нанятым людям, чтобы забивали домовину и опускали в вырытую яму.
На поминки брат не сильно тратился, заказал столы в самой дешёвой столовой, но по христианскому обычаю его не в чем обвинить. Говорят, что церковь не одобряет пышных похорон и последующего шумного застолья, напоминающего совсем иное торжество, только не святость обычая.
По прошествии полугода Иван Васильевич вошёл в наследство Валентины, а уже через месяц выгодно всё распродал. Не описать тот восторг, с которым пожилой человек добавлял очередные стопки денег в общую копилку. Но свободного места всё равно там было предостаточно. Это огорчало. Хотелось полностью заполнить всё пространство.
"И что тогда? Поживём - увидим. Лучше так, чем совсем быть без копья. А вдруг, женюсь! Всяко-разно может произойти. Эх, вот бы столько богатства, как у Людки, вот кому-то достанется, так достанется!"
С Людмилой он встретился случайно и сразу от него не укрылось, как похудела двоюродная сестра.
- Ваня, а я хотела звонить тебе, хорошо, что увиделись... Ты же знаешь, что у меня никого нету родных, поэтому я собралась написать всё своё имущество на тебя. - женщина смотрела на него потускневшими глазами, в которых совершенно не было огорчения или сожаления.
- На меня? Как на меня, а ты?
- А мне, Ваня, не долго жить, если пару месяцев протяну, и то хорошо. Рак у меня, Ваня.
"Вот оно!"
Как же он ждал этого момента! Но виду нельзя подавать. Мужчина нахмурился и смахнул невидимую слезу.
- Да ты не плачь за мной, Ваня. Всё идёт по плану. Всё это время я молила Господа, чтобы он забрал меня к сыну и Он услышал.
После продажи Людкиного дома, ниша в гараже, до последнего сантиметра заполнилась деньгами. Сначала раздумывал, может самому переселиться в дом сестры, но жадность переборола. Хотелось видеть результат его давнишних желаний, а перебиться можно и в этой квартире.
Ну что же, мечта сбылась, только радости почему-то не испытывал.
"В чём дело? Ну как же так! Ведь всегда так любил роскошь, так желал её, почему же на душе так нехорошо?"
Однажды, потянуло на кладбище. Иван Васильевич присел на лавочку и окинул взором фотографии усопших родственников. Вот они, все перед ним! Все смотрят на него пытливо, с печальной улыбкой.
И тут он понял, как ему их всех не хватает! Отца с матерью, сестёр, племянников... Боже! А он боялся, что раньше них умрёт и его деньги достанутся племянникам. Мол, своих детей нету, а этим почему? А вот они не поскупились, всё отдали до последнего рубля, но счастье забрали с собой.
Иван Васильевич разрыдался. Теперь до него дошло, что средства, даже самые огромные - ничто, по-сравнению с теми чувствами любви и нежности, когда с тобою, всегда рядом твои родные и близкие. Он согласен всем вернуть их деньги, даже свои добавит, только бы они встали и откинули от себя свой вечный саван. Но, к сожалению, оттуда не возвращаются.
Накопленные средства мужчина раздал по приютам, а сам перебивался на небольшую пенсию. Господь подарил ему долгую жизнь и это, своего рода, испытание. Не может быть счастливой эта жизнь, даже самого богатого человека, если нету с ним в повседневности дорогих и близких его сердцу людей.