Шел отчетный концерт художественной самодеятельности Пермского ракетного училища. Со сцены в притемнённый, битком набитый зал красиво неслось:
«Цветы роняют лепестки на песок.
Никто не знает, как мой путь одинок...».
Мелодия была сочная, эффектная. Исполнитель тоже был эффектен: высокий, с выразительнвм лицом, брюнет, облаченный в черный морской мундир. Голос у брюнета был несильной, но красивый, профессиональный, хорошо поставленный. Дамы широко раскрыли глаза и подались вперед. Но больше всех подалась вперед Ниночка Фалина, лаборантка с 14 кафедры. К певцу она была неравнодушна. Да, что там неравнодушна – просто была влюблена.
Эта Ниночка -- улыбчивая тихоня в пушистой светлой, чаще всего белой, кофточке или в сером блайзере, со своими розовыми губками на бледном лице и с розовом же кончиком носа (она часто прикладывала к носу платок) напоминала Барсукову то ли белую мышку, то ли кролика и совсем не нравилась. А капитан-лейтенанту Дроздову, тому, который исполнял со сцены арию Мистера Икс, эта субтильная блондинка, эта Ниночка нравилась очень , и у них уже закипела любовь.
Офицер офицеру – рознь. Рознь не в том, что офицеры различаются характерами, а том, что есть офицеры и есть замаскировавшиеся под офицеров.
Поясню:
Майор – командир танковой роты, 12-15 танков, до 50 танкистов, ну и там по мелочи: обеспечение, горючее, снаряды, учения, стрельбы, постоянные вздрючки.
Майор – дирижер духового оркестра, т.е. капельдудкин с десятком лабухов, концерты, парады, халтуры.
Разве можно этих майоров сравнивать?
Или:
Полковник – командир ракетного полка, несколько ракет с ядерными боеголовками, транспортгые средсва, личный состав, жуткая ответственность.
Полковник – начальник санатория на черноморском побережье, сестрички, медички, спиртик, подарочки.
Разве можно этих полковников сравнивать?
Я это к тому, что и в суровом армейском организме имеются клетки, которым живется ну очень комфортно. Вот такой клеткой был капитан-лейтенант Дроздов.
Он соответстывовал своей певческой фамилии. Он учился в Одесской консерватории по классу вокала. А учиться ему позволяла служба, которую он нес при штабе Одесской военно-морской базы. Служба не была обременительной: встреча-проводы высокопоставленных визитеров, организация банкетов, саун, обеспечение и гостей и штабистов билетами на престижные мероприятия, закупка презентов и т.п.
Короче, у товарища было очень много свободного времени, вот он и занимался вокалом. Когда его спрашивали зачем он развивает свой баритон, он отвечал: «Шуганут с флота, а у меня вторая профессия. Буду подхалтуривать в ансамбликах».
Насчет «шугануть» он не спроста говорил. В то время было модно пачками выбрасывать офицров на гражданку, где, конечно же. спрос на штурманов, артиллеристов, минеров, ракетчиков был никакой.
Дроздов как в воду смотрел. В шестидесятых годах расформировали Одесскую военно–морскую базу. Заслуженных товарищей отправили на пенсию, а молодежь разбросали по кораблям. Однако для всех одесситов кораблей не хватило. Таких бедолаг справадили в Ракетные войска.
И Дроздова не «шуганули», а тоже справадили в ракетчики, но очень для его удачно. Он попал в Пермское ракетное училище на должность начальника учебной лаборатории. Это ж здорово. Это ж не в тайгу, не в пустыню!
Мужчины – бегемоты толстокожие. Они последними узнают (или вообще не узнают) , об изменах своих жен. Вот и капитан Фалин не сомневался в том, что его Ниночка верна ему.
Женщины не такие. Они шестым чувством, расположенном где-то в междуножье, ощущают, что муж пошел на сторону. Ощутила это и жена Дроздова, а, ощутив, провела наблюдение и точно вычилила мужину зазнобу.
Она не стала разбираться с мужем, а однажды, встртив в коридоре Фалина, останвила его и огорошила:
-- Миша, (они были на дружеской ноге и симпатизировали друг другу) я хочу сообщить тебе кислую новость.
-- Говори хоть кислую, хоть горькую. После раздолбона, полученного от генерала, мне как-то все до лампочки.
-- Ну, так слушай. Тебе. конечно, не известно, что твоя жена закрутила роман с моим обалдуем?
-- Не может быть! Откуда ты знаешь?
-- Миша, я их выследила. Они встречаются на квартире Володиных. Те уехали в отпуск, а ключ от квартиры отали ему.
-- Что же делать? – вид у Фалина был тревожно-растерянный.
-- Думай, что делать. Я-то со своим буду разводиться.
Миша придумал. Вечером, когда Ниночка ушла «в балетную студию», он. выждав почаса, позвонил в квартиру Володиных. Дверь дого не открывали, а когда открыли и на пороге появился Дроздов, Фалин бросил ему под ноги дымовую шашку.
Инцедент получил огласку. Назначили дознание, а дознавателем – Барсукова. Осмотрев место происшествия и опросив соседей, ну и, конечно, действующих лиц, Барсуков убедился, что от воздействия дыма никто не пострадал и ничто не пострадало. Более того, к Фалину некто не имел претензий.
Барсуков дружил с Дроздовым. Оба бывшие флотские офицеры, у обоих схожие интересы. Поэтому, когда Барсуков, беседуя с Дроздовым, закончил официальную часть дознания и по-дружески спросил:
-- И, что ты нашел в этом бледном создании. У тебя ж красавица жена? – то услышал нечто интересное.
-- Алексей, только тебе. И больше никому.
-- Разумеется.
-- Понимаешь, жена. как женщина – ни к черту. Устроится на спину, ноги разведет и лежит. как колода, не шевельнется. Я её и так и этак: ни в какую. Ей видите ли стыдно заниматься разным скотством. А Нина не такая, с ней возможны всякие фантазии. И это здорово.
-- И что ты думаешь дальше делать?
-- Мы решили жить вместе.
Дроздов, забрав личные вещи, перебрался к Ниночки. А Мишу Фалина пригрела жена Дроздова. Они, оказалось, давно тянулись друг к другу. Поскольку ни у той, ни у другой пары не было детей, то все прошло очень быстро и без трагедий.
Когда Барсуков доложил генералу результаты дознания и поведал об обмене женами, тот заметил:
-- Первый раз за свою долгую службу встретился со случаем, когда адюльтер пошел на пользу обеим супружеским парам. Только пусть они свои новые отношения официально оформят.
-