Незабываемый Вечер

Борис Равинский
               
      
         

Начало июня 1988 года.
Особняк на гоголевском бульваре ( шахматный клуб ).   
В огромном, переполненном гостями зале, все гудело, шумело и звенело бокалами!
Лабиринты столов. На столах белые скатерти.
Тесно друг к другу - знаменитости, знаменитости, знаменитости!!!
           Прямо перед нами в кресле сидит красивый улыбающийся народный любимец, кумир, создатель образа С.П. Королева, других  узнаваемых и незабываемых образов театра и кино  Герой Социалистического Труда, народный артист СССР, лауреат Государственной и Ленинской премий (устанешь перечислять!) - Кирилл Лавров!
           Чуть дальше - неповторимая, всеми любимая народная артистка СССР Нани Брегвадзе со  своим бессменным концертмейстером Медеей Гонглиашвилли.
          Здесь же, справа, разместился небольшой грузинский хоровой ансамбль в национальных одеждах.
Как совершенно, как  изумительно выводил он свои фантастические созвучия, волшебные унисоны, завораживающие кварты и квинты. До сих пор я отчетливо слышу эти удивительные песнопения.
           А вот и САМ  Сергей Владимирович Михалков (ну как же без него!) - это наш  компас, морально-нравственный барометр Советской идеологии, председатель Союза писателей, драматург, писатель, поэт, баснописец, автор гимнов Советского Союза.
Рядом с Сергеем Владимировичем торжественно, подобно графине восседает среброволосая Наталья Петровна Кончаловская - детский писатель, поэтесса и переводчица, дочь и внучка знаменитых русских художников.
           Нелепой  трусцой бежит  какой-то гость с легким белым шарфиком на шее.
Пробегая, он, ничего и никого не видя перед собой, выбил из рук играющего скрипача смычок...
           Да это же наш  обожаемый, бесценный  Андрей Александрович Вознесенский!
Молнией сверкнули в памяти его известные строчки: "Какое бешеное счастье, хрипя воронкой горловой, под  улюлюканье промчаться, с оторванною головой!"
Смычок вылетел, к счастью, на толстый мягкий ковер и тем самым был спасен.
            Наблюдая этот "аттракцион", Кирилл  Юрьевич Лавров от души расхохотался и лукаво заметил: "Поэт есть поэт. 
Он - в небесах!"
Впоследствии, в доме журналиста, мы видели  Андрея  Александровича пробегавшего тоже  трусцой  куда-то, только с синим  шарфиком на шее! ...
А, может, так сочиняется легче?   
            Необычайно приятно простому смертному  наблюдать за Великими и ясно осознавать значение происходящего.            

И так, весь вечер  звучала музыка, прерываемая бесконечными тостами, пожеланиями и выступлениями известных  артистов, деятелей искусства. На  торжестве присутствовал, казалось, весь цвет  Советской Культуры.

            Чествовали народного артиста СССР кинорежиссера Тенгиза Евгеньевича Абуладзе,
который был удостоен высшей  правительственной награды - Ленинской премии за  трилогию фильмов "Мольба"(1968г.), "Древо желания" (1976г.),"Покаяние" (1984г.) производства Грузия-фильм.
Эта выдающаяся работа - итог  двадцати лет жизни  Мастера.
Великий С.М. Эйзенштейн писал молодому Тенгизу Абуладзе: "В нашей жизни ПРАВДА всегда торжествует, но жизни часто не хватает".

Мы  стали счастливыми  свидетелями триумфа  Тенгиза Евгеньевича Абуладзе при его жизни.

Фильм "Покаяние" - кульминация творчества Абуладзе, его  звездный час, его завещание. 
В тяжелейших условиях  слежки  создавался фильм. В ЦК знали все.
За спиной Ю.В.Андропова, лежащего под капельницей, происходили съемки.
Режиссеру и его семье угрожали, а когда фильм был отснят, в прокат  не был  допущен.
Три года пролежал он на полке.  Только с приходом М.С. Горбачева изменилась судьба опального режиссера и его фильма.

Фильм "Покаяние" - знаковое событие  страны, событие, потрясшее и отрезвившее миллионы.

С величайшим мастерством, с беспощадной правдой  Тенгиз Абуладзе обнажил все ужасы советского террора и Насилия вообще, показал изощреннейшую  технологию  неограниченной власти.

Вся страна была  буквально "наэлектризована" фильмами  Абуладзе.  Ураган надежды пронесся по стране! Джин выпущен!  Народ  ломился на его фильмы!
Пресса, радио, телевидение наперебой обсуждали художественный язык, стилистику, поэтические и философские смыслы  его фильмов.
Вновь усиленно заработала пропагандистская кампания по  развенчанию культа личности  Сталина.

        Однако, трилогия Тенгиза Абуладзе - это, прежде всего, размышление о незыблемости, неоспоримости  общечеловеческих ценностей, которые выше всяких систем, всяких властей. 

Красочные, чудесные фильмы Абуладзе всегда актуальны.
Они  заставляют нас  думать, глубоко сопереживать, восхищаться безграничной фантазией  Мастера. 
В них святая любовь, страдание, надежда и вера. 
Фильмы  Абуладзе отличает  особая  музыкальность.  Не случайно, на этом вечере звучало столько музыки!

Стоит  перед  глазами  Тенгиз  Евгеньевич  Абуладзе...
               
С  грустной  улыбкой,
   с  бокалом в руке,
     тост о Любви произносит он мне.
      Исповедь  сердца, души своей
      просит, надеется, верит в людей.
    Мир, в котором  властвует Зло,
      миром  назвать  нельзя,
    необходима, как воздух, борьба,
        чтоб отстоять  себя.

Глубоко за полночь закончилось это фантастическое торжество. 
Торнике, хозяин ресторана, не рискнул сесть за руль своего автомобиля.
С этой задачей блестяще справился мой гитарист  Валентин, а роль  навигатора (в то время их еще не было) выполнил  хозяин, полулежа на заднем сиденье автомобиля.
Долго плутали мы по дворам в окрестностях  ленинского проспекта, пока наконец-то Торнике радостно опознал свой родимый дом и подъезд. Он был очень горд , что такое Грандиозное Событие произошло в его заведении.
Мы же с Валентином пребывали в счастливой  эйфории от своей слепо- случайной, с неба свалившейся возможности быть свидетелями и даже ( караул! ) соучастниками Великого Праздника Искусства!
И как говаривал М. С. Горбачев свое, ставшее уже классикой, - Это был настоящий  Пир Духа!
  P. S.
Краткий миг отрезвления давным-давно прошел, и с плакатов советского-вчера мерцает лик Владимира Ильича Ленина с его особенной ленинской улыбкой и напоминает нам  - " Верной дорогой идете, товарищи!"

... А дорога-то  -  к  Храму, батенька?