Каким странным выглядит мир через маленькое отверстие. Что это может быть за город?
Он процарапал дырочку в стекле и смотрел на замерзший Минск бездумно, как смотрят на огонь или на воду. В девять утра он был единственным пассажиром в троллейбусе шестого маршрута. Троллейбус заканчивал круг от кольца Чайковского до станции Товарная. Видя школьный портфель на коленях, контролеры его не трогали.
- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - Соединенные Штаты Америки.
- Можно я сяду с вами? – спросила она, - одной очень холодно.
Он не успел ничего сказать, она села рядом и, не стесняясь, прижалась к нему. Это было приятно.
- Сколько ей лет? - подумал он, пытаясь заглянуть под шапку-ушанку. Она подняла лицо и улыбнулась. Симпатичная. Лет около двадцати.
- Извините, - сказал он, - я выхожу.
- Вы живете на этом поселке? - спросила она. - У вас в доме тепло? Возьмите меня к себе погреться.
Сельхозпоселок дымил трубами. Жители частного сектора топили свои дома дровами, торфяным брикетом и углем. В доме, где он жил с родителями, стояла автономная система парового отопления. Контора, которая торговала углем, подмешивала в готовый битый уголь пустую породу (он был плохого качества). Отец покупал уголь большими кусками. Приходилось колоть глыбы антрацита тяжелым молотком и таскать угольный щебень в подвал, где стояло специальное устройство для обогрева дома - паровой котел.
Дома никого не было. Родители ушли на работу.
Она опустилась на колени и прижалась к батаре парового отопления.
- Дорогая зеленая батарея, - сказала она нежно, - какая ты теплая.
- Раздевайтесь, - сказал он и потянул ее за рукав болониевого пальто.
Под пальто оказалася больничный халат. Когда она развязала и сняла шапку-ушанку, oн увидел, что голова ее пострижена коротко под машинку.
- Откуда вы? - спросил он.
Oна молча отвернула полу халата: ‘РКПБ Новинки.’
- Знаешь, что такое РКПБ? – спросила она.
- Российская Коммунистическая Партия Большевиков, - ответил он.
- Республиканская Клиническая Психиатрическая Больница, - сказала она.
- Вы сбежали из сумашедшего дома? - спросил он.
- Да, - сказала она, - мне там не нравится.
- Как вы смогли? - спросил он с живым интересом.
- Ложкой открыла двери. У них везде ключ одинаковый – четырехгранник.
- A ты почему не в школе? – спросила она.
- Я прогуливаю, - сказал он.
- Много нагулял? – спросила она
- Уже целую неделю, – ответил он.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались.
- Есть хотите? - cпросил oн.
- Поела бы. А выпить у тебя есть?
Он сделал ей бутерброд и налил четверть стакана водки.
- Чего водки жадничаешь? - сказала она.
- Больше не могу, родители будут ругаться.
- А помыться у тебя можно? - cпросила она.
- Титан нужно топить.
- Ну, так сделай, если ты уж такой добрый.
Он принес березовых дров и затопил маленькую печку, устроенную под длинным железным баком с водой.
Она подсела к печке и сказала:
- Ой, как здорово. Настоящий огонь. Я сто лет не видела настоящего огня. У нас в квартире только этот синий газ.
Когда вода в титане согрелась она спросила:
- Хочешь со мной поплавать?
- Не знаю, - сказал он и покраснел от смущения.
- Знаешь, - сказала она и ласково толкнула его ладонью в живот.
- Сколько тебе лет?
- Пятнадцать, - сказал он.
- Самый возраст. Я в четырнадцать начинала.
- Здоровенький какой, спортом занимаешься, - сказала она, когда он разделся и сел с ней рядом в огромную, глубокую, как ладья, ванную. Неожиданно она схватила его за шею руками и несильно сдавила.
- Задушила бы, - сказала она, притянула к себе и поцеловала в губы...
- Ну, что понравилось?- cпросила она, - Ты - молодец! Для первого раза очень не плохо. Только ты спешишь, мальчик. Куда ты спешишь? У тебя знаешь сколько еще этого впереди. Не жадничай, думай о других. Ну что, нальешь мне еще водки?
Он парил в большом чугунном сосуде, как космонавт в невесомости, ошеломленный всем, что с ним только что произошло и не слышал ее вопросов.
- Эй, - позвала она, - где ты? - и ущипнула его за сосок. - Задуши меня.
- Зачем?
- Не спрашивай. Просто задуши, и все.
- Кaк?
- Полотенцем.
- Я не умею, - сказал он.
- Я тебя научу.
Она затянула полотенце вокруг шеи и дала ему в руки концы. "Держи крепко, - сказала она.- Досчитаешь до двадцати, отпустишь."
Губы ее посинели, глаза закатились и она произнесла изменившимся голосом: "Войдите."
Он испугался и отпустил полотенце.
- Ах, - сказала она, - рано, рано. Давай еще.
- Зачем вы это делаете? - cпросил он.
- Это кайф, - сказала она, - давай еще.
- Нет, - сказал он.
- Я хочу обратно, - заплакала она. - Там все меня ждут, там папа и мама, там моя собака.
- Класс, - сказала она после второго сеанса, - совсем не страшно. Хочешь попробовать?
- Не знаю, - сказал он неуверенно, но она уже набросила и затянула у него на шее полотенце.
- На что это похоже? - подумал он. - Так закрывается диафрагма фотообъектива.
Он прильнул к маленькому отверстию и удивился невероятной скорости, с которой двигался троллейбус.
- Осторожно, двери закрываются, следующая станция....