Почему рождается творчество? Наверное, каждый, или почти каждый, задумывался над этим вопросом. Творчество ассоциируется у его почитателей со взрывом чувств, фонтаном эмоций, с бесчисленным множеством ярких, насыщенных оттенков жизни.
У вдохновленного человека, по представлению окружающих, непременно должны светиться глаза. И не как-нибудь, а всеми цветами радуги одновременно (страшное, на самом деле, зрелище).
Почему – то художников, будь то живописцы, конструкторы или мастера литературных затей, представляют в большинстве своем слегка странноватыми, крайне чувствующими личностями, которые могут увидеть прекрасное даже в самом обыденном и непримечательном на первый взгляд.
Кажется, что их вдохновляет весь мир! От таежных лесов и каньонов до яркой конфетной обертки, художественно вышвырнутой из открытого окна автомобиля прямо на проезжую часть.
На деле это не всегда так. Художник видит серый мир еще более серым. А невинно лежащая на скамейке в парке бутылка может стать причиной озлобленности на всех и вся. Да и за творчество он зачастую берется совсем не от переполненности приятными моментами.
Когда внутри, где – то в районе желудка, крестьянской натруженной рукой сжимается душа, рождается творчество. Роды никогда не проходят без схваток. И не важно, что появляется на свет: младенец или пейзаж.
Многие не согласятся: как так?! Ведь авторами движет и влюбленность. Окрыленные этим чувством они создали немало работ, воспевающих совершенство своей второй половины, привязанность и верность в отношениях. Однако даже эти чувства являются ложью. Бессовестным враньем самим себе, порожденным боязнью ошибиться в человеке, в своем выборе, прикрытым красивыми словами и пышными фразами в надежде замаскировать суровую сухую действительность.
Чаще всего на бумагу или иной материал выливается печаль и боль автора. Хотя форму она может иметь совершенно разную. Порой эту тяжесть творец заключает в сияющий летний день. Там она убита и похоронена. А нам, зрителям, даже не всегда удается увидеть эти могилы среди цветущих полей и сочных лугов. Такая печаль, единоразовая, ушедшая и забытая, способна созидать.
Разрушительное же творчество принадлежит людям, несчастным насквозь. Они, как прорвавшийся гнойник, выплескивают все гнетущее на окружающих посредством своих произведений. Такое душевное состояние невозможно скрыть даже самыми яркими красками и легкими образами. За опустошением следует временное успокоение. Авторы прибывают даже не в хорошем – такого у них не бывает вовсе – настроении, а во временном эмоциональном коматозе. До тех пор, пока «гной» снова не наберется.
Как правило, эти люди, действительно вкладывают в творчество частичку себя. Это не метафора. Черновики обычно пропитаны слезами, горечью, обидами и событиями. Хотя о последних почти всегда молчат.
Постоянно скрывать под ложной улыбкой истинное настроение невозможно. Поэтому, боясь быть отвергнутыми «посвященными» людьми, авторы раскрываются через свои произведения. А потом снова надевают маску веселости или равнодушия. Так и рождается творчество.