Казалось бы, все на Олимпе установилось, все шло своим чередом. Каждый день Зевс выслушивал доклады и рапорты своих приближенных, отдавал необходимые распоряжения, тренировался на построенных Гефестом тренажерах, дабы быть всегда в хорошей спортивной форме и лично составлял меню на обед, который считался самой важной составляющей дневного распорядка. Но, как писал значительно позже дедушка Крылов "Судьбой мы недовольны никогда". Были боги, которые в силу своего менталитета тихо, молча выполняли свои божеские обязанности, не шумели, не галдели и в адюльтерах замечены не были. Увы! Зевс, сам великий Зевс к таковым не принадлежал и в этом отношении подавал своим подчиненным дурной пример. Частенько дома разряжался грандиозный скандал, когда предводитель богов крадучись, проскальзывал в свой будуар, стараясь не разбудить супругу. Нет, Гера не спала и Зевс получал по полной.
- Ах ты, развратник! Мартовский кот! Где тебя нечистая носит, а? Не хватит тебе ходить направо, налево? Постыдился бы! Какой пример ты подаешь богам? Я тут сижу беременная, жду мужа, а он по богиням шляется.
- Чего ты ворчишь, ну чего. Не был я ни у кого. В обычном режиме улаживал дела, вот и все. А тебе только измены мерещаться. Может ты сама, того, а? Смотри у меня. Не посмотрю, что богиня, превращу в таракана, поняла?
Естественно, Гера начинала рыдать.
- О, какая я несчастная, почему мне выпала такая судьба? Почему мне муж изменяет...
- Да не изменяю я тебе, Герунь, клянусь.
- Правда?
- Чистая правда. Клянусь перьями венценосного журавля и шкурой зебры Греви.
- Любимый...
Такие сцены повторялись с завидным постоянством. Зато как торжественно входила Гера в тронный зал! Все боги и богини немедленно вставали и, как могли, неуклюже кланялись. Кстати, вскакивал со своего трона и сам Зевс, подбегал к женушке, лобзал ручку и вел к трону. Далее сладкая парочка усаживалась на пьедестал, Зевс хлопал в ладоши и начиналось представление. Дивные нимфы танцевали канкан; боги, в том числе Зевс, ели их глазами и брали на заметку особо эффектных, богини обсуждали последние новости и придирчиво друг друга разглядывали. Далее общество пило, ело и веселилось. Особенно Зевс любил, когда нимфы танцевали "Сиртаки". В таких случаях он сам частенько присоединялся к танцующим с возгласом: "Танцуют все!". Практиковались также "белые" танцы, когда богини приглашали богов на медленный танец, в основном блюз. Тут-то становилось ясным, кто кому симпатизирует с всеми вытекающими последствиями.
Зевс на самом деле был форменным ловеласом и повесой. Плюс ко всему этому, обладая неуемной фантазией, Зевс вовсю развлекался, хотя тщательно прятал дневник, в котором он (для истории) записывал свои похождения. Вот некоторые выдержки из дневника.
"Сегодня соблазнил Деметру. Как это у меня получилось - отдельная история. Вообще-то она меня избегала, после того, как я отдал предпочтение Герочке. Но, по правде говоря, разница между ними - я имею в виду внешность - не очень велика. У обеих точеные носы и тяжелые русые косы а-ля-Тимошенко, отличные жемчужные зубки и темнокарие глаза. Пожалуй, Гера поизящнее, а Деметра более плотная, несколько смахивающая на натурщиц Майоля. Но я отвлекся. Значит сидит она на камне и мечтает. О ком и о чем? Не знаю, да и неважно это. Важно было то, что мечтательная ее поза меня соблазнила. Решение пришло быстрое и изящное. Я превратился в желтопузика (хотя позднейшие биографы утверждают, что в змею) и медленно пополз к Деметре. Она как сидела истуканом, так и сидела. Незаметно я подполз к ней и обвился вокруг ее колена, Она вскрикнула от неожиданности и попыталась меня сорвать, но не смогла. Я забирался все выше и выше и своего добился, после чего, оставив ее в страхе и смятении уполз. Конечно, она сразу же догадалась, что это мои проделки и на вечернем обеде презрительно на меня смотрела, а когда я пригласил ее на танец (вальс "На сопках Манчжурии"), то она мне отказала, сказав, что у нее болит колено, то есть намекая на утреннее происшествие. Мне было ее немного жаль, но в целом я был доволен. На следующий день она сама ко мне подошла и попросила это дело повторить. Разумеется, даме я отказать не смог и мне на протяжении целого месяца пришлось каждое утро превращаться в желтопузика, что было несколько утомительно. Да и ей желтопузик приелся и она стала требовать, чтобы я превратился в настоящую змею, например, в сетчатого питона. Я так и сяк, а она ни в какую. Вот всегда так - потихоньку садятся на голову и начинают требовать все больше и больше. поэтому я разозлился, на самом деле превратился в сетчатого питона и пребольно укусил ее в ляжку.Она зарыдала и сказала, что между нами все кончено, чему я был весьма рад."
А вот выдержка из того же дневника, сделанная двумя десятилетиями позже.
"Сегодня увидел Персефону, дочку Деметры и был поражен ее красотой. Она удивительно была похожа на мать, но при этом гораздо ее красивее. Сидела она на то же камне и так же мечтательно смотрела в туманную даль. Конечно же, я вспомнил свои проказы с Деметрой, превратился в желтопузика и пополз к ней. Далее история повторилась. Сначала она очень испугалась, но затем ей это дело понравилось и шалунья стала требовать, чтоб я оборачивался ящеркой каждое утро. Как и с ее мамашей, мне она вскоре наскучила, однако как избавиться от нее я не представлял. Впрочем, через неделю удобный случай представился. Аид пристал ко мне с просьбой похитить Персефону и сделать ее свое женой. Мол, ему одному в подземельях скучно, никаких развлечений нет, а вы, суки, говорит, там, на Олимпах, пьянствуете и веселитесь. Так вот, он пригрозил, что ежели я ему Персефону не дам, то он покинет подземелье и выйдет на поверхность. Фактически так получилось, что я убил двух зайцев - отделался от назойливой богини и умаслил Аида. Давненько я так ловко не улаживал дела! Хотя потом вышел грандиозный скандал. Деметра ругалась как базарная торговка и грозила всеми проклятиями великого Хаоса. Пришлось пойти на мировую. Договорились так, что Персефона полгода (в зимнюю пору) будет проводить у Аида, а полгода наверху. Все были довольны и восхваляли мою мудрость, ха-ха-ха."
Сказанное лишь малая часть из многочисленных любовных приключений Зевса. Во многих случаях верховный бог проявлял дьявольскую изобретательность, лишь бы добиться своего. В этом аспекте очень показательна история с микенской царевной Алкменой. Бедняжка своего мужа Амфитриона (между прочим, внука Персея, родного сына Зевса) буквально обожала, а сам предводитель, однажды ее увидев, замыслил ее соблазнить. И что же сей злодей сделал? Он устроил небольшую войну, выждал, пока Амфитрион соберет войско и отправился в поход, затем - заметьте, какая изощренность, оборотился самим Амфитрионом и возвратился во дворец - дескать, забыл свои любимые тапочки. "Поиски" тапочек затянулись на три дня и три ночи, так, что Алкмена дивилась прыти мужа. Наконец, мнимый Амфитрион спохватился, чо ему, дескать, пора и был таков. Через пару месяцев возвратился настоящий муж и Алкмена сразу же заподозрила неладное.
- Ты меня не любишь?
- С чего ты взяла, радость и счастье мое?
- Элементарно. Когда ты вернулся за тапочками, ты любил меня гораздо сильнее.
- Чего? Ты что, издеваешься? Какие тапочки, женщина?
- Ну те, из верблюжьего войлока, украшенные сапфирами с хризолитами. Которые ты купил у Рабиновичей втридорога. Господи, какой же ты непонятливый.
- Стоп. Садись и расскажи все по-порядку.
- Ол райт. Ты помнишь, как пошел в поход?
- Естественно.
- А помнишь, как тебе боевые сапоги жали и ты вернулся за тапочками?
Здесь Амфитрион притворился, будто да, помнит.
- Вот и все, милый, а мы с тобой три дня не вылезали из постели. Ах, как это было чудесно. А нынче, после трех месяцев похода...
Амфитрион покинул Алкмену и провел допрос домочадцев. Все, как один, утверждали, что да, что Амфитрион вернулся на три дня и что все эти три дня он провел в будуаре царевны. Сначала царь решил, что его разыгрывают и первым трем шутникам отрубил головы, однако потом сильно призадумался. Наконец, до него дошло, что без богов здесь не обошлось, а потом, вспомнив, кто же из богов известен подобными проказами, содрогнулся. Так оно и вышло. Фиванский предсказатель Тиресий открыл Амфитриону, что пока он смело дрался в походе, сам великий Зевс развлекался с его супругой. Далее Тиресий намекнул, что на Алкмене вины нет и ее следует простить. Деваться Амфитриону было некуда. Плохо было то, что женушка ласки Зевса запомнила и требовала от него повторений, чего сделать он не мог. Впрочем, вскоре жизнь наладилась и через девять месяцев Алкмена родила богатыря, названного Гераклом. О нем - совсем другая история.