Это интервью началось самым необычным образом. Марина Воронцова, волонтёр «Станции Харьков», консультант по поселению и администратор «Домика на Дмитра», занималась обустройством новоприбывшей семьи — молодой мамы и двух малышей. Одной девочке около двух лет, а второй — полгода. Они были только-только с дороги, уставшие, пыльные, голодные, вообще без личных вещей. Марина выдавала им предметы гигиены, одежду, еду, игрушки малышам, бутылочку. Потом мы все вместе купали детей, одевали, кормили, укладывали спать. И лишь спустя полтора часа мы все же смогли найти укромное, тихое местечко и поговорить с Мариной.
— Расскажи о себе, Марина.
— Я родилась в городе Кировске Луганской области в 1975 году. Мою маму зовут Лидия Васильевна, а папу звали Александр Николаевич. Он работал в милиции. Когда в школе кто-то из детей рассказывал о своих родителях, о папах, одни говорили «мой папа — водитель», другие «мой папа — шахтер», а я гордо « а мой папа — милиционер!». И вообще, я папина дочка.
— В школе, наверное, хорошо училась?
— Училась хорошо, участвовала в КВН. Но, по мнению учителей, у меня было плохое поведение. Мне не нравилось, когда нас заставляли что-то делать, диктовали условия. Например, отправили всех лечить зубы, я спорила «а почему это вы нас не спрашиваете, хотим мы их лечить или не хотим?» Я хотела, чтобы нам давали выбор. Когда не было выбора, у меня это вызвало возмущение. В каком-то смысле я была борцом за справедливость.
— Наверное, попадала в истории.
— Бывало. Мне было 12 лет, в школе собирали металлолом. Мы с ребятами увидели, что на терриконе лежит здоровенная железная штука. Вообще, на терриконы ходить было нельзя. Они внутри выгорают и образуются пустоты. Мы таки залезли туда, а штуковина эта оказалась неподъемная, вкопанная. В это время одна сторона террикона обвалилась, и я начала падать вниз. Парень, его звали Лёша, буквально успел меня схватить за капюшон. Если б упала, разбилась бы наверняка.
— После школы…
— После школы я поступила в Донбасский горно-металлургический институт в Алчевске. Но на первом курсе вышла замуж, родила дочь, и учебу пришлось бросить. Позже я выучилась в Стаханове на портного верхней одежды. Однако работы в Кировске не было. В поисках заработка ездила в Москву, на рынок торговать. Потом возвращалась, не хотела больше с дочкой расставаться, потом снова приходилось уезжать. В общем, на данный момент я живу в Харькове, работала технологом верхней одежды, снимаю квартиру, моя дочь учится в Университете имени Каразина на экономическом факультете. Она умничка.
— У тебя довольно необычное хобби для женщины — рыбалка.
— У меня есть замечательная подруга Ирина. Одно время у меня были сильные проблемы со спиной, и она меня целый год на своей машине к врачу возила на лечение. Вот с ней я езжу на рыбалку. Она берет свою дочь, я свою. Там беседочки, мангальчики. Я рыбачу, они готовят. Что я ловила? Был карп — 3,4 кг, сом на 5 кг, белый амур — 6,5 кг, толстолобик почти на 9 кг. Ездим за Старый Салтов. Правда, последний год почти не выбирались.
— Кто такой Кира?
— Кира это кот. Кирилл полное имя. Как-то захотела я кошечку завести, чтоб домой после работы приходить, а там кто-то ждал. Подруга рассказала, что отдают котенка, британца. Котенок родился без век и один глаз был разрушен. Я взяла его себе. Ровно неделю была счастлива. А потом он упал с дивана и сильно пострадал. В декабре я две недели бегала по врачам, все говорили, что надо усыпить. Потом все же один врач сжалился над нами, направил к офтальмологу. Выписали ему лекарства. Колола уколы, мазала, потом сделали операцию, сформировали ему веки. Он всё равно плохо видит. Особенно тяжело ему ориентироваться. Я ведь переезжаю с квартиры на квартиру. Последний переезд Кире дался особенно тяжело, сильно температурил.
— Расскажи о событиях прошлого года, твоё виденье ситуации. Как для тебя началась эта война?
— Зима 2014-го. На Майдане расстреляли людей. Никто не имеет право убивать людей ради своих интересов. Нельзя ставить свои интересы выше человеческих жизней. Тогда я сделала свой выбор. Тогда же начались события в Харькове, захватывались здания. Я ходила на площадь. Хотела видеть всё своими глазами. Сохранять объективность. Сделать свои выводы. Я видела ребят, которые пели гимн, улыбались людям. И видела толпу, озверевшую, агрессивную, кричащую «Россия, вперед!» Потом я звонила брату, друзьям, родственникам в Кировск. Рассказывала, что видела сама. Говорила, чтоб не верили, что говорят по телевизору про бандеровцев. Мне хотелось, чтоб меня услышали. А 15 марта я была за городом, недалеко от Волчанска, увидела в поле БТРы. И поняла, что началась война. Помню, рыдала и говорила «ребята, понимаете, эта война, война!» После, в мае, был референдум в так называемой ЛНР. Знакомые побежали на него, голосовали. Это было ужасно. В тот момент я потеряла всё. Дом. Друзей. Родных. У меня не осталось ничего. Несколько дней я не могла даже говорить.
— Как ты пришла на «Станцию Харьков»?
— Я металась, я должна была что-то сделать. Но уехать куда-либо я не могла. В июле я все же смогла вывезти мать из Кировска, и у меня есть дочь. Я не могла их бросить. В середине августа я прочла в «Фейсбуке» пост Ирины Колосковой с просьбой о помощи и пошла на вокзал, в один из пунктов помощи общественной инициативы «Станция «Харьков». 16 августа. Купила хлеба, колбасы, «мивины». Делала бутерброды людям, давала валерьянку. Честно говоря, я не совсем понимала сначала, что делаю. Потом втянулась.
— Как ты стала администратором «Домика на Дмитра»?
— Администратором меня назначил совет координаторов «Станции Харьков» в феврале. Я разговариваю с людьми, поселяю, обеспечиваю жизнедеятельность домика, слежу, к примеру, чтобы были порошок, туалетная бумага, прочее. Люди приезжают без вещей порой, надо дать им ту же зубную щётку, пасту. В «Домик на Дмитра» мы поселяем людей, которые привезли детей на обследование, или восстанавливают документы. Здесь же мамы-одиночки или беременные девочки. Многодетные семьи. Всё это временно, пока люди ищут жилье.
— О чем мечтаешь? Что будешь делать после войны?
— Раньше я хотела открыть своё ателье. Окончила школу «Слобожанский стиль». Я два года училась, получила диплом конструктора-модельера. Хотела красиво одевать мужчин и женщин. Шить прекрасные выпускные платья. Но началась война. Я ушла в волонтёрство и сама очень изменилась. Теперь я вижу, что могу быть полезна в другом. У меня есть планы: проект, подобного которому ещё нет в Харькове, но об этом пока рано говорить. В любом случае есть люди, которым действительно нужна помощь. Если они получат её, то смогут жить и двигаться дальше. Так что и после войны я буду помогать людям.
Марина Воронцова. Жизнь преподнесла ей немало испытаний, взамен подарила верных друзей. Война отобрала у неё родной дом, но открыла в ней новые грани характера. Она преодолевает трудности, но не жалуется. Нет. Она считает, что есть те, кому сложнее, труднее, кому надо помочь. Такой я её увидела. И так я её поняла.
Ольга Тараб
Собственный корреспондент «Станции Харьков»
Фото из архива Марины Воронцовой