Юность, юность… Как приятно вспоминать тебя. Как я была молода, как были молоды все мои друзья, подруги и родственники. А ныне некоторых даже уже нет в живых. Сколько у нас у всех было тогда планов, надежд. Сколько мечт!
Питер. Тогда Ленинград. Год 1979-1980 — точно не помню. Меня на работе премировали двумя абонементами в Кировский театр. Каждый месяц можно было сходить вдвоем на балет, оперу или оперетту. Дни были фиксированы. Вот и пошла я в очередной раз с подружкой на оперу «Псковитянка». Оперу я не любила. Уже после первого действия ощутила скуку и предложила подружке уйти из театра и навестить моего троюродного брата, свободного художника, в его художественной мастерской, которая располагалась в подвале Синагоги. Дело в том, что мой кузен Вовка устроился работать в Синагогу дворником, и за это ему выделили подвальное помещение для художественной мастерской, которое они арендовали вместе со своим другом, тоже художником.
Время было позднее, до Синагоги мы дошли пешком, она находится недалеко от Мариинки.
Но я знала, что даже в столь поздний час у брата очередная пирушка, и не зайти просто грех.
Подвал был неплохо оборудован. Помимо самой мастерской, там была большая комната для приема гостей. В ней у Вовки находился стереопроигрыватель с двумя мощными колонками, последний писк отечественного ширпотреба, такой же, помню, был и у меня дома.
Еще имелся большой импровизированный стол, который после пиршества разбирался, чтобы освободить место для танцев. Посуду помыть тоже было где, потому что дальше в подвале находилось банное помещение с большим количеством кранов и даже маленьким бассейном, где должен был совершать свои ритуальные омовения раввин. Но поскольку бассейн был запущен, раввин в подвал никогда даже и не спускался.
Но для нас там был рай.
В этот вечер все было, как обычно. Нас с подружкой дружная копания встретила одобрительными возгласами. Мы неплохо провели время и уехали домой.
Но иногда вечеринки у Вовки затягивались. Так было однажды, когда мы праздновали, уже не помню чей, день рождения. Пришел еврей Яша, который единственный среди нас был человеком верующим (ведь в советские времена все были атеистами), поэтому он никогда не снимал шапочку, похожую на тюбетейку. Кажется, она называется кипой.
Вот так, не снимая шапочки, Яша готовил на всю компанию плов из курицы. Мы ему чуть-чуть помогали, но в основном он все делал сам, доверяя нам только черную работу. Хитрый он был, однако.
Но вскоре плов был готов, были еще какие-то салаты и, конечно, выпивка. Вся компания уселась за стол. Шуточки-прибауточки, тосты за именинника ( убей, не вспомню, чей же все-таки был день рождения). Плов, кстати, был очень вкусным. Тогда мне показалось, что я впервые ем такой вкусный плов. Сейчас это мое фирменное блюдо.
Потом, как уже повелось, начались танцы.
Яша, несмотря на то, что был верующим, был, ох-ох, какой еще Дон Жуан. Меня целовал исключительно в шею после танца, я ему это прощала. В общем, вечеринка была в разгаре, когда вдруг другой мой троюродный брат Колька, который никогда не хмелеет, как тот друг главного героя в фильме «Ирония судьбы или с легким паром», объявил, что Тане пора ехать на вокзал, потому что она сегодня уезжает в Москву. Таня — это моя родная сестра, там на вечеринке был и мой родной брат Валька и другие друзья и родственники, мы все были приблизительно одного возраста, все были молоды. Таня действительно об этом забыла, как и все мы. Видимо, было очень весело...
Вспомнив тот прискорбный факт, что у нее на руках билет в Москву, Татьяна судорожно засобиралась. «Нет, всё, я уже опоздала, - переживала она, - мне не успеть на Московский отсюда...Если только на такси». Кто-то побежал на Лермонтовский проспект ловить такси.
И вот удача! Такси у ворот Синагоги. Желающих поехать проводить Таню оказалось больше, чем мест в такси. Сама Татьяна оказалось как бы лишней, всем надо было успеть добраться до дому, пока последние единицы общественного транспорта не уехали в парк. Но сказав всем «Пока!», в такси уселась я, мой родной брат Валька, троюродный Колька (как же без него, ведь это он вспомнил, что Танюхе надо в Москву), кто-то еще сел рядом с водителем, убей, не вспомню кто, какая-то девушка, которая боялась, что не сможет добраться до дому без нашей помощи, и.... нам пришлось уговаривать водителя, чтобы он взял еще и Танюшку, объясняя ему, что она очень маленькая, рост у нее всего сто пятьдесят сантиметров, и, если нам встретится гаишник, то она просто нырнет, мы ее закроем, и гаишник ее не заметит. После недолгих уговоров, и беспроигрышной стимуляции рублем, водитель такси согласился.
В пути пару раз Татьяне действительно пришлось нырнуть, мы практически уже подъехали к Московскому вокзалу, но остановились ненадолго перед светофором, и тут вдруг неизвестно откуда нарисовался еще один гаишник, которого никто не заметил. Зато он, кажется, углядел "нарушеньеце", то есть лишнего пассажира, и уже было направился к нам, но Колька вовремя заорал: «Татьяна, ныряй!» Гаишник в этот момент на секунду отвлекся взглядом, а когда вернулся, Татьяны уже не было, она почти легла к нам в ноги, и Валька с Колькой закрывали ее какой-то сумкой, зато я улыбалась гаишнику во весь рот. Мы с Татьяной тогда были очень похожи лицом, хотя у меня рост сто семьдесят сантиметров, но иногда в школе некоторые нас ухитрялись путать. Гаишник, видимо, подумал, что у него был глюк, решив, что я и есть тот пассажир, который ему первоначально показался лишним. Мне кажется, он решил, что я сидела сначала у Кольки на коленях, а потом просто села, как полагается. Пока он соображал, светофор уже переключился, и мы отъехали от злополучного места. Все это происходило очень быстро, описание прецедента заняло гораздо большее количество времени.
Добравшись вовремя до Московского вокзала, я, Валька и Колька решили посадить Татьяну в поезд, чтобы уже за нее не волноваться, но именно в этот день на Московском вокзале произошел какой-то жуткий сбой, и все поезда отходили с большим опозданием. Вокзальный диспетчер неустанно скандировал, что о времени начала посадки на поезд номер такой-то будет объявлено дополнительно. Татьяна приготовилась к долгому ожиданию, а мы поняли, что метро уже закрылось, такси уехало, и последняя надежда доехать до дому — это наземный транспорт, если таковой еще имеется.
Колька, мо троюродный брат, быстро убежал на угол Лиговского и Невского проспектов в надежде поймать последний троллейбус, что-то мне подсказывало, что это дохлый номер. Но вариант моего братца Вальки ( идти до дому пешком) меня прельщал еще меньше. Это Валька любил совершать подвиги, он однажды по шпалам зимой из Колпино пришел зимой, когда опоздал на последнюю электричку, потому что засиделся в гостях у своей невесты. Правда, уши отморозил слегка и щеки, но это пустяки.
Но меня в тот момент никакие подвиги уже не манили. С Валькой в результате я разругалась и отправилась на ту же остановку, куда ушел Колька, ибо чувствовала, что он там так и стоит, потому что нет уже никаких троллейбусов.
Так и оказалось.
(Продолжение следует)