X.
Мой приятель Каныбек стал предсказуемым. Едва мы обменялись приветствиями, как его бодрый голос в трубке торжественно доложил:
- У меня в семье большая радость, сын женится. Очень важное событие. Разрешите пригласить Вас его отметить. Давайте, завтра пообедаем?
Действительно сын Каныбека собрался жениться, или это была очередная легенда для прослушки, меня не волновало. Поначалу информация, которой он снабжал меня в ходе наших посиделок, казалась полезной. Но со временем интерес к тайнам местного двора у меня пропал. Сколько раз мы встречались, столько новых вариантов развития событий и комбинаций из действующих лиц он мне предлагал. Когда я как-то раз обратил на это его внимание, он заерзал на стуле и признался, что да, его источники не всегда заслуживали доверия. Но он видел своей задачей непрерывно черпать грязь со дна болота и процеживать ее в поисках крупиц информации. Для него имел значение каждый червяк.
Меня же интересовала конкретная информация, с помощью которой я мог продвинуться в выполнении моего задания. Но ничего конкретного Каныбек сообщить мне не мог. Потому что я не мог задать ему конкретные вопросы. Раскрыть ему цель моей работы я не имел ни полномочий, ни желания. Но все равно безропотно оплачивал наши обеды. Каныбек оставался единственным, с кем я мог позволить себе немного расслабиться. Поэтому я без колебаний согласился:
- С удовольствием! Где встретимся? Куда пойдем?
- Я за Вами заеду около полудня в офис.
Вот это выглядело необычно. Каныбек предпочитал не афишировать наши встречи. Но если ему так удобно, а мне тем более, то чего тут задумываться? День двигался к вечеру строевым шагом. Эрталбек куда-то исчез. Я заглянул к Джанибеку, но тот всем видом дал мне понять, что сообщить ему мне нечего, а потому шел бы я куда шел. Тогда в поисках вдохновения я направился на кухню. Круглый стол в середине редко пустовал. Почти в любое время дня и большей части ночи здесь тусовались группки сотрудников. В основном дамы и девушки, чье пестрое общество привлекало, само собой, и мужиков. Когда я вошел, в центре внимания небольшой компании, гонявшей чаи, находилась Таня.
Её популярность среди мужского населения офиса вибрировала на грани экстаза. Спелая молодая женщина тридцати двух лет, с потрясающей воображение фигурой, приятными серыми глазами и черными волосами в прямом каре. Челка всегда находилась строго на уровне бровей. Чуть закругленные к шее концы прямых волос покачивались сантиметрах в пяти над плечами. Никто не мог похвастаться тем, что когда-нибудь видел Танины ушки. Про них ходили только легенды. В отношении Тани никто вообще не мог ничем похвастаться. Уже больше года офисные кобели держали пари, кто сможет ее уговорить. Пытались и так и сяк. Но всё напрасно. Таня к всеобщему удивлению и обиде оказалась неприступной. Такая жизненная позиция противоречила культурным традициям, правилам приличия и здравому смыслу, как его понимали мужики. Тем не менее, никто из участников пари сдаваться не собирался, хотя бы из гордости, и сумма пари росла из месяца в месяц. Сам я не участвовал и деталей не знал, но по слухам Танино "приданое" подступало к пяти килобаксам.
Таня мне нравилась. Но я к сожалению твердо знал, причем на собственном печальном опыте, что амурные отношения в офисе неизбежно приводят к катастрофическим последствиям. Налил себе чаю, присел за стол. Кто-то из Таниных ухажеров принес дежурный тортик. Шоколадный, с кремом. Не особо стесняясь, положил на тарелочку весомый кусок с розочкой. Запах шоколадного крема и духов меня взбодрил. За окном сгущались ранние лиловые сумерки. Желтый свет плафона падал на коричневые руины торта посередине стола и вытертую местами зеленовато-бурую клеенку, оставляя лица сидевших вокруг в мягкой полутени оттенка горького шоколада. С моим появлением угасающий разговор оживился, словно в костер подбросили новое полено. Я положил в рот побольше крема и молча его смаковал. Облизнул шоколад с нижней губы. На мгновение наступила тишина. Таня посмотрела на меня через стол невинно бёеснувшими глазками и поинтересовалась:
- Алексей, а как Вам нравятся киргизские девушки?
От неожиданности я поперхнулся крошками и закашлялся. Кто-то хихикнул.
- Не пробовал ещё, - только и нашелся я, что просипеть.
- Ой, и что же у Вас уже столько месяцев женщины не было? - Таня потупила глазки. За столом раздался приглушенный хохот.
- Я старый, меня девушки только за деньги любят. А денег нет, все жене посылаю, - хохот усилился.
- Ну, у нас полно девушек, которые с удовольствием и за пятьдесят долларов согласятся, - под теперь уже общий бесстыжий смех Таня продолжала гнуть свою линию в непонятном мне направлении.
- Пятьдесят долларов тоже деньги...а главное, Таня, меня такие девушки не возбуждают. С возрастом, знаете, уже не кидаешься на все, что шевелится, - хохот сделался громовым.
- И какие же девушки Вас возбуждают? - кротко настаивала Таня, хлопая ресницами. Мне это зубоскальство начало надоедать, но требовалось найти элегантный выход:
- Вот Вы, например, - кое-кто уже начал икать от смеха. Таня слегка смутилась, но решила не сдаваться:
- Ну, так что же Вы? - она прищурилась и прикусила нижняя губу. Не-ет, решил я, пора кончать:
- Э-эх, Таня, если я за Вами начну ухаживать, то меня растерзают дважды. Сначала коллеги-мужчины, чтобы убрать удачливого соперника. А потом коллеги-женщины, исходя из принципа "или всем, или никому", - мне казалось, что я вывернулся вполне изящно. И ошибся. Сквозь громовой хохот Таня улыбнулась мне так, ну та-а-ак, и смотря прямо в глаза, поставила точку:
- А чего за мной ухаживать, я уже не девочка. Раз-два, никто ничего и не узнает.
Поднялась из-за стола и, покачивая бедрами, вышла в коридор. Сотрудники, всхлипывая от хохота, бились в истерике. Если бы я решился сейчас встать со стула в своих туго натянувшихся брюках, женщины попадали бы в обморок. И не обязательно от смеха. В тщетной попытке сохранить невозмутимость я сосредоточился на пропихивании вовнутрь тортика. Майка на спине и подмышками прилипла к телу.
На следующий день Каныбек появился в офисе без десяти двенадцать. Снизу послышались радостные и удивленные приветствия. Я отложил бумаги и карандаш и прислушался. На первом этаже Каныбек зашел в один кабинет, потом в другой. С кем-то поздоровался, поднимаясь по лестнице. Определенно, он вел себя необычно. Заскрипел паркетом в коридоре и, наконец, его силуэт появился в проеме двери. От неожиданности я поперхнулся слюной. Каныбек был одет в парадную полицейскую форму. Генеральскую! А-чу-меть... Он получил погоны полковника года каких-то четыре назад, и от переполнявшей его радости трещал тогда по всем швам. Столь удачный поворот в карьере был для него пределом мечтаний. И вот, на тебе! Приказ наверняка был подписан недели две назад. Но молчал. Форму втихаря сшил. Чтобы ударить наверняка. Сразить наповал. Хотя... До сих пор не замечал я за моим приятелем тяги к тщеславию. И тут меня осенило, зачем Каныбек приехал сегодня за мной в офис и зачем прошелся по кабинетам. Нет, он не себя демонстрировал. Он демонстрировал, какой влиятельный друг появился теперь у меня. То есть укреплял мой авторитет. Вроде как и я поднялся на ступеньку по лестнице социального статуса. Внутри у меня потеплело. Вот это друг! Я взглянул на него с обожанием:
- Я ошарашен, Каныбек!
- Ну что Вы, Алексей Борисович, я думал Вы в курсе. Да и неудобно афишировать.., - он скромно опустил глаза, но лицо его продолжало светиться от удовольствия достигнутым эффектом.
Мы чинно спустились по лестнице. Офисный слухопровод сработал образцово, внизу выстроился почти весь личный состав. Каныбеку жали руку, обнимали, казалось, вот-вот начнут качать. Я неприкаянно встал в сторонке. Мне даже стало завидно от такого выражения всенародной любви. Когда её фонтан начал утихать, Каныбек нашел меня глазами и мотнул головой по направлению к двери. "Волга" завелась с пяти оборотов, что на моей памяти стало одним из её лучших достижений. Каныбек вырулил направо на проспект Мира, и "Волга" начала натужно разгоняться в горку. Мы ехали из города. На круге повернули направо. Вот и памятный мне перекресток с Садырбаева. События дня нашего знакомства с Алмазбеком уже подзабылись. Но теперь сцена нападения пронеслась перед глазами во всех подробностях. Я невольно поискал глазами автоматные гильзы.
- Каныбек, а куда мы едем? - поинтересовался я, больше чтобы отвлечься. Обычно я достаточно терпелив. В конце концов, какая разница, куда мы направлялись? Приедем, станет ясно.
- В Кашка-Суу.
- А там что?
- Форелевое хозяйство. Рыбу прямо из бассейна берут, и на мангал. Свежее не бывает, она случается на тарелке еще хвостом бьет.
- Жареным, да?
Каныбек промолчал. Он яростно крутил рулем, лавируя между выбоинами. Подвеска "Волги" грохотала, как телега. Странно, когда мы с Алмазом мчались на "густаве" по этой же самой дороге, покрытие казалось шелковым. Заметив впереди съезд на Бир-Булак, Каныбек приступил к торможению. На скорости километров в тридцать он с усилием вписался в отворачивающий налево от трассы проезд. Переехали через речку Ала-Арча. По левую сторону тянулся глухой забор. Примерно через километр показались невысокие деревянные строения, пустая площадка для машин. На фанерном щите не очень художественная надпись "Хозяйство по разведению форели Кашка-Суу". Каныбек заглушил мотор:
- Алексей Борисович, к нам ещё один человек присоединится. Не возражаете?
- Нет, конечно. А кто, если не секрет?
- Алиясбек Шапаков. Директор Службы национальной безопасности.
Продолжение - http://www.proza.ru/2015/11/13/1651