(Michael Leunig art)
«Иваныч затянулся сигаретой, щелчком отбросил ее вперед, хакнул воздухом на ладони, вытер их об штаны, поглядел на них, будто принял судьбу, опустил руки, сделал шаг - и сразу провалился по пояс.
- Я за тобой присматривать буду, - предупредил бригадир. – Как уснешь, я тебя сразу вытащу!
Зеваки собрались на краю канавы. Никто уже не подкалывал Иваныча – каждый год с ним случалось такое.
Как и положено, с июня по август сюда съезжалось множество дачников, особенно на последней неделе, прямо перед первым сентября. Народ прибывал, чтобы добрать всего, чего так не будет хватать в следующие несколько месяцев.
Дни рождения новых детей как раз выпадали на май – через девять месяцев после дачных гулянок. Дым от мангалов стоял почти в каждом дворе, люди прибывали с багажниками и сиденьями, заваленными жрачкой и выпивкой. Дни были полны очарования природой, - легкой горечью первых прохладных ночей.
По улицам шатались пьяные, добрые москвичи. Некогда злые собаки города перегрызлись и теперь дружили с местными сучками и кобелями, калитки привязывали открытыми, чтобы подчеркнуть намерения, двери не запирались, трава была примята во многих местах, лавочки стояли в шелухе от семечек и бычков, малышня могла забежать в любое жилище и остаться там на ночевку, всем только в радость, братские связи устанавливались по умолчанию, просто от того, что вы были здесь, даже бабы были добры к бабам исключительно от их присутствия.
Хиппи были бы рады такому подношению. Эта коммуна, как райский сад, была приподнята несколько сантиметров над землей, от нее веяло легким ароматом яблок. Здесь не было газа, электричество никто не планировал тянуть в эту глушь, цивилизация была в самом зачатке – лишь только этой весной был впервые выбран бригадир, и то из-за того, что Иваныч, начальник крупного строительного управления, завез несколько КамАЗов бетона перед днем Победы, чтобы сделать танцплощадку, выпил лишнего - и заснул в застывающей жиже. Вот и сейчас он решил доказать, что имеет влияние на нашу нежную голубую планету, которую засрали политики, которую продали грязным дельцам, где подложили свинью вместо трех черепах – гадкую, скользкую, мерзкую основу развития общества.
- Как уснешь – я тебя сразу вытащу! – повторил бригадир».
«Почему же ты меня не вытаскиваешь?» - думал ФСБшник, проснувшийся на огромной белой итальянской кровати ручной работы. Проститутка уже шумела водой в душе. Столик уставлен дорогим алкоголем. Над головой висела позолоченная люстра эпохи Людовика XIV. Этот пузатый влиятельный слуга закона был чуть ли не последним мальчиком того поселения, того времени, когда зачатие случается от безудержной радости жить, прямо перед самым началом учебного года.
ФСБшник скинул рывком одеяло, сделал несколько грузных шагов на тонких ногах в сторону редких русских икон, собранных в тихом углу, запалил ароматную палочку с запахом лотоса и прошептал: «Почему же ты меня не вытаскиваешь?»