2015 г. Записи 58 С любовью к поэтам читала их стихи
16 октября 2015 г. Играла, немного гуляла. Не могла уснуть от усталости. Принимала хмель, валерину, мяту в виде таблеток, которые называются «Вечернее».
Это день выпал из дневниковых записей, нашлись только короткие стихи на листочке:
Пойдём погуляем, забудем о боли,
О старости, смерти, о горькой неволе
Жить в теле на этой столь странной планете.
О, будьте прекрасны, как малые дети.
(16 октября 2015 г.)
Я иногда забываю вечером написать свои впечатления о пройденном дне.
17 октября. Неплохой снился сон, но неуловимым оказался он при пробуждении. Кто-то играл на фортепьяно, смешивались разные субстанции и чем-то белым разбавлялось это.
Атмосферное давление повышенное. Играла на пианино и после игры, требующей всякого напряжения, пришла такая усталость, что я легла, включив радио и стала слушать передачу Андрея Дементьева, он пригласил в студию балерину Анастасию Волочкову. Мне понравилось, как она говорит, её голос был мне приятен, она показалась мне искренним человеком.
С болящей спиной я поехала на балет, но из-за сильной боли стонала и не могла фактически делать упражнений, только у станка мне было легче. Занятия вела Алла. Я очень её ценю, она очень красиво движется, она умная и светлая женщина, очень мудрая к тому же.
Вечером читала в интернете сначала о Есенине, потом о Блоке. Блок «сгорел» после 1918 года, таково мнение Корнея Чуковского. За несколько месяцев до ухода Блок в частном разговоре с кем-то из знакомых сказал, что он хочет умереть. Стало быть, он не боялся смерти.
Я много читала Блока и о нём в молодости, очень его любила, он оказал на меня большое влияние. Когда он умер, то над его гробом всю ночь читали псалмы Давида. Сначала лицо у него было напряжённое, потом черты смягчились, успокоились. Даниил Андреев в книге «Роза мира» писал о том, что ему открыли — Блок какое-то время находился в слоях чистилища, душа Владимира Соловьёва спустилась за душой Блока и подняла её в более светлые слои существования вне тела.
18 октября. Кто-то назвал моё имя во сне, голос был похож на голос Лены Ш.
Старость настоящая, я думаю, это почти непрерывное страдание, несмотря на все попытки от старости уйти.
Слушала по радио «Культура» Аллу Демидову, чуть позже Галю Данильеву (она из Музея Цветаевой). Обе хороши по-своему.
Бунин Иван Алексеевич говорил: «Я поэт и больше, чем поэт».
По радио «Эхо Москвы» рассказывали о войне. Была женщина по имени Антонина, она приобрела пулемёт и при немцах расстреливала своих. Потом вышла замуж за ничего не подозревавшего человека, родила двух детей. После войны её поступок раскрылся. Её арестовали. Муж схватил детей и скрылся. Ей объявили приговор — расстрел.
«У Асара Эппеля проза такая витиеватая», - сказали по радио. Я знала в молодости Асара. В театре на Сретенке идёт спектакль по прозе А. Эппеля «На траве дрова».
Слушала Реквием Моцарта по радио «Орфей» и читала владыку Антония о том, что из себя представляет пожилой возраст. Надо задать себе вопрос: «На что я способен?».
Одну из моих приятельниц утешает, что другим людям не лучше, чем ей. Меня это не утешает. Каждый несёт своё страдание, нечего тут сравнивать.
Господи, счастья так мало, так много горя человеческого, мало порядочности, много глупостей и жестокости. У нас в парке вырубают огромное количество деревьев, якобы больных, я вижу срубленные стволы, эти деревья жили своей древесной жизнью, их середина не ущербна, они давали кислород. Теперь они лежат поверженные, убитые человеками, я прохожу мимо и плачу. На траве множество опилок.
19 октября. Долго говорили с моей давней знакомой, она прыгала с темы на тему, была заводная и нервная. Тексты её неоднократно повторялись. Она прочла свои неплохие стихи.
Немного гуляла. Звонили подруги, я не могла из-за нехватки времени с ними поговорить, спешила на природу. Решили поговорить вечером. Не хватает в Москве кислорода. Многие чувствуют слабость и сонливость.
20 октября. Снилась незнакомая обстановка, я с Элей, может быть, мы путешествуем. Эля, не спросив меня, выкидывает еду, которая мне ещё пригодилась бы. Я вынимаю из помойного ведра выкинутое. Предстоит дальнейшая поездка, я вхожу в комнату, вижу незнакомых людей.
Поговорила со своими друзьями, отцом и сыном. Сын сказал, что он не любит жизнь, не любит себя, не реализован. Но — он очень талантлив, он старается побороть свои недуги, он написал очень мудрую пьесу о художнике.
Нашла в интернете те стихи, которые были написаны последними у Фета, Блока, Рильке и других поэтов. Рассматривала внимательно фотографии Николая Гумилёва. Он совсем не кажется мне некрасивым. Такое мнение о его наружности имели те, кто его видел. У него была красивая мама, а он на неё похож. На одной фотографии у него лицо Будды. У него немного косили глаза. Ну и что, у Натальи Гончаровой тоже наблюдалось такое явление. Она была совершенна в своей крастоте.
У Гумилёва был ещё один сын кроме Льва Николаевича — Орест. Он родился от актрисы Ольги Высотской. Его судьба менее печальна, чем судьба Льва Николаевича Гумилёва. Лев и Орест были знакомы, даже есть фотография, где они вместе сняты.
С любовью к поэтам читала их стихи, не могла от них оторваться.
Включила радио и тут же возникла во мне мысль о Боге. О Нём так ясно звуки говорят.
21 октября. Гуляла в парке, с ужасом смотрела на погибшие вырубленные деревья. Как они беззащитны.
22 октября. Ура! Сегодня мне полегче и посему с удовольствием играла на пианино.
Многие люди неправильно ставят ударения в словах. На радио «Маяк» есть ведущий Пётр Фадеев. Сегодня я хохотала, так как он обыгрывал ударение в словах: позвОнит — позвонИт, звОнит-звонИт. Второй вариант правилен. «ПозвОнили», - сказал Пётр Фадеев в какой-то момент кому-то.
Я слышу много неправильных ударений по радио и тотчас вслух поправляю, но меня, естественно, не слышат. Даже образованные люди иногда промахиваются. Время неправильных ударений и многочисленных перебиваний в беседах с людьми.
23 октября. Из-за бессонницы не поехала слушать певца Владимира Герца, звонила Ване Старчику, что не приду.
24 октября. В метро наблюдала людей. Стоит над тобой человек и близко над твоим лицом висит его сумка, а он и в ус себе не дует. Хочется встать и уступить место господину с сумкой. А порой с мобильниками своими над твоей бедной головой стоят многие и не знают, что облучают тебя.
Была на балете, Володя вёл занятия, я осторожно и тихо ему подсказывала.
По радио читали Бабеля. Страшно слушать сколько в народе открылось доносчиков, палачей, изуверов.
Что делать не в своей стране?
Я не отсюда. Мир во вне
Мне чужд. Поэзией дышу,
Фантазией. Я сторожу.
Я — сторож, Землю сторожу.
А на планете войны, бред.
С соседом ссорится сосед.
мой старый рисунок.