Говорят, что существуют два древнейшие профессии (читатель прекрасно знает, по крайней мере, одну из них). Разумеется, это не так. Что, кулинаров в древности не было? Или тренеров по стрельбе из лука? Гончаров? Бортников? Да мало ли. Разговор пойдет о том, что в число таковых профессий входил также шоу-бизнес. Вообще сказать, это одна из тех редких специализаций, которая вбирает в себя наиболее привлекательные черты. То есть, ты поешь в свое удовольствие, да еще тебе платят за это бешеные бабки. Близко к ним стоят артисты и критики всех мастей, одновременно занимаясь любимым делом, впридачу зарабатывая себе на жизнь. Наиболее известным певцом древности был бард Орфей.
Каждая мало-мальская речушка глубиной более метра имела своего бога. Исключением были те речки, которые летом мельчали и пересыхали. Интересно, что название реки часто совпадало с именем обитавшего в ней бога, если, конечно, было благозвучным. Действительно, если название реки Кяккялёйоки, то, согласитесь, ни один уважающий себя бог и не подумает заиметь такое имя. Его попросту засмеют. Фракийскую реку Эагр курировал, как вы догадались, речной бог Эагр, веселая, легкомысленная и общительная личность. Как-то раз Эагр с банкой пива загорал на берегу реки, как увидел красотку Каллиопу, одну из девяти муз, отвечающую за эпическую поэзию и науку. Муза села на плоский камень, нацепила очки и стала заполнять блокнот сложными алгебраическими уравнениями. Эагр, естественно, знал свои недостатки и тут же подумал, какую гармоничную пару они могли бы составить с серьезной и обстоятельной Каллиопой. Эагр подошел к ней, представился и стал заливать байки и рассказывать анекдоты про высших богов.
- Прикинь, как-то возвращается Нелей из командировки, а в постели с его женой Хлоридой кто-то лежит...
Каллиопа благосклонно внимала речам Эагра, а про себя думала: "Почему бы нет? Не век же в девках ходить."
Через неделю сыграли свадьбу. На торжества прибыли все сестры Каллиопы с мужьями и любовниками, речные нимфы и боги.
- Горько, горько, - кричали гости, а пьяный Эагр лобзал свою музу.
В конце свадьбы гости полезли в подопечную Эагру речку купаться, а сам жених чуть не утонул. Хорошо еще, Каллиопа заметила, как он барахтается в омуте и кинула ему спасательный круг. Было много насмешек и шуточек, а сам Эагр протрезвел и организовал коллективные танцы. Общим голосованием было решено, что свадьба удалась. Молодожены поехали в круиз по Средиземному морю а через год у них родился сын, названный Лином. Мальчик оказался очень восприимчив к музыке, настолько, что Эагр выписал к себе лучшего учителя сольфеджио некоего Левина и купил все существующие на то время музыкальные инструменты, даже самые экзотические, типа сделанную из сушеный тыквы беримбау, двадцать семь видов бубнов и шестнадцать рожков. Скоро Лин превосходно играл на всех купленных инструментах, даже придумал еще один из рога ангорской козочки и уже в десять лет стяжал себе славу наилучшего музыканта в своей весовой категории. Еще позднее Лин выиграл все мыслимые конкурсы и прочно занял пьедестал почета. В это же время у Эагра и Каллиопы рос еще один пацан, названный Орфеем. Старший брат обожал и баловал младшего, покупал ему мороженое, ириски и чипсы, а позднее, заметив, что мальчик очень музыкален, стал обучать его премудростям сольфеджио, ритму, гармонии и прочим наукам. Ребенок схватывал все на лету и очень скоро стал конкурировать со старшим братом. Последнему это не понравилось. Когда кто-либо считается в своем деле лучшим, то быстро привыкает к этому и уже не терпит конкурентов, вне зависимости, это младший брат или соседский мальчишка. Так вот, характер у Лина стал портиться. Независимо от того, бог ты, нимфа или смертный, если ты - абсолютный чемпион, то сразу богиня чванливости Горда многократно увеличивает чувства самомнения и направляет тебя к пропасти. Так случилось и с Лином. Возгордившись, этот дурак вызвал на состязание самого Аполлона и, как дважды дурак, это состязание выиграл. Натурально, Аполлон впал в ярость и Лина застрелил. Некоторые мифологи безосновательно утверждают, что, де, Аполлон застрелил Лина из кольта 45-го калибра, забывая о том, что тогда огнестрельного оружия не существовало. На самом деле, Аполлон застрелил Лина из своего знаменитого лука, сделанного из легчайшего бериллиевого сплава, а стрелы - из веток самшита, причем наконечники стрел были смазаны ядовитой кровью Лернейской гидры, так что достаточно было попасть хотя бы в мизинец жертвы, как через несколько секунд наступала мучительная смерть. Орфей испытывал двоякие чувства. С одной стороны, ему было жаль брата, хотя тот в последнее время его третировал и заставлял шесть часов в день играть гаммы, но с другой - он автоматически становился лучшим бардом мира, а это кое-чего стоило. Кроме того, дабы успокоить Орфея, Аполлон предложил ему свои услуги по дальнейшему обучению - музлитературе и контрапункту. Так началась их дружба, в дальнейшем переросшая в любовь. Аполлон слагал песни в честь своего любовника Орфея, а тот - в честь своего любовника Аполлона. Шли годы, мастерство Орфея в обеих ипостасях оттачивалось. Аполлон подарил ему лиру, звуками которой можно было приручать диких животных, двигать деревья и скалы. Слава певца разнеслась по всему миру. Цари и президенты стран считали честью принять у себя в гостях столь знаменитого певца. Концерты Орфея неизменно шли с аншлагами, а его импрессарио за несколько лет стал одним из самых богатых людей Греции. Казалось бы, что дальше? Но судьба в лице неугомонных мойр выкинула очередные коленца.
Однажды прекрасная Афродита посетила концерт Орфея и была буквально очарована его пением, особенно его новым хитом "I love You, baby" по мотивам сонетов Шекспира. Сразу после этого она поручила нимфе Эвридике доложить ей семейное положение певца и пришла в негодование, узнав о любовных отношениях Аполлона и Орфея. На следующуй же день Афродита внушила Аполлону безумную любовь к нимфе Кирене, а в Орфею - к нимфе Эвридике, в знак признательности за хорошую службу и примерное поведение. Аполлон и Орфей на следующее утро почувствовали небывалое отвращение друг к другу и расстались, причем, Аполлон, сволочь, на прощанье не подал Орфею руки (о чем впоследствии Орфей сочинил фугу-токкату ля-ля-бемоль).
Орфей забыл Аполлона и страстно полюбул Эвридику. Как из рога изобилия посыпались романсы, арии и прочие шлягеры на эту тему. О чем бы Орфей ни пел, он умудрялся втиснуть в текст песен упоминание о прекрасной Эвридике и любви к ней. Порой доходило до курьезов. Так царь Коринфа Креонт как-то заказал Орфею песню, восхвалявшую его прекрасную дочь Главку. Певец начал песню словами: "О, прекрасна Главка, дочь славного царя Креонта, но далеко ей до моей Эвридики...". На предварительной репетиции царь возмутился и отказался платить. Того это происшествие абсолютно не тронуло. Орфей забросил выступления, разорвал все контракты и задумал написать концерт для лиры с оркестром, посвященный, естественно, Эвридике, для чего снял на лето дачу на побережье Адриатического моря, в чудесном хвойном лесу, недалеко от живописного Грумлинского ущелья. Эвридика сразу же познакомилась с тамошними нимфами и каждое утро красавицы повадились водить хороводы.
Змеи существовали всегда. Как появилась Земля, так сразу появились змеи. Как писал Высоцкий, "змеи, змеи кругом" и был полностью прав. В Древней Греции змеи были особо ядовитыми и агрессивными. Почему это было так - неясно. В Сербии, Болгарии Италии и прочих соседних странах змеи были как змеи. Завидев человека гадюки и полозы тихо шипели и прятались. Но в Греции они вели себя иначе, злобно и смертельно кусаясь. Что характерно, эти подлые пресмыкающиеся выбирали себе в качестве жертв беззащитных или добрых и хороших людей, в основном, детей и красивых девушек. Ученые склоняются к мысли, что у змей того периода существовал особый механизм, реагирующий на доброту человека. Как бы то ни было, змеи жили всюду - в горах, в траве, между камней и на берегу рек, активно кусали девиц и спастись не было ни единого шанса. Знаменитый Асклепий потратил несколько лет на выработку противозмеиной сыворотки, однако хитрые змеи тут же мутировали и работа ученого пошла коту под хвост.
Бедная Эвридика в тот день, как обычно, позавтракала (омлет из четырех яиц с ветчиной, козий сыр и чашка кофе "Якобс") и пошла в ущелье. Вот уже видит она своих подруг, которые хором поют песню Орфея "Ода к радости" (которую века спустя заново написал Бетховен), кружа около реки. Бегом Эвридика направляется к ним и, чтобы скосить угол, ступает по груде камней, на которых грелась змея, красивая, черно-зеленая змея неизвестной породы, по-видимому, помесь аспида с коброй. Вполне естественно, пресмыкающее свой шанс не упустило и цапнуло девушку за белу ножку. Громко вскрикнула Эвридика и упала, стукнувшись затылком о мшистые камни. На всякий случай укусив девушку вторично, подлая тварь уползла под камни и была такова. Подбежавшие подруги увидели холодеющее тело нимфы, пришли в ужас и заголосили. Орфей, обладавший абсолютным слухом, бросил свою лиру и помчался к ущелью. О, как он зарыдал, какие грустные мелодии возникли в его воображении, как он возненавидел мойр, предназначившим ему такую судьбу. Однако жену не воротить. На следующий день состоялись похороны Эвридики, а струнный оркестр играл "Реквием", который за ночь сочинил Орфей и который значительно позже заново написал Моцарт.
Наступили серые, мрачные дни. Орфей каждый день вставал с тяжелой головой.
- Эй ты, как тебя. Принеси пивка.
Эвламп, верный слуга Орфея, меломан и сам неплохой гитарист, приносил пиво и сушеную воблу.
- Не хватит тебе, Орфей, каждый день пить. Ведь Эвридику не воротишь, а жизнь продолжается.
- Ты ничего не понимаешь. Я потерял часть самого себя. Причем, заметь, свою лучшую часть. О, горе мне, горе.
Выпив пива, Орфей брал бутылку водки, кое-какую нехитрую закуску и отправлялся к той груде камней, на которых Эвридику куснула змея. Много раз, играя на волшебной лире, которую, к счастью, Аполлон у него не отобрал, Орфей пытался выманить змею из норы и убить, однако безрезультатно. Тогда он поменял тактику и бесцельно бродил по камням.
- Пусть эта змея и меня укусит, чтобы я мог побыстрее соединится с моей ненаглядной.
Эвламп также грустил, думая о том, сколько же прекрасных мелодий мог написать Орфей. Однажды ему пришла в голову мысль, что необходимо радикально поменять обстановку - глядишь, кризис пройдет. Очень кстати подвернулась затея Ясона поехать и привезти из далекой Колхиды золотое руно. С большим трудом аргонавтам удалось убедить певца принять участие в походе. Особый упор делался на ту помощь, которую мог он мог им оказать. Кроме того хитрый Ясон туманно намекнул, что в походе они непременно встретят прекрасных амазонок, которые, общеизвестно, являются большими любительницами классической музыки и даже построили в своей столице консерваторию. Поход на самом деле состоялся и Орфей на самом деле спас своих товарище от коварных Сирен, когда те заиграли чарующие мелодии, подзывая к себе путников. Орфей моментально вытащил свой любимый рожок и во всю прыть принялся в него дуть. Сирены к таким звукам не привыкли и немедленно оглохли. Из похода Орфей вернулся героем, прибавив к своей славе барда также славу воина, поскольку в походе дослужился до звания прапорщика.
Вскоре, однако, прежняя хандра к Орфею вернулась в виде затяжного запоя, из которого его вывел опытный врач-нарколог Подалирий, работавший в клинике Асклепия. После этого опытный психотерапевт в шутку рассказал певцу, что болезнь его неизлечима и существует лишь один выход - самому направиться в подземное царство и договориться с самим Аидом. Тем не менее Орфей загорелся этой мыслью и принялся готовиться к путешествию. Перво-наперво он выяснил, что вход в царство Аида находится в пещере Джейта Гротто, что неподалеку от Бейрута и что вход в пещеру платный. Наконец, ему удалось нанять подходящий баркас с опытной командой норвежцев и отплыть в Средиземное море. Действительно, по дороге в пещеру пожилой араб содрал с Орфея немалую сумму и лишь у входа певец понял, что его элементарно надули. Дверь была открыта настежь, а над ней красовалась надпись "Добро пожаловать". Чертыхаясь, Орфей попрощался с провожатыми, перекрестился и прошел в открытую дверь. Сразу за дверью сидел пес колоссальных размеров, с доброго слона, со змеиным хвостом и тремя головами, причем все головы были разномастными - одна от ротвейлера, другая от московской сторожевой, а третьяя - от бультерьера. Сначала Орфей, было, испугался, но затем пес добродушно ему кивнул и прорычал:
- Да не бойся, проходи. Я, братан, пускаю всех, кто пожелает.
- Интересно почему же тогда ты здесь?
- А ты попробуй войди, а потом выйти.
- А, впускать ты впускаешь, но не выпускаешь, не так ли?
- Угадал. Так как, войдешь, или прямая кишка тонка?
Кровь прилила к лицу Орфея.
- Негоже мне, прапорщику, бояться смерти. Вперед, Эвридика зовет!
Орфей подмигнул Церберу и смело зашел в дверь, после которой начиналась собственно пещера. Кругом была полумгла, пахло не то протухшим сыром, не то вонючими носками, а впереди маячила река, на берегу которой неподвижно застыла мрачная фигура. Орфей подошел и как зачарованный смотрел на эту фигуру, полностью завернутую в черный брезент. Наконец, преодолев инстинктивный страх, он спросил:
- Кто ты такой?
- Ты слыхал о Хароне? Так вот, это я, перевозчик душ. У тебя есть монета?
- Вот она.
- Положи ее вон в ту копилку и садись в лодку. Там - веслом он показал на ту сторону реки - тебя уже ждут.
От ледяного тона Харона мурашки пошли по коже Орфея и более он не произнес ни слова.
- Вылезай и иди в соответствии с указателями.
Чем дальше, тем сильнее был страх. По стенам сочилась кровь, откуда-то раздавались неясные стоны и вскрики, а впереди виднелся огромный зал с роскошным троном посередине. На нем сидел мрачный тип с синеватой бородавкой на подбородке и ковырял в носу. Рядом, с подчеркнутым отвращением сидела очень даже симпатичная женщина двадцати пяти лет.
- Подойди поближе, - замогильным голосом произнес тип, - кто ты?
- Я - Орфей, певец и композитор.
- Да ну? Сам знаменитый Орфей? Любовник Аполлона?
- Сейчас уже нет.
- Ладно. Положим, ты Орфей. Что ты хочешь?
- Свою жену Эвридику.
- А на каком основании, интересно узнать?
- Полагаясь на вашу милость...
Ясное дело, женщина, сидящая рядом с Аидом, вмешалась.
- Я - Персефона, чтоб ты знал. Чем ты докажешь, что ты Орфей?
- Своею лирою. Разреши, прекрасная богиня, тебе спеть.
И не дожидаясь разрешения, Орфей взял волшебную лиру и запел свою самую знаменитую песню "Girls". К концу песни Персефона рыдала, на глазах у Аида выступили слезы и лишь высокий мрачный бог Танатос в красном плаще на песню никак не среагировал. Впрочем, ничего удивительного в этом не было - Танатос был глух, как тетеря.
- Аид, муженек, ты меня любишь?
Любые женские просьбы начинаются с этого простого вопроса.
- Так вот, не хочу никаких изумрудов. Давай лучше отпустим Эвридику. Пусть еще вместе поживут.
Прецедента на этот счет не было, а создавать ой, как не хотелось, поэтому Аид задумался.
- Ладно. Ты, Орфей возьмешь Эвридику наверх, но с одним условием. Что бы ни случилось, ты не должен оглядываться и смотреть на нее. Слышишь? Ты не должен ее видеть, пока не выйдете за ворота пещеры.
- Но Цербер...
- Это мы сейчас устроим.
Аид набрал номер проходной.
- Цербер, ты без помех пропустишь Орфея и Эвридику, если она будет с ним.
- Прощай, певец, было интересно послушать твои песни.
Окрыленный, помчался Орфей назад к реке. Уже ступив на лодку, он услышал позади столь знакомый голос.
- Любимый, это ты? Орфей! Посмотри на меня, это я, твоя Эвридика.
Орфей крепился, как мог. Вот уже лодка причалила к противоположному берегу, вот замаячили неясные очертания стен, а Эвридика все канючила.
- Ты меня не любишь, ты даже не хочешь на меня взглянуть...
- Заткнись, дура, - хотелось крикнуть Орфею, но певец боялся открыть рот.
Развязка наступила совершенно неожиданно.
- Я не пойду с тобой, если ты на меня не посмотришь, не поцелуешь и не скажешь, что ты меня любишь.
Как назло, в этот момент девушка оступилась и вскрикнула.
- Что с тобой, - вздрогнул Орфей и непроизвольно обернулся. В тот же миг Эвридику заволокло туманом и через секунды она исчезла.
Орфей потерял ее дважды. Первым побуждением были вернуться, броситься в ноги Аиду, однако потом Орфей понял, что все это было подстроено - Аид свою жертву никуда не собирался отпускать.
Убитый горем побрел Орфей к выходу, даже не обратил внимание на Цербера, который еле сдерживался, чтобы не напасть на него.
Вернувшись домой, Орфей пустился во все тяжкие. Бард вновь запил и полностью отказался от женщин. Это совсем не означало, что он дал обет воздержания, наоборот. Дом певца был полон красивых мальчиков, якобы его учеников. Но на деле развратник абсолютно с ними не занимался, лишь развращал их самым постыдным образом, устраивая коллективные оргии. Власти на это закрывали глаза, поскольку налоги Орфей исправно платил, да еще одним фактом своего проживания привлекал немало туристов. Впрочем, трагедия с Эвридикой закончилась трагедией для него самого.
В сентябре, как обычно, состоялся праздник Диониса. И надо же тому случиться, что местом для проведения его Дионис выбрал как раз то ущелье, где Эвридику укусила змея. По несчастному совпадению, Орфей именно в этот день направился на место гибели жены с букетом цветов, возложил его на груду камней и ...оказался окружен толпой менад, спутниц Диониса, которые стали требовать от него соответствующих ласк, сначала тихо-мирно, а затем все настойчивей. И надо же было певцу обмолвиться о своей нетрадиционной ориентации! Разъяренные менады набросились на Орфея. Бедняге не помогли даже военные навыки, полученные во время путешествия на "Арго". Куда там, для менад не было большего оскорбления, чем быть отвергнутыми. Фурии в буквальном смысле разорвали Орфея, как выразился бы Киплинг, "на тысячу маленьких Орфеев", после чего, довольные, ушли искать сатиров.
На похоронах было много народа и богов. Пришел Аполлон и даже произнес надгробную речь. Дом, где проживал Орфей, превратили в дом-музей, а перед домом установили его статую работы скульптора Челлини. Через некоторое время, однако, волшебную лиру из музея украли, причем видеокамеры показали, что воришкой оказался сам Аполлон, поэтому хода делу не дали, а сам музей попросту прикрыли.