Авдеевские традиции

               

                Авдеевские традиции

            (  Из книги "Путешествие из Куйбышева в Самару")

  Люди живут обычно по принципу: как придется, как получится. Если что-то не получается, то говорят : так вышло. Одним словом, мало кто, что планирует, а скорее каждый плывет по течению.
  Михаил Авдеев жил иначе. Он весь свой быт подчинил традициям, вернее он сам стал одной огромной традицией, вернее поэт представлял из себя в Самаре куртуазного человека.  Возможно в этом сыграли главную роль его польские дворянские корни. Князья Катанские кричали в каждом  жесте, каждой интонации.
    Миша как истинный литератор не мог себе отказать в интеллектуальном творческом общении. Каждый вечер к нему на Соборную приходили какие-нибудь приятели: один приносил  бутылку водки и томатный сок, другой - "Стрелецкую" и яблоки, кто побогаче, заявлялся с    Ямайским ромом и австрийскими конфетами. Ответным жестом становились его стихи:
Лунный сонет

Я целуюсь по ночам
С бледной девочкой-луной
И гореть моим очам-
Для нее лишь для одной.

В ней начало всех начал.
Ее свет всегда со мной.
Моя страсть к ней  горяча-
В небесах порой ночной.
 
Уподобленный лучу,
Я к луне стремглав лечу-
Нежный лик ее ласкать,
Лишь с луной себя сплетать.
                10.11. 1983г.

При всем  таком хаосе визитов наблюдалась железная логика.  Приходили лишь важные и нужные люди: одни эксперты по антиквариату, другие - специалисты в области дореволюционных книг и открыток, третьи- политические деятели или  представители самарского бомонда.  Одни появлялись раз в квартал, другие раз в месяц, а кто раз в неделю, но это уже из  ближнего круга, к которому относились мы с Ириной. В комнате было всегда уютно и звучали Мишины стихи как песни:
                Твои мечты я знаю-
                Душа твоя светла.
                (Федор Сологуб)
Твои мечты я знаю-
Душа твоя светла.
Я на костре сгораю,
На том, что ты зажгла.

Ты вертишься, играя,
Как маленький волчок,
Лишь одного желая-
Не думать ни о чем.

И взорами пылая
Ты корчишься на мне.
Душа твоя  святая-
В оргазме как в огне.
                12.12.1983г.
х х х
                Ты закрой свои очи...
                ( Федор Сологуб)
Ты закрой свои очи-
Опрокинься в экстаз.
Скроют дикие ночи
Беспросветностью  нас.

Ни мороза, ни ветра
И вдвоем хорошо.
Отвори свои недра,
Чтобы я в них вошел.
                12.12.1983г.

                Ты не бойся, что темно.
                (Федор Сологуб)
Ты не бойся, что темно.
Знай, что я с тобою.
Твое тело все равно
Я своим накрою.

Только крепче обойми
И побольше страсти.
И не бойся. Вместе мы
Победим ненастье.
                12.12. 1983г.
 
 Входная дверь Авдеева была вся исписана текстами типа " Я тебя жду два часа,  а тебя все нет. Елисеев" или "Зашел, звоню, а мне никто не открыл. Я стал петь арию Дон  Кихота. Вышли соседи, обещали вызвать милицию. В Самаре не любят оперу, кому я нужен.  Сергей Пинигин". Около двери стоял  деревянный сундук, на котором порой кто-нибудь спал: то ли не дождался хозяина, то ли не смог от него уйти.  К таким завсегдатаям относился тонкий ценитель искусства Александр Белоусов, слывший в Самаре полиглотом и экспертом по ивриту и идишу.
   Иногда к Мише приходили дамы, порой из высшего общества, частенько замужние. Если что-нибудь получалось, более чем великосветская беседа под рюмочку коньяка, то Миша, как благородный поляк, дарил счастливице одну из картин своего  друга- художника Виктора Ширяева.  Такие встречи  вдохновляли  Авдеева  на пронзительные, откровенные стихи:
Воспою твои корчи
В пароксизмах оргазма
В самом лучшем из творчеств
Симбиоз наш не назван.

На постели свершились
С нами все  катаклизмы
И в ущелье с вершины,
Обручась, понеслись мы.

Воспою твое тело,
Груди, ноги и руки
И тебя я надену
На себя в сладкой муке.

Ты в оргазме споешь мне,
Обвивая мне шею.
Так как ты отдаешься-
Так никто не умеет.
11.11 1983г.
х х х
Я на всех алтарях Вселенной в честь тебя запалю лампады,
Чтоб горели огни Господни, освещая вселенский мрак.
Накручу я все граммофоны, чтоб они не смолкая пели.
Сотрясая небесный купол, о тебе, о тебе одной.
Я твое начертаю имя на щите золотого солнца,
Я тебя в облаках воздвигну в полный рост - словно Божий храм.
  9.12. 1983г.
х х х
                Ты вечно для меня
                (Аполлон Григорьев)
Цветешь в ночи, маня,
Фиалкой расцветая.
Ты вечно для меня,
Волшебница  Святая.

И бедрами дразня,
И взорами пылая,-
Ты вечно для меня,
Принцесса Золотая.

Такая ты одна-
С певучими ногами.
Ты вечно для меня,
Восторженно  нагая.

Владычица огня,
Истомой истекая,-
Ты вечно для меня!
Мне и нужна такая.
  11.11. 1983г.
Иногда Михаил   ударялся в воспоминания о своей бурной студенческой молодости, где его собратом по приключениям в общежитиях был Игорь Телегин, будущий звезда самарского телевидения. Они вместе выпили столько портвейна "777", что если  это количество вылить в ванную, то  в ней можно было бы утонуть. Из тех времен остались такие частушки:
Надо ж быть таким счастливчиком
Видеть грудь твою без лифчика
И без трусиков ты кажешься
Лучше, если ты отважишься.
   11.11.  1983г.
Твои груди ласки чувствуют,
Твои ноги на парчу встают.
Ты  танцуешь в пьяной мгле,
Ноги на  плечо надела мне.

Ты хмельная, обалделая,
Свое тело ты раздела для..
Ты играй, нагая, страстная-
Пусть взорвется из костра струя.

Твоего испив причастия,
Покатаю на плечах тебя.
Под тобою буду шею гнуть
И хранить тебя в душе одну.
                11.11. 1983г.

    Миша рассказывал мне, что в его жизни была Святая Троица, сформировавшая   творческую личность. К этим духовным патриархам Миша  относил Телескопа, Люсика Беленького и Витю Зуева.  Михаил  заявлял, что без этих людей он бы мало что понял в окружающем мире. Я спрашивал у него, кто такой Телескоп? Авдеев  на это восклицал:"О, ну это супер! "  и закатывал глаза к небу.  Интересовался у других общих знакомых по поводу Телескопа, отвечали обычно кратко: "Телескоп - это вообще, лишних слов не надо. Он одним глазком взглянет на антикварную вещицу ,  и все  про нее знает, как мать про родного сына". Помню как то летом мы с Ириной сидели на пляже под Рабочим спуском. Позади пила пиво компания криминальных личностей. Главарь воскликнул:"  Братаны, нет больше с нами Телескопа, осиротела Самара, жизнь остановилась, а какая команда была, один Авдей чего стоил". Я рассказал об этом случае Михаилу Петровичу. Он заметил:" Да, это Марк  с зоны откинулся, а у него в подручных - слепая Надька, которая видит лучше орла, но прикидывается по трамваям, только за кошелек держись".
   По поводу Люсика Беленького Миша был более разговорчивым. Он рассказывал, что этот антиквар и коллекционер сохранил  многие ценности старых самарских купцов и спас их от разграбления большевиками. По мнению Авдеева Люсик был одним из самых богатых людей города Куйбышева, но  раритеты держал в кладовке под замком. Гостей же угощал чаем седьмой промывки, говоря, что богат не тот, кто много зарабатывает, а тот, кто умеет экономить.
   Витя Зуев  являлся  знаменитым книготорговцем  и экспертом по дореволюционным изданиям. Он обладал широчайшей эрудицией и иногда за кружкой пива читал "Божественную комедию" Данте наизусть на языке оригинала. Однажды в "Метрополе" его приняли за иностранца и бесплатно угощали, а Миша представился переводчиком. Зуев научил нашего поэта извлекать сармак из воздуха и делать прибыль из того, мимо чего все проходят, не замечая очевидной выгоды. Книготорговец повлиял на политические воззрения Михаила, многое рассказывая о преступлениях Ленина. Эти факты  люди узнали только во время перестройки. Любопытно, что антисоветчик Зуев жил угол Ульяновской и Ленинской или, как он говорил, угол  лысого и лысого.  Авдеев посвятил своему другу знаменитые строки:
 " Мы пиво выпили в Бристоле,
Чтоб знать, что будет впереди..."
Впереди у страны была перестройка,  которую Зуев   так и не увидел. Экономические изменения коснулись  и самого Авдеева. Он почему то уверовал, что при переходе к буржуазному строю все деньги, хранящиеся на сберкнижке, будут переведены в доллары, поэтому все Мишины накопления  превратились в пыль. Гайдаровские реформы уничтожили его финансовые закрома. Друзья-юмористы во время застолья  пели:
 "  Мишка, Мишка, где твоя сберкнижка,
Полная копеек и рублей?
Самая нелепая ошибка, Мишка,
То что ты получишь звиздюлей".
  Важной традицией для Михаила было празднование Нового года. Он  осенью приносил с пляжа  целое ведро песка, накрывал его  целлофаном и прятал  под кухонный стол. В декабре поэт долго выбирал  на  елочном развале самую большую и пушистую сосну.  К 25 декабря он  наливал в  ведро с песком воду и ставил  на табурет  посередине комнаты.  Затем  водружал   в эту конструкцию зеленую красавицу. Далее он благоговейно, почти сакрально украшал сосну всевозможными оригинальными старинными  стеклянными игрушками, как бы возвращая себя в детство, что прошло  в старом доме на Панской. Праздник шел  радостно и экзотично вплоть до самого православного Рождества.   Любимым лакомством и доминантой стола являлись Шампанское "Абрау-Дюрсо",   шпроты на бутербродах и сайра на блюдце из кузнецовского фарфора. Все остальное гости приносили с собой, и пир начинался под песни Петра Лещенко , Вадима Козина и , конечно, стихи Михаила:
Осенюсь заревою иконой
Охмелюсь поднебесной водой,
Отдавая виденьям поклоны
За тобою пойду молодой.

Обойду всю  рассветную землю
И тебя в дальней дали найду.
На себя твое тело  приемлю
И, закончив, навеки уйду.
4.11. 1983г.
х х х
                Но ты опять моя
                (Федор Сологуб)
Вот и снова ты -моя
В осени, в печали
Твои синие моря
Воду расплескали.

В них я сердце утопил,
Радостен и светел
Только синие любил-
Их огонь и ветер.

В эту осень ты моя,
Вновь горишь красиво.
В твои синие моря-
Душу опрокину.
                21.12.1983г.

  На Рождество и Крещение мы все вместе ходили в Покровский собор на  праздничную службу.  Как-то священник запел:"Славься народ израилев". Миша аж отшатнулся в сторону со словами: "Боже, мой, что же я тут делаю, а кто же будет славить русский народ и Россию?" Он отказался даже набрать  Святой воды. На обратном пути я долго убеждал Михаила Петровича, что  православие вышло из иудаизма  и что Иисус  - еврей, но это история, которую надо знать и уважать. Спаситель принес в мир нравственный закон и подарил его людям. Ирина успела набрать  Святой воды, и мы обрызгали ею  всю комнату поэта. Этот ритуал  успокоил мятежную душу нашего богоискателя. 
   Еще одной замечательной традицией Авдеева было отмечать свой день рождения 23 сентября в узком кругу братьев по духу. Его родная тетя Ольга Ивановна готовила  к этому празднику  восхитительное яблочное варенье, а также пекла пироги, вкусные, аж ум отъешь. Выпивки всегда было море:  Массандровские  крепленые вина, импортная  водка и огромное количество разливного пива со Дна. Как-то раз, когда все собрались, я  включил специально принесенный  радиоприемник, по которому на волне Радио-7 из Самары прозвучали впервые на широкую публику песни  на стихи Михаила Петровича Авдеева. Гости буквально были ошарашены и не знали, что сказать. У Миши от удивления открылся рот, так что он некоторое время не мог ни выпить, ни закусить.  Я заранее написал музыку, сделал студийную запись, и Людмила Русановская , редактор русского вещания в назначенный час выпустила программу в эфир. Вот это был настоящий подарок, самый удивительный за всю Мишину жизнь.
   Такой сюрприз, однако, повлиял на гостей по-разному.  Удивительной оказалась реакция Чебурашки на длинных ножках. Тот напился  и стал ужасно хулиганить: плескался пивом в уважаемых дам с криками : "Дам на Аграм, а  вам не дам", потом он пытался перевернуть стол. Миша притащил бельевые веревки, и смутьяна стали вязать. Однако тот  оказался не так прост. Он рвал веревки как нитки, потом вдруг захлопал руками, заявив, что является  голубем мира  с картины Пикассо. Все облегченно вздохнули, но напрасно. Чебурашка подбежал к открытому окну, около которого курил Авдеев и начал выталкивать именинника на улицу с восьмого этажа, выкрикивая : "Ща, все у меня полетаете". Пришлось применять газовый баллончик. Гость пришел в себя, одел чужые ботинки 41 размера вместо 45 и удалился, неловко подпрыгивая как подстреленное кенгуру.
  После музыкального сюрприза мои отношения с Авдеевым стали портится. Некоторые стали нашептывать, что я изгадил великие стихи, превратив их в мерзкие  дурацкие шлягеры. Тут же появились местные  композиторы, которые утверждали, что напишут музыку гораздо лучше.  Другие говорили, что я примазался к гению, будучи совершенно бездарным.  Склока нарастала как снежный ком, в конце -концов, прорвавшись лавиной  упреков и обид.  Совместное творчество было испачкано и растоптано.
    Миша стал дистанцироваться все дальше и дальше, потеряв в жизни точку отсчета. Его новые друзья потирали руки от радости и внушали Авдееву ложные ценности. Я  молча ушел в сторону и наблюдал печальные события уже со стороны.  Стали исчезать Мишины традиции одна за другой, опадая как осенняя листва. Он перестал ездить летом в Питер, постепенно теряя связь со столичной культурой. Закрыли книжный рынок, являвшийся глотком свободы  и местом неформального общения. Мне рассказывали, что Авдеев перед разгоном  "тучи" в Дубовой роще,  залез на груду мусора и кричал, что он последний поэт Самары и его оттуда только бульдозером сгонят, но подошли милиционеры, и трибун молча ушел.  Ставка библиотекаря в авиационном институте подверглась беспощадному сокращению, и  Миша остался без работы. Мэр города вручил Авдееву почетную грамоту и пригласил на торжественный банкет  для  именитых жителей Самары, но на работу в СМИ поэта не взяли. Ему   в конце - концов  приятели  нашли ставку пожарника в оперном театре, но потом  и там он пришелся не ко двору  со своим  мнением и колючим характером.  Места старых приятелей: букинистов, антикваров, ювелиров стали занимать странные люди  с алкогольными наклонностями, а порой  вообще случайные прохожие с улицы.
     Празднование Нового 2013 г. оказалось  для поэта последним. Пышная красивая, ярко наряженная  сосна осыпалась одна, когда ее хозяин умирал в больнице Середавина.
  В память о Михаиле Петровиче Авдееве осталось его творчество:
Все равно ты рассыплешься пеплом,
Свою жизнь как рулетку крутя,-
Увенчается сумрачным склепом
Твоя темная в мире стезя.

Даже если твой путь был и светел
И ты  счастьем дышал на земле
Все равно обратишься ты в пепел
И рассыплешься прахом во мгле.

Кто б ты ни был - едины для Бога
Все кто жил и живет на земле.
Предначертан десницею строгой
Знак судьбы на печальном челе.

Все равно ты рассыплешься пеплом,
Свою жизнь как рулетку крутя,
Ведь душа твоя ночью ослепла,
В непроглядную пропасть летя.

  4.11.1983г.
Для меня поэт остался в таком образе:
 
Стало тихо у  Шанхая,
На скамейке Миши нет,
И слова уж не летают
Наподобие комет.

Пиво, ямбы и хореи
Под кустом неспешно пьют.
Рифмы бродят по  аллее,
И других поэтов ждут.

Солнце в небе скачет лихо,
За ним гонится луна.
Нам закат нальет за  Миху
Кружку красного вина.

Так устроено в природе,
Что всегда всему свой  срок.
Поэтесса-ночь подходит
С монитором звездных строк.

Будет  время, я надеюсь,
Разразится летний гром.
Мне послышится Авдеев,
Декламирующий в нем.

И появится фигура
Над Самарою, над всей:
Пальцы-бревна жжет окурок,
Призрак  пьет из туч портвейн.


Что ж, Михрюня,   все там будем.
Ты в раю или в аду?
Прозой жизни сердце студим
Под фанфурики в бреду.

Ночь, природа отдыхает,
На скамейке Мишки нет.
Лето в шортах  у Шанхая
Пишет дождиком  сонет.
  Самара без  Авдеева потускнела. Если в городе нет личностей ярких, самобытных,  то общество  превращается в серость, где живут не люди, а тени. Жалко, что местные творческие союзы сделали вид, что не заметили звезду, которая так ярко сияла рядом с ними. Пройдут годы, и никто не вспомнит о нынешних членах Союзов писателей, литераторов, журналистов. Их книги я часто вижу на мусорках, а стихи Авдеева живут в душах  самарцев.

https://www.stihi.ru/avtor/blinkova1951
https://vk.com/mihail_avdeev