На снимке - Главком ВМФ С.Горшков прибыл с проверкой в дивизию.
(Предыдущее см. http://www.proza.ru/2017/12/05/606).
К сожалению, нам предстоял ремонт. Но вот лично мне, казалось бы, подошло время пожинать плоды нелегких трудов. В дивизии и во флотилии сложилось уважительное отношение к кораблю, экипажу, командиру. Меня уже привлекали к исполнению обязанностей начальника штаба дивизии, когда он уходил в море или отсутствовал по другой причине. Оставалось лишь двигаться вперед, делать карьеру.
Именно тогда я подошел к решающему моменту в моей жизни и службе. Объясню покороче в чем суть. К тому, что было у меня на Севере, прибавлялся всё новый и новый опыт, новые данные о недостатках в технике, оружии, и особенно в комплектовании и боевой подготовке экипажей подводных лодок. Что не только не позволяло надежно выполнять боевые задачи в мирное и военное время, в частности осуществлять слежение за пларб вероятного противника, но и само плавание в море становилось небезопасным. Участились случаи аварий, происшествий, в том числе с гибелью кораблей и людей. Мы, командиры, офицеры много о том говорили и между собой и обращались к своим начальникам. Но в среде своего непосредственного и вышестоящего командования, в штабах по-прежнему старались делать вид, что всё нормально, соцобязательства, планы БП и ПП выполняются и т.д. Как я уже говорил, «наверху» любили слушать бодрые доклады об успехах, и не воспринимали никакой негатив. Было негласно принято и весьма ценилось «Умение доложить». Одним из главных условий продвижения по службе стало «Не задавать вопросов». Даже не «лишних вопросов», а вообще никаких вопросов. Не говоря уж заявлять о каких-то недостатках, сказывающихся на уровне боевой выучки экипажей подводных лодок. Потому наши обращения к командованию, оставались, обычно, без внимания. Очковтирательство, показуха практически стали нормой, обыденностью.
Чтобы не быть голословным, предлагаю прочитать выдержку из воспоминаний известного на флоте своей честностью и порядочностью контр-адмирала в отставке А.С. Берзина, («Цена ошибки» часть 3. http://www.russika.ru/ctatjajv.asp?index=316&pr=3), где он откровенно повествует о тех нравах, которые царили в те времена на нашем флоте.
По его рассказу, подводная лодка под командованием капитана 2 ранга Максимова, только что возвратилась с тяжелейшей Боевой службы. Её внезапно тут же поставили в боевое дежурство без права схода экипажа с корабля. Но не на тяготы службы сетует Максимов (хотя и это тоже образец отношения "верхов" к своим подчиненным). Он говорит о другом:
«Ну, а вот это боевое дежурство? Это разве законно?! На подводной лодке нет продуктов, средств регенерации воздуха, есть неисправности отдельных механизмов, требуется межпоходовый ремонт, истекают сроки хранения оружия. Большие дяди же этого как бы не знают, как бы закрывают на это глаза и считают, что подводная лодка вновь готова выйти в дальний поход. Всё это на полном серьёзе, кретинские игры, бумажные дежурства». (Автор тщательно избегает назвать такое положение прямо: очковтирательством).
По окончании боевого дежурства на его подводной лодке должен был начаться межпоходовый ремонт. Но прошел слух, что на дивизию прибывает Главком ВМФ. Командира вызвали в штаб флотилии для инструктажа, что надо сделать перед его приездом. В том числе он получил и вот такие указания:
«…Веткин: "Межпоходовый ремонт, пока, не делайте. А если к вам на лодку придёт Главком и спросит чем вы занимаетесь, то нужно сказать, что делаете межпоходовый ремонт". Максимов с удивлением посмотрел на него и спросил: "А почему я должен врать?" В разговор вмешался Александров: "Не врать, вы же должны ещё выйти в море на торпедные стрельбы". Веткин добавил: "Делайте межпоходовый ремонт, но так, чтобы механизмы не разбирать". Максимов ответил: "Если механизмы не разбирать, то никакого межпоходового ремонта не будет". Веткин с раздражением закончил: "Вечно вы пререкаетесь, делайте так, как вам приказано." Максимова это ещё больше подстегнуло: "Я враньём заниматься не буду, или делать, или не делать, всё остальное - это очковтирательство"». (Фамилии должностных лиц и командира изменены автором, но нетрудно понять, что под фамилией Максимов он сам).
Для более полной картины приведу еще один пример из повести "Прикован к подводной лодке" капитана 1 ранга в отставке Э.В. Голованова:
"В один из тёплых июльских вечеров я находился на ПЛ в заводе «Тосмаре». Ко мне прибежал дежурный по бригаде ремонтирующихся кораблей и передал приказание срочно позвонить командиру дивизии. Я позвонил и услышал:
– Голованов, бегом ко мне. Завтра у тебя на борту будет Главком.
Преодолел три километра быстрым шагом и к комдиву. Он позвонил начальнику штаба КБФ и дал мне трубку. НШ КБФ мне говорит:
– Командир, завтра утром у вас будет Главнокомандующий. Перейти к своему причалу в дивизию. Подводную лодку за ночь покрасить. Офицерскому составу иметь чёрные и белые тужурки, которые одеть в зависимости от того, во что будет одет Главком.
...Посмотрел на часы. Шёл седьмой час вечера. И объявил на корабле аврал. Приказал получить краску и белые кителя.
Всю команду – на корабль и начать покраску. Как назло, пополз туман и стало сыро. В краску бухнули побольше сиккатива. На заводе включили два больших прожектора и направили свет на ПЛ. Началась большая приборка, покраска корпуса личным составом и подгонка кителей офицерским составом.
К утру всё было сделано".
Нужны ли комментарии? Так только готовились к встрече, а если почитать, скажем, у Берзина, как встречали Главкома, так мало кто из тех, кто не служил, сможет тому безобразию поверить. Скажут, что автор сочиняет для красного словца. Но те, кто служил, знают, что так было на самом деле.
Таких "примеров" можно приводить множество. Кроме того, в последнее время во-всю расцвел обычай встречать, всячески ублажать, а потом и провожать с «подарками» разные комиссии, контролирующих, проверяющих. Что было мне и совсем, как говорится, не по нутру. И здесь не могу не привести выдержку из статьи вице-адмирала В.Д. Рязанцева "Непрофессионализм профессионалов". В ней он рассказывает о том, как проверял уровень подготовки флотских штабов всех уровней к боевым действиям и дает красочную картину того, что собой представляли собой некоторрые "профессионалы" из числа командования. Уровень их подготовки не выдерживал критики. И вот адмирал задает вопрос, как такое могло быть и сам на него отвечает:
"А чем же они занимались целый учебный год? Заготовкой ягод, грибов, рыбы, икры, шкур убитых животных для различных комиссий. Такие начальники залогом своей служебной карьеры считали «услужливый прием» и «успешные проводы» различных комиссий и вышестоящих начальников. Все свои силы и способности тратили на это. Никакие профессиональные способности не могли повлиять на продвижение по службе, если тот или иной начальник не смог удовлетворить запросы членов комиссии и вышестоящего начальника (особенно московских). Поэтому, в самый разгар «холодной войны» во главе многих флотских объединений и соединений стояли не командиры-профессионалы своего дела, а командиры-полупрофессионалы в морском деле, они же «специалисты высшей квалификации в приеме и проводах именитых гостей, различных делегаций и комиссий, высокопоставленных начальников».
Подчеркиваю: это мнение вице-адмирала в запасе, который хорошо знает наш Военно-промышленный комплекс изнутри.
Согласившись на должность замкомдива или начальника штаба, я вынужден был бы делать то же самое, как бы, «в интересах дивизии, флотилии, флота». А уж о том, что у нас неблагополучно с Боевой подготовкой, с техникой, акустикой и оружием, вообще пришлось бы забыть. "Наверх" надо было бы "в интересах дивизии", флотилии или флота докладывать об успехах в БП и ПП. Иначе было бы нечестно – знал, ведь, куда шел, знал, что к чему, что же согласился? Будучи не в состоянии изменить самому себе в своих убеждениях и принципах, я понимал, что приспособиться или хотя бы делать вид, что так надо, что всё нормально, то есть, фактически врать, не смогу…
Сказанное выше отнюдь не значит, что я хочу кого-то лично опорочить или выставить себя этаким героем-одиночкой. Нет, я и тогда, на флоте себе ничего такого не позволял, не буду и здесь. Такова была система. Мои товарищи понимали всё не хуже меня, многие точно так же не принимали некоторых отрицательных сторон нашей жизни и службы. Тем не менее, большинство из них считало, что надо же кому-то дело делать, командовать соединениями, флотами. Хотя бы пытаться что-то сделать там. Уверен, что многие из них будут возмущаться – как же так, мы вот отдаем службе все силы, здоровье, не щадим себя, а ты так о нас… Да, они шли в "верха", и службу там правили, и дело делали. О многих из тех моих начальников, с кем приходилось служить, не могу сказать ничего плохого, наоборот, отношусь к ним с уважением. Но...
Так то оно так. Однако за этими действительно большими делами по поддержанию боеготовности частей и кораблей, за благими намерениями, всё-таки, проглядывали и личные мотивы, желания и большую звезду на погоны получить, а вместе с ней и кое-какие привилегии. Но, отстаивая правду на всех уровнях, независимо от занимаемой должности, продвинуться далеко по службе было нереально. Потому, а во многом и просто по привычке, по заведенному порядку о многих недостатках там они помалкивали...
Помнится, иногда приходилось слышать от довольно больших начальников, чуть ли не со слезой в голосе: "Вот я чего достиг, благодаря советской власти!". Имелось в виду - выходец из простой рабочей или крестьянской семьи, а стал вот адмиралом. (Меня всегда подмывало спросить: "Благодаря власти? А сам-то ты хоть на что-то способен?"). Как же такие могли говорить о недостатках, что означало бы критиковать начальство. Потому помалкивали и эти. Поскольку иначе, как смирившись с теми самыми отрицательными сторонами, о которых шла речь выше, не задавая вопросов, получить продвижение по службе выше командира корабля и звания капитан 1 ранга уже было, практически, невозможно. Понимаю, многие со мной не согласятся, тем более, что есть исключения. (Обычно здесь забывают добавить: "...подтверждающие правило").
Всем, кто со мной не согласен, предлагаю подумать над тем, что я услышал в ЦК КПСС много лет спустя: «А почему о недостатках на флоте говорите только вы? Почему никто из командования дивизиями, флотилиями, из командующих флотами, Главком ВМФ не говорят нам ничего подобного?».
Иногда думал – а может в словах моих друзей есть своя «сермяжная правда»? Может, и мне бы там, «наверху» удалось сделать больше? Только в том сильно сомневался. Скорее всего, всё-таки, вынужден был бы идти по наезженной колее… Но об этих своих размышлениях, конечно, я никому не говорил. Был уверен, что многие, включая моих друзей и близких, такого бы не приняли и не одобрили. А многие бы просто от меня отвернулись.
Так что, помалкивал. А когда комдив Заморев официально предложил мне занять должность заместителя командира дивизии, я отказался. Чтобы не «геройствовать» на публике, просто сослался на отсутствие у меня академического образования. Мне было сказано: «Ты только дай согласие, с академией потом решим»).
Не дал. А позже, когда Заморев предложил вторично, просто посоветовал взять на это место своего товарища Алексея Белоусова, который был командиром ничем не хуже меня, и страстно мечтал о повышении. (Алексей согласился сразу и впоследствии стал адмиралом).
Так или иначе, постепенно я втягивался в непростую ситуацию: от продвижения по службе отказался, в Академию на очное отделение опоздал, (там принимали до 35 лет, мне уже стукнуло 37, не заметил даже когда). Думал, что делать дальше, и однажды, скорее для пробы, поскольку такие вещи начинают готовить заранее, написал рапорт с просьбой перевести меня в Учебный центр на должность преподавателя. (В принципе, я считал, что там смог бы принести пользу - обучить кое-каким секретам профессии подводника молодежь). Как я, собственно, и ожидал, мне отказали. Громов на моем рапорте написал резолюцию: «Молод, перспективен. Достоин продвижения по службе».
Пока готовились к переходу в Приморье на ремонт, (завод пока не готов был нас принять), произошли еще два примечательных для меня события. Однажды штаб флотилии потребовал от нашей дивизии доклад по проблемам поиска и слежения за атомными подводными лодками «вероятного противника». Комдива на тот момент не было, оставшийся за него некто Шалыгин поручил подготовить доклад мне. Откровенно говоря, я обозлился. Страшно не люблю тех, кто норовит проехаться на чужом горбу себе на пользу. Это дело его и штаба дивизии, я-то тут причем? Ну спросили бы, что у меня есть на этот счет, я охотно представил бы, но составлять доклад...
Мог отказаться, но решил воспользоваться случаем. Выдал начистоту всё, что у меня накопилось за прошедшее время, составил и отпечатал в секретной части доклад и поставил свою подпись. Да, еще в конце присовокупил, что обо всём надо незамедлительно докладывать на самый «верх».
Не знаю, читал ли Шалыгин мой доклад, скорее всего да. Но, зная, что за содержание спросят не с него, его накажут только если доклада к назначенному сроку (а он истекал) не будет, во флотилию отдал.
Вскоре мне передали оттуда, какую реакцию он вызвал. Во флотилии за Громова оставался НШ флотилии, контр-адмирал А. Он прочитал и вот что сказал в мой адрес:
- Он что – в своём уме?!
И молчок. О докладе с тех пор я ничего не слышал.
Второе интересное событие произошло вскоре после первого. От Тихоокеанского флота потребовали представить какой-нибудь корабль, из числа отличных, инициатором социалистического соревнования в Военно-морском флоте. Оттуда пришло распоряжение на флотилию. Командование флотилией решило представить нашу «К-454». Соответствующее указание спустили в дивизию, а уже оттуда – мне.
Суть была в чем. Во-первых, взять на себя такие соцобязательства - это была бы слава и честь на весь Военно-морской флот для корабля и для дивизии – ведь выдвигают лучших из лучших. При этом инициатору и надрываться не придется, чтобы выполнить немыслимо высокие соцобязательства – за него всё сделают на дивизии и флотилии. Невозможно ведь представить себе, что Министру обороны и Главному политическому управлению СА и ВМФ в конце года поступит доклад, что такой-то инициатор, на таком-то флоте не выполнил свои соцобязательства!
Потому для их «выполнения» командованием и политорганами на флоте делается всё возможное и даже невозможное. Прикрываются недостатки, нарушения дисциплины, в мгновение ока убираются с корабля недостойные и неспособные, (что, как я уже говорил, почти невозможно сделать в обычном порядке), заменяются лучшими людьми из других экипажей, обеспечивается улучшенное снабжение всеми видами довольствия и т.д.
В конце года «по итогам соцсоревнования», следует награждение экипажа корабля-победителя, командиру и его заместителю по политчасти - практически гарантированное повышение по службе и в звании. Разумеется, честь и слава командованию дивизии, флотилии, флота(а там и им самим до повышений в должностях и званиях недалеко)… И для всего этого достаточно мне всего лишь согласиться выступить инициатором соцсоревнования в ВМФ!
Мало того, что подобную показуху я терпеть не мог, так и передано мне было решение командования флотилией опять через упомянутого выше Шалыгина. Того, который не скрывал, что его цель – стать адмиралом, чего бы это ему ни стоило. (И он им стал впоследствии). Мы не раз с ним схватывались, когда он передавал мне указания выделить людей, например, на спортивные соревнования с выездом куда-то далеко, или на хозработы. Чтобы не отрывать людей от боевой подготовки и корабля, я сопротивлялся, как мог. Может быть, и это обстоятельство сыграло свою роль. Но, так или иначе, принимать на себя столь почетную миссию я отказался.
Для порядка, собрал офицеров, сообщил им решение командования, и сказал, что оно бы и ничего, но нам-то идти в ремонт. И неизвестно что там и как, сколько мы там пробудем. Наши товарищи здесь будут выполнять боевые задачи, а мы «инициаторы» отстаиваться в ремонте? Что же это за соцсоревнование? Но решать вам. И офицеры меня поддержали. Решено было от такой высокой чести отказаться. Этого на флоте еще никогда не случалось. Но было возможно, поскольку здесь действовал не приказ, а как бы добровольное принятие на себя высоких соцобязательств.
Естественно, к нам немедленно прибыл, (даже не вызвал к себе, а пришел ко мне сам!), начальник политотдела флотилии Иван Архипович Катченков. Долго уговаривал меня согласиться, в конце: «Может, всё-таки, подумаешь?» Но я изложил ему все свои аргументы, добавил еще:
- Вы же знаете, что такое ремонт. Там уставшие моряки расслабляются. Дай Бог, чтобы обошлось без «ЧП», какие уж там успехи. Мы не хотим вас подводить.
Сообщил о решении собрания офицеров. Он, в конце-концов, со мной согласился. Не так уж сложно найти другого, желающего. Громов даже не стал вмешиваться.
С тем мы и ушли в ремонт в самом начале 1977 года. Дети учились в школе, срывать их с места не было смысла, так что семьи остались на Камчатке.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/11/09/1544