42.
- Вино?
- Да ничего, товарищ командир! Хорошее вино! Выдадим народу для сугрева. Понемногу выпьют. Ничего не будет! Добавить-то негде. Вино веселит душу. Люди отвлекутся немного. Согреются. Раньше на кораблях давали по сто грамм водки. И в войну, опять же... наркомовские. А мы чем не на войне? Нам в море сухое положено. А здесь экстремальная ситуация. Год за три! Форс-мажор! Можно и креплёного...
Спирт для гигиены. За двое суток люди стали похожи на чертей. От грязи и масла. От нечистот, в конце концов. Доктор вон плачется, что его под суд отдадут за санитарное состояние корабля и здоровье личного состава.
- Всем нам один судья! Хорошо. Выдайте личному составу по кружке вина. Но всё должно быть под контролем! По именному списку! По боевым частям и службам. Пить, «не отходя от кассы». С одной кружки. В отсеки не уносить! Под вашим личным контролем, биомать! Вы меня поняли? Давайте мне на пробу. Уговорили! Коль партия разрешает, грех не воспользоваться. Может быть, и правда теплее станет! Да и на душе светлее...
- Захаров!
- Есть!
- Подходи. Пей!
- Петров!
- Есть!
- Пей!
- Электрики ещё есть? Нет? Мотористы! Сидоров!
- Есть!
- Пей!
- Краюшкин!
- Есть!
- Пей!
- Я не пью!
- Свободен!
- А можно...
- Нельзя! Свободен! Следующий!
- Товарищ старший лейтенант!
- Что тебе?
- Голова болит.
- А ну, давай-ка, температуру померим.
- Тридцать восемь! Ого! Кашель есть? Насморк? Необходим постельный режим!
- А у меня ещё и горло...
- Скворцов, а у тебя как нога?
- Да ничего.
- Лежи, лежи. Тебе всё равно на камбузе сейчас делать нечего.
- Кочерга, ты вмазал?
- Вмазал, да мало.
- Ещё хочешь?
- А то!
- Кочерга, у доктора в шкафе в мешке из-под дистиллята «шило» спрятано!
- Откуда знаешь?
- Я сам переносил!
- А шкаф закрыт?
- Закрыт и ключ у доктора.
- И что делать?
- Ну ты тупой, Кочерга!
- Мозги не ряби!
- Кочерга, шкаф у доктора сделан из тонкого железа. Раньше он стоял прикрученный к настилу и прислоненный к фанерной перегородке. А теперь смотри, какой дифферент! Шкаф лежит на фанерной перегородке, а палубный настил стоит!
- Ну?
- Чё, ну? Фанеру гну! Пока доктор с больными возится, а зам вино выдаёт, берём дрель, сверлим и «шило» наше! Доктор на протирку давал бинты, смоченные «шилом». По всей лодке пахнет. Запах подозрения не вызовет. Никто «не догонит»! А если засекут, скажем, что вино пили! Врубился?
- Аааа!
- На!
- Всё равно сдохнем! Пей! Пей! Какао пусть «караси» пьют! Они молодые. Им служить и служить!
- Отслужили... Итог один!
Моторист Лопатин в промасленной робе сидел на корточках на четвёртом батарейном автомате, сжав руки на животе, и беззвучно глотал воздух. В лице не кровинки. У него началась истерика. Он бессмысленно водил по сторонам стеклянными глазами и хрипло кричал:
- Убийцы! Вы все убийцы! Будьте вы прокляты!
От напряжения на его бледном лице выступил пот, а в уголках губ пена. Как у взбесившегося пса.
- Чё он орёт?
- Воздуха! Воздуха! Суки! Дайте! Убью! Волчьи морды!
- Да чё ты орёшь, придурок?
Из пятого, вскарабкавшись по проходу, кинулись к нему Белоусов со старшиной команды мотористов мичманом Валерой Липко и командиром первого отделения Квасовым.
Пытались взять его за руки, Лопатин не давался. Начали втроём усмирять. И это не удалось. Он стал отбиваться.
Прописали «снотворного», - дали под дых. Затих. Связали разовыми простынями. Поматюкался и уснул.
Гадали: неужели вино так подействовало?