см.ФОТО:1.вырезка из газеты- на трибуне справа налево генерал-майор О.Бабич,за ним военный атташе Франции, следующий посол, но он настолько мелкий что его не видно, далее глава администрации района И.Македонский,следующий п-к А. Нетребко, за ним я, но меня за ненадобностью журналюги обрезали..))2.внутренние интерьеры в палатке.3.Этикетка которая была наклеена на всю тару.4.прохождение торжественным маршем на плацу бригады.5. через дверь ИЛ-76 выглядываю я и кто то из экипажа.6.Загрузка очередного "урала".7.внизу-работают наши хирурги.8.госпиталь в развернутом состоянии, вид сверху.
Еще будучи лейтенантом в санэпид лаборатории, краем уха слышал разговор
начмеда дивизии Бориса Гребенюка, с кем -то из приезжих
офицеров-москвичей. Разговор шел о том, что давно, мол, пора превратить
медицинские батальоны наших десантных дивизий в госпиталя. По той
причине, чтобы максимально надолго закрепить специалистов на местах.
Дела до того обстояли так, что должности практически всех врачей,
специалистов медицинского батальона были старшелейтенантские и
капитанские. Только начальники отделений - майоры, да командир батальона -подполковник.
Дорастал хирург или терапевт до капитана, оттачивал свое
мастерство и начинал страдать. Страдали они от того, что их
коллеги-однокурсники в обычной пехоте переводились в госпиталя, а там
начинали расти до полковников и выше. А бравые десантники ущемлялись по
всем правам и параметрам, потому что старели, а роста и перспектив - ноль.
Вот и поглядывали по сторонам. Вот и переводились всеми правдами и
неправдами в другие войска. Туда, где можно было достигнуть высоты в
соответствии со своими знаниями и способностями. Попросту сказать,
убегали с доблестных ВДВ куда глаза глядят.
В результате была огромная текучка кадров. А качество медицинского
обеспечения личного состава, соответственно, сильно страдало. Кто-то
умный предложил, мол, давайте превратим эти недоношенные медбаты в
госпиталя. Поднимем планку для ординаторов до майоров-подполковников, пусть люди спокойно себе служат, не дергаются. Но на дворе стояла
перестройка.
Перестраивали под руководством "меченого прораба" все. Но только с ног на
голову, а не так ,как надо, как должно быть. Идею на верхах никто не
поддерживал. Какое дело Горби до проблем медиков каких то там ВДВ....
Так и Союз развалился, а медбаты, как были, так и остались, ничего не
изменилось. Но, могу только догадываться, что могло повлиять на то,
чтобы вопрос сдвинулся с места при пьяном Ельцине. Может потому, что
министром обороны при нем стал командующий ВДВ Грачев? А начмедом ВДВ
мой бывший начмед дивизии Гребенюк? Могу только гадать-догадываться с
высоты своей низенькой колокольни. Но тем не менее, после развала и
раздела в десантных войсках РФ, медбаты все таки превратили в
госпиталя.
Конечно, ничего подобного не произошло в теперь совершенно
«независимой», наверное, потому что от нее теперь никто и ничто не
зависело, Украине. Мне оставалось только завидовать по - белому, своим
бывшим сослуживцам. Информация до меня об этих изменениях доходила от
теперь уже подполковника Петра Дробцева. Моего бывшего начальника
санэпидлаборатории. Дело в том, что он один -два раза в год приезжал погостевать в Болград. У него здесь по -прежнему оставалась жена и двое
детей. По приезду, обязательно посещал меня и делился впечатлениями о
своей службе в Российской армии.
И тут у меня зародилось предложение, идея которая давно сверлила мозг.
- Петр Васильевич, а вы бы могли "слямзить" для меня копию штата
своего госпиталя и привезти в очередной приезд в Болград? - спрашиваю у
него во время непринужденной беседы.
- Зачем это тебе? - не сразу врубившись, спрашивает он у меня.
-Попробую его разработать и адаптировать под непосредственно наши, Болградские условия.
-Хорошо, я попробую, хотя особо и не обещаю. Да и вообще сомневаюсь, что
из этого что - то у тебя получится.- внимательно и с сочувствием посмотрел он
мне в глаза.
- Попытка не пытка,- отвечаю.
Прошел год и в очередной приезд он принес мне прямо в кабинет отпечатанную на машинке копию штата госпиталя ВДВ России. Полагаю, что
не такое уж и большое преступление совершил. Просто поделился "по -братски" достижением в своей службе. Я по этому случаю, даже распил с
ним пузырек еще советского разлива армянского «Арарата». В свободное
время детально ознакомился с раздобытой шпионскими путями бумагой.
Задумка у меня была следующая. Штат российского госпиталя оставался по
коечному фонду все тем же, стокоечным, как и медбат. Но в этом госпитале
было пятнадцать!!! подполковничьих должностей. Так сложилось, что у нас на
территории гарнизона был семидесятипятикоечный гарнизонный госпиталек
и мой стокоечный медбат. С учетом того, что шла тотальная рубка
вооруженных сил Украины. Сокращали целыми дивизиями, армейскими
корпусами, округами и родами войск. Прекрасно осознавая, что на этом фоне
никто мне не позволит создавать какую - то новую структуру думал я
объединить две наши структуры в одну. Создать двухсоткоечный
аэромобильный госпиталь.
Но, как говорится, вода камень точит. В свое редкое свободное время на
свое видение от руки расписал новый штат. Расписал его так, как мне
хотелось. Говорят, что если человек решил о чем- то помечтать, то по
крайней мере не надо себе ни в чем отказывать. Машинистка отпечатала мой
вновь разработанный от «балды» штат в пяти экземплярах.
Начмед округа
периодически проводил расширенные совещания в Одессе, куда собирали всех
начмедов отдельных частей, соединений и объединений. Сборы эти
проводились в клубе на базе Одесского военного санатория, так
называемая, шестнадцатая станция фонтана.
Медицинская служба ВСУ по прежнему была в подчинении тыловиков. То есть
нашим главным окружным "папой" был не начмед округа, а заместитель
командующего по тыловому обеспечению. Заместителем по тылу на то время был генерал-
майор Пропивко. Потешное такое существо. Высотой около метра, но как у
всех армейских коротышек, фуражка до метра в диаметре. Поэтому, когда оно
входило в зал, то напоминало самоходный гриб боровичок. С этим
подчинением и переподчинением медицинской службы происходила постоянная
чехарда.
Медики давным - давно, с советских еще времен настаивали чтобы их
вывели из подчинения структуре, которую они же были обязаны
контролировать, а при необходимости и наказывать. Тыловики, естественно,
на самом высоком уровне всячески препятствовали, чтобы мы от них ушли.
Мы ведь тогда могли бы свободно держать их в узде. Вот и во время
раздела СССР, воспользовавшись ситуацией, медицинская служба ВДВ РФ
выскользнула из подчинения тыловикам и переподчинилась напрямую
командирам частей. Так случилось, что после раздела, медицинская служба в
дивизии, несмотря на то, что дивизия стала украинской, осталась в
подчинении командира. Забыли поменять в штате нашей дивизии графу.
Зам по тылу дивизии на то время был совсем тупой, полковник Вепренко,
который просто не просекал ситуацию, а я помалкивал, мне это было
выгодно. Окружное начальство тоже пока не вникло в сложившуюся ситуацию.
Поэтому, когда в зал входил этот панок-грибок, вся медицинская служба
подобострастно замирала по стойке смирно, один я не демонстрируя, но
стоял по стойке «вольно», не напрягаясь. Начмед округа нес за своим
шефом его папочку, переступая, как журавль на цырлах, чтобы невзначай не
наступить на него. Все присутствовавшие в зале явно видели, как этот
недоносок демонстративно наслаждается властью. Оно становилось на
подставку за трибуной, холуи ему перед носом раскрывали в нужном месте
заранее заготовленную речуху и генералушка, упиваясь всесилием перед
собравшимися, начинал глаголить.
Чтобы поиздеваться над нашим медицинским начальником, он открытым текстом ерничал, во всеуслышание вещая в микрофон приколы.
- Товарищи офицеры, высшая степень армейского подхалимажа -это написать
своему шефу речь и, усевшись в зале перед ним, проявлять суетливую
активность, имитируя усердное ее конспектирование. Показывая при этом
пальцем на нашего Нетребко. Все присутствующие, а это около пятисот человек,
прятали ухмылки на своих мордах.
Потом он много чего говорил о текущей ситуации и о проблемах, какие он в
поте чела героически решает. Только через много лет мне стало известно,
что будучи распорядителем у корыта окружного тылового хозяйства, он
успел построить два четырехэтажных особнячка. При этом это только
сверху по четыре, а еще по три этажа заглубленные в землю. Один в
Одессе, рядом с тем же санаторием, второй - на своей малой родине. И это
только то, что нельзя спрятать от завистливого ока.
А пока он продолжал выдавать на гора жемчуга "красноречия".
- Товарищи офицеры, - это уже в заключительной части своего выступления,
- мне вот накануне предложили повышение. Переходить на должность
заместителя начальника тыла вооруженных сил Украины. Я долго думал и
пришел к выводу, что лучше быть головой у мухи, чем жо..й у слона.Зал
подхалимски, утвердительно кивая, заржал.
В президиуме восседала вся верхушка медицинской службы округа и даже
присутствовало пару представителей из Киева. Во время перерыва подхожу к
своему начальнику Нетребко. Поздоровался, представился, вручил ему
три копии своего вновь придуманного штата и нагло предложил
ознакомиться на досуге.
- Что это такое? -презрительно фыркнул мне в лицо шеф. Брезгливо принимая из моих рук бумаги.
- А вы почитайте, товарищ полковник, может вам и понравится. Копию
попрошу выделить и Киевским представителям. Авось, кого -нибудь
заинтересует. Не обращая внимания на его брезгливо скорченную
физиономию, принял я смиренную позу.
Во время перерыва генерал Пропивко быстренько слинял, чтобы заниматься
неотложными делами по разворовыванию попавшего ему в лапки народного
достояния. А трибуной завладел наш непосредственный начальник. Сидя в
зале, наблюдаю, как заместители начмеда округа и киевские представители
вяло и небрежно листают копии предложенного мною штата. Когда Нетребку
за трибуной сменил кто то из его замов он, сидя за столом президиума,
тоже полистал особо не вникая в содержимое моего предложения.
По окончанию совещания подозвал меня к себе и пробормотал то, что я и
без него понимал и осознавал. Типа, что это ты предлагаешь, когда идет
тотальная рубка вооруженных сил. Успокойся, мол, и не выдумывай, никто и
ничего сейчас создавать не станет. Но назад мои бумаги не вернул.
Теперь придется забежать далеко вперед, чтобы закончить эту главу.
И так, прошло пару лет. Я давно уже похоронил свою идею. Но вот
раздается звонок. На том конце провода звучит жизнерадостное
повизгивание моего Нетребки. У нас уже к тому времени давно сложились
нормальные и деловые отношения. Он меня признал, как соответствующего
занимаемой должности.
- Озерянин! Представь себе, что у тебя скоро будет свой двухсоткоечный
аэромобильный госпиталь!
- Что - то не верится, - оторопел я.
- Киевляне, наконец -то, им заинтересовались и
решили утвердить. Небось, рад?
- Я рад, конечно!
- Но не все так просто. Получается, тебе просто повезло. Случилось
так, что правительство Франции в благодарность за то, что Украина порезала
на куски свои ракеты, часть из которых была нацелена в том числе и на
Францию, приняло решение подарить правительству Украины списанное
оборудование полевого аэромобильного госпиталя. Представляешь?
- Везуха, однако!
- Но оно, якобы, в еще
вполне приличном состоянии. Цена этого оборудования один миллион
девятьсот тысяч долларов.
- Ничего себе подарочек!
- Наше правительство, соответственно, так как это имущество -военное,
передало его на баланс . Министерства обороны, с учетом того, что оно
медицинское, министерство перекинуло его в Главное военно - медицинское
управление. Начмед ВСУ спросил у нас, начмедов округов, кому его
определить. Прикарпатский начмед хотел урвать его себе на Яворовский
полигон. И тогда я вспомнил о разработанном тобою, Озерянин, штате аэромобильного
госпиталя и твоей идее объединить ваш медбат и гарнизонный госпиталь.
Нашему киевскому шефу идея понравилась и он ее одобрил. Так что жди,
скоро к вам в Болград самолетом из Франции доставят подаренное
имущество. А заодно пришлют и тобою разработанный штат.
И точно. Через пару дней ко мне приехал и пришел прямо в кабинет полковник с медицинской службы министерства обороны. Скромный такой
клерк. Почтительно поздоровался и протянул мне мою старую копию штата
госпиталя. Со словами:
- Мы тут разработали для вас штат аэромобильного госпиталя для вашей
дивизии. Я приехал, чтобы вы с ним ознакомились и с учетом вашей специфики
может что -то предложите изменить, дополнить.
Я полистал, и убедился что
это все та же моя копия, которую вручал пару лет назад в Одессе. Ни
одного слова, никаких новых дополнений в ней не было. Видимо, полковник
был абсолютно не курсе ,откуда она появилась.
Тогда я встал, порылся в сейфе, нашел точно такую же копию, которая у
меня сохранилась и подал ему. Он полистал, глаза у него полезли на лоб.
- Так это вы ее и разработали?
- Как видите. Так что мне нечего еще больше дополнить. Кстати, на
последней странице изложены и все мои аргументы в пользу создания
такого подразделения здесь в Болграде.
-Ну, тогда спасибо. Извините, что вас побеспокоил. Полковник раскланялся и убыл в столицу.
- Озерянин, зайди ко мне! - прогрохотала телефонная трубка теперь уже голосом комдива Бабича. Иду в кабинета генерала.
- Ты что там затеял за моей спиной? - в ответ на мой доклад о прибытии,
спросил командир,глядя в упор, но вижу, что благожелательно
- Вы о чем меня спрашиваете?
- Да не прикидывайся! Мне только что позвонил командующий округом и
предупредил, что через пару часов нужно у нас на аэродроме встречать
борт с Марселя. Чтобы снарядил колонну «Уралов» для выгрузки сорока двух
тонн имущества военного госпиталя. А Непотребко сказал, что это все ты
заварил. Это правда?
- Так точно, немного вины моей в этом деле есть, - изложил ему кратко
суть дела. Смотрю, крылья носа у него начали раздуваться от гордости за
своего подчиненного. Но виду старается не подавать.-Так это что же, теперь у нас вместо обычного медицинского батальона будет целый двухсоткоечный госпиталь?
- Получается что так, товарищ генерал.
- А для чего ты все это затеял?
- Товарищ генерал ! Я вам неоднократно докладывал, что у нас тяжелейшая
проблема с укомплектованием служб в частях дивизии врачебным персоналом.
В этом госпитале, по штату будет только подполковничьих, аж пятнадцать
должностей. Плюс масса майорских и капитанских. Худо бедно к нам
потянется народ. И главное, что они не будут убегать, в поисках мест для
повышения по службе. Произойдет закрепление их на месте. Вот с этой
целью я пару лет назад и провернул аферу с разработкой штата. Сами
понимаете, что дивизия от такой единицы в штате только выиграет. Тем
более, имея такое подспорье как полевое оборудование французского
производства.
- Я понял. Через час несколько рот личного состава из сорок пятой и
двадцать пятой бригад выдвигаются на колонне машин в сторону нашего
аэропорта. Ты тоже подъезжай. Будем принимать свалившийся с неба
подарок, - добродушным тоном закончил разговор генерал.
Когда я подъехал, ИЛ-76 уже полным ходом разгружался. Поднялся на
борт, пообщался с экипажем. Летчики пожаловались мне(больше -то некому),
что все эти сорок две тонны французского барахла они загружали на борт в
Марселе сами, вручную. «Доброжелоны» подвезли его к самолету, а дальше,
мол, дело ваше. На разгрузке копошилось три роты солдат. Всего получилось
тридцать девять машино- рейсов «Уралами». Разместили свалившееся
«счастье» на территории ОБДО*, в боксах медицинского батальона.Бегло
посмотрев на подарки, я понял, что здесь без бутылки, пардон, без помощи
французских инструкторов, разобраться самостоятельно мы не осилим.
В тот же день звоню Нетребке и прошу по - возможности пробить вопрос,
чтобы французы прислали своих спецов-инструкторов.Быстро ли – медленно
ли, но менее, чем через месяц к нам прибыло три француза. Все
военнослужащие. Один капитан и два контрактника, сержанта, типа наших
сверхсрочников. Вместе с ними прислали переводчика. Из наших откопали
курсанта ОИСВ*, самородка –полиглота в знании языков. Толковый курсант
переводил любой разговор с френчами, без запинок. Прибывшие спецы, тут же предложили обучить наш медперсонал
пользованию всем имуществом, в процессе развертывания. То есть нужно
было поставить все палатки, оснастить их аппаратурой и снаряжением.
Запустить все это в работу и показать, как им пользоваться. Место для
развертывания выбрали здесь же. Площадь между боксами позволяла.
В течении семи дней, денно и нощно, не покладая рук, работали все
наши врачи, средний медперсонал и солдаты.Больше всего меня поразили
своей работоспособностью и знанием своего дела – французы. При этом они
не были медиками, а просто спецами - наладчиками. Они не гнушались
никакой работы. Сорокалетний, худощавого телосложения капитан, физически
вкалывал больше наших солдат, тасуя и таская тяжелые ящики.
Одновременно постоянно отвечая на массу вопросов со стороны наших
медиков.
К концу шестого дня все функциональные подразделения полевого
мобильного госпиталя были развернуты. Все то, что предстало нашим
глазам для нас было в диковинку невиданную. Огромные каркасные
палатки, которые можно было без напряжения перемещать с места на место
вчетвером, взяв за углы, в собранном состоянии. Это тебе не наши
палатки УСБ, УСТ. Из деревянных кольев и тяжелейшего брезента, который
при намокании становился вообще неподъемным. Здесь каркас - из легчайших
дюралюминиевых трубок, синтетический, но не горючий, легкий материал
покрытия. Мягкие, как надувные полы.
Но главное - аппаратура. От переносного рентгенаппарата до
компактного прибора по очистке болотной воды, пригодной к употреблению
внутрь, в сыром виде. От прибора для анализов крови размером с мобильный
телефон, до рулонов туалетной бумаги. Все входило в перечень оснащения
и все было в наличии. В этом французском подарке. Больше всего, мне
лично, понравились оригинальные, деревянные спальные раскладушки. Что- то
подобное я пацаном смотрел в фильме «Фонфан-тюльпан». Легкие и удобные,
с «Х»-образными бильцами и натягивающимся между ними брезентом. Просто,
легко и удобно.
Кроме этого было масса прочей медицинской аппаратуры и заканчивался
перечень ящиками с топорами, ломами, кувалдами и прочим, необходимым
для развертывания этого оснащения, шанцевым инструментом.
Долго я рассматривал диковинные, для меня непонятные аппараты с
длинными гофрированными рукавами. Оказалось, что это агрегаты для
отопления и подачи теплого воздуха в функциональные помещения. Кроме
столетних печек-буржуек ничего подобного у нас никогда и в помине не
бывало. Да и до сих пор отечественная промышленность вряд ли стала чем -
то подобным заморачиваться.
Но больше всего поразило то, что, как оказалось, все это имущество
1960 года выпуска, прошлого века. По «секрету» эти данные мне сообщил
наш, то бышь французский, капитан-инструктор. Потом я и сам посмотрел
на бирки и этикетки, там именно этот год в основном, и стоял, как дата
изготовления. Более-менее новым было только имущество расходное, которое
еще до недавнего регулярно освежалось. А так как все это добро, по
ихним меркам, безнадежно устарело, то и было радушно подарено отсталым
дикарям. Дабы не тратиться на его утилизацию. И им хорошо и нам радость-
то, какая!
Но и это еще не все. Где -то, кто - то там на верху, принял решение
отметить такое событие в Украине и ее вооруженных силах с помпой. Через
пару дней в Болград прибыла огромная делегация всевозможных чинов.
Посол и военный атташе Франции в Украине, со свитой своих клерков. Наши
военные, возглавляемые заместителем командующего Одесского военного
округа, и тоже с группой чинов. Плюс орда журнашлюх газетных и
телевизионных. Как же, нужно подробно обсосать это событие
"планетарного" масштаба. С учетом маленького украинского глобуса.
Для комдива очередная, незапланированная нагрузка.
- Заварил ты кашу, Озерянин, со своим госпиталем. Не по злобе, упрекал
он меня в кабинете. Понимая прекрасно, что лишняя реклама для
восстанавливающегося организма дивизии не помеха. Прибывшие делегации мы
встречали с наспех сшитым флагом Франции в нашем аэропорту. Прибывшие гости осмотрели подарок в развернутом состоянии. Все ахали и
охали от почти двух миллионного «состояния», свалившегося с неба на
дивизию и ее медицинскую службу. Рассматривая оборудование и аппаратуру,
никто и не заикался, что ей уже далеко за тридцать, что во Франции она
списанная.
Затем переехали на территорию сорок пятой бригады. Верхушка от
прибывших, и даже я, заняли места на трибуне.Как обычно, по сценарию,
сначала звучали какие -то речи. В них все по очереди заверяли друг дружку
в вечной, нерушимой дружбе и бескорыстном сотрудничестве. Затем, как у
нас принято, личный состав двух бригад, перед «дорогими» гостями,
прошел торжественным маршем.
После этого, для уставших послов и атташе генерал Бабич
преподнес своего рода нашу местную, экзотическую изюминку. Повез их на
Болградский винзавод. И я тоже с ними. Благодаря французам мне
единственный раз довелось побывать в святая-святых, местном филиале
Бахуса. В винном подвале, где хранятся произведения туземных виноделов с
незапамятных времен.
Представьте себе крестообразное, подземное, на глубине около пяти
метров, хранилище. Спускаться нужно по древней, из толстых дубовых плах,
лестнице. Нас встречает и сопровождает работающий здесь, главный инженер
в белом халате.
На самом перекрестке в подвале, накрыт белыми простынями длинный стол.
Он скромно сервирован каким то вином в кувшинах, по паре фужеров на
каждое лицо, и еще на столе в тарелках разложена овечья брынза и белый
пушистый хлеб домашней выпечки. Фужеры прозрачные и чистые, аж искрятся.
По одному большому, примерно на поллитра и по одному поменьше, граммов
на двести, на каждую персону. Нас всего, примерно, десять человек. Стульев
не предлагается, типа фуршет-дегустация стоя. Гости занимают за столом
только одну сторону. Во главе стола -комдив, за ним -посол, рядом с послом
-атташе, а потом по рангу пошли наши. Я с начальником госпиталя стою в
замыкании.
Наш подземный гид приступает к исполнению своих обязанностей.
-Попрошу минуточку внимания дорогие гости нашего винзавода. Сейчас я
предлагаю вам продегустировать вам вино которое стоит на столе.Это сухое
Мерло пятилетней выдержки. Наливайте себе сами, в те бокалы ,которые
поменьше размером. На столе имеется специальная закуска. Белый домашний
хлеб и брынза. Закуска эта имеет специфические свойства, она не
перебивает вкусовые рецепторы. После нее вы можете пить следующий сорт
вина и ощущать без искажения все его вкусовые качества.
Гостей долго уговаривать не пришлось.Меньшие по чинам и званиям наполнили фужеры себе и своих начальникам. Комдив обслуживал французов
лично. Мы со Стельмашонком налили себе сами. Все выпили и закусили.
-Обратите внимание, уважаемые гости! На улице сейчас температура воздуха
тридцать семь градусов. А в нашем помещении она круглогодично не
меняется, плюс семнадцать постоянно. Это необходимо для правильного
хранения вина.
Затем он кратенько рассказал историю винзавода, и о
сортах вин, которые заложены здесь на многолетнее хранение. Налили и
выпили еще раз.
- А теперь, дорогие гости, налейте по третьей, и пока я пойду в самый
конец подвала, вы не торопясь выпейте, закусите и погрузитесь мысленно в
этот же день двадцатилетней давности. Хотя бы примерно попытайтесь
вспомнить, чем вы занимались в этот день двадцать лет назад. Потому что я
принесу вам для дегустации вино именно двадцатилетней выдержки.
Переводчик, находившийся рядом с послом, усердно переводил слова хозяина
подвала. Французы закивали головами и все вместе, попивая вино,
погрузились в воспоминания.
По сравнению с улицей в подвале было так хорошо и комфортно, что у
меня периодически появлялось желание попросить у хозяев "политического
убежища". Минут через пять инженер-винодел появился из-за поворота с
двумя запыленными бутылками. Содержимое бутылок было разлито поровну на
всех присутствующих в большие фужеры. Разливал сам гид.
-А теперь возьмите фужеры в обе руки снизу. Подержите его пару минут
ладошками к стеклу, чтобы оно слегка согрелось. Поднесите к носу и
ощутите аромат, - сказал он.
Запах был действительно ни с чем не сравнимый. Какая то
- божественная амброзия.
- А теперь сделайте по маленькому глотку, ощутите его вкус.
Я специально
скосил глаза вправо, чтобы понаблюдать за поведением представителей
неведомой нам страны. Они совершили по глотку и закатили глаза. Зацокали
языками и облизнулись. Вкус действительно был райским. Ничего
подобного ни до ни после мне пить не приходилось.Отдаю должное
Болградским мастерам своего дела. После того, как содержимое бокалов
всеми было выпито до капли, краткое слово произнес посол.
- Уважаемые господа! Смею вас официально заверить, что ваши вина по всем
параметрам превосходят наши хваленые французские! Нам очень приятно
ваше гостеприимство. Спасибо командиру дивизии, передайте спасибо
директору вашего завода.
После этого нам пришлось покинуть комфортное заведение. Комдив повез
гостей на обед в столовую военторга, которая находилась в центре
города. Нас, медиков, на этот обед не приглашали.Пользуясь моментом, я
дал краткое телеинтервью Киевскому и Одесскому, каким не помню
телеканалам. Здесь мне пришлось прорекламировать единственную в Украине
на то время десантную дивизию и ее доблестную медицинскую службу.
Службу, которая экстренно нуждается во врачебных кадрах. Особого
эффекта этот мой засвет на телеэкране не дал. Но в дальнейшем несколько
шалопаев- гражданских докторов, которые прибыли ко мне с просьбой
принять на службу, в разговоре ссылались на эту рекламу.
На следующий день, это была суббота, я устроил «проводы» французской
команде инструкторов. На казенной даче командира дивизии. Она до сих пор
еще сохранилась, правда не знаю, кому теперь принадлежит. Был в
дивизии объект. Красивый двухэтажный домик. Расположенный в живописном
месте, на берегу озера Ялпуг. Якобы, по документам он числился, как база
отдыха летного состава нашей эскадрильи. Знающие говорили, что подобные
базы имелись во всех бывших дивизиях ВДВ СССР. Но по крайней мере, я
летчиков на этой даче никогда и вблизи не наблюдал. Они возможно и
не подозревали о ее предназначении. Тогда их называли дачами
командующего ВДВ.
После развала и раздела у нас за ней быстро закрепилось название
«дача комдива». В принципе она всегда справно исполняла функции для
высокопоставленных гостей, прибывающих в дивизию. И на ней
останавливались, как бывшие командующие ВДВ, так даже и министры обороны
Советского Союза. Ничего особенного, с четким налетом советского
армейского казенного имущества. Но со всеми своими автономными
коммуникациями.Кочегарка для отопления. Баня, бассейн, душ. Садок, спуск
к воде, пляжик и мостики для рыбалки.
Вот здесь, с разрешения комдива, я и решил накрыть прощальный стол для
уже сдружившихся с нами за неделю, французов. Уха, плов,фрукты , овощи ,
водка, коньяк и большое количество вина. Из приглашенных-иноземные
гости с нашим переводчиком, я, командир ОМЕдБ, начальник госпиталя
Стельмошонок и наш ведущий хирург капитан Квасневский.
Уху и плов готовили на берегу в казанах. Стол накрыли в бильярдном
зале. Вино было сухое, двадцать литров, и крепленое примерно, столько же.
В застолье провели весь день. Купались и загорали. Говорили обо всем и
ни о чем. Как раз тогда шел чемпионат Европы по футболу. И проводился он
во Франции. Мы интересовались у собутыльников, не жалеют ли они о том,
что из-за командировки не попали на матчи. Отвечал старший команды,
капитан. Контрактники ему поддакивали.
- Билеты на туры очень дорогие, не по нашему карману. Мы очень простые
люди и смотрим такие вещи, в основном, на экране телевизора. Там в
основном собираются наши сливки и очень зажиточный класс. Поговорили о
расслоении по имущественному цензу в их обществе. Наши
олигархи-аллигаторы, в тот период особо не светились, они еще только
накапливали первичный капитал. О чем мы, жители периферии, могли только
догадываться.Поэтому речи о наших богатеях еще не заводили.
мы со своей стороны, чтобы польстить гостям, долго вспоминали какие
смотрели французские фильмы, их писателей. Героев книг и фильмов. В
конце все перемешалось, Дюма отец с сыном и мушкетерами. Жерар-Филипп с
фан-фаном и Луи Де Фюнес со своим фантомасом. Френки, увы, не могли
похвастаться, хоть чем- либо прочитанным из нашей литературы и хоть одним нашим, виденным ими, фильмом.
Зато они без устали нахваливали
наше вино. Заверяли, что у них такое очень дорогое и им не по карману. Я
провел гостей по апартаментам. На балконе перекурили. Глядя на
открывающийся перед глазами бескрайний пейзаж водной глади и степных
просторов, я задал вопрос. Как они думают, кому принадлежит эта дача?
-Я думаю, что такое богатое заведение может принадлежать, как минимум, вашему министру обороны,- заявил старший команды.
- А вот и ошибаетесь. Наш министр никогда бы здесь не остановился. Он бы
просто побрезговал этим убожеством. Это всего лишь казенные апартаменты
нашего командира дивизии, - подчеркнул с нашей стороны капитан –хирург.
Гости только восторженно поцокали языками, выпячивая вперед и вверх
большие пальцы правой кисти рук.
И снова пошли за стол. Выпили все. Видя, что гости уходить не
торопятся,я кивнул, чтобы подали последнее, что оставалось. Бутылку
коньяка- "Сланчев бряг". Но прежде, чем разлить по рюмкам ее содержимое,
решил провести еще одну маленькую репризу-беседу.
- Уважаемые гости, друзья, перед вами стоит бутылка, на этикетке которой
написано «Коньяк», -начинаю с подначкой свою беседу, - нам всем здесь
сидящим известно, - переводчик-курсант, несмотря на уже принятую
изрядную долю алкоголя, исправно переводит наши вопросы и ответы, -так
вот нам известно, что слово коньяк, французское и то, что это ваше
фирменное название алкогольного напитка, бренд, который использовать в
других странах по международным законам запрещено. Но нашим странам
СНГ, а тем более самопальщикам с Одесских подвалов плевать из Эйфелевой
башни на международные законы. А именно в этих катакомбах и
изготовлено, я пока воздержусь называть тем словом, которое
соответствует содержимому этого флакона. И они пишут на этикетке
«коньяк», чтобы мы купили и употребили. Так вот я сейчас налью вам эту
рюмочку, - при этом я открутил пробку на пузырьке и стал наполнять
дупелек стоящий перед капитаном,- хочу чтобы вы ее
выпили-продегустировали и ответили, коньяк это или нет. Хорошо?
- Хорошо! – ответил француз и опрокинул содержимое рюмки в рот. Но не
проглотил его, а задержал во рту. И таки надув, как лягушка щеки,
продержал жидкость в ротовой полости секунд двадцать и только потом
проглотил. Мы все заинтриговано, в полной тишине, следили за его
действиями в ожидании ответа.
- Нет, это не коньяк! -категорически произнес свое резюме француз.
- Фу, - вырвался у всех нас, облегченный возглас, - мы и не сомневались.
- Это лучше, чем коньяк! -произнес следующую фразу к нашему изумлению знаток коньяков.
-Как!? - снова все мы удивленно произнесли в один голос, - и что же это?
- Это арманьяк!
Мне приходилось где- то слышать это слово, но я понятия не имел что оно значит.
-Не поняли, - теперь уже была наша очередь удивляться, - и что же это такое?
- Это такая промежуточная, переходная фракция. От коньячных спиртов, до
коньяка. Некоторые наши гурманы ценят ее выше, чем сам коньяк.
- Ах вон оно что!
- Пардон, - после небольшой паузы замешательства продолжаю я, - и
сколько может стоить в баксах у вас один вот этот пузырек?
Француз
задумался пересчитывая в уме.
-Примерно восемнадцать долларов, -оценил содержимое нашего самопала специалист.
-Все наши присутствующие за столом прекрасно знали цену этому пойлу.
Оно тогда стоило пять гривен. Что по соотношению к американскому
зеленому в то время было один к пяти.
- Ну ничего себе! -снова вырвалось одновременно из всех наших глоток. Все
мы прекрасно знали, что это обычный разбавленный спирт-суррогат,
слегка приправленный коричневым красителем. Подпольно произведенный, в
каком нибудь сарае Молдовы или Одессы. И тогда я уже с иронией в голосе
и с ухмылкой предложил:
- Так может мы наладим вам экспорт этого «Арманьяка» во Францию?
Снова
задумался гурман лягушачьих лапок. Видимо, принятое количество всех
напитков вместе взятых, уже достаточно сильно затуманило ему мозг.
- Нет, наша таможня не пропустит, - на полном серьезе произнес он.
Мы
промолчали, наперед соглашаясь, что именно так он и скажет. Разлили
остатки суррогата на всех, чокнулись рюмками и проглотили дерущее в
горле, как комок стекловаты, пойло.
После этого обменялись кое-какими сувенирами и предметами на
память. Капитан подарил мне новенькую форменную рубашку с погончиками и
нашивками на липучках. В свою очередь я преподнес ему комплект нашего
летнего камуфляжа с тельняшкой.
- О! это очень дорогой подарок, - произнес растроганно капитан, - я буду
всегда помнить вас и командировку в вашу прекрасную страну!
Остальные члены команды тоже не были обделены.Напоследок пообнимались, попрощались и разъехались. Навсегда.
Бывший начальник госпиталя, а теперь груши околачивающий, подполковник запаса Басюл при встрече меня подковыривал:
- Что это ты задумал? Какое объединение? Да ни в жисть такого у тебя не
получится. Нетребко первый не согласится. Французское имущество так и
останется у тебя в медбате...
И так далее в таком же духе.
- Получится, Валерий Яковлевич, получится. А вам, небось, очень не хочется, чтобы это произошло, тем
более уже без вашего участия, -уверенно, но и с сочувствием, заверял я
его. Он на это только ухмылялся и смотрел на меня, как на упрямого
пацана. Я понимал, что его гложет зависть и злость, ну да ладно. Он
своих барашков на жирной должности уже сожрал.
Через пару недель прибыл и новый штат восьмого аэромобильного
госпиталя.Почему восьмого?, а хр.н его знает. Можно подумать, что семь
из них уже существовало в ВСУ. Никогда не вдавался и до сих пор не знаю,
кто и исходя из чего, в армии нумерует части. Но и на этом эпопея с его
формированием не закончилась. Мой новый начальник гарнизонного
госпиталя не дремал. Он сразу просек, что если вновь созданная
часть будет дивизионного подчинения, то еще не факт, что он станет его
начальником.
Мой ставленник Тверезовский, тоже не прочь порулить такой солидной
медицинской единицей. Они долго выясняли отношения со Стельмошонком.
Перетягивание каната все же очутилось на стороне носителя академического
поплавка*. Который, как известно, не дает потонуть обладателю в трудную
минуту.
Поэтому, срочно, за моей спиной Стельмошонок вступил в сговор с
Нетребко. Он же не десантник. К парашюту никогда ближе, чем на сто
метров не подходил. Командира дивизии из-за угла на три буквы посылал. А тут
придется идти на поклон ежедневно. И вот приходит вместе с новым штатом директива министра обороны, что госпиталь по прежнему остается
гарнизонным. То есть в штат дивизии не входит. Вот, оказывается, чего я
добился. Своими руками создал новую часть. Сам уничтожил подчиненный мне
медбат. И какому -то муфлону, подарил вместо занюханного семидесятипяти-
коечного госпиталька новый, расширенный, с полевым европейским
оборудованием, двухсот- коечный, с пятнадцатью подполковничьими
должностями, госпиталь. А дивизия осталась без ничего. То есть, по
военному времени дивизия, если такое случится, убывает за тридевять
земель, без медицинского обеспечения.
Когда мне кадровики сообщили эту удивительную во всех отношениях
новость, я чуть было дар речи не потерял. Сначала звоню Стельмашонку,
чтобы удостовериться, что это его рук дело.
- А ты как хотел? -нагло заявляет он мне.
- Как я хотел, так и будет. Ты в этом очень скоро убедишься и еще не раз пожалеешь, что затеял игру в кошки- мышки.
- Ничего ты уже не сможешь сделать. Это приказ министра обороны.
- Ошибаешься, сученок, - и бросаю трубку.
В это время в медбат поступил очередной боец с травмой, перелом нижней
челюсти. Старослужащие избили молодого солдата. Обычная ситуация для
войскового звена. Что в армии советской, что в украинской. Иду выяснить
обстоятельства. Диво-дивное, прямо на глазах вижу изменения в поведении
некоторых, особо «продвинутых» докторишек. Оказывается, они уже узнали,
что выходят из моего подчинения. Сарафанное радио, как всегда, работает
безукоризненно. Поэтому мой лор-доктор, анестезиолог и главный
аптекарь нагло демонстрируют мне резкое снижение зрения. Они меня в
упор не замечают. Соответственно, не здороваются, проходят мимо, потупив
взор. У остальных пока что выражения на лицах какой -то виноватости и
растерянности. Еще и меня побаиваются, но уже и перед друганами не хотят
проявить свою неопределенность. А посему реагируют на меня вяло, пряча
глаза. Все понятно, новоиспеченный «шеф» уже поработал.
Немедленно мчусь к командиру. Так и так, мол, товарищ генерал.
Дивизия осталась без ничего. С порога огорошиваю я его этой новостью.
- Что???Кто это так решил???
- Да наш, гарнизонный шалапут Стельмошонок, в сговоре с нашим любимым Непотребко.
- И что теперь делать? -с тоской и отчаянием в голосе спросил генерал.
- Предлагаю немедленно, со всеми нашими аргументами, выходите на
командующего ОдВО, Шкидченко. Пусть он тоже немедленно выходит на МО с
ходатайством об отмене приказа.
- Ты думаешь это все так просто?
- Очень понимаю, что вопрос сложный, но по другому, никак.
- А где наши аргументы?
- Здесь, товарищ генерал. - и подаю Бабичу уже заготовленный листок. Он
тут же снимает трубку ЗАСа, мне машет рукой, чтобы я покинул кабинет. Давно я заметил, что он не любит общаться с вышестоящим командованием, при подчиненных.
Без лишних слов ретируюсь.
Судя по тому, что приказ МО о переподчинении восьмого АЭМГ обратно
дивизии, пришел довольно быстро, получается, комдив смог переубедить кого надо в
целесообразности нахождения этой части в составе дивизии.
А теперь, идите сюда! Взял я за рога строптивого, бывшего гарнизонного
царька, а затем и все госпитальное стадо непокорных. Но это уже
отдельная история.
*ОИСВ-Одесский институт сухопутных войск.
*ОБДО- отдельный батальон десантного обеспечения.
*"поплавок"-нагрудный ромбик-знак, об окончании высшего учебного заведения.