Глава тридцать первая
Полковник Моравец не понимал Бенеша. Президент не видел или делал вид, что не видит нависшую над страной угрозу. Когда Моравец доложил ему о том, что к границам Чехословакии стянуты войска вермахта, тот лишь пожал плечами.
- Мне доложили деятели МИД, что это летние маневры германской армии, которые никоим образом не угрожают безопасности Чехословакии, - сказал президент. - Кроме того, Гитлер в телефонном разговоре со мной заверил, что готов решить судетский вопрос мирным путем.
Моравец был загнан в тупик. Было это политической близоруковстью, или явным предательством интересов собственной страны, но мысль о том, что Бенеш тесно связан с политической верхушкой Германии, не покидала полковника. В пользу этой версии говорило и то, что компрометирующие маршала Тухачевского документы были переданы немцами в Москву через Бенеша.
Полковник оформил себе командировку и выехал в Берн, чтобы встретиться с резидентом английской разведки в Европе Гибсоном. В свое время их представил друг другу начальник разведки Франции Луи Риве, и они постоянно вели трехсторонний обмен информацией. У Моравца в Берне была еще одна цель – ему было необходимо встретиться с агентом «Фиалка», кторая работала в канцелярии посольства Германии в Швейцарии…
Встреча с Гибсоном была плодотворной, но ничего, кроме огорчений не принесла. Гибсон сообщил, что решение об оккупации Чехословакии уже принято, и Великобритания, как и Франция, закроют глаза на действия Гитлера.
На следующий день была назначена встреча с «Фиалкой».
Моравец купил у торговки на бульваре букетик свежих тюльпанов – было 8-е марта, и он хотел поздравить девушку. Моравец присел за столик на открытой веранде кафе «Nord» и заказал кофе. «Фиалка» появилась, опоздав на десять минут. Вид у нее был встревоженный, и, чего не случалось ни разу, девушка заказала коньяк. Согрев бокал в руках, она вдруг выпила его залпом…
- Полковник, на 15 марта Гитлер назначил полную оккупацию Чехословакии! – сказала «Фиалка».
Таким образом, информация Гибсона полностью подтвердилась.
Моравец немедленно отбыл в Чехословакию и доложил информацию начальнику Генерального штаба, потребовав, чтобы тот немедленно доложил ее президенту. Но тот предложил обсудить полученные данные на заседании правительства, а уж потом докладывать Бенешу. Моравец вынужден был согласиться…
После его доклада в зале воцарилось молчание, которое прервал министр иностранных дел Хвалковский.
- Полковник Моравец, я понимаю, что вы действуете из лучших побуждений, но на этот раз ваши информаторы вас подвели, сообщив вам полную бессмыслицу, которую вы, не проверив, выложили нам. Скажите, откуда у вас эти данные?
- Господин министр, ваш вопрос не корректен, - сказал Моравец. – Вы же знаете, что я не могу раскрывать вам свои источники. Но заверяю вас в том, что эта информация точная.
- А я, полковник, считаю, что кто-то решил с вашей помощью поссорить нас с немцами!
К удивлению Моравца военный министр генерал Сыровы также не поддержал его.
- Полковник, я знаю, что ваша агентура работает в Стамбуле и Белграде, в Гааге и Цюрихе. Я никогда не упрекал вас в предоставлении ложной информации… Но поймите, кроме вас никто ни словом не обмолвился о намерениях Германии в отношении нашей страны. Тем более, о таких сроках нападения… Поступим вот как: я немедленно телефонирую нашему советнику доктору Черны, и мы выслушаем его мнение.
Несколько минут ушло на соединение с Берлином, наконец, Черны ответил.
- Мы получили сообщение о готовящемся вторжении вермахта в наши пределы, - сказал Сыровы. – Доктор, вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
- Я не могу назвать ни одного признака, который подтверждал бы это! – сказал Черны. – Наоборот, в Берлине все спокойно!
- Вот видите, полковник! – Сыровы встал, давая понять, что заседание правительства окончено. – Очевидно, что наши недруги решили через ваше посредничество посеять панику и беспорядки и окончательно испортить наши отношения с немцами.
Моравец, раздавленный и уничтоженный как профессионал, вышел на улицу и прошел в кафе. Усевшись за самый дальний от входа столик, он заказал коньяк и кофе.
Погруженный в свои мысли, он не сразу расслышал то, что сказал невзрачный господин, одетый весьма скромно, и вынужден был переспросить.
- Я спросил, свободно ли место за вашим столом, - повторил незнакомец.
- Знаете, я хотел бы побыть один, - сказал Моравец. – Если вам не трудно, присядьте за другой стол.
Будто не слыша его слов, незнакомец сел за стол и тихо сказал:
- Я майор военной разведки «Абвер» Гюнтер Айсфогель. Меня прислал адмирал Канарис.
- И вы свободно разгуливаете по улицам Праги, зная, что Гитлер со дня на день введет в Чехословакию свои войска? – тон Моравца был отнюдь не дружелюбным.
- Такова моя служба, герр полковник, - глаза собеседника, напротив, лучились доброжелательностью. – Я ведь здесь лишь для того, чтобы передать вам предложение адмирала Канариса. Понимаете?
- Не совсем! – ответил Моравец. – Мы ведь по разные стороны баррикад.
- Это временно, герр полковник. В вашей стране не будет произведении ни одного выстрела. Аннексия будет совершенно бескровной. Так что, никаких баррикад не будет, полковник. Позвольте мне все же перейти к делу.
- Хорошо, я слушаю вас, - Моравец устало махнул рукой. – Я и сам понимаю, что моя страна стала разменной монетой в каких-то грязных играх.
- Адмирал предлагает вам свое гостеприимство после оккупации Чехословакии, - сказал Айсфогель. – Наше ведомство весьма заинтересовано в сохранении дееспособности созданной вами агентурной сети и намерено создать вам все условия для успешной работы против… фашистов.
- Я не ослышался? – удивлению полковника не было предела. – Против кого?..
- Вы не ослышались, герр полковник! – твердо ответил офицер абвера. – Я человек адмирала, и уполномочен от его имени предложить вам сотрудничество в борьбе с Гитлером.
Моравец надолго ушел в себя…
- Ну, во-первых, Прага еще не пала, - сказала он, подняв глаза на собеседника. – Во-вторых, даже если это случится, у меня есть возможности организовать сопротивление, подпольные группы…
- Да полно вам, полковник! – Айсфогель рассмеялся. – Через шесть дней здесь будут войска вермахта, а вы состоите в списке лиц, подлежащих уничтожению. Этот список я могу вам представить. После ликвидации тех, кто смог бы организовать сопротивление, в стране будет установлен протекторат Германии, и жизнь пойдет своим чередом. Будут работать заводы и фабрики, дети будут продолжать ходить в школы. Словом, ничего не изменится.
- Вы забываете об СССР!- сказал Моравец. – Эта страна…
- Нет, это вы забыли, кому принадлежат у вас заводы и фабрики, - перебил его Айсфогель. - Тем, кто владеет средствами производства вовсе не нужно, чтобы здесь была война, ибо это принесет урон их собственности. Здесь не СССР с его уравниловкой. Именно поэтому ваш президент пошел на поводу у англичан и французов, согласившись отдать страну в обмен на сохранение богатств ее олигархов.
- Значит, Сталин с «его уравниловкой» виноват в том, что Чехословакия станет протекторатом Германии? – Моравец недобро ухмыльнулся. – Он виновен в том, что у нас владельцы заводов и фабрик из страха потерять свою собственность, свои миллионы согласны продать и страну, и власть, и армию, и собственный народ, и собственную совесть?!
- Совершенно верно, полковник! – сказал офицер абвера. – Они способны убедить народ в стремлении служить ему, ибо больны собственным богатством и обременены необходимостью охранять и преумножать его. Они просто одержимы идеей вести за собой своих доверчивых соотечественников только для того, чтобы использовать их в своих целях, помышляя на самом деле об одном – с помощью власти над народом и над законом сохранять в неприкосновенности свои капиталы. Это и называется западной демократией! Ну, а то, что ваш президент уже продал страну, это непреложный факт. Вы, вероятно, не знаете, что Бенеш, получив приглашение от Рузвельта, завтра вылетает в Америку… читать лекции. Таким образом, американцы выводят его из-под ответственности за сдачу Чехословакии.
- Остается только признать правоту Сталина, - развел руками Моравец, - который говорит о том, что навязанный нам процесс демократических выборов от начала и до конца находится в руках тех, кто уже владеет властью и оплачивает ее расходы.
- Полковник, не нужно идеализировать СССР! Там победила диктатура пролетариата, верно, но ведь победители не за тем боролись за власть, чтобы себя в чем-то ограничивать и поощрять побежденных. Но верно и то, что наши «демократические» законы не могут удовлетворять всех, в силу того, что любой народ неоднороден по целому ряду основных параметров, и буржуазия при своих финансовых, политических, социальных возможностях всегда может позволить себе любой закон из действующих в стране нарушить.
- Вы, майор, случайно не коммунист? – улыбнулся Моравец.
- Нет, я просто реально смотрю на мир. И чем больше смотрю, тем больше убеждаюсь, что сказка о демократии, как и сказка об истинном народовластии, - это всего лишь выдумка извращенных политмахинаторов, запущенная в Мир из Вашингтона. Но вернемся к нашему вопросу: вы принимаете предложение адмирала?
- Для того, чтобы мне решиться на этот шаг, я должен встретиться с адмиралом лично! – твердо сказал Моравец.
Айсфогель расхохотался, и Моравец с удивлением взглянул на него.
- Нет-нет, не принимайте мой смех на свой счет! – успокоил его разведчик. – Просто адмирал, отправляя меня на встречу с вами, почти дословно воспроизвел вашу последнюю фразу. Я готов обеспечить вам безопасный переход границы и организовать встречу.
Продолжение следует -