Глава 6 Ученица
Егерь, Ерофей Трофимыч, приплыл обратно на моторке через три дня и привез для
меня целый ворох зимней одежды и нижнего белья, даже в отдельной упаковке гигиенические пакеты, ну это он наверное специально за ними заходил в аптеку.
Я посмотрел и усмехнулся про себя, такие пакеты наши девчонки уже давно не берут
у них для этого есть тампоны, они ими пользуются когда у них критические дни бывают. И я тут сам себе задал вопрос, а почему у меня они никогда не шли, я же
вроде тоже как бы девушка.
И тут меня бросило в настоящий жар, а не беременное ли это тело и почему до сих пор нету месячных? Они же меня без всякой контрацепции ?
Я лихорадочно стал шариться в привезенной Трофимычем женской аптечке, нет ли там?
Есть, нашел. Так теперь к эти полоскам еще и инструкцию надо, слава богу тоже нашел. Все сделал как написано в инструкции. Тест на беременность ничего не показал и пока тошноты нет, что еще там у женщин должно быть? Какие признаки?
Но дни проходили за днями, а у меня все было в порядке, т.е. не в порядке, не было
критических дней, вообще.
Я было обрадовался, видать шаманка не до конца сделала меня девушкой и есть надежда, что колдунья все может вернуть обратно. Вот только мне надо найти ее как-то и попросить прощения. Нет не попросить, а в ножки кинуться и покаяться.
Простит ли?
А Трофимыч предусмотрительный человек, привез даже внучкины лыжи и несколько блокнотов и много карандашей.
Вот я и улучив момент, написал ему на листочке блокнота свою просьбу, научить меня таежной жизни. Он сначала удивился, а потом согласно закивал головой.
- Вот, что девонька! - внушительно сказал он - надо сначала на твои косточки
немного мясца с жирком нарастить, а уж потом будем тренироваться, а то ты ж
настоящий выходец из *Бухенвальда*, слышала? В войну у немцев такой концлагерь
был?
Я удивленно на него посмотрел и отрицательно покачал головой.
- ИЭх деревня! - в сердцах тот чертыхнулся - ладно потом расскажу. А пока
временно будешь помогать мне по домашнему хозяйству.
Я согласно кивнул головой. Иногда это бывает очень удобно быть немой, иногда
бесит до белого каления, когда не можешь полно выразить свои эмоции словами.
Как и сказал егерь, я теперь отъедался и накапливал жирок. Но мне было скучно и
я всегда что-то делал, чтобы хоть как-то отрабатывать хлеб, что тут ем у охотника. Вот уже и рассуждать стал как нормальный человек, а ведь раньше посчитал бы , что так и должно было быть, чтобы на меня кто-то работал, да еще и
ухаживал.
Мои ценности постепенно менялись и под вечерние разговоры с Трофимычем, мои
желания и взгляды на жизнь кардинально меняли свои полюса.
Вот и выпал первый снег, и по реке пошла шуга, середина ноября, Трофимыч говорит,
что все по реке ходить нельзя, потом только по льду, когда река встанет и то не
сразу.
Пока он начал меня приучать к бегу, благо снега выпало пока немного. Дыхалка у меня ни к черту, задыхаюсь на первом же километре.
Трофимыч сочувствует и успокаивает, что не боги горшки обжигают, постепенно придешь в норму и все наладиться, он то видит, что я не сачкую а стараюсь.
Но потихоньку, полегоньку у меня стало что-то получаться и по снегу я к концу
ноября стал вполне проходить за день не меньше- пяти семи километров.
Трофимыч мне опредилил маршрут и я набил по нему уже коллею, не заблужусь, а
егерь пошел по своему участку устанавливать соболиные капканы и кулемки, снаряжая
их добытым недавно лосем. Вообще лосятина очень вкусна, особенно когда ее приготовит Ерофей Трофимыч с картошечкой и специями, я так не могу, у меня не получается.
К середине декабря я делал уже за раз по несколько кругов, а это примерно где-то
восемнадцать-двадцать км по снежному насту.
По рассказам Трофимыча, чтобы обойти четверть участка, надо пробежать за день примерно тридцать- сорок километров
- А ежели ты задень отмашешь пятьдесят верст - дополнил он - почитай ты
можешь считать себя почти таежником, а если еще научишься всем таежным премудростям, то никогда в тайге не пропадешь. Поняла?
Я молча кивнул и тут же написал охотнику *Научишь?*
Тот тоже молча вздохнул и сказал
- А куды ж я денусь!
И пошла моя учеба. Я день за днем старательно постигал эту премудрую науку, под
названием таежная жизнь. Видя мое искреннее желание и старательность, он стал
брать меня с собой в тайгу, на постановку и проверку капканов. За день мы с ним
отмахивали до тридцати- сорока километров, иногда нас заставала ночь посреди тайги, тогда егерь учил меня строить временное укрытие и как устраивать на ночь
нодью, чтобы костер не погас, а всю ночь тлел и давал тепло, дабы не замерзнуть.
И вот настало время, это уже было под самый новый год. Я поймал Трофимыча под
хорошее настроение и написал на бумаге.
Когда он посмотрел на мою писанину, то сначала просто изумился, а затем к нему пришло понимание и он только покачал головой.
Вот как может человек своими одними бровями, без слов сказать столько много,
что и говорить ничего не надо.
- Я понимаю тебя Оля - это я ему так назвался, тоже Олей как и тем браконьерам
- ты хочешь научиться и отомстить своим насильникам? Так? Ты девушка, а кошмары тебя потом не будут мучить?
Я сжав губы, упрямо смотрел перед собой и ничего не отвечал. Потом достал блокнот и написал всю мою историю, кроме той, когда шаманка превратила меня из
парня в девушку. Он сочувственно смотрел и кивал мне, затем что-то решив для себя
потащил меня на улицу и взяв с собой нож начал показывать хваты и перехваты им.
С этого времени пошла моя учеба. Трофимыч учил меня всему, что знал сам, как
подкрадываться к противнику, как бесшумно снимать часового.
- Ты хрупкая девушка - ворчал он - с ножом тебе тяжело управиться со здоровым
мужиком, поэтому тебе лучше научиться метать его на небольшие расстояния.
Он из чурбака сделал человеческую мишень и заставлял меня метать в него ножи.
Научил как отличать ножи и что такое балансировка, и как она влияет на полет ножа. Так что к концу января я более, менее освоил науку метания ножей.
С бегом по снегу на лыжах я освоился и за день мог запросто пробежать хоть все
пятьдесят километров.
Даже иногда Трофимыч отпускал меня одного проверять капканы, когда ему было некогда. Он отогревал и снимал замерзшие соболиные шкурки и обрабатывал их, готовя к сдаче заготовителям.
Трофимыч ставил капканы до конца февраля, а затем я ему помогал их снимать, таща
санки по снегу, куда мы сгружали снятые капканы и попавшихся соболей.
Март месяц егерь не охотился, а только готовил и упаковывал туши убитых лосей и кабанов к транспортировке, только иногда выходил за глухарем или зайца подстрелить, чтобы есть свежее мясо. А потом и вовсе переложил эту обязанность на меня.
Я теперь не напоминал того, что обзывал меня охотник, из Бухенвальда, а был,
вернее была уже поджарым и мускулистым охотником. Если бы не мои длинные волосы
и кое-что между ног, то я был бы вылитым парнем.
С каждым днем теплело и веселая капель днем напоминала нам, что близится весна.
Когда однажды я проснулся от страшного грохота. Это пошел по реке ледостав.
- Скоро в путь - сказал Трофимыч - приедем домой, я тебе всем представлю своей внучкой.
Трофимыч еще не знал, но мой путь лежал в город. Одичал я в тайге, меня тянуло
к людям, да и заработать мне надо было.
У меня была цель. Заработать денег и отправиться на поиски шаманки. Мне кажется только она мне может вернуть мой прежний облик. Вот только один вопрос
меня беспокоил. А захочет ли она вернуть меня прежнего, ведь я ее по своей дурости очень сильно оскорбил. Но у меня это оставалось последней надеждой.
Если она не вернет мне прежний облик, я решил, мне незачем больше жить на этом свете.
Когда кончился ледостав и за ним мелкая шуга, воды реки очистились и Трофимыч
сплавал за спрятанной, в ближайшем затоне грузовой лодкой. Мы начали понемногу
загружать лодки, добытым за зиму лесным зверем, соболя погрузим в последнюю
очередь, в день отъезда. А так готовили избушку к следующему сезону. Вычищали и
выметали за зиму накопленный сор. У егеря рядом с избушкой всегда была выкопана
яма, где по весне он сжигал все ненужное и мусор.
Оставшиеся крупы, соль, спички и сахар аккуратно оставляли на полках. В отдельном ящике, не съеденные за зиму консервы и тушенку.
- Надо оставлять все на видном месте - говорил охотник - а то мало ли, кто
заблукает и набредет на нашу избушку, как ты например осенью, это же
спасло тебя от смерти? Так и другой путник спасется. А мы как приедем в поселок
огород надо вскопать, да грядки приготовить для рассады, овощи они с своего
то вкусней всего кажутся.
Не стал я расстраивать старика, что не останусь с ним жить в поселке, но и язык
сразу не повернулся такое ему сказать. Потом скажу попозже.
Когда приплыли в поселок, то до конца мая я даже никуда и не дергался. Честно
помогал Трофимычу с его огородом. Вкалывал с утра до ночи. Ну а как я мог расплатиться с человеком, который спас меня от смерти.
В селе был поселковый магазин, когда я впервые туда пришел за хлебом, то на
меня все смотрели как на инопланетянина. Женщины с сочувствием, а мужики с жалостью, некоторые даже с легкой брезгливостью. Все эти взгляды я чувствовал всем своим спинным мозгом. Откуда у меня появилось это чувство, даже не знаю.
Поэтому недолго думая попросил Трофимыча, есть ли у них местная швея? Он не
спрашивая зачем вечером сходил вместе со мной к ней. Она удивилась, когда я попросил ее сшить для меня кожаную маску, но посмотрев на мое лицо молча сняла мерки и на завтра я уже щеголял в маске, закрывавшей все мое лицо.
Постепенно в поселке привыкли к моей маске и что я постоянно хожу с блокнотом и
карандашом в руке.
Если что-то надо было мне купить, я все писал в блокноте. Женщины у нас очень сердобольные, особенно бабки, но мне не нравилось их сочувствие, какое-то оно
было фальшивое и я как мог избегал слишком людных улиц.
К началу лета, я уже чувствовал пора мне собираться в город. И как-то улучив
момент, написал Трофимычу в блокнот. Тот надев очки, долго читал мои каракули,
а потом вздохнув сказал
- Конечно денег от меня ты не возьмешь? - сказал он полуутвердительно, полувопросительно - и у меня не останешься?
Я взял блокнот и стал быстро, быстро писать. В нем я написал, что летом поработаю в городе, а осенью приеду в поселок и мы вместе поедем на зимовку в
тайгу. И так честно и жалостливо на него посмотрел, что он засмеялся.
- Ладно так и быть - проворчал он и ушел в другую комнату. Потом вернулся
обратно и принес с собой какой-то документ и протянул его мне.
- Это паспорт моей внучки - вздохнув сказал тот - как-то не удосужился сдать
его в полицию, теперь вот тебе пригодиться. А ежели кто будет спрашивать,
кивай на меня и пусть звонют сюды, я подтвержу, что ты моя внучка. А что не
похожа на себя на фото, скажешь в тайге рысь напала и лицо все расцарапала,
поняла?
Я прижал паспорт к себе и что-то у меня в груди сильно защемило и невольно
полились слезы. Совершенно чужой человек спасает меня от смерти и отдает просто так паспорт своей погибшей внучки. Я взял листок и написал большими буквами *Спасибо деда*. Тот смущенно кашлянув, протягивает мне деньги.
- Тут немного и на первое время хватит - и отмахиваясь и ничего не слушая
больше сует мне в руки рубли - там от внучки осталась кое-какая одежа, ты уж
не обижай старика подбери себе что-нибудь.
Разве можно отказать человеку, если все он делает от всей души. Подобрал конечно
одежду и пришлось обращаться к местной швее, чтобы немного ушила. Теперь придется
учиться носить платья и юбки.
Ерофей Трофимыч, довез меня почти до самого города. Я попрощался с ним и написал, что осенью обязательно буду. Сел на местный рейсовый автобус и приехал в
Красноярск. А, что город большой и оживленный. Вот здесь я и встретился с нашей
действительностью. Да и кто в здравом уме и свежей памяти возьмет меня на работу?
По паспорту мне только, только исполнилось восемнадцать лет. Нет никакого документа об образовании, правда дед Ерофей отдал мне Женин аттестат. Да Трофимыча внучку как и меня звали Женей, т.е. ее полное имя было Богатырева
Евгения Владимировна.
Никуда на работу устроиться не мог, даже официанткой и посудомойкой. Работотадель, по телефону, услышав голос моей хозяйки, у которой я снимал угол и звонившей по моей просьбе по объявлению соглашались взять меня на работу, но
увидев меня воочию с легкой брезгливостью отказывали. Как говориться не проходил
фейс-контроль. И до того ж было обидно. Шаманка свое дело знала туго.
С такой рожей меня даже не то, что не брали на работу, а близко на порог не
подпускали. Ну и что, что я знаю пять языков и у меня оксфордский акцент, да и
знания по экономике никуда не делись, только никому я с таким лицом не подходил.
Деньги за снятую квартиру заканчивались и пришлось уходить жить в подвалы, благо
на улице было уже тепло.
Оказывается и за подвалы тут была борьба не на жизнь, а на смерть. Хорошо в тайге у Трофимыча поднатаскался и отвоевал себе место в сухом подвале.
Когда уж совсем стало отчаянное положение и я стал заглядываться на мусорные баки, на предмет разжиться едой, голод то не тетка, мне подвернулась работа с углом. В местном Жеке, где я в подвале квартировал, освободилось вакантное место
дворника.
Как-то вечером идя с магазина, я столкнулся с местной компанией бомжей, у меня с ними была целая битва за подвал. Они остановили местную девушку и издевались над
ней, отобрав сумку. Самый старший из них спокойно шарился в сумке, выуживая из
нее кошелек, вот в это время я и налетел на них с тумаками.
Когда они меня узнали, то все дружненько рванули, оставив на поле битвы и сумку и кошелек девушки. Пока провожал ее до дома, все время благодарила, а когда
узнала, что я девушка, то была просто в шоке. Так и познакомились. Звали ее
Валентина Кошелева и работала она бухгалтером в местном Жеке и заодно училась
на вечернем в экономическом. Вот после занятий ее и встретили бомжары, надеясь поживиться чем-либо.
Она меня и устроила дворником со служебной квартирой. Даже одолжила мне немного
денег до получки. Впервые за месяц я принял горячую ванну, а то весь провонялся
подвалом, хотя у меня и не было шампуня, я прекрасно помылся одним мылом.
А про себя подумал, вот и стал ты Женя, очень непритязательным и научился обходиться малым. А какие раньше у тебя были апломб и амбиции? На дранной козе не
подъедешь, а сейчас и сам недалеко ушел от бомжей.
Неожиданно для себя, мы подружились с Валентиной и я стал частым гостем у нее.
Она тоже жила в служебной квартире и была родом из сельской местности.
Сюда ее устроила тетка, работающая в муниципалитете города и служебную квартиру ей она же выбила. Сама поступила в экономический институт на вечернее отделение
и сейчас учиться уже на третьем курсе. Сейчас как раз у нее намечается летняя
сессия, жаркая студенческая пора.
Неожиданно я предложил ей помочь с курсовыми. Она изумилась, но не стала возражать. А для меня, окончившего Оксфорд, хоть и не с отличием, но довольно умеренно курсовые Валентины, оказались как для первоклашки.
Каково же ее было изумление, когда она за него получила отлично. Я не стал ничего объяснять, а просто сказал, вернее написал в блокноте, что у меня просто память хорошая, а моя родная тетка преподавала экономику и я все запомнил. Объяснение конечно детское, ни в
какие ворота, но что есть, то есть.
Теперь все ее курсовые делал я, а она только все своей рукой подправляла. Совала
мне деньги, но я категорически отказался и написал, что брать деньги у подруги это
последнее дело. Зато она меня обкормила своими домашними вкусняшками.
Ее сокурсники удивлялись, вдруг прорезавшемуся таланту Валентины и все спрашивали, где она нашла такого хорошего консультанта. И как-то предложила мне
за деньги сделать одногрупнику курсовой по экономике. А мне что, деньги не лишние. И понеслась. Сначала одному, затем другому, потом третьему и пошло, и поехало.
Сначала с раннего утра выходил убирать двор, потом приходил к Валентине и целый
день писал курсовые, работал и ночью. Потом просто не стало хватать времени, нанимал бомжей и контролировал их работу,чтобы чисто убирали, а сам корпел и зарабатывал на студентах. За время сессии скопил довольно таки приличную сумму.
И уже ближе к осени,стал собираться в тайгу к деду Ерофею. Валентина очень
огорчилась, узнав куда я ухожу и сказала, чтобы на следующий летний сезон приезжала работать сюда. Сказала, она здесь не последний человек и для меня место
всегда найдет. Сердечно поблагодарив ее, я отправился к деду в село Вольное.
Добрался благополучно и мы уже вместе с дедом Ерофеем собирали урожай с огорода и
готовились к зимнему промыслу.
Дед Ерофей, был несказанно рад, что я вернулся обратно и зимнюю охоту мы проведем вместе.
В поселке уже не шарахались от меня и моей маски. Почти стал для всех своим, все
знали, что я внучка Богатырева Ерофея Трофимовича.