Ответь! Подай знак! Ты помнишь обо мне? Позволь вернуться назад. Позволь идти за Тобой или уничтожь!
Знаю, нет в этом мире напрасных слов. И, даже если Ты забыл меня, я рассказу Тебе всё заново, пока у меня есть время.
Я умерла до рождения. Нет, мама меня не убивала. Она, пусть и не планировала ребёнка, но приняла любящим сердцем. А я просто замерла. Уснула. Хоть на тот момент уже совсем живая, но ещё слишком слабая, чтобы мир принял меня. И вернулась назад к Тебе. Словно окунулась в Твои тёплые, заботливые, бескрайние объятья. Хорошо…
Но всё равно наблюдала за мамой. Не могла её оставить. Почему я так сильно полюбила эту женщину? Как бы мне ни было хорошо в Твоей обители, я тянулась в ней. И в тот день, когда она меня оплакала, а боль оставила её сердце, Твои объятья разомкнулись, благословляя меня на новую судьбу.
Помню, как с радостным трепетом спустилась к маме незримой крупицей Твоей благодати. Но места себе не нашла. Я летала за мамой назойливой мухой и просила у Тебя ответов.
Некоторые люди зовут нас ангелами-хранителями. Мы отгоняем тьму на уровне инстинкта. Наверно, единственного, который у нас есть.
Я смотрела, как мама жила. Любовалась ею. Но не понимала, для чего Ты меня сюда отправил. Интересно, знал ли Ты тогда, как всё обернётся…
- Жди. – сказал мне более опытный мамин хранитель. Многословием он не отличался, а мне тогда так хотелось ответов.
Мама спала в любящих объятьях своего мужа. Ангел гладил её по голове и светился довольным теплом. А я просто ждала чего-то и наблюдала.
- Смотри. – сказал он со снисхождением мне, надоевшему глупому ребёнку, и указал взглядом вдоль её тела. Туда, где не так давно жила я. Туда, где на моих глазах лишь начинала мерцать оживлённым небесным огнём только что пришедшая, совсем слабая, но, казалось, очень отважная душа.
- Мой? – спросила я, не отрывая взгляда.
- Теперь твой. – ответил старший и перестал обращать на нас внимание, сосредоточившись на своём человеке.
И, да, я знаю, что не должна так думать, но, верни всё назад, я бы и вовсе не стала заботиться об этом маленьком человеке. Лучше быть плохим хранителем, чем мной. Только, смогла бы я?
Как много прошло человеческих лет?
Помню, как мой брат рос. Невероятно добрая, смелая и безрассудная душа. Он лез защищать всякого и каждого. И получал тумаков до того часто, что становилось его жаль – гадкое чувство.
Почему Ты сделал мою человеческую душу хранителем? Ангелы не должны чувствовать так много. Я ведь даже злилась. Хотелось схватить мальчишку за шиворот, крикнуть: «Сядь! Успокойся!» И порыться хорошенько внутри него в поисках какого-нибудь мелкого пронырливого глупого демона.
Безнадёжно. Я знала, что ничего нет. Мальчик чист и прост, как святая вода в глиняном кувшине.
Тёмные силы облетали нас стороной. Никто и разу не касался моего человека. Сейчас думаю, что именно в этом была ошибка. На всех людях есть демоны. Это что-то вроде человеческой нормы. А чистая душа брата светилась слишком ярко.
Ещё в колыбели, когда я ревниво шикала в сторону какого-нибудь нечистого, наивно позарившегося на моего младенца, мальчик внимательно наблюдал, сердито хмурился и повторял за мной. Взрослые растерянно оглядывались и всматривались в углы комнаты. Что видит малыш? – секрет.
Чего Ты ждал от меня?
А мальчик рос счастливо. Поступал честно, влюблялся нежно, говорил искренне. Он был бы замечательным врачом, талантливым изобретателем, чутким учителем… Но стал следователем.
- Ну куда ты лезешь? – растерянно спрашивала мама?
- Куда ты лезешь? – вторила я этой фразой, которую с самого его рождения произнесла уже бессчётное множество раз.
Мой человек, мой смысл, мой брат обезоруживающе улыбался и отвечал нам: «Хочу…»
Где скрыто призвание? В душе? В хрустальном шёпоте судьбы? Предназначение? Твой замысел? Что вело его?
Путь, на котором сплошь и рядом смерть, злые души, пороки, демоны, демоны, демоны… Кто больше сражался на этом пути? Брат, в погоне за ними, или я, отгоняя их всех от брата…
Его коллеги черствели, справедливые души обрастали чёртовой мглой, а он лишь преисполнялся состраданием и с никому не понятной самоотдачей делал свою совсем не радостную работу.
Но однажды мой человек стал угасать. Он всё чаще мысленно уходил в себя. Он перечитывал снова и снова какое-то дело, бродил по улицам после работы и подолгу всматривался в сумеречные дворы.
А я всматривалась в него. Какой-то хитрый, высасывающий радость демон? – нет. Человек мой всё так же кристально чист.
Я никогда не смотрела дел. Моя задача лишь следовать и охранять. Но в это раз мне нужны были ответы.
А затёртое братом содержимое канцелярской папки не укладывалось в сознании. Много снимков обезглавленных тел. Никакой связи, никакой идеи. Ничего не спрятано. Казалось, преступник (маньяк ли?) и не собирался прятаться. Только круг аккуратно вырезан на ладони каждого.
Женщина. 46 лет. Во дворе своего дома. Шла из магазина.
Молодая пара на краю парка возле резной скамьи. Так и упали, держась за руки. Словно и не заметили, как умерли, словно были скошены в одно мгновение взмахом острого лезвия.
Дедушка. 71 год. В том же парке. Он даже трость не выпустил. Обезглавленное тело так и осталось откинутым на спинку лавочки.
Девочка. 8 лет. Но игровой площадке возле своего дома.
Парень. 20. Рядом с ларьком на остановке.
Мужчина. 56. Грибник. Возле дачного посёлка не далеко от города.
Я никогда не забуду тех снимков.
- Хоть ты комендантский час вводи. – подумала я тогда, и то же самое пробубнел он, глядя куда-то в пустоту.
И всё это меньше чем за месяц. Как? Почему нет ни одного свидетеля?
Брат всё дольше бродил по вечерним, непривычно пустым улицам. Я не хотела чувствовать его, закрылась, если бы могла, но… Мой человек желал поймать маньяка так сильно, что это сводило с ума нас обоих. Мешало ему есть, спать, жить. Не просто желал, его необъяснимо тянуло к этой тьме. Он, как потерянная лодка в океане, скитался, не находя себе места. Выкручивал себе руки, пересказывал уже наизусть заученное дело. Как я могла помочь? И теперь не знаю.
Слышишь ли Ты? Слышит ли он? Я не справилась. Простите…
В воскресенье, в Твой праздник, тёплым осенним утром брат сел в маршрутку и поехал на окраину. Вышел и побрёл за город в лесополосу. Казалось, он сам не знал, что делает, просто идет.
Я просила остановиться, даже пыталась схватить, снова и снова безрезультатно всматривалась в него.
Брат шёл дальше. И с каждым шагом вокруг его тела всё чётче проявлялась и тянулась вдаль невесомая цепь. Адская цепь? Раскалённая она алела, искрилась, местами пылала, всё туже затягивалась вокруг его души и волокла куда-то за собой.
Моя тревога заряжала воздух вокруг, как электричество, но он не замечал этого. Да стой же ты!
- Стой!!! – закричала я так сильно, как только могла. Лес пошатнулся и умолк, а цепь погасла. Брат замер, словно оглушённый тишиной. Но не от моего крика, а от того, что потерял ориентир. Родная измученная душа, словно стрелка сломанного компаса, металась в разные стороны и не могла остановиться.
Но издали снова запылала цепь, увлекая его. Сколько бы я ни кричала, она не гасла. И я бессмысленно плелась за человеком.
Он спотыкался о корни, спускаясь вниз по лесному склону. В последний момент огибал деревья. Он уже чувствовал свой конец, но шёл дальше.
За что умереть не жаль? – за безумную идею.
Брат остановился у векового дуба. А из-за него вышла девчушка. На вид старшеклассница. В джинсах и свитере. Тянущая лезвием по земле ятаган.
Тогда впервые мне стало страшно. Как такое могло появиться в Твоём мире? В ней даже крохи души не было. За образом подростка скалилась довольная тьма, укутанная в пустоту. Она улыбалась мне.
Лишь мгновение, и обезглавленное тело брата лежит рядом, а родная душа прекрасным сияющим бриллиантом украшает лезвие ятагана среди множества других самоцветов.
- Вытри. – сказала мне девочка, указывая на лезвие. Я растерянно потянулась, коснулась... и мой свет погас.
Как много человеческих лет прошло?
Я безвольно следую за ней, служу, отгоняя рой ненужной ей назойливой тёмной дряни.
Мне очень больно молиться Тебе. Неужели Ты правда меня забыл? Не хочу в это верить.
Прошу, забери меня. Уничтожь меня. Что угодно, только избавь. Дай мне знак!..
***
В тусклом свете луны, никем не замеченный небесный лучик, отражённый от единственного бриллианта в лезвии ятагана, ласково коснулся уставшей и измотанной тени на кирпичной стене. Совсем скоро ей предстояло наконец исполнить свою судьбу.