Трансгрессивный киберпанк начнётся, наверное, с тахометров на стиральных машинках.
Стиральная машинка среди множества других значительно облегчивших жизнь изобретений - вроде телевизора, мобильного телефона, банкомата или кухонного комбайна - выделяется тем, что зовёт в далёкое будущее.
Стиральная машинка помогает доламывать уж давно как отживший своё институт семьи, которую ещё «традиционной» называют: приобретя даже видавшую виды, отметившую свой десятилетний юбилей и сменившую как минимум пару хозяев стиралку, мужчина уже врят ли найдёт какую-либо вескую причину для заключения союза с женщиной, постепенно превращающейся в толстую, морщинистую, беззубую, ворчливую, тупую, жадную и запущенную бабку, но зато готовой регулярно стирать его одежду.
В мужском гардеробе стиральная машинка не мытьём, так катаньем устроит революцию с последующим диктатом джинсов, спортивных трико, шорт, футболок, водолазок, лонгсливов, худи, вязаных шапочек - словом, всего того, что можно смело пачкать в чём бы то ни было, а потом скатывать в кучу, забрасывать в барабан машинки, слегка посыпать порошком с маркировкой «колор - автомат» и не гладить после стирки. Вслед за революцией в гардеробе - революция в сознаниях и в представлениях о хорошей работе: выжившие-таки на полках и вешалках строгие костюмы с сорочками, требующие тщательной чистки, бережной стирки и регулярной глажки, да прочее капризное и нуждающееся в заботливых женских руках шмотьё вроде шёлковых галстуков отныне заговорит не о триумфальных победах своего хозяина в борьбе за место под солнцем, а о скатывании оного к лузерам и аутсайдерам. А кому ещё, не освоившему никакого реального и конкретного ремесла, останутся лишь не совсем понятные и связанные с проталкиванием на российский рынок какого-нибудь завалящего и беспонтового неликвида должности в захолустных конторках, где приходится носить костюм с галстуком для «презентабельного» внешнего вида и пуска пыли в глаза случайной клиентуре?
Впрочем, до женского гардероба эти революционные волнения, вызванные бешеным вращением барабана стиральной машинки, тоже докатятся: могучей дланью, напомнившей о превращении руки фарфоровой куколки в руку тракториста, из шкафов с позором будут изгнаны непригодные к машинной стирке шелка и бархаты, свалка истории, уже закономерно заваленная кринолинами и кружевными панталонами, примет партию мутоновых муфточек и пышных платьиц, абсурдная идея о возможном существовании принцесс в шлакоблочных окраинных девятиэтажках наконец-то признается абсурдной, женственность явится ненужным атавизмом вроде человеческих хвостов или эмуляции MS-DOS у современных операционных систем, а привлечение противоположного пола для последующего замужества с устройством личной жизни... Да ну нафиг, ещё один гвоздь - в крышку гроба «традиционной» семьи и прочих замшелых традиций.
Цивилизация - это совершенно не гнетущее одиночество, киберпанковская трансгрессия, самодостаточность и стиральная машинка.
Не стиралка ли благополучно помогает усомниться во всех брачных обязательствах, когда супруги нарочно стирают в ней друг другу любимые майки с Кейтом Флинтом из Prodigy, Леонардо Ди Каприо или орлом на фоне надписи «US Army» вместе с красным флисовым свитером и небольшим мотком колючей проволоки? Да и суть супругов, хотя бы вслух мечтающих майку подобным образом постирать, очень даже хорошо раскрывается.
Волею судьбы находясь не в квартирах строителей нового мира, а в прачечной с полным самообслуживанием, расположившейся на нижнем этаже их жилого небоскрёба, стиральные машинки продолжают менять судьбы в лучшую сторону: если музыка, которую человек слушает, фильмы, которые человек смотрит, и машина, на которой человек ездит, могут и недосказать о личностных качествах человека, то вещи, которые человек принёс постирать в прачечную и самозабвенно покидал в недра машинки на глазах у остальных пришедших, поведают о человеке и о его набитых скелетами шкафах всё! И именно тут, напротив бурлящих стиральных машинок, можно безошибочно определить, от кого стоит держаться подальше, кого лучше молча проигнорировать, с кем можно разве что здороваться на улице, кто сможет стать полезным знакомым и чья дружба бесценна. И не знаток психологии догадается, что у хромого тучного сорокалетнего мужчины с рыжей бородой до пояса, костылём проталкивающего в стиральную машинку слегка выпачканный в чьей-то крови и дырявый пододеяльник с Тимонами и Пумбами из мультфильма «Король Лев», скелеты уже не в шкафу, а в отдельной съёмной квартире проживают...
Наконец, ничто так не напомнит о сфере бренного, как отжившая свой век стиральная машинка с уцелевшим конденсатором для пусковой обмотки электродвигателя: кондёры можно отдавать сыну, уже наученному заряжать их в розетке и теперь с их помощью учащемуся бить самого себя током. Или дочери отдать.
Бренна жизнь неподалёку от заснеженной свалки с огромным котлованом посередине, в тёмно-жёлтый лёд которого вмёрзли частично затонувшие останки стиральной машинки с раздавленной пластмассовой центрифугой и выдернутой наружу путаницей разноцветных проводов...
* * *
- ...Медной проволоки мы из движка немного вымотаем, всё равно он, горемыка, умер тут в воде... - Черепан Мечиславович, стоя у края котлована, приготовил согнутый из тонкой арматуры якорёк на бельевой верёвке - Но зато запчасти там дефицитные, лёд уже почти раздолбали, ещё несколько камней, и попробую эту стиралку «кошкой» зацепить и вытянуть...
Тёмно-жёлтый лёд, сковавший было разлившиеся по дну котлована нечистоты, хрустел и трескался под ударами булыжников, сбрасываемых сверху сторожами расположившейся сразу же за свалкой автостоянки - Гинтарасом Дзидулявичюсом и Яриком Ермакимовым. Встретив подошедшего к ним Мечиславовича и воспользовавшись тем, что в преддверие Нового Года ни на стоянку, ни в шиномонтажку, ни на станцию техобслуживания не заглядывал никто из начальства, Гинтарас и Ярик решили на некоторое время свалить с работы, вместе с Черепаном покататься на его «Ситроене» по окрестным свалкам и пособирать там не замеченный бомжами цветмет. Первой на глаза попалась раскуроченная стиральная машинка: спускаться за нею на дно обледенелого котлована и выдёргивать её из-подо льда бомжи, под Новый Год пьющие больше обычного, попросту поленились.
- ...«Тошиба» древняя, кажись, из сёгуната Токугава, кондёры там японские, в полиэтилен, наверное, запаянные, им эта вода... - Черепан, помахивая якорем на верёвке, предвкушал добычу - Переключатели могут целыми оказаться, половина шланга может быть не дырявой, провода в изоляции из поли... Тетра... Фтора... Как его? А, из политетрафторэтилена могут быть, тоже в хозяйстве пригодится, такой провод не передавишь и не промочишь!..
Тут же, у края котлована, припарковался пятидверный серый «Ситроен Икс-Эм» 1993-го года.
- ...У французов руки из задниц растут, в их корыте все провода от мафона до динамиков дверями передавливаются, один пока ещё хрипит кое-как, а второй вообще не фурычит, музон не послушаешь нормально - Мечиславович слегка помрачнел, вспомнив о других неисправностях автомобильной магнитолы и о кассете «Союз-16», зажёванной на песне «Серые глаза» Ирины Салтыковой - Я уже кубатурю на досуге, что бы туда не страшно совать было, на той кассете ещё тема Божьей Коровки была и две темы Нэнси были, такими темпами уже скоро у меня в этом дровалёте ещё и ни одной не жёванной кассеты с Божьей Коровкой не останется, ездить тошнее, чем в кутузке попугаев кормить! Пока провода от японской стиралки до динамиков кинуть попробую, политетрафтор сложно передавить, хоть звукан получше будет, но что бы сделать, чтоб кассеты не жевались...
На заднем сидении машины вертелась собака, очень похожая на афганскую борзую, но с чуть более мощной, чем у борзых, челюстью: предок-питбуль, как-то затесавшийся среди афганов, наградил свою то ли внучку, то ли правнучку мощью бойцовских собачьих пород, а сгладил эту разрушительную мощь позитивным настроем уже Черепан Мечиславович, назвав свою собаку Танюшей.
- ...А дома ещё хуже, чем в «Ситроене», атмосферу полного застоя и отстоя создали Ирка и Севка! - произнеся имена жены и пасынка-шестиклассника, Черепан скривился, за последние сутки он успел сильно охладеть к первой и возненавидеть второго, благо было за что - Обижают подругу мою четвероногую, уже с собой вожу повсюду! Припоминают, как подушечку-думочку распотрошила им, как роботов-трансформеров погрызла, как прихватку кухонную съела и как на покрывало в спальне обкакалась, ну, и до кучи по другому утильсырью горюют. Сапогами в неё кидаются. Макароны из её тарелки в унитаз вывалили, блин, не грех было бы жёнушке моей разлюбезной и гангрены газовой пожелать из-за тех макарон, они ведь даже засохнуть не успели, я остатки корма «Педигри Комплит Меню» на них высыпал, а ещё мне на работе один из слесарей аж две банки армейского тушняка подарил, сверху можно было бы и его плюхнуть, но не считаются вот ни Севка, ни Ирка с нашим младшим членом семьи! Обзывают и гнидой, и мразью, и тварью, и сукой, Севка так вообще мусором генетическим обозвал, чья бы корова мычала! Знаете, что он сегодня за завтраком сказал? Он сказал, что хочет, чтоб моя собака умерла от чумки, знаете, пацаны, как хотелось кипяток из чайника ему на голову вылить?! А чё, ожоги бы не помешали этому ублюдку малолетнему, и так его рожа как будто с книженций о недочеловеках срисована, которые фашня в Третьем Рейхе издавала! Вся синяя, вся в прыщах, в угрях и в экземах, глаза маленькие, поросячьи, так и представляю себе, как пинаю его и он визжит, как свинья, и нос у него - пипкой, тоже уродский, попробуй-ка прицелься, чтоб сломать его, зато губищи - как вареники, вырождение налицо, такая рожа даже не кирпича просит, а плиты железобетонной...
Четыре белых силикатных кирпича от какой-то разрушенной постройки, намертво прицементированные друг к другу и сброшенные сверху Яриком, проломили лёд насквозь и пустили по нему длинные трещины.
- Наконец-то! Вытягиваю! - «кошка» из арматуры полетела к обломкам стиралки, торчащим из коричневой воды и тёмно-жёлтого ледяного крошева, а бельевая верёвка натянулась в руках Мечиславовича - Пошла, пошла!
- Не, не зацепили - тихо произнёс Гинтарас, видя, как «кошкой» из-под воды и льда вытянулся лишь рваный шланг с куском провода и каким-то пластиковым полукругом - Ещё раз закинуть надо.
- Пол-метра шланга тоже пригодятся!
Со второго заброса вытянулся кусок железной обшивки с ещё одним пучком проводов и чёрным то ли от времени, то ли от безвременья конденсатором с детский кулак.
- Лопнувший, б... - Черепан сплюнул от досады.
Вдали, над белой от снега свалкой летали каркающие чёрные точки - вороны.
Советские диссиденты, пишущие свои пространные многостраничные трактаты, в сокрушение ослабевшей и выродившейся идеологии вносили весьма и весьма незначительный вклад. Но упорно считали «могильщиками советского строя» лишь себя любимых, присваивали все заслуги себе и ни в какую не хотели признавать, что же на самом деле было «подрывной литературой» тех лет, пошатнувшей все идеологемы.
А были это... Правильно, это были американские каталоги товаров народного потребления. Толщина этих каталогов порой достигала тысячи страниц - долго, очень долго можно было листать их за вечерним чаем, и долгими, очень долгими приполярными осенними вечерами можно было всем семейством рассматривать красочные фотографии стиральных машинок с магнитофонами да прочей наглядной информации о том, как же Запад загнивает. Кое-кому доводилось покупать такие каталоги на барахолках у спекулянтов.
В 1989-м году, когда Черепан был школьником, с какого-то вернувшегося из Штатов в Мурманск парохода чуть ли не по всему Кольскому полуострову разлетелись самые свежие каталоги, вызвавшие у Черепана и многих других подростков культурный шок: последние страницы были посвящены видеоиграм для восьми- и шестнадцатибитных приставок.
И это ещё не всё было.
Помимо товарных каталогов, подрывали устои неудавшихся строителей коммунизма и рекламные брошюры буржуйских автомобилей, так же завозимые в Богом забытое Заполярье моряками загранплавания. Сильнее всего действовала как на сознательное, так и на подсознательное инфа о каком-нибудь американском автомобиле, по сравнению с привычными «москвичами» и «жигулями» казавшемся то ли дворцом на колёсах, то ли космическим кораблём: футуристический дизайн, мощный мотор, сплошная автоматика с кучей кнопок, велюр и кожа в просторном салоне... Нечто запредельное чувствовалось в таких королях американских автострад, как «Кадиллаке Флитвуд», «Линкольн Континенталь», «Шевроле Каприс Классик», «Бьюик Электра Парк Авеню», «98-й» «Олдсмобиль» и «300-й» «Крайслер», да и более простецкий «Додж Коронет», «Меркурий Кугуар», «Форд Тандербёрд» или «Бьюик Центурион» тоже многим поражал воображение советского обывателя, сам Черепан ещё в раннем школьном возрасте безумно влюбился в двухдверное спортивное купе «Понтиак Файербёрд» 1980-го года с силуэтом горящего орла на капоте и глубоко под капотом утопленными фарами, причём длина довольно-таки скромного по американским меркам авто, рассчитанного на бедного студента за рулём, на его друга или подругу на пассажирском сидении и на брошенную на рудиментарное заднее сидение сумку, была немногим меньше, чем у полноразмерной «Волги». Рекламная брошюра «Понтиака», выменянная у кого-то из одноклассников на дедовский танковый шлемофон, была едва ли не самой любимой и почти что настольной книгой юного Черепана Мечиславовича.
Американский автомобиль, увиденный хотя бы на красочных иллюстрациях случайно попавших в Советский Союз книг, журналов или брошюр - это, помимо прочего, и формирование нового менталитета. А пламя огненной птицы на капоте «Понтиака» окончательно переламывало и представление о том, как может быть украшена машина, и сознание в целом.
Чопорные деды в белых ситцевых рубашках с какими-то непонятными мелкими блеклыми принтами, в изобилии водящиеся по соседству, не признавали никаких аэрографий, шильд и наклеек на своих «Жигулях», намытых и начищенных до блеска. Квартиры с коврами на стенах, стопками подушечек на кровати с шишечками на спинке, плетёной салфеткой на телевизоре, люстрой из пластмассового хрусталя, полным отсутствием домашних животных, почти отсутствующими импортными вещами, терпким запахом застоявшегося лукового супа на кухне и прочей симптоматикой затхлого позднесоветского мещанства с кургузыми машинками без автоматической трансмиссии, электропакета, спойлера и аэрографий очень гармонично сочетались, но ещё гармоничнее застрявшая в 1960-х продукция АвтоВАЗ’а и АЗЛК сочеталась с популярной в годы горбачёвской перестройки музыкой, где одним исполнителям вместо космодрома снились заросли сорняков у дома, другому снилась деревня с переходящими дорогу гусями и горячим хлебом в родимой избе, а третьему, собравшемуся лечь-прилечь на духмяных покосах, непонятно что вообще снилось. Маломощный двигатель, тесный салон и аскетичный дизайн волей-неволей тянули к корням, к земле.
Но то «Жигули». Если книга о ремонте и эксплуатации автомобиля «ВАЗ-2101» ака «копейка», ставшая камасутрой для нескольких поколений садо-мазо-автолюбителей, займёт своё почётное место на полке между потрёпанным справочником садовода-огородника и «Доктором Айболитом» Корнея Чуковского, то рекламную брошюру «Понтиака» больше захочется держать рядом с подшивками журналов вроде «Науки и техники». Колонки понтиаковской аудиосистемы песню о деревне, деревенщинах или духмяном покосе выплюнут нехотя, зато намного бодрее в них запоёт о компьютеризированной любви Роберто Занетти, впервые исполнивший эту песню аж в середине 1980-х, бодро запоёт о мозге будущего Дэн Хэрроу, да и к Юрию Шатунову с Виктором Салтыковым прижившаяся в американском авто электроника очень даже лояльно отнесётся. «Понтиак Файербёрд» сходил с конвейера, чтобы увозить своих водителей в будущее. Пусть о нём, в отличии от «Кадиллака», пока ещё не спел сам Дитер Болен, но то ли ещё будет?
Черепан с детства представлял себе, как садится за руль «Понтиака», нажимает кнопки, коих на приборной панели великое множество, садит на пассажирское сидение друга Валерку Муравлёва, который, несмотря на парализованную и висящую как плеть левую руку, любил гулять с Черепаном по кандалакшинским окраинным свалкам, прыгать по крышам гаражей и жечь автомобильные покрышки, садит на заднее сидение свою собаку - в те годы у Черепана была не полуафганка Танюша, а помесь сибирской лайки с то ли мопсом, то ли бульдогом, названная Лейкой из-за изгрызанной ею садовой лейки - а затем резко переключает селектор АКПП в положение «драйв» и ещё более резко утаптывает в пол гашетку, асфальт слегка шлифуется низкопрофильной спортивной резиной, глушитель с рёвом исторгает немного чёрного выхлопа с искрами и «Понтиак» уносится в сторону космодрома, с которого к Юпитеру и его лунам вот-вот отправится космический аппарат «Галилео».
Наконец, формы спортивного американского авто резко контрастируют со строгим костюмом и вечерним платьем, «Понтиак Файербёрд», «Форд Тандербёрд» или «Меркурий Кугуар» даже презрительно и незримо вытолкнет из своих дверей всех тех, кто так разодет, продиктованный этими машинами стайл - спортивный, с преобладанием легко стирающейся синтетики, ну, или хотя бы частично спортивный, как у Черепана Мечиславовича, нередко носящего кожаный пиджак и кожаную кепку-восьмиклинку со спортивными трико и светящимися в темноте кроссовками. Стайл с неизбежным приобретением стиральной машинки для встречи светлого будущего и для окончательного излома ментальности, вышедшей из какой-то мрачной глубины веков.
Электродвигатель с заклинившим ротором, обрезанный шланг, три пучка проводов, изоляция которых оказалась обычным хлорированным винилом, и разболтанные переключатели гремели где-то в недрах багажника «Ситроена», раскачивающегося и подпрыгивающего на ухабистой дороге, остальные же детали старой стиральной машинки - в основном железная обшивка с пластиковыми крышками - остались купаться во вновь замерзающих водах котлована.
- ...На работе у одного химика-технолога из мастерских знакомый всего за двести рублей стиральную машинку без центрифуги, шланга и переключателей продаёт, переключатели и пол-шланга уже надыбал вот! - Черепан не щадил машину, то и дело газуя на разбитой грунтовой дороге - Должны подойти, а без центрифуги уже можно обойтись, так в комнате выжму, на верёвках развешу и высушу...
В «Ситроене», и без того уставшем, недавно вылезла ещё неисправность: при ударе левым краем переднего бампера об какой-нибудь попавшийся на дороге булыжник переставали работать стеклоочистители, вновь они начинали работать только после того, как глушился и вновь заводился двигатель, несколько знакомых Черепана Мечиславовича, худо-бедно разбирающихся в автомобилях и в электротехнике, уже сломало себе мозг, пытаясь понять сей феномен:
- Тьфу!
Помимо этого, имелся в «Ситроене» и ремень генератора, уже рвавшийся и после сшитый канцелярским степлером.
- Тьфу!
Совсем уж мелочью казалось отсутствие четырёх болтов на крышке масляного картера, из-за чего масло слегка протекало на асфальт: устранить сию неисправность помог-таки Гинтарас, посоветовав вкрутить болты от советского ДСП’шного шифоньера на места недостающих. По слухам, штатные болты когда-то потерял дядя Мечиславовича, ещё за несколько лет до того, как племяннику была выписана доверенность на машину, в масляный картер попытались втулить самодельный подогреватель масла - чтоб лучше заводилось по зиме, но тщетно всё...
- Тьфу! Зря старался дяхон мой, тут исплюёшься, пока заведёшь, пол-баллончика газа для зажигалок в воздушный фильтр выпрыснули!
В поле, которым оканчивалась свалка, виднелась человеческая фигура: куда-то прочь от свалки и от дороги шла бабка.
- А интересно... - Черепан слегка притормозил, отжал скрипучее сцепление и переключил булькающую передачу - ...Человеческий череп прочнее или хрупче льда, который мы колошматили, чтоб стиральную машинку из него вытащить?
- ...
- Прикиньте, если бы мы этой бабке так же по черепу булыжником - бдышь! И вон за те балки железобетонные, и снегом бы присыпали. Её бы тут кроме ворон и крыс не нашёл никто. Ну и по карманам пошарили бы. Эти пенсионерки по ходу ноют больше, что у них пенсия маленькая, а на самом деле у них по карманам и кошелькам побольше денег, чем у меня! Не только бы нам всем на пиво хватило! Знаете, пацаны, на что бы ещё хватило?
Снова оживилась метиска афганской борзой, вроде бы прекратившая вертеться и положившая голову на ноги Гинтарасу, развалившемуся там же, сзади. С переднего пассажирского сидения обернулся Ярик.
- Хватило бы на премиум-корм из зоомагазина, для афганочки моей!
- Премиум-корма все с витаминами - поддержал Черепана Ярик - Без витаминов пропадёт Танюха твоя. Чувствуется даже: её погладишь и между пальцев клочья шерсти остаются, Москва - срань, отравили всё так, что уже скоро не только шерсть со всех нас разлетится, но и кожа слезет на... - далее последовало нецензурное.
Фигура бабки, толстой и переваливающейся, словно утка, с боку на бок, удалялась всё дальше и дальше в поле.
- Ушла дальше воздух коптить, нефть и другие ресурсы расходовать, паразитировать на нас, жрать на пенсии из бюджета за счёт того, что мы по зарплатам недополучаем! - Мечиславович слегка ударил по набалдашнику селектора коробки передач - А моя афганочка Танюша без витаминов страдает. Болеет. Шёрстка лезет у неё. Часто просыпаемся такие, на матрасе нашем надувном целые клочья собачьей шерсти валяются, и смотрит моя собачуля такая на меня глазами своими умными, плачет даже и так хочет заговорить по-русски, чтоб пожаловаться на жизнь эту распроклятую и попросить меня о помощи, потому что некого больше, а я ей отвечаю, что хочу помочь, но только как в этой Москве вонючей можно помочь друг другу?!..
Бабку, ушедшую в поле, в снег и из поля зрения, сменили пролетающие сквозь голову образы других пенсионеров, такие далёкие и эфемерные.
Вот не ходячий родной дед, набравший два центнера живого веса, причём около пятидесяти тех килограмм приходилось на пару доброкачественных опухолей на животе. Вот его крокодильи слёзы и скомканный от отчаяния техпаспорт на бежевую «24-ю» «Волгу», к тому времени уже лишившуюся радиатора, глушителя, крышки багажника, стекол на задних дверцах, всей передней оптики и заднего сиденья: больше не суждено ему было ездить на ней и рассказывать внуку, как можно трогаться со второй передачи, а с третей трогался ли он хотя бы однажды?
Вот склочный пожилой председатель гаражного кооператива, где семь из сорока гаражей было брошено и сожжено, где в ещё одном гараже варил химку кто-то из председательских родственников и где на подходе к гаражам высились горы мусора в человеческий рост. Вот отвратительная белая ситцевая рубашка того председателя, в синий горох и бордовый ромбик. Вот вечно красная от натуги рожа, растрёпанные редкие седые волосы и позолоченные зубные коронки, обо что-то погнутые и покорёженные. Вот лейкемия, утащившая ненужного гаражного командира в могилу.
Вот бородавчатая, словно жаба, восьмидесятилетняя учительница физики. Вот двойка в дневнике Черепана, не сумевшего решить у доски задачку об ускорении свободного падения и сказавшего, что все беды мира от того, что это ускорение постоянно и пока ещё не регулируется каким-нибудь тумблером на торпеде «Понтиака Файербёрда». Вот стойкие запахи корвалола, пустырника и ещё какого-то лекарства в кабинете, не выветрившиеся даже спустя год после того, как физичка убилась насмерть, поскользнувшись по зиме на льду огромной замёрзшей лужи напротив собеса.
Вот соседская бабка, попытавшаяся с костылём в одной руке и выбивалкой для ковров в другой побегать по двору за Черепаном, его другом Валеркой Муравлёвым и ещё двумя пацанами, обозвавшими её Бабкой-Обссыкуньей из-за вечно преследующего её запаха мочи. Да и двумя днями ранее не надо было орать матом на Черепана сотоварищи, забравшихся на козырёк подъезда и плюющихся оттуда в девчонок несъедобными болотными ягодами через жестяные трубки. Даже если некая десятилетняя Дашка Удовиченкова, которой ягода попала в глаз и которой глаз каким-то раствором в травмпункте промывать пришлось, приходилась родной внучкой одной из бабок, с которыми Обссыкунья любила посидеть на лавочке во дворе. Сквозь тонированные стёкла «412-го» «Москвича» Удовиченковых всё же можно было разглядеть, как Дашка закрывает подбитый ягодой глаз обеими руками, лежмя лежит на заднем сидении, верещит, как будто глаз ей как минимум выкололи, и чуть ли не ногами бьёт в стекло двери, а её отец во все стороны крутит непослушный рычаг коробки передач, пытаясь поймать первую и тронуться.
Вот семидесятипятилетний токарь Филимоныч без трёх пальцев на руке, двумя оставшимися пальцами щупающий диковинный ситроеновский односпицевый руль, пытающийся нажать кнопку неясного назначения на руле, одним своим нажатием способную пожечь в «Ситроене» половину предохранителей, просунувший в салон машины сквозь открытое окно свою круглую, словно футбольный мяч, голову и гнусавым голосом спрашивающий, как Черепану Мечиславовичу удалось доехать на иномарке от Москвы до побережья Белого моря. А вот его удивление, когда Мечиславович начал говорить о том, насколько отвратны французские автомобили по сравнению с американскими, оснащёнными «автоматом». Ту поездку на малую родину и обратно Черепан запомнил на всю жизнь - и хорошо ещё, что тогда трёхлитровый шестицилиндровый двигатель «Ситроена» жрал не 36, а всего 25 литров бензина за сотню километров пробега, да и грелся меньше.
Вот бабка, валяющаяся на обочине трассы где-то под Вышним Волочком, тыкающая своими скрюченными бутулёзными пальцами то в сторону своей плетёной корзины, чьими-то ногами насквозь продавленной, то на рассыпанные по дороге грибы-мухоморы, а всем проезжающим мимо водителям желающая сдохнуть и сгореть в Аду. Пожалуй, в той поездке, где на протяжении всего пути Черепана утомляла и бесила механическая коробка с невозможностью переключаться с первой на четвёртую, это самым ярким впечатлением было.
Вот дед и бабка, имён которых Черепан либо не помнил, либо никогда и не знал, либо вовсе не мог ни помнить, ни знать: сидя на диване, справа от которого на стене висел гобелен с разноцветной жар-птицей и слева от которого стоял коричневый шкаф с окружённым хохломской посудой проигрывателем, хмурые старики нехотя держали друг друга за руки, а на проигрывателе крутилась пластинка с логотипом «Мелодии», похрипывающая песней о ягоде-малине, манящей к себе и зовущей в гости летом.
И вот песня о ягоде-малине умолкает: под одним колесом «Ситроена» хрустит половина пластинки, валяющаяся посреди грунтовой дороги, на другое колесо едва не наматывается брошенный на обочину и присыпанный снегом гобелен с проглядывающим из-под снега аляповатым изображением птичьей головы, из приоткрытого окна машины летит в кювет и падает рядом с разбитой крышкой проигрывателя «Электроника» пустая пивная бутылка, дальше вдоль дороги начинает тянуться сетка-рабица, ограждающая автомобильную стоянку и станцию техобслуживания, а ещё дальше шумит Московская Кольцевая автодорога и высятся московские окраинные жилые многоэтажки.
- ...Я уже сомневаться начал: Франция - это Европа ли вообще? - сидя на кухне, Черепан Мечиславович ел сублимированную лапшу «Доширак» со вкусом курицы вприкуску с бутербродом из нарезного батона, майонеза «Провансаль», укропа, сахарного песка, молотого чёрного перца и молочной сосиски «Традиция», разрезанной вдоль - Ни генераторы, ни сцепления для своих машин делать не умеют, я в китайских тапочках-шанхайках и в их качестве уверен больше, чем во всём французском автопроме, опять за четыре поездки вся жидкость из сцепления ушла, на стоянке Ярик помог новую залить и прогреть на нейтралке, в бензобак ещё немного масла для прогорания плюхнули, чтоб на холостых не заглохла, пока мы в сторожке телек смотрели. Французы - отстойники! Какие сцепления в их машинах - такая и музыка у них, мужик какой-нибудь с хриплым голосом на аккордеоне ни хрена играть не умеет, «лямур-тужур» хрипит и аккордеон пердит у него, клавиши жмутся как будто у меня в «Ситроене» сцепление на первой передаче! А мы с пацанами по телеку «Муз-ТВ» зырим и понимаем, что по музыке мы Францию уже давно обогнали, песни у нас круче и... Как бы выразиться... Подушевнее. На кассетах у меня ещё не все новые песни с «Муз-ТВ», душевная тема - «Зимний сон» Алсу...
- Конченые у тебя все твои кассеты! - жена Мечиславовича, стоя у кухонной раковины и отмывая посуду после недавнего небольшого застолья, попыталась соскоблить вилкой с тарелки засохшие, прилипшие и прикисшие спагетти, частично сменившие свой желтоватый цвет на тёмно-коричневый - Посидишь вот так вот с коллегой о работе, выпьешь водки немножко, потому что праздники у всех, кроме нас, убогих, Новый Год у всех, кроме нас, разнесчастных, уже послезавтра... Голова с утра болит, а кое-кто в соседней комнате знай себе пивас глушит и никакого похмелья не страшится, да с псиной своей афганской обнимается, магнитофон гоняет и слушает какую-нибудь пошлятину, из Моден Токина переделанную - «Арабское золото сладких грёз, арабское золото в море слёз»... А в море слёз у нас не золото арабское, а золотые коронки мамы моей, которые кое-кому так и хочется своими ржавыми плоскогубцами изо рта у неё повыдёргивать и цыганам в ломбард отнести!
Портативный чёрно-белый телевизор в алом обтекаемом корпусе, стоящий на полке подвесного кухонного шкафчика в окружении пыльных стеклянных банок с засохшими горькими перцами, окаменевшей солью, почерневшими лавровыми листьями, остатками липового мёда с увязшими в нём муравьями и замоченным гнилым грибом-подосиновиком, зарябил и зашептал о предновогодней распродаже бытовой техники на рынке в подмосковном Щёлково.
- Замануха сплошная - под струю льющейся из крана воды жена подставила флакон, на дне которого ещё могла остаться моющая жидкость, иным образом собрать, выдавить наружу и использовать те остатки жидкости не представлялось возможным - Наобещают с три короба по телеку, прямо как ты мне перед свадьбой наобещал, что тебя в мафию примут и ты деньги будешь в коробках из-под магнитофонов домой приносить...
Коробка из-под магнитофона «Sharp» египетской сборки стояла под кухонной мойкой, в ней держали проросшую картошку, а совсем внезапно в ней оказалась собачья игрушка - изгрызанный, измусоленный и засиженный не переводящимися в доме круглый год мухами пластмассовый Буратино без ног, рук, носа и верхушки колпака, безысходно и отчаянно глядящий куда-то в никуда из-за зеленоватых ростков и чёрных клубней картофеля.
... - А припрёшься спозаранку на перекладных, на метро с двумя пересадками и потом на маршрутке в какое-нибудь Щёлково или Коньково засранное замордованное на ярмарку, а там скидки в два процента, в три процента, в пять процентов в лучшем случае. В тостерах насекомые дымят, но выживают, из холодильников вода ручьями льётся, кофеварка не варит, коптильня не коптит, одежда и того хуже - все платья и кофты в нитках торчащих, блузки по швам расползаются, в сапогах подошва в первой же луже отклеивается, пойло палёное, хавка просроченная, хава нагила, ха-а-ава нагила! - нараспев повысив голос и дав волю эмоции, женщина пинком опрокинула и смяла картонную коробку из-под магнитофона, откуда вслед за проросшими картофелинами выкатился трагикомично улыбнувшийся безносый Буратино из пластмассы - О машинке стиральной только мечтать могу!
- Маму свою попроси... - Черепан вылил себе в рот из пенопластового корытца воду, оставшуюся от заваренного и только что съеденного «Доширака» - ...Пусть одну из комнат в своей квартире таджикам с Измайловского рынка сдаст и нам деньгами помогает. Стиральную машинку без центрифуги я за двести рублей на работе покупать буду, она рабочая, шланга и переключателей там ещё нет, но я их уже на помойке возле стоянки нашёл и за десять минут всё по местам примастырю. А ты спроси на своей работе, ни у кого там старого трансформатора на сто вольт нет? А то машинка эта японская и стовольтовая. А на деньги со сдачи комнаты мы компьютер купим. «Пентиум» «двухсотый». С пацанами пиво пьём и общаемся, многие уже в «Half Life» рубились, там ядерно-магнитная бомба по ходу в лаборатории взрывается и вместе с пространством время прошибает, во придумали игруху! Последний раз в такое на одной из работ играл, продолжение «Дюка Нюкема», «The Gate», последний эпизод охрененный - с древними пещерами, радиоактивными озёрами и водорослями с меня размером! Оружие там новое появилось - плейер, компакт-дисками стреляющий! А «Half Life» ещё круче, в нём динозавры лазером блюют, и как бы тебе объяснить, что такое хедкрабы? Они небольшие, примерно как настоящий краб, но прыгучие и зубастые, ты от них монтировкой отмахиваешься, а они стаями напрыгивают, за бошки хватают, мозги высасывают...
- И крабы тебе мозг высосали, и раки из пакетика в песне, которую ты в машине слушал, пока меня к маме вёз, «Тебе я делал знаки, что мне твои проблемы до сраки»... И теперь мы компьютерную игру ищем, где ракообразные последнее дососут из башки твоей бестолковой! Работу нормальную найти не можешь, денег в семье с лета не видели! А прыгучее и зубастее, чем твоя собака, уже никого нет, опять в спальню запрыгивала, зубами шкаф хотела открыть, где полупальто и горжетка, горностая...
- А вы её пинками и тряпками опять выгнали - Черепан нахмурился - И если уж на то пошло, видик у меня в комнате стоит, и твоего Севку я точно так же начну тыкать включенным паяльником, если увижу, что он в моей комнате уселся и мой видик смотрит. Или сзади подкрадусь и стакан уксусной кислоты за шиворот вылью. Или обрезанный удлинитель в розетку воткну и им хлестну по спине, чтоб знал, куда можно и не можно ходить тут. Как тебе?
- Как? Да дебил ты. Ребёнка с животным сравниваешь. И Сева ни кассеты твои не грызёт, ни инструменты, ни кепку твою позорную босяцкую, аэродром этот кожаный восьмиугольный, садо-мазо-клоун Олег Попов... Ну и какие предъявы к моему сыну, а?
- Научиться недолго. Сама тут жаловалась недавно, что он во сне воротник пижамы до носа натягивает и мусолит в зубах, не задолбалась ли ты уже пижамы кипятить за ним? А самой позорной пижамухой, со слониками, которую ты уже до дыр закипятила и растянула так, что можно на рояль вместо чехла надевать, ты теперь можешь разве что на мою Танюшу замахиваться, когда она в комнату к вам заходит. Сыну своему лучше по роже надавай этой пижамой да напомни, что его слюну уже никакая хлорка не берёт. Хуже животного, блин, хочет, чтоб моя афганочка от чумки умерла, не втухает, что собака - настоящий друг человека, хотя... Разве он поймёт когда-нибудь, что такое друзья? У твоего рахита же ни одного друга ни в классе, ни во дворе никогда не было!
- А от тебя, думаешь, родится кто-то, кто глаза не выпучит и пузырь из слюней не надует ни на вступительном экзамене в институте, ни в военкомате, ни в «Макдоналдсе» за кассой, ни в поликлинике у врача - отоларинголога, когда он попросит ротик-бегемотик пошире открыть?! Чернобылец латентный с двухголовыми сперматозоидами, в часе езды от атомной электростанции родился и рос!
- Это на «шохе» ВАЗ’овской час езды - Черепан заговорил поспокойнее, поразмереннее и со знанием дела - Если её, бедолагу, до 60-ти километров час разгоняешь, а ощущения такие, как будто ты под сотку ввалил. Правила дорожного движения, по которым в городах эта скорость самая максимальная, ещё при дедушке Брежневе специально для таких машин писались. А вот если бы у нас в семье «Понтиак Файербёрд» 1980-го года был!.. Движок - четыре литра, до двухсотки разогнать как нефиг делать, не заметишь, как от Кандалакши до атомной станции долетишь. А точнее - до перекрёстка, но поворачиваешь там не в сторону атомки, а в другую сторону, в лес.
В руках у жены Мечиславовича, уже окончательно разобравшейся с посудой и моющей жидкостью, оказался не первой свежести баклажан, где-то раздобытый на прокорм семье, из-под кухонного ножика в раковину полетели куски баклажанной кожуры, пошедшей бурыми пятнами то ли от сырости овощебазы, то ли от старости самого овоща.
- Нафига?
- За грибами. Знаешь, сколько там в лесу грибов насобирать можно? Вокруг АЭС очень хорошо грибы растут. В «Понтиаке» заднее сиденье небольшое, но пара корзин для грибов туда влезет. А вообще на любом мускул-каре я бы с удовольствием за грибами гонял! «Плимут Барракуда», «Форд Гэлакси» «500-й», а «Бьюик Вайлдкэт» 1966-го года, турбовый!.. Прикинь, как бы у меня на заднем сидении корзины с грибами опрокидывались, когда бы я со светофора всех на «Вайлдкэте» делал и тачило моё бы при старте на дыбы вставало, передние колёса бы, наверное, на пол-метра от асфальта отрывались! На мускул-карах в основном «автомат» ставят, но на некоторых бывает и «механика», на «Доджи Чарджеры» иногда механический карабас-барабас ставят, с рычагом длиннющим и изогнутым, как у «Икаруса», на «Бьюике Вайлдкэте» середины 1960-х тоже, наверное, механические коробки встречались ещё, вот с такой коробой я бы смог даже не с третьей, а с четвёртой передачи стартануть и первые десять метров на одних задних колёсах проехать, знаешь, как хочется так вот с кем-нибудь из пацанов на мускул-каре к себе в Кандалакшу приехать, прохватить там по городу, афганочку свою на заднее сидение посадить, стереосистему модную поставить, «Каррозерию» за три тысячи рублей, как я на автомобильном рынке видел, с компакт-дисками, и диск пободрее поставить, с Божьей Коровкой, Руками Вверх, Демо, Вирусом! Водитель из меня хороший, даже после двух литров пива и машину, и дорогу я пре-е-екрасно почувствую! - Мечиславович поднял кверху указательный палец - А в мафии мне бы как водителю цены бы не было, я бы на мускул-каре мог... Мог бы... О, мог бы наркотики возить и от полицейских погонь уходить, наверное, четвёртая передача при погоне...
Тут в лоб Мечиславовичу полетел недорезанный и недочищенный баклажан из рук жены:
- На баклажане вот этом вот езди и кокаин мафии вози, придурок!
* * *
- ...Если бы не получилось «Волгу» дедовскую восстановить... - Черепан Мечиславович, стоя напротив подъезда, держал в одной руке бутылку пива «Жигулёвское», а на другую руку намотал поводок своей метиски афганской борзой - ...Разобрал бы на запчасти и уже с ними бы восстанавливал «Понтиак Файербёрд», за двадцать лет машина сильно убилась, наверное, да и продавали по дешману, там двигатель без распредвала и крышки был, кажись.
- Это ты молодец, что машины восстанавливать любишь - отвечал ему дворник Кузыбай Дамирджанович, встретившийся во дворе и охотно поддержавший разговор на автомобильную тему - Самому доводилось, только не американские, а немецкие, «БМВ» и «Мерседесы» 1970-х годов, крышки все треснутые и прогоревшие были, распредвалы все в песке были...
Полуафганка Танюша пыталась оттянуть поводок: в трёх метрах от неё, Черепана и Кузыбая на снегу валялся недоеденный пирожок с утиным мясом, капустой, яйцом, свеклой и кислым творогом одновременно.
- Устал я уже от Москвы, если честно - Черепан, видя, чем заинтересовалась его собака, намотал на руку ещё с пол-метра собачьего поводка - В Кандалакшу хочу вернуться. К другу детства, Валерке Муравлёву, вот кто вместе со мной по американским тачкам фанател! Вместе бы разобрали мою «Волжань», собрали бы «Понтиак», тахометр бы поставили на валеркину стиральную машинку, «Малютку»...
Но стиральная машинка «Малютка» в квартире Муравлёвых вот уже несколько лет как мертва была: гнили, гнили, гнили её разбросанные по всей лоджии детали!
Умирала у Муравлёвых и другая стиральная машинка, «Индезит» польской сборки.
«Ты, убийца стиральных машинок!» - кричала на Валерку его жена, голубоглазая натуральная блондинка ростом под метр девяносто - «Будь проклят ты и твоё творение, и жидкость эта твоя с работы, для замывки корабельных главных дизелей, в которой ты, презренный, все наши вещички постирал вместо порошка стирального нормального! Насквозь проело всю кофту оранжевую синтетюлевую, одни лоскутки и нитки остались от байковой рубашечки сына, этой, синей, с жёлтыми колобками и лисичками!»
Валерка, виновато опустив голову, лишь разводил правой рукой, а левая всё так же, как и в детстве, оставалась парализованной и безжизненно висела. И было в чём винить себя: после ядрёной корабельной химии, разъедающей всё и вся, начала протекать на пол и вода из барабана стиральной машинки.
Черепан Мечиславович никак не мог дозвониться до Муравлёвых, спаливших и взорвавших свой телефон подключением к 220-вольтовой розетке и нескольким осциллографам, а спустя несколько лет купивших новый телефонный аппарат и получивших новый телефонный номер, неизвестный Черепану.