Чаепитие

Александр Можаев 2
     1.
Начальник наш суров и крут
И все боятся его взгляда.
И даже смелые встают,
Как-будто в чём-то виноваты.

И все хотят определить-
В каком начальник настроенье?
С какою маской заходить,
Изобразив своё почтенье?

Чтобы не ляпнуть невпопад,
Слова заучены,как роли.
Иначе может камнепад
Разбить нам души поневоле.

Вот он вошёл.Закрылась дверь.
Всё словно замерло от страха.
Кого он вызовет теперь?
Кому какая светит плаха?

Отдел наш - плановый отдел.
Ещё зовут нас - управленцы.
Нас здесь пятнадцать жарких тел,
А в "дипломатах" - полотенца.

              2.
Иван Васильич очень строг
И пожелал сегодня чаю.
И мы бежим,сбиваясь с ног,
И на вопросы отвечаем.

Вот он немного подобрел,
Но то бывает очень редко.
И мне с улыбкою велел
Подать бумажную салфетку.

Она готова - не искал!
Душа от радости горела.
Я сослуживцев обскакал
И вытер рот ему умело.

Отдел от зависти затих
И кто-то вроде умирает.
Как ловко я обставил их,
Победоносно озирая!

И закружилась голова
От благодарности публичной.
Какие славные слова
Иван Васильич сказал лично!

          3.
Я стал счастливый Фаворит!
На всех смотрю довольно грозно.
И лестью тонкою обшит
Взираю я победоносно.

Мой сослуживец Пузырев
Издал завистливые звуки.
Я,не теряя много слов,
Пожал ему небрежно руку.

Он её так облобызал,
Что мне немного стало жарко.
Я ободряюще сказал:
"Неси скорее мне заварку!"

Я ухом хлопнуть не успел-
Рванулся он быстрее кобры!
И так счастливо засопел!..
Я взглядом радостно одобрил.

Теперь завидуют ему
И расторопность отмечают.
Несёт он к креслу моему
Две кружки огненного чая.

           4.
Благодарить я не спешу.
Моё - значительное слово.
Хотя довольно я дышу
На сослуживца Пузырева.

А мой коллега Таракан
С большою хваткой извивался
И Пузыреву он стакан
Принесть скорее расстарался.

Стал очень важным Пузырёв,
От чести той немного пьяный.
А Килькин наш уже готов
И подаёт чай Таракану.

Цепочку ту не оборвет
Ни буря,ни землетрясенье.
И лишь последний вдруг поймёт,
Что есть на свете невезенье.

К обеду чай попили все
И лишь последний обездолен.
Отдел цветёт во всей красе
И каждый счастлив и доволен.

            1988 год.