«Мы выбираем, нас выбирают,
Как это часто не совпадает,
Я за тобою следую тенью,
Я привыкаю к несовпаденью.
Я привыкаю, я тебе рада,
Ты не узнаешь, да и не надо,
Ты не узнаешь и не поможешь,
Что не сложилось, вместе не сложишь».
1 часть. Оторванные от дома.
Оторванная от дома малышня делала первые шаги в коллективе. (Детские площадки – не в счет, там ведь рядом мама!)
Сердце щемит жалость всякий раз, когда идя с работы, вижу этих печальных гномиков, которые ходят с опущенными в землю взглядами по участку детского сада.
Лишь изредка, с пробудившейся надеждой, поднимают глаза, чтобы тут же их опустить и застыть в немой печали: «Нет, это не моя мама, а чужая тётя».
Они напоминают мне маленьких заключенных, которых сослали в ссылку.
Некоторые плачут, зовут самого близкого им человека - свою маму.
Негромко всхлипывают, понимая всю тщетность – она не придет, не бросится по первому зову.
Воспитательница пытается успокоить плачущих малышей, устало повторяя:
- Не плачь, зайка. Мама скоро придёт. Сделай лучше куличик. Смотри, какой сделала София.
Одному такому малышу повезло, родители забрали.
Он, семеня за ними, как ёжик, пытаясь не отстать, а его близкие обсуждают свои планы, разговаривая между собой. Тянут сына на буксире, даже не смотрят на него.
Другой, из плачущих, послушно садится в песочницу и без особого интереса начинает совочком наполнять ведёрко песком.
Чем бы он сейчас не занимался, он терпеливо ждёт маму.
Беспокойство, что её так долго нет, полностью завладело всем его существом.
Честно, не понимаю родителей, которые не работают, но при этом приходят за ребенком самыми последними.
- Фу! Какой ты грязный. Опять хныкал? - вместо приветствия говорит ему мамаша, не замечая, как гаснет щенячья радость в глазах собственного ребёнка. Но всё равно он её любит даже такой.
Пока любит.
2 часть. Ваня.
Ваня рос не проблемным мальчиком. Ясельная «каторга» не оставила болезненных следов в его душе. И адаптация в младшую дошкольную группу прошла легко. Тихий, спокойный, он увлеченно играл машинками. Других детей не бил, не обижал. Сам не способен был дать сдачи.
Когда какой-нибудь шалун отнимал у него игрушку, то не лез в драку, восстанавливать справедливость, а беззвучно плакал. Он никогда не жаловался. Воспитатель, замечая слёзы в его больших, светлых глазах, догадывался о случившемся:
- Отдай Ване игрушку. Эта его машинка. Он её из дома принёс.
Садик был бюджетный, поэтому денег у заведующей на игрушки не было. Обычно родители скидывались и покупали их, а ещё дети сами приносили из дома свои и играли ими. Ваня был одним из таких счастливчиков, у которого машинки постоянно менялись.
С детьми он ладил, не конфликтовал, но особо ни с кем не дружил.
Казалось, всю привязанность мальчик отдал маме, которую нежно любил, и машинкам. Всё изменилось с приходом в группу садика новой девочки.
Часть 3 Можган.
Волей судьбы семейство иранского, или афганского бывшего военного занесло в Россию.
Устроившись на работу в торговлю, он стал единственным кормильцем семьи – жены и троих детей.
Старшие дети - школьники, довольно быстро освоились в новой среде и бойко говорили на русском языке.
Их младшая сестрёнка талантами старших не блистала.
В ней отсутствовала их общительность, хорошая приспособляемость и жизнерадостность.
Девочка росла на редкость молчаливой и замкнутой.
Целый год, несмотря на все старания взрослых подружить её с кем-нибудь из детей, она сторонилась сверстников.
И лишь весной выбрала себе друга.
Жребий пал на Ваню.
Бочком, бочком, но всегда оказывалась в том самом месте, где находился он.
Сразу прелестная улыбка расцветала на её губах.
Они почти не разговаривали.
Да и о чём им говорить?
Можган по-русски понимала плохо, а Ваню интересовали только его машинки, и как оказалось, Можган.
Дети стали почти неразлучны.
Когда все шли парами на участок, Ваня с Можган неизменно выбирали друг друга. Два маленьких человечка со счастливыми улыбками на лицах.
Дважды их пытались разлучить, но все попытки «недругов» оказались тщетны.
В первый раз, Ваню попытался переманить на свою сторону мальчишка из Луганска, уехавший вместе с родителями из зоны конфликта.
Четырёхлетки уже все между собой передружились, и теперь играли вместе, а не рядом. Новый пацанчик оказался не у дел. Дети не спешили принимать его в свои игры. Он стал настырно лезть к ним, они его шугать.
Видимо, дончак решил, что беззлобный Ваня не оттолкнёт от себя.
Как же!
Ваня просто обходил, набивавшего в друзья мальчика, как стену, когда тот вставал на его пути.
Второй случай был по-настоящему комичный.
В группе появился ещё один новенький – маленький киргиз Абсай.
Точнее, мелкий. По возрасту он такой, как все, но по росту уступал даже приземистой, плотной Можган. А Ваня рядом с ним так и вовсе – орёл.
Так вот, этот шустрый киргизский джигит положил глаз на смуглокожую, луноликую дочь Востока, с тяжелыми и черными, как смоль, волосами.
Когда Абай смотрел на Можган, то глазки его совсем превращались в щелочки, а на губках появлялась довольная улыбка.
Ирано-афганская пери очень нравилась ему. Он вознамерился отбить её у нашего русского Вани.
Когда детки стали строиться на улице в пары, чтобы идти в группу, настырный киргиз начал тянуть Можган к себе.
Пока Ваня стоял, словно в рот воды набравший, Можган одной рукой крепко вцепившись в Ваню, локтем другой отпихнула неудачливого ухажёра, положив конец его притязаниям.
Говорят, во время болезни подружки, Ваня каждый день спрашивал, когда она придёт, и очень радовался её возвращению.
А когда забирали девочку домой, то Ваня кричал ей вслед:
- До свидания, Можган! До свидания, Можган!
Она оборачивалась, махала ему рукой и молчала, но взгляд был красноречивей слов.
Вот такая вот дружба, или это уже не дружба между детьми...
Неизвестно, что было бы через несколько лет, но сейчас им предстояло расстаться.
Родители Можган собрались переехать жить в другой район, и больше не будут водить дочку в этот садик.
Может поэтому девочка такая грустная.
«Плакала девчонка, слезы не унять.
Очень трудно горе девичье понять.
И из глаз прекрасных, нежно-голубых
Две слезинки ясных, по пол-солнцу в них…»
Только глаза Можган - чёрные, словно сливы.
И в них не детская печаль.