Месть черного крыла

      
   
Легкое головокружение, чувство полета. Мимо плавно, как в замедленном кино, плывут огромные фантастические белые птицы - облака.  Голубое, бездонное апрельское небо начинает вращаться. Я стою плотно прижавшись к стволу дерева, обнимаю его руками. Моя голова запрокинута назад, я лечу в этом водовороте просыпающейся от зимней спячки жизни. Природа ликует, она наполнена звуками и шумами, они сливаются в единую песню. Я слушаю эту песню, я часть этой самой песни. Хочется кричать от восторга! Обнимаю березу, ствол ее теплый, отдает сладковатым, капли сока падают мне на лицо, ловлю их ртом.
   Так было часто. Мы любили проводить время в весеннем лесу, особенно тогда, когда прилетали грачи. Снег уже убежал шумными ручьями с полей, но здесь в лесу, он лежал еще долго. Отдельные поляны были свободные и на них очень нежно и трогательно смотрелись теперь эти крепыши - подснежники. Они были мохнатые, их шубки напоминали, что они пришли из зимы и не успели еще сбросить их. Массивная ножка синеватого цвета, как бы замерзла, хотелось встать на колени и подуть, согреть этот первый весенний цветок. Грачи шумной стаей кружили над лесом, они высматривали, точнее, отыскивали, свои старые гнезда. Тысячеголосый гам птиц, которые низко кружили над лесом, вызывал непонятное беспокойство. Хотелось помочь им побыстрее найти свои гнезда. Ветки берез, белые снизу  и черные вверху, были усыпаны гнездами. Они, гнезда, как перевернутые шапки, ждали своих жильцов. Скоро здесь, в этих шапках появится новая жизнь, но сейчас кипела работа. Птицы занимались ремонтом, мелкие сухие травинки и пух устилали дно родного очага. Дом-гнездышко был готов к приему потомства. Так было всегда...
   Эта весна была ранней. Снег уже растаял. Только редкие полоски снега лежали среди леса, покрытые чем-то черным и то тут, то там напоминающие диковинных животных.  Прижавшись к земле они готовились к прыжку. Это был их последний прыжок, прыжок отчаянный, им хотелось настичь уходящую зиму. Мы вскакивали на спины этих сказочных животных, растаптывали их, хруст снега напоминал шипение погибающего дракона. Так сила одолевала силу.
Воскресное утро. Апрель подходил к своему завершению. Грачи угомонились. Все гнезда заняты. Только что отложенные яйца лежали вперемешку, кукушки делали свое дело.
   Я, отец и мой младший брат- в лесу. Когда-то отец рассказывал нам, что яйца грачей очень вкусные и он в своем детстве часто пил их. Наше любопытство попробовать на вкус эти деликатесы привели сегодня нас сюда. Мы задирали головы, высматривали дерево, на котором было бы много гнезд. Грачи, почувствовав неладное, сорвались из своих насиженных  мест. Они кричали, их пронзительные крики резали слух. Вскарабкавшись по стволу до первых веток, захотелось передохнуть. Ладони горели, сердце колотилось в груди. Дальше было проще, ловко шагая с ветки на ветку, достиг первого гнезда. Фуражка зажата зубами, шарю рукой через край гнезда, ссыпаю первую добычу в кепку...
Чувствую со стороны спины свист, он приближается. Получаю удар в голову. Повернув мою раненую голову, замечаю, что старый седой грач делает новый разворот, заходит снова атаковать меня. Теперь мне кажется, что я встретил сопротивление не того безобидного пернатого, а сильную птицу, готовую до конца,   на смерть стоять  за свой дом, свою семью. Черное крыло скрыло от меня свет дня. Я почувствовал пот птицы, её ярость делала грача сильнее меня.  Моя вороватая натура теперь была слабой и беззащитной. Я видел страшные в гневе черные глаза защитника, его оружие, клюв, теперь напоминало острый клинок, когти готовые вонзиться в мое детское тело вызывали ужас. Хотелось быстрее спуститься вниз. Колени дрожали, поцарапанные руки саднили, в голове свистело, слегка мутило. Опустился по веткам до того места, где сухие, старые сучки заканчивались, начинался голый ствол. До земли- не менее пяти метров. Очередная атака, черное крыло и крик, крик победителя повергают меня в панику. В крике различаю проклятие. Ухватившись за последний сухой сучок, понимаю, что сделал ошибку...
   Мое тело опрокидывается на спину, руки судорожно ловят воздух, ноги, сплетенные за стволом, развязываются. Я падаю вниз головой, рефлекторно сжимаюсь, теперь падаю уже спиной. Секунда растягивается в вечность. Глухой удар о землю полусогнутой спиной. В голубом небе плывут белые облака. Время остановилось. Тупая и одновременно острая боль в спине не дает вздохнуть. Я задыхаюсь. Мышцы грудной клетки парализованы.  Встать или просто пошевелиться нет сил. Вижу испуганные глаза отца. Я не слышу, что он говорит. Теперь он трясет меня, схватив на руки. Я свисаю вниз лицом, ноги коленями касаются земли. Сильные руки отца усиливают мои страдания, я простонал. Отец вновь положил меня на землю, я лежал на спине, я сквозь слезы видел слезы отца. Прошло несколько минут, теперь я мог дышать, но при каждом вдохе острая боль пронзала меня. Я лежал, смотрел в небо, а там, в вышине,  вился старый воин.  Он смотрел на меня, его крик ,грозный и пронзительный, добивал меня. Я медленно встал, но тут же присел, так как голова кружилась, тошнило. Опершись руками о землю, долго сидел на корточках, попытался снова встать. Слева от меня, в двадцати сантиметрах, нащупал в траве мелкий пенек, он был свежий, острый, кто-то срубил молодую березку. Оперевшись на пенек, встал. Этот пенек был совсем рядом от места моего падения. Отец стоял около, он был бледен, он понимал, что могло произойти.  Теперь он смотрел на пенек и на меня.
   Жесткая постель, щит под матрацем, ноющая боль в спине.
Сколько прошло времени? Просыпаюсь в поту, опять снилось черное крыло. Почему я не упал на тот острый пень!? Вероятно, тогда бы все и закончилось...
Теперь я понимаю. Меня до сих пор мучает боль в спине, в грудном отделе. Это живет и действует месть, проклятие старого грача. Он мстит мне за его семью, загубленную мною. Я знаю, он не простил меня.
   Грачи, как и вороны, живут долго. И  он живет где-то сегодня. Мы живем каждый со своей болью. ...Прости, Черное крыло! Черное крыло - так стал я звать его...