Драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина сей труд, гением его вдохновенный, с благоговением и благодарностию посвящает
Александр Пушкин,
- таково посвящение к "Борису Годунову" А.С. Пушкина.
Посмотрите, насколько поэт следует в своей драме словам историка! Практически - буквально.
Н.М. Карамзин:
"Где был Годунов и что делал? Заключился в монастыре с сестрою, плакал и молился с нею. Казалось, что он, подобно ей, отвергнул мир, величие, власть, кормило государственное и предал Россию в жертву бурям..."
А.С. Пушкин:
Воротынский
Но месяц уж протек,
Как, затворясь в монастыре с сестрою,
Он, кажется, покинул всё мирское.
Ни патриарх, ни думные бояре
Склонить его доселе не могли;
Не внемлет он ни слёзным увещаньям,
Ни воплю всей Москвы,
Ни голосу Великого Собора.
Его сестру напрасно умоляли
Благословить Бориса на державу...
Н.М. Карамзин:
.., Борис в короне, с державою и скипетром спешил занять место варяжских князей на троне России,..
А.С. Пушкин:
Шуйский
Какая честь для нас, для всей России!
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Возьмёт венец и бармы Мономаха...
Пушкин усилил экспрессию карамзинского текста.
Н.М. Карамзин:
Он [патриарх Иов] пошёл в церковь святой обители с духовенством и людьми знатнейшими.
А.С. Пушкин:
Один
Теперь они пошли к царице в келью,
Туда вошли Борис и патриарх
С толпой бояр.
Н.М. Карамзин:
Матери кинули на землю своих грудных младенцев и не слушали их крика.
А.С. Пушкин:
Баба (с ребёнком)
Ну что ж? как надо плакать,
Так и затих! вот я тебя! вот бука!
Плачь, баловень!
(Бросает его об земь. Ребёнок пищит.)
Ну, то-то же.
Н.М. Карамзин:
Бедный сын боярский, галичанин Юрий Отрепьев,...
А.С. Пушкин:
Игумен
Из роду Отрепьевых, галицких боярских детей...
Н.М. Карамзин:
Постриженный вятским игуменом Трифоном и названный Григорием, сей юный чернец скитался с места на место; жил несколько времени в Суздале, в обители св. Евфимия, в галицкой Иоанна Предтечи и в других; наконец, в Чудовом монастыре, в келии у деда, под началом...
А.С. Пушкин:
Игумен
Смолоду постригся неведомо где, жил в Суздале, в Ефимьевском монастыре, ушёл оттуда, шатался по разным обителям, наконец пришёл к моей чудовской братии, а я, видя, что он мал и неразумен, отдал его под начал отцу Пимену, старцу кроткому и смиренному.
Разница: у Карамзина Отрепьев отдан под присмотр своего деда, у Пушкина - под присмотр монаха Пимена. Остальное всё совпадает.
Далее.
Н.М. Карамзин:
... ибо Григорий умел не только хорошо списывать, но даже и сочинять каноны святым лучше многих старых книжников того времени.
А.С. Пушкин:
Игумен
и был он весьма грамотен: читал наши летописи, сочинял каноны святым; но, знать, грамота далася ему не от господа бога...
Последнее замечание - пушкинское. Всё остальное - почти слово в слово - от Карамзина. Впрочем, в этом предложении Пушкин просто развернул мысль Николая Михайловича, стоящую за словами "но даже": "но даже и сочинять каноны святым..."
Н.М. Карамзин:
Мысль чудная уже поселилась и зрела в душе мечтателя...: мысль, что смелый самозванец может воспользоваться легковерием россиян, умиляемых памятию Дмитрия, и в честь небесного правосудия казнить святоубийцу! Семя пало на землю плодоносную: юный диакон с прилежанием читал российские летописи и нескромно, хотя и в шутку, говаривал иногда чудовским монахам: "Знаете ли, что я буду царём на Москве?"
А.С. Пушкин:
Патриарх
Уж эти мне грамотеи! что ещё выдумал! буду царём на Москве!
Пушкин более лаконичен.
Н.М. Карамзин:
Достигнув цели, возникнув из ничтожности рабской до высоты самодержца...
А.С. Пушкин:
Царь (входит)
Достиг я высшей власти
Н.М. Карамзин:
... наслаждался ли Годунов в полной мере своим величием, коего алкала душа его, - величием, купленным столь дорогою ценою? Наслаждался ли он чистейшим удовольствием души, благотворя подданным и тем заслуживая любовь Отечества? По крайней мере недолго.
А.С. Пушкин:
Царь
Но счастья нет моей душе. Не так ли
Мы смолоду влюбляемся и алчем
Утех любви, но только утолим
Сердечный глад любовным обладаньем,
Уж, охладев, скучаем и томимся?..
У Карамзина нет сравнения с "любовным гладом", - это - личное пушкинское.
Н.М. Карамзин:
Борис исполнял обет царского венчания и справедливо хотел именоваться отцом народа, уменьшив его тягости; отцом сирых и бедных, изливая на них щедроты беспримерные...
А.С. Пушкин:
Царь
Я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить,
Щедротами любовь его снискать...
Н.М. Карамзин:
Но Годунов, ... ещё до ударов судьбы, до измен счастия и подданных, ещё спокойный на престоле, ...уже не знал мира душевного, уже чувствовал, что если путём беззакония можно достигнуть величия, то величие и блаженство, самое земное, не одно знаменуют.
Сиё внутреннее беспокойство души, неизбежное для преступника, обнаружилось в царе...
А.С. Пушкин:
Царь
Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто... едина разве совесть.
Так, здравая, она восторжествует
Над злобою, над тёмной клеветою.
Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда - беда! как язвой моровой
Душа сгорит...
Н.М. Карамзин:
Как бы действительно сверхъестественная тень Димитриева вышла из гроба, чтобы ужасом поразить, обезумить убийцу и привести в смятение всю Россию.
А.С. Пушкин:
Царь
"Кто на меня? Пустое имя, тень -
Ужели тень сорвёт с меня порфиру,..?"
Н.М. Карамзин:
Имея наружность некрасивую - рост средний, грудь широкую, волосы рыжеватые, лицо круглое, белое, но совсем не привлекательное, глаза голубые без огня, взор тусклый, нос широкий, бородавку под правым глазом, также на лбу, и одну руку короче другой...
А.С. Пушкин:
Варлаам:
"А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой, волоса рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая".
Продолжение следует.