В этом году зима на Украине выдалась холодной. Женщина сошла с поезда на небольшой станции одного шахтёрского городка. Уныло посмотрела по сторонам и подняла воротник от шубы. Её сосед по купе, помог ей вынести из поезда тяжёлые сумки. Но, он поехал дальше, а она осталась одна на перроне. Совершенно одна, в 4 утра и на морозе. Женщина была почти уверенна, что вокзал закрыт. Потому что это был единственный проходящий поезд в ночное время. А если, каким-то чудом и открыт - он не отапливается. Она уже не первый год ездила по этому маршруту и знала его прямо как собственный дом. Да и дойти до этого вокзала ещё было нужно. Преодолеть большой мост с такими, почти, неподъёмными сумками. Мелкими перебежками, от сумки к сумке, она смогла преодолеть этот путь. Вокзал действительно был закрыт до 6 утра. Но женщине повезло. Какой-то мужик, желавший подработать, на своём старом "жигули" подошёл к ней. Он оценивающе оглядел женщину, видимо решая про себя "сколько можно с неё содрать". Он не стал спрашивать куда именно её везти. Приезжие в этом городке всегда ехали в одном направлении - на малолетку. Или к детям, которые там служили. Или к детям, которые там сидели. Эта малолетки (исправительно трудовая колония для несовершеннолетних преступников) находилась весьма в неудобном месте. Далеко от населённого пункта. За множеством шахт. Практически в открытом поле. Если кто-то не мог позволить себе заплатить за машину, ему оставалось только одно. Добраться до остановки и ждать рабочий автобус. Проситься подвести. А от последней шахты идти минут 40 пешком. Успеть это всё хотя бы до 9 утра. Потому что с 8 до 9 утра нужно успеть сдать заявление. Занять очередь и много других мелких нюансов. Главное успеть за один день. Иногда людей было так много, что им приходилось ждать по несколько суток в не обогреваемой маленькой комнатушке с одним расшатанным столом и тремя стульями. Или летом, в ужасающей жаре.
- Едем, что-ли? - Спросил водила без всякого приветствия.
- А я не спешу. - Ответила женщина.
Она специально скривила губы и посмотрела на мужика почти с презрением. Она давно уже поняла как нужно с такими общаться. Эти не пожалеют - обдерут до ниточки. Вон морду какую наел за своей баранкой. На чужом горе. Этот точно шахту только из далека видел. Она не боялась, что водитель уедет. Такие от наживы не уходят. А сегодня она была единственной наживкой.
- Так замёрзнешь. Вона мороз какой! К утру ещё крепче будет.
- А ты что, ко всем такой сердобольный или только ко мне? - Спросила женщина и посмотрела на часы. - Меня забрать должны. Что-то опаздывают. А телефоны, как всегда, не работают. Слава Богу, хоть лампочки по вкручивали.
- Так может, совсем не приедут? Мало ли, что могло с машиной случится по такой погоде? Поехали. Совсем не дорого возьму. А то супруга меня со свету сживёт, если без денег вернусь. Скажет, что у любовницы был. И хрен ей что докажешь.
- Да? - Рассмеялась женщина. - Ну поехали. А то и впрямь пропадёшь ни за грош.
В машине было тепло. Даже уютно, Или ей это после мороза так показалось. Мужик искоса посматривал на женщину. На ней была довольно дорогая шуба до самых пят. Она её расстегнула. Итальянские сапоги выше колена. Норковая шапка и смешные, как у детей, вязанные штаны в снежинках. На вид ей было не больше 30. Она всегда выглядела моложе своего истинного возраста. Мужик не мог понять к кому она едет? Для матери - молода. Наверное к мужу. Не зря же машину ждала. Видимо фифа ещё та! Наши в таких "прикидах" не ходят. И ведёт себя как-то странно. В тюрьму приехала, а улыбается. За деньги даже не спросила. Как бы не прогадать? Да и чёрт её знает, кто её муж? Лишнее возьму - ещё врагов наживу. Оно мне надо?
- А Вы к кому едите, позвольте спросить?
- А Вам не всё равно с кого деньги брать? Или от этого такса зависит? - Женщина опять рассмеялась. Смех у неё был мягким, добрым. Совсем не соответствовал дерзкому поведению. Этот смех сводил на нет, её грубость. Женщина это знала. Поэтому смеялась автоматически и всегда. Она не была грубой от природы. Просто за этим заученным поведением, скрывала свою беспомощность и незащищённость перед миром. В данный момент её душа просто рыдала. Но, навряд-ли, это хоть кто нибудь смог бы разглядеть или почувствовать.
- Хорошим людям, можно и скидку сделать. А можно и вообще "за спасибо".
- И кто же, по Вашему "хорошие люди"?
- Я вот смотрю на Вас и думаю "Эх, повезло же кому-то с женой! Ночью, по морозу, одна, в тюрьму". Вот это и есть хороший человек. К плохому - не ездят в таких условиях. А Вы прямо, как жена революционера.
- Не родился ещё тот мужик, к которому бы я ночью, в тюрьму, по морозу ехала. - Ответила женщина уже без смеха.
- Неужто к сыну? А сколько же тебе лет? - Мужик моментально перешёл на "ты".
- Сколько ни есть - все мои.
Когда машина подъехала к шлагбауму, за которым находился домик для "посетителей". Именно та, не отапливаемая хибара, женщина сказала
- Подожди. Я сейчас. - Она так же перешла на "ты" давая понять, что на "Вы" водитель явно не тянет.
- А платить?
- Я никуда не денусь. У тебя же в багажнике мои сумки.
Женщина зашла в хибару и поморщилась. Она была забита людьми. Они сидели на окне, на столе и даже на полу. Накурено было так, что хоть топор вешай. А сумок было больше чем людей. От них негде было шагу ступить. Люди дремали или тихо переговаривались. Говорили всегда об одном. Почему не могут сделать для людей нормальные условия ожидания? Ведь они не преступники. И если такое отношение к ним, то какое же тогда там, за решёткой? Вот почему здесь так "разгулялся" туберкулёз. Так хоть бы разрешили больше продуктов передавать или тёплых вещей. Всё это люди говорили между собой и даже с оглядкой на соседа. Боялись, что подобным недовольством накличут ещё больше бед на своих непутёвых сыновей.
- У кого списки? - Прокричала женщина. Она знала, что люди сами составляли списки вновь прибывших. Таким способом соблюдая очередь. Так же она знала, что таким способом даже можно заработать. Перепродавая свою очередь кому-то. Обычно этим занимались местные люди. Но тут можно было и по морде получить от родителей, если вычислят. Свою - продавай, а на чужом горе не наживайся.
- В порядке живой очереди. - Ответила ей какая-то баба с хитрыми глазками.
- Ну вот ты в живой и стой. Что? Нет списков? Тогда будем писать. - Достала женщина из кармана шубы листки из тетради.
- А ты кто такая? Чего командуешь? - Открыл глаза какой-то дед.- Я тут уже третий день сижу!
- Дядя, если тебе охота быть лохом - так пожалуйста. Ты ещё три дня просидишь без списков. А твою очередь другим продадут.
В комнате поднялась шумиха. Кто-то из людей кричал, что женщина права. А кто-то был против. Но что самое интересное, списки, словно по волшебству, нашлись. И некоторые из здесь сидящих должны были пройти ещё вчера, но почему-то были вычеркнуты. А главное, не понятно кем. Женщина поняла это потому, что люди стали выкрикивать свои фамилии. Женщина была далеко не святой. Она взяла в руки списки и всунула свою фамилию как можно ближе. А дальше пусть сами разбираются. Затем она вышла на улицу и села в машину. Достала из внутреннего кармана шубы деньги, протянула водителю и спросила
- Хватит?
- О! Да. Конечно. Спасибо.
- Я дам Вам ещё столько же, если Вы простоите здесь приблизительно до обеда.
- Я не могу. Не позже 7 утра мне нужно быть дома. Мне рабочих на смену вести.
- Хорошо. До 7 утра. Можете спать. Я буду сидеть в машине.
В семь утра в хибарке чуть ли не началась самая настоящая бойня. Хотя списки, с горем пополам, и были восстановлены, свои заявления каждый хотел всунуть впереди других. Система была проста. В 8 утра заходил сотрудник колонии и забирал заявления. Они должны были лежать на столе в порядке очереди. Именно в таком порядке их и рассматривали. Если кому-то было отказано, на его место, автоматически, переходил следующий по списку. Администрация не несла ответственности за порядок очереди. Тот, кто приехал на свидание - шёл в отдельной очереди. Эти списки были известны заключённым заранее и они могли сообщить родителям когда именно им приезжать.
- Как вороньё. - Вдруг услышала женщина тихий голос за своей спиной. Она обернулась. Увидела женщину с такими грустными глазами, что даже не сразу смогла отвести от неё взгляд. Женщина была высокая, полного телосложения. Русые волосы, голубые глаза. На таких говорят "русская женщина". И одета она была под стать этому понятию. На вид ей было лет 45.
На протяжении двух часов моя героиня украдкой наблюдала за этой женщиной. Да здесь и смотреть особо было не на кого. Давно знакомая картина и поведение людей. Незнакомка ни с кем не разговаривала. Держалась в стороне. Стояла на улице и куталась в полушубок. Руки, без рукавичек, засовывала в рукава полушубка. А что самое интересное - у неё не было сумок. Этот неотъемлемый атрибут всех здесь присутствующих. Видимо наша героиня, так же, чем-то приглянулась этой женщине. А возможно она была просто единственной, кто не участвовал во всей этой неразберихе, и так же, стояла одна на улице. А возможно ещё и потому, что тот мужчина, который забирал заявления, поздоровался и даже улыбнулся нашей героине. Кто его знает? Но она подошла именно к ней.
- Вы мне не подскажете к кому обратиться по поводу сына?
- В каком смысле? Вы хотите передать передачу? Тогда нужно написать заявление и стать в очередь. Если ему положено и Вы успеете сдать заявление до обеда - ему передадут. А свидание через стекло - так же, если положено. Только поторопитесь; число людей очень ограниченно.
- Мне нужно узнать здесь ли находится мой сын?
- Как? Вы не знаете? Но администрация зоны должна была направить Вам письмо о том, что он здесь.
- Мне сказали, что он здесь.
- Если Вы не получили письмо, а он здесь. Значит он на карантине. В таком случае Вас к нему не пустят и передачу не возьмут, пока он не будет определён к какому либо отряду.
- Я понимаю, но как мне убедиться в том, что он действительно здесь? Возможно, у меня получится передать ему передачу. Говорят, что здесь есть магазин рядом.
- Вам надо было, всё таки, написать заявление. Тогда бы Вы поняли здесь он или нет. Ведь когда отказывают - говорят причину. Понимаете? За следующими заявлениями они выйдут не раньше чем через 3 часа. Попробуйте подняться в канцелярию. Хотя, навряд ли они станут разговаривать. Лучше в отдел "писем". Это в том здании, на втором этаже. В самом конце коридора. Напишите сыну пару строк и они не имеют право его не принять. Конверт не нужен. Они всё равно их раскрывают. Только не пишите ничего запрещённого. Они, прежде чем взять письмо, проверят по картотеке есть ли у них такой заключённый. Так и узнаете.
- Спасибо.
- Да не за что. За одно и согреетесь. Там тепло.
Женщина ушла. А фамилию нашей героини прокричал во всю глотку какой-о сотрудник.
- Есть такая?
- Есть. - Откликнулась женщина и даже помахала рукой.
- Пройдите в кабинет начальника. Знаете куда?
- Знаю. - Ответила женщина и пошла в соседнее здание. Там она нашла двери кабинета начальника.
- А.Н занят. - Зыркнула на неё недобрыми глазами секретарша.
- Скажите, что пришла мать заключённого Г. Он знает.
- Ожидайте в коридоре.
- Я не могу. У меня очередь подходит.
- Это Ваши проблемы. Выйдите. Вы мешаете работать. Когда А.Н освободиться, я Вас позову. Не вынуждайте меня вызывать охрану.
- У Вас губы не ровные.
- Что????
- Я говорю, что у Вас губная помада на губах размазалась. - Усмехнулась женщина.
Секретарша схватила зеркальце и посмотрела на своё лицо. Женщине хватило этого времени, что бы открыть дверь и шагнуть в кабинет начальника.
- Разрешите?
- Проходите. Присаживайтесь. - Ответил ей начальник.
- Спасибо. Что мой опять натворил? Только не говорите, что он опять лишён всего на свете.
- А если скажу?
- Знаете А.Н у меня такое ощущение, что ваше учреждение не столько заключённых наказывает, сколько их родителей.
- Интересно.
- Вот представьте сколько нужно родителям денег, сил, времени, что бы собрать эту передачку. Как ни крути, но для родителей они дети и каждый хочет передать что либо вкусненькое. Привезти сюда. Отстоять в очереди. Испортить себе все нервы, и в ответ услышать "лишён". И куда им всё это девать? И где сил взять опять всё это домой везти? Да и продукты пропадут до следующего раза. Где деньги на новые брать? Как с работы отпрашиваться? А они тут как сидели на месте, так и сидят. Одному не дали, другому дадут. Поделятся. А то и отберут у кого-то. Так кого же вы больше наказываете?
- А пусть бы родители не жалели, а пару раз не приехали и не привезли ничего за такое их поведение. А то что же это получается? - Начальник взял со своего стола листок бумаги. Женщина сразу же узнала в нём свой почерк. - Нет, вы только полюбуйтесь что здесь написано! Шоколад чёрный - 20 плиток. Апельсины - 2 кг. Молоко сгущённое - 10 банок. Колбаса сырого копчения - 3 кг. Мне продолжать?
- Зачем? Я знаю что там написано.
- Вот интересно, это такая большая материнская любовь или поощрение за ОСОБОЕ, я повторяю, ОСОБОЕ, поведение Вашего сына? И что самое интересное, даже малоимущие родители, во всём себе отказывают, что бы привезти различные деликатесы своим малолетним преступникам! Ведь они прекрасно знают как давить вам на жалость! Но вы то, взрослые, должны быть умнее!
- Родители они и есть родители. Я не про тех, кто наркоман или алкоголик. И даже понимая умом, что нужно наказать - сердцем будут жалеть. Ведь Вы тоже это понимаете. Но мне не понятно как Вы, с таким опытом работы, в такой налаженной системе, не можете поставить на место, например, моего сына - 15 летнего пацана. И ведь Вы прекрасно понимаете, что ведёт он себя подобным образом потому, что по другому, в вашей системе, нельзя. Что бы не быть, как у вас говорят "опущенным". Что бы не бояться ехать на взрослую зону с подмоченной репутацией. Ну что я Вам буду рассказывать? Ведь Вы же лучше меня это знаете. У Вас сидят с большими сроками. Им всем идти на взрослую зону. И кем они туда придут для них вопрос жизни.
- Я каждый раз удивляюсь, как такой умной, обаятельной женщине удалось воспитать такую, простите, отъявленную сволочь? У него нет ничего святого. И по всем человеческим нормам, мне желательно задавить этого волчонка, пока он ещё мал и не вырос в матёрого волка.
- И кто же Вам не даёт это сделать? - Улыбнулась женщина своей милой, доброй улыбкой. Но, если бы она могла, она сейчас сама, как волчица, перегрызла бы горло этому человеку. И не потому, что этот человек был не прав. Просто это был её детёныш и этим было всё сказано. Возможно, жизнь и приведёт её к тому моменту, как у Тараса Бульбы "я тебя породил - я тебя и убью". Но сейчас она этого не чувствовала. Даже после того, как узнала, что её сын, вместе с тремя, такими же как он, вкинул в общественный туалет одного из заключённых. И тот просто чудом остался жив.
- Мне ничего не стоит его сломать. Поверьте мне. Возможно Вам это покажется странным, но мне жаль Вас. И я ещё надеюсь, хоть на какие-то проблески человечности в его сознании. Я не знаю сколько ещё я смогу сдерживать начальника опер части. Он ему такие документы приготовит на взрослую зону, что даже мне страшно становится. Я разрешу Вам сегодня свидание и передачу. И даже в отдельной комнате. Поговорите с ним. Найдите к нему подход. Ведь это Ваш сын и Вам лучше знать как это сделать. Поверьте, я далеко не со всеми веду такие спасательные беседы.
- Я, конечно, Вам благодарна и понимаю, что мои постоянные посещения Вашего кабинета могут быть не правильно истолкованы и сыграть против Вас. Но я не могу давить на своего сына. Это может привезти как раз к ещё худшему, чем есть сейчас.
- Почему?
- Видите-ли, он с шести лет живёт с отчимом. Он считает, что отчим его не любит. Терпит только ради меня. И он, в глубине души, не может мне этого простить. Он считает это изменой с моей стороны. Я не знаю почему, но он считает, что младшего сына я люблю больше чем его.
- Но ведь Вы уже пробовали его наказать? Он очень переживал, когда Вы перестали ему писать и шесть месяцев не появлялись. А Вы знаете, что к нему тогда приезжал отец? Приехал аж с Нижнего Тагила! С Урала!
- Да. Он мне говорил.
- А Вы знаете, что он отказался от свидания с ним и даже не принял передачу?
- Да. Он мне говорил.
- А он Вам объяснил причину отказа?
- Нет.
- Он сказал, что не может согласиться на свидание, так как ждёт маму. И именно поэтому не взял передачу. Ведь у мамы тогда не примут передачу. А ведь он не знал когда Вы приедете и приедете ли вообще. Он Вас ждал, переживал. Значит, всё же, любит. Так не дайте ему погибнуть в этой криминальной кухне. Ведь он далеко не дурак! Найдите к нему подход.
- Я попробую. Но я не могу обещать. Любит - не любит. Вы же сами говорили, что с подростками гораздо труднее, чем со взрослыми. У любого взрослого можно найти слабые стороны. А подросток живёт одним днём и принимает действительность такой, какая его окружает в данный момент. А если он и думает о будущем, то это законы взрослой зоны. Дом для них - неведомо далеко.
Женщина вышла на улицу. В кабинете начальника было жарко. И сейчас она стояла в расстёгнутой шубе, совершенно не ощущая холода. Она не знала что ей делать. Как и о чём говорить с сыном? Да, она могла на него надавить. Но, какое-то седьмое чувство, говорило ей, что так делать не стоит. Она всегда знала, что её сын эгоист. Но он никогда не был злым. Скорее бесшабашным, безответственным. А теперь она видела, что с каждой новой встречей, он становился всё более озлобленным ко всему миру.
От своих невесёлых мыслей её отвлёк плачь. Вернее, не столько плачь, сколько характерное шмыганье носом при плаче. Женщина оглянулась по сторонам. Опять эта незнакомка, которую она про себя назвала "есть женщины в русских селениях". Незнакомка сидела на заснеженной лавочке и действительно плакала. Только на неё совершенно никто не обращал внимания.
- Вот дура! - Тихо произнесла женщина. - Нашла где слёзы лить. Тут этим никого не проймёшь.
Но, какая-то сила, словно магнит, притягивала её к ней. Она подошла к лавочке и спросила
- Ну как? Нашли? Встаньте, простудитесь.
Женщина не встала. Только отрицательно покачала головой.
- Перестаньте плакать. Этим вы только настроите против себя сотрудников. Их ужасно бесят чужие слёзы. Это я Вам точно говорю. И если Вашего сына здесь нет и Вы не знаете где он, Вам нужно обратиться к прокурору по надзору над всеми зонами. Сейчас, у меня где-то был блокнот с адресом и телефоном.
- Не нужно. Мой сын здесь.
- Вам не разрешают свидание, передачу? Но ведь слезами тут не поможешь. Сходите к начальнику, пока он никуда не ушёл на территорию зоны. Только не слушайте секретаршу или дайте ей на шоколадку. Вы слышите меня? Только именно к А.Н и никому другому. Там целый этаж начальников. Только они ничего не решают. Я уверенна - А.Н Вам поможет.
- Он меня арестует.
- Как это "арестует"? За что?
- У меня нелегальный паспорт. Мне сказали, что бы я уходила, пока меня не сдали куда следует.
- Постойте, я ничего не понимаю. Что значит "нелегальный паспорт"?
- Я приехала из Чечни. Я живу, жила в Грозном.
Женщина не могла поверить услышанному. Да, она знала, что Грозный, если верить телевидению, превратили в руины. Что в Чечне война. Что ребят сотнями хоронят в цинковых гробах даже здесь, на Украине. Но...где тот Грозный и где она сейчас?! И почему сын этой женщины находится в этой Богом забытой колонии?
- Знаете, если у Вас проблемы с паспортом, Вам тем более не стоит тут сидеть и рыдать.
- Но мне некуда ехать.
- Вот чёрт! - Женщина посмотрела на часы. Её пустят на свидание в третью очередь и там же заберут передачу. Но, оставлять передачу здесь, бес присмотра, было не желательно. Переполовинят или вообще всё украдут.
- Посмотрите вот за теми сумками. Просто здесь, иногда, воруют. Я сейчас приду. Мы что нибудь придумаем.
Женщина подошла к окошку передач и стала ждать. К самому окошку было не протолкнуться. Хоть и принимали в порядке очереди, но люди всё равно толпились и ругались. Она просто стояла на против окна и в упор смотрела на принимающего. Она ждала, когда он почувствует её взгляд и посмотрит. Принимающим, как раз и был тот мужчина, который поздоровался с ней на улице, забирая заявления. Когда мужчина на неё глянул, она еле заметно махнула ему головой. Мужчина сразу же всё понял. Женщина вернулась к лавочке на которой сидела незнакомка и сказала
- Меня сейчас позовут. Помогите мне поднести сумки к окну передач.
Не прошло и пяти минут как из окошка закричали
- Г...сдаём передачу! Не задерживаем! Что, особое приглашение нужно?
Обе женщины подхватили сумки и протиснулись к окну. Толпа зашумела от возмущения. Но прогонять женщин никто не решился. Ведь они не сами нарушили очередь. Их позвали. А фокус был довольно прост и давно отработан. В чёрных мужских носках лежали деньги для того, кто принимал без очереди. Носки, естественно, находились в передаче.
- Я сразу понял, что эта наглая сучка всем фору даст. - Закричал какой-то мужчина. - Сначала со списками всех переколотила, а теперь вообще без очереди влезла. Я не удивлюсь, если её и на свидание пропустят. А заявление она не писала. Я видел! Нахальство - второе счастье!
- Мужчина, Вам что поругаться не с кем? - Спросила женщина вылезая из толпы.
- Ой, да с такими наглыми как ты, хоть ругайся, хоть нет. Толку никакого.
- Тогда чего Вы ругаетесь? Горло болеть будет.
- Так совесть может нужно иметь? Хоть иногда.
- Я что виновата, что он меня позвал? Я сидела и никого не трогала. Вы что не видели? Вот ему и скажите!
- А Вы и правда тут как рыба в воде. - Сказала женщина, когда они отошли от толпы.
- Пришлось всё узнать. Когда то и я такой как все была. Пойдёмте в то здание. Возможно, там открыта столовая для сотрудников. Мы можем выпить чая с печеньем.
- А нас не прогонят?
- За чай - нет. Только сдерут за него, как за коньяк.
- А на свидание Вы не идёте?
- Иду. Но в третью партию. Это аж в три часа.
И вот, сидя в столовой для сотрудников зоны, женщина услышала историю этой женщины. Историю любви, войны, ненависти и предательства.
Со своим будущим мужем она познакомилась на Украине. В Днепропетровске. Они вместе учились в университете. Её будущий муж был чеченцем и там, в Чечне, жили все его родственники. Когда он впервые привёз к родителям свою невесту; родители не одобрили его выбор. Они хотели что бы сын женился на чеченке. Но он не послушал родителей и женился. По окончанию университета они вместе вернулись в Чечню. Родители смирились с выбором сына и даже смогли полюбить невестку. Она оказалась хорошей девушкой и заботливой женой. Им подарили квартиру в Грозном. У них была хорошая работа. Муж пользовался авторитетом. А потом и сын родился. Копия отца. Одним словом всё было прекрасно. Всё время, пока она жила в Чечне, ей не единого разу не пришлось услышать оскорбление в свой адрес. Она не видела вражды между русскими и чеченами. И никогда не поверила бы, что всё это может начаться, буквально на ровном месте. Женщина говорила о том, что сначала в чеченскую армию шли добровольцы. Но они погибали и всё меньше желающих хотели повторить их участь. Да многие и не понимали откуда всё это пошло? Потом стали ходить по домам и насильно забирать в армию. Можно было откупиться. Существовала такса. Не хочешь служить - давай на оружие и содержание. Но, деньги имеют свойство заканчиваться. И приходилось или бежать, или служить. Да и не всем было куда бежать. Граждане города, как русские, так и чеченцы, в основном знали друг друга. Вражды не проявляли. Лишь глаза опускали при встрече. Но пришло то время, когда в городе не стало воды, еды. Очереди были общими для всех. Но это только по началу. Русских жителей стали преследовать. Выгонять из очередей. Словно они были виноваты в действиях армии. Дошло до того, что человек славянской внешности, просто боялся выходить из дома. Никто не мог гарантировать его безопасность. Даже если это был ребёнок. Люди, как чеченцы, так и русские, бросали всё нажитое и уходили из города. Одни от расправы за то, что они русские. Другие, что бы избежать армии. Ведь далеко не все чеченцы хотели воевать. Пришло время уйти воевать на стороне чеченской армии и её мужу. Пожилому человеку. Ему больше нечем было платить. Он не мог отказаться. Его бы застрелили прямо в собственном доме. Он просил свою жену, бросить всё и спасать сына. Уходить в аулы к родителям. Они любят её и не придадут. Женщина не выходила из дома. Но, ей было легче, чем другим. У неё был сын, с внешностью своего отца. Он приносил домой воду и еду. Через неделю женщине передали, что её муж погиб в бою. А ещё она узнала, что даже её несовершеннолетнего сына могут забрать служить. А значит, он может погибнуть. Этого она выдержать не могла. Тем более, всё чаще стали ходить по квартирам. Если двери не открывали - их взламывали. Зачем? Что бы вынести трупы тех, кто умер от голода, боясь выйти на улицу. При помощи сына она связалась с бывшими знакомыми. Русскими. Они пообещали ей помочь договориться с пропускным пунктом и попасть в Россию. Но всё это стоило денег. Опять же, при помощи сына, она за бесценок продала всё, что только было возможно продать. Она не рискнула пойти в аулы. Она не видела конца этой разгоревшейся ненависти между русскими и чеченцами. Она решила добраться до Украины. В Днепропетровске жил её брат. Больше у неё никого не осталось. Она отправила туда сына. Сама решила остаться и продать квартиру. Ей не хотелось ехать к брату с совершено пустыми руками. И вот, когда она невероятным образом, просто чудом, оказалась в Днепропетровске, она узнала страшную новость. По дороге на Украину, ей пришлось "потерять" и золото и все деньги. Всё, что она смогла припасти на чёрный день. Так как она ехала не легально, в её паспорте не было соответствующих отметок. И получить она их не могла. Как ей было объяснить, не подставляя тех, кто ей помог, как она добралась до Украины? Брат принял сестру не охотно. Сразу дал понять, что у него будут большие проблемы с женой, если она останется. Да и как держать нелегалку? Сам потом проблем не оберёшься. Но всё это было пол беды, если можно так сказать. Она узнала, что её сына приговорили к шести годам лишения свободы за воровство. Тогда она достала последнее, что у неё было. Золотая цепочка, подаренная ей свекровью. Эта вещь передавалась из поколения в поколения. Ну, так ей сказал муж и просил сохранить чего бы это ей не стоило. Она отдала брату эту вещь и сказала, что не желает быть причиной ссор в его семье. Она просила узнать где её сын и обещала больше никогда не появляться на пороге его дома. Он узнал. И она, уже привыкшая к беззаконию и человеческой жестокости, всё не могла понять. Как могли дать 6 лет колонии человеку лишь за то, что он был голоден и украл на вокзале один пирожок? И почему её сын, который никогда не брал чужого, был на столько голодным, что решился на такое? Разве брат показал ему на порог так же, как и ей? Но разве все эти года, они не помогали ему материально? И разве родной брат может так поступить? И вот сейчас, эта женщина, нелегалка, сидит под высоким забором с колючей проволокой, собаками, прожекторами и прочими тюремными атрибутами. Её сын совсем рядом и так недосягаем! Её саму могут арестовать. И куда ей идти? Где искать помощи и справедливости? И что будет с мальчиком чеченцем там, где не приветствуют "чёрных". Там, где идёт жестокая война малолеток за выживание в криминальном мире.
- Пишите письмо. Сейчас. Вот вам мой блокнот. Я смогу передать его своему сыну. Он найдёт вашего и передаст. Даже не сомневайтесь. Я Вам обещаю. И не нужно плакать. Держитесь. Вы и так многое преодолели. Идите в кабинет А.Н. Не слушайте секретаршу. Попадите к нему, любым способом. Я повторяю, только к нему. Упаси Вас Бог, пойти к начальнику опер части. Не говорите с каким вопросом к нему идёте. Просто по личному делу. Они не имеют права Вас заставлять говорить, если Вы не хотите. Я знаю, что он многим помог. За что и врагов нажил немало. Только не плачьте перед ним. Он этого не любит. Скажите, что Вы перепробовали всё и он единственная Ваша надежда увидеть сына.Тем более, он бывший военный и сам был в горячих точках. Он прекрасно знает что там творится. Расскажите ему, не бойтесь.Он не станет вытирать Вам слёзы, но он поможет. Возможно и с паспортом. А на нелегальной работе у нас каждый второй местный работает. Правда, найти квартиру, без украинской прописки будет тяжело.
Уже на свидании с сыном женщина спросила
- Ты знаешь такого ...?
- Нет.
- Он чеченец. По лицу видно. И по фамилии.
- А зачем он тебе?
- Пообещай его найти.
- Зачем?
- Передай ему письмо от матери. И продуктов дай. Скажи, что это ему от мамы. От его мамы. Что она не смогла попасть к нему. Пусть ждёт. Она на Украине. Сделает паспорт и сама приедет. Обещаешь?
- Без проблем.
- И ещё. Вы зачем бросили в туалет пацана? Полностью вавка в голове? Или ты хочешь среди зимы голым в карцер загреметь и выйти из него с туберкулёзом? Ты что сам не знаешь как тут лечат?
- Мам, ну не начинай! Ведь ты же ничего не знаешь!
- А я и знать не хочу! Мне приятно всё это слушать?
- Мам, это не пацан. Он бугор нашего отряда. Красный.
- Слушай, меня уже достали эти зековские прибамбасы! Красный, синий, зелёный! Мне наплевать.Ну что ты ржёшь сидишь? Тебе смешно?
- Красный, синий, зелёный. - Передразнил сын. - Ты хоть сама понимаешь что сказала?
- Да не хочу я этого понимать!
- Мам, он бросил туда часы, которые ты мне подарила. Бросил и сказал "достань, если они тебе нужны". И что мне надо было делать? Простить? Или самому в парашу нырять? Я не мог этого простить. Понимаешь? Не мог и всё тут! Здесь есть свои правила поведения. И за каждым твоим шагом, словом, следят круглосуточно. Все только и ждут где ты ошибёшься и тогда пощады не жди. Даже и не мечтай.
- А как у него оказались твои часы?
- Он сказал, что часы не положено и я должен их ему сдать. А он отнесёт на хранение. Только никуда он их не отнёс. Ждал свою мать, что бы она их забрала для брата. Подарок решил сделать.
- Ну не головой же в парашу?!
- Надо было зарезать? По твоему это лучший вариант? Не мог я его не наказать. Как ты этого не понимаешь? Вот мы его взяли за ноги и опустили туда. Пусть сам достаёт!
- Идиотизм. Кругом и всюду. - Ответила женщина. Больше у неё не было слов. Она не одобряла поведения сына. Но она его понимала.
А ночью, она опять стояла на перроне вокзала. Сутулилась от холода и ждала свой проходящий поезд. А ещё она думала о том, как ей сделать так, что бы её сына не отправили в Харьков? Ему скоро 18 лет. Начальник опер части хочет отправить его в Харьков. На криминальном языке в "красную зону". И тогда... лучше даже не думать о том, что с ним там могут сделать...