- Ты видишь, что творит этот подонок? Эдак он и до нас доберется!
Нюкта, богиня ночи была вне себя.
- Чего молчишь? Ну скажи что-нибудь. Или тебе все равно?
Эреб зевнул.
- Ну что за характер у тебя, котик. До всего тебе есть дело. Ну подумай сама - надо же кому-то руководить. Свято место, знаешь ли, пусто не бывает.
- Знаю, не дура, - огрызнулась Нюкта, - только вот пусть руководит кто-то другой, только не этот подонок.
- Все жалобы адресуй своей сводной сестре, дорогая моя.
- Вот уж кто настоящая дура! Нет, не так. Редкая, редчайшая дура! Позволить этому скоту объегорить родную мать и стать всесильным царем богов. И каким манером. Пожертвовав своим же муженьком!
Эреб оживился.
- Да, дорогая. Мужики на дороге не валяются, это точно. Мужиков, тово, надо беречь, холить...
- Заткнись, слышишь. Тоже мне, фанфарон. А впрочем, знаешь что. Надо бы в пику Крону народить кучу детей, а? Чтоб было кому меня защитить.
- Котик, а я что? Неужто я тебе не защитник?
- Уймись. Тоже мне защитник. Знай себе целыми днями на диване валяешься и дрыхнешь.
- Котик, я не валяюсь, я размышляю...
- Ну-ну. А вот когда Крон отправит тебя в гости к Тартару, у тебя будет еще больше времени для размышлений.
Разговор этот происходил на Балеарских островах, вдали от всевидящего ока Крона, младшего сына богини земли Геи и папочки Урана, преловко сумевшего отобрать власть у отца. И не просто отобрать, оттеснив батюшку в сторону, а самым подлым способом его покалечить, лишив детородной функции, а проще - оскопив.
Раздарив придворные должности братьям-титанам и сестрам-титанидам, Крон безраздельно правил, жестоко подавляя малейшее недовольство.
- Котик, так я не ослышался? Ты хочешь завести несколько детей? Впридачу к Эфиру и Гемере?
- Да бездельник, да. И тебе повезло, что для такого ответственного дела других кандидатур нету.
В течении последующих лет, в пику титанам Нюкта родила кучу детей.
Первым всегда везет. Недаром в народе говорят: "Ранняя птичка больше корма клюет". Так же было среди богов. Старший сын сладкой парочки отвечал за эфир, под которым подразумевался состав воздуха. После недолгих экспериментов Эфир нашел оптимальное решение, смешав в должной пропорции азот, кислород и углекислый газ, после чего оставалось точить лясы и бить баклуши. Гемере назначили руководить светлой частью суток, а посему Нюкта поселила ее рядом с собой и положила, возвращаясь после ночной смены, будить ее и отправлять на работу. После рождения прочих деток всем им достались злачные должности. Танатос был назначен богом смерти, вследствие мрачного вида, прыщеватого лица и полного отсутствия чувства юмора. Гипносу досталось регулировать сон богов и смертных. Немесида стала богиней мщения, чем невероятно гордилась, а Эрида - богиней раздора. Были у Нюкты еще несколько детей, занявших малозначительные должности, но в божественной истории более-менее существенную роль сыграли именно упомянутые личности.
Как-то осенним зябким вечером Нюкта с детьми (за исключением Гемеры, разумеется), коротала время перед роскошным камином, подаренным ей на день рождения хромым Гефестом.
- Танатик, милый, подбрось-ка в огонь полено. Что-то мне, детишки, нынче холодно. А вам?
Детки молчали. Наконец, Гипнос промямлил.
- Ты, мать, рассказала бы чего-нибудь, а?
Накануне Аполлон, будучи навеселе, рассказал Нюкте удивительную историю, которую мамочка не преминула пересказать детям.
Слушайте, мои хорошие!
Значит, жил-поживал некий парнишка по имени Аконтий. Отец его был владельцем завода по производству рыбных консервов. Спросите почему, когда все рыбаки бедные? А дело было так. Однажды, когда он еще мальчиком ловил на удочку рыбу, крючок зацепился за платье нереиды Дексамены, и глупая девочка никак не могла его сорвать. Залившись слезами она просила мальчика ее освободить, обещая взамен сделать его богатым. Так и случилось.
Как только он забрасывал удочку, Дексамена была тут как тут и насаживала на его крючок отборных рыб - лососей, осетров и хариусов, даже если те в данной местности не водились. Так семья разбогатела, Аконтия баловали, а потому парень вырос наглым, любителем поесть, выпить и приколоться. И вот, на каком-то празднике в честь дня рождения Аполлона и Артемиды, он встретил красивейшую девушку Кидиппу, окруженную толпой поклонников. каждый из которых что-нибудь девице дарил. Так же поступил и Аконтий.
У проходившего мимо торговца фруктами он купил здоровенное яблоко, вырезал на нем надпись и преподнес Кидиппе. Та, улыбнувшись, взяла яблоко и прочла:
- Клянусь Артемидой, я стану женой Аконтия.
Затем, рассмеявшись, добавила.
- Да ты шутник. Посмотри, сколько подле меня более красивых, богатых и достойных, нежели ты.
Через некоторое время отец принял сватовство одного из поклонников дочери. Накануне свадьбы у Кидиппы случилось сильнейшее расстройство желудка, отчего та буквально жила в туалете. Так продолжалось семь дней, пока, озлившись, жених от нее не отказался. Свадьба расстроилась. Когда девушка выздоровела, другие юноши предлагали ей руку и сердце, но как только дело доходило до свадьбы, у девушки снова начиналось проклятое расстройство. Дальше - больше. Живот ее начинало сводить, лишь только речь заходила о женихах. Опечаленный отец отправился к дельфийскому оракулу в храм Аполлона, и здесь пифия поведала ему о клятве Артемиде. Тогда отец Кидиппы нашел Аконтия и сам предложил юноше руку своей дочери.
- Ты, друг, парень видный. Давай-ка бери в жены мою дочь Кидиппу. Не пожалеешь. А знаешь, какое у нее приданое?
Для понта Аконтий поломался, но согласился. Со страхом ждала девица дня свадьбы, на всякий случай надев памперсы. И ничего не случилось! Сколько бы Кидиппа ни ела, пила, привычного бурчания в желудке не было!
- О, как я тебя люблю, милый, любимый Аконтий.
Наблюдавшая за ходом свадьбы Артемида немало повеселилась.
Нюкта была не только хорошей матерью, но и превосходной рассказчицей.
- А теперь, милый Гипнос, займись братьями и сестрами. Мне скоро на работу.
Прошло много лет, Детишки повзросли, заматерели. Танатос наводил ужас на людей. Немесида вволю развлекалась, а Эрида сеяла распри как среди богов, так и среди людей, за что ее стойко ненавидели и боялись. Гипнос баюкал младенцев, посылал прекрасные сны олимпийским богам и симпатичным ему людям, а тем, кто ему не нравился - ночные кошмары.
Люди были созданы великим Зевсом наподобие богов, а потому унаследовали от них все первобытные чувства - страха, жалости, любви и ненависти. Мало ли. И когда Гипнос окончательно сложился, как бог мужского пола, то всерьез задумался о своей второй половине. К сожалению, дела на любовном поприще обстояли нелучшим образом. Увы, Гипнос был некрасив. Вообще сказать, все детки Нюкты красотой не отличались, однако эти двое - Танатос и Гипнос были отталкивающе безобразны. У Гипноса были огромные, фософорецирующие круглые глаза яркозеленого цвета, кривой нос, маленький безвольный подбородок и пухлые щечки. Да и фигурой Гипнос не вышел - ноги и руки у него были коротковаты и явно не соответствовали по пропорциям крупному туловищу. Одним словом, Гипнос сильно завидовал Аполлону и страстно желал хоть немного подправить свое тело, для чего целыми днями качал гантели, бегал, прыгал, подтягивался и ежедневно проплывал десять километров баттерфляем. Да, упражнения в какой-то мере помогли, но ведь лицо-то не изменишь, прыгай хоть три час в день. Задумал, было, Гипнос сделать себе пластическую операцию и привести морду в более достойный вид, для чего переговорил с Асклепием и наобещал тому всю жизнь испытывать во сне невероятно изысканные сновидения. Однако вмешался сам Зевс.
- Ты создан именно таким, парень, и именно таким и останешься. А ежели ослушаешься - пеняй на себя. Отправлю тебя к Тартару и будешь там вечно скучать.
Гипнос заткнулся в тряпочку, однако обиду на Зевса затаил, чем жена Зевса, прекрасная Гера пару раз воспользовалась, всякий раз обещая ему подыскать прекрасную невесту. Обещанного, однако, три года ждут смертные. А боги и того больше. Не дождавшись вожделенной невесты, Гипнос решил действовать на свой риск и страх и завести хотя бы любовницу.
Как известно, у седого мудрого Океана было множество детей, истинное количество которых не знал даже он сам. Конечно, у Океана были свои любимчики и любимицы, которых он баловал, дарил подарки и которым всячески помогал. Одной из таковых была прекрасная Эвринома, обитавшая на острове Скиатос, что в Эгейском море. Океан построил дочери мраморный дворец и выделил штат нимф второй линии, наказав им строго подчиняться прихотям любимой дочери.
Как-то раз, изучая акваторию Эгейского моря, Зевс заметил на пляже прекрасную Эвриному. Естественно, раз уж она понравилась повелителю, то сопротивляться не имело смысла, а потому через год у нее появилась тройня, которых нарекли Аглая, Евфросина и Талия. Потомство Зевса никак не могло быть некрасивым. Наоборот. Все его детки, как на подбор, были статны, прекрасны и умны. Как, например, Афина или Артемида. Или Аполлон и Геракл. Не были исключениями и тройняшки, отличавшиеся не только красотой, но и изящностью, отчего получили название граций.
Зевс своих дочерей не забывал. Когда им исполнилось шестнадцать лет и они в божественной канцелярии получили паспорта, Зевс выдал их замуж. Аглае достался олимпиец Гефест. Конечно, положение повелителя огня было высоким, однако сам кузнец внешностью не вышел. Некрасивый, хромой, он отличался от прочих богов поразительной наивностью, дружелюбием и прямотой. Хорошо это или нет? Как сказать. Для окружающих Гефест был находкой. Всегда можно было попросить его починить колесницу, сделать какую-нибудь механическую безделушку или выковать каминные щипцы. На худой конец попросить его выслушать очередную жалобу либо сплетню. Но вот в отношении самого себя эти черты приносили ему одни неприятности. Скажите-ка на милость, приятно ли будет вам оторваться от любимого сериала и помочь приятелю покопаться в огороде? Да ведь найдется тысяча поводов, чтобы ему отказать. Именно поэтому вы преспокойно читаете книгу и смотрите по телевизору футбол, а бедняга Гефест с утра до вечера вкалывает в своей кузнице. Увы, все это было так. Зато папочка Зевс сынка любил и в обиду не давал, а однажды, пребывая в отличном настроении, выдал за него старшую из харит, Аглаю, разумеется, не спросив ни ее мнения, ни мнения ее матери Эвриномы.
Надо сказать, что Гефест и Гипнос были в превосходных отношениях. Оба были ужасно закомплексованы вследствие своей внешности. Правда, Гипнос хромотой не страдал, зато был отменно безобразен и к тому же на висках его росли маленькие крылья, на расстоянии очень похожие на ослиные уши. Еще наблюдательный Гипнос сообщил Гефесту удивительный факт - и его имя, и имя Гефеста начиналось с одной и той же буквы, буквы "Г". Поэтому не было ничего удивительного в том, что вечерами два друга пили чай из самовара у гостеприимного Гефеста дома, играли в картишки и беседовали на самые разные темы, в частности, о роли богов в изменении климата Марса, о существовании параллельных миров и прочих, столь же животрепещущих темах.
Первое время отношения друзей были безоблачны. Гефест до знакомства с Гипносом страдал бессонницей, а нынче спал до зари, как говорят, без задних ног. Прекрасная Аглая также была рада разнообразить круг общения , однако потом стала откровенно скучать.
- Ах, милая сестрица, - жаловалась она Талии, - ты не представляешь, как мне противно изо дня в день слушать их тупые рассуждения о протонных реакциях, черных и зеленых дырах, протуберанцах и двоичных системах счисления. Сидишь из приличия с ними, слушаешь всю эту поганую муть и мало-помалу наливаешься.
- А ты стукни кулачком по верстаку и скажи "Хватит!".
- Пробовала, - горько вздохнула Аглая, - ты представь, вроде бы тихоня, простачок, а тут как взъелся, как взвился. Что твой петух. Хорошо, хоть не побил.
- Да ну, - поразилась Талия, - вот уж от кого не ожидала. А дальше?
- А что дальше. Как болтают о своих дурацких гравитациях, так и болтают. Надоело.
- А ты попробуй иначе.
- Это как? Самой, что ли выучиться наукам?
- Да. Только не этим.
- И каким же?
- Науке обольщать.
- Ты думаешь, я этой наукой не владею?
- Так найди своим знаниям применение!
- А вдруг на Олимпе узнают?
- Узнают, так узнают. Я думаю, общество тебя поймет. Вот скажи, кто тебе нравится, а?
- Мне по душе Ампел, любимец Диониса. А тебе?
- Ой, сестричка, я по уши влюблена в Адониса. Ах, какой он красивый...
- О нем и не думай.
- Сама знаю. Куда мне до Афродиты.
- Я вот о чем думаю. Ну почему вокруг так мало мужиков? Ты только взгляни. Кругом нимфы, дриады, ореады, богини... А мужиков-богов практически нету. А если есть, то все заняты.
- Ладно, сестричка, давай об этих интересных вещах поговорим попозже. Вон твой гусь идет.
- Не гусь, а козел и ему очень подошли бы рога...
На этом разговор сестер закончился, однако старшая сестица кое-какие выводы для себя сделала.
В течении последующих недель Аглая как бы невзначай пару раз повстречалась с Ампелом, - один раз одна, а во второй - с нимфой Аретузой, которая была с ним хорошо знакома.
Ампел был обычный сельский пастух, пасший стадо коров недалеко от Киферонского леса. Правда, Ампел был очень красив, поскольку был сыном нимфы Виолы и сатира. Какого именно сатира - даже сама нимфа не знала, поскольку действие происходило во время Вакханских оргий, все участники были пьяны и после ничего не помнили. Зато сын ее, Ампел, категорически отказался следовать распутному образу жизни последователей Диониса, устроился пастухом и вел в высшей степени праведную жизнь. Конечно, Дионису такое поведение не нравилось и сей распутный бог всячески одаривал парнишку, надеясь переманить его к себе в свиту, а посему всячески склонял Ампела к любовным связям. Прекрасная Аглая очень кстати подвернулась.
- Ампел, мальчик мой, взгляни на эту картину кисти Тинторетто. Ты знаешь, кто это дивная женщина?
- Нет великий Дионис, понятия не имею.
- Эх, ты, деревня. Это же Аглая, дочь великого Зевса! Это самая красивая женщина в мире, естественно, после Афродиты. И вот, я решил сделать тебе подарок. Я внушу ей любовь к тебе, малыш. Представляешь? Сама прекрасная Аглая тебя полюбит! Видишь вон тот пирамидальный тополь? На самой верхушке его ты найдешь гроздь винограда сорта "Шардоне". Достаточно Аглае вкусить того винограда, как она без памяти влюбится в тебя. И ты, сынок, будешь самым счастливым парнем на свете.
Ампел взглянул на картину и побежал к дереву.
Результатом чаепитий в квартире у Гефеста стал весьма ожидаемый факт - Гипнос полюбил Аглаю, а полюбив, стал захаживать к ним в гости каждый божий день. И как-то раз, придя пораньше, намекнул харите о своей любви, чем вызвал ее искреннее негодование и поток оскорблений.
- Грязный, мерзский бог! Уж не думаешь ли ты, что я, примерная жена честнейшего Гефеста, способна изменить мужу? О, олимпийские боги! Будьте свидетелями мерзопакостного поступка этого урода. Вон отсюда, негодяй! И скажи спасибо, что я мужу своему ничего не скажу, боясь за его психическое состояние. Вон! Вон!
Ошеломленный таким натиском, Гипнос поспешил убраться прочь, а опомнившись, еще сильнее решил своего добиться любой ценой, для чего стал за Аглаей следить. Результатом стало установление удивительного факта - взбалмошная особа любит Ампела, простого, как еловая шишка пастуха и готова изменить "честнейшему" Гефесту. Более того, распутный Дионис всячески этому способствует. В свою очередь, Ампел, не будь дурак, также вознамерился затеять с Аглаей любовные игры, для чего с невиданной скоростью полез на высокий тополь за гроздью винограда.
Гипнос пришел в сильнейшую ярость.
- Ты! Ты, дрянной, скверный мальчишка! Ты даже не знаешь, на что замахнулся! И ты горько, очень горько пожалеешь!
Тополь был толстый и высокий. На верхушке дерева, приблизительно на высоте двадцати метров висела заветная гроздь. Сорвав ее, Ампел издал радостный крик и начал было спускаться. Но не тут-то было. Гипнос взмахнул крыльями и произнес магическое заклинание.
- Бурунчик, пистончик, шмяк, шмяк!
Бедняга Ампел моментально уснул, размяк и полетел вниз, стукнувшись красивой головой о твердую утоптанную землю, отдав Аиду невинную душу.
О, как плакала Аглая, оставшись наедине.
- Мой ненаглядный, мой любимый Ампел. Как же так получилось, что ты, такой ловкий, такой расторопный и такой умелый упал с дерева вниз, да еще на голову? Уж не замешаны ли тут твои враги? Но кто? Ах, я знаю. Это козни подлого Гипноса, вот кого. Это он мстит мне за то, что я ему отказала, предпочтя тебя, мой любимый. О, горе мне, горе.
Но вот беднягу Ампела похоронили, справили поминки, и жизнь потекла своим чередом. Тогда, знаете ли, нравы были простые.
- Милая женушка, не знаю, что подумать, - поделился своими сомнениями Гефест, - уже целый месяц, как наш друг Гипнос не приходит чаевать. Уж не обидели мы его, а?
- Думаю, нет. Просто он занят, вот и все. Народу на земле становится все больше и больше, за всеми не уследишь...
- Да, ты права. И, кстати, я начал плохо спать. Опять появились ночные кошмары, во сне кто-то за мной гонится, пытается убить.
Тут Аглая задумалась. Вот уже третий день она сама тоже видел во сне кошмары - как ее муж стоит на краю пропасти, а Гипнос исподтишка к нему подкрадывается.
- Да, с этим прохвостом шутки плохи. Но что делать, а?
На следующий день Гефест пришел не один. Рядом с ним шел, покачивая крылышками, зловредный Гипнос.
- Здравствуй, милая Аглая, как долго мы не виделись, - как ни в чем ни бывало смеялся Гипнос. А я вам принес отменный китайский чай, так что ставь самовар.
После третьего стакана Гефест принялся жаловаться.
- Дорогой друг, ночью меня мучают кошмары. Не мог ли ты мне помочь?
- Конечно же, любезный Гефест. Пересядь-ка на диван и откинь голову на подушку.
Когда Гефест пересел на диван, Гипнос повернулся к нему, сосредоточился и прошептал.
- Бурунчик, пистончик, храп, храп.
Гефест закатил глаза, устроился на диване поудобнее, после чего раздался его мелодичный храп.
Гипнос масляными глазами посмотрел на Аглаю.
- Видишь, красавица, как я могуч? Что мне Гефест, когда я могу усыпить самого Зевса! А на тебя могу наслать чудовищные кошмары, так, что мало не покажется.
- Что ты хочешь?
- А то не знаешь. Тебя и только тебя, моя прелесть.
Гипнос подошел к Аглае и обнял ее. Бедняжка почувствовала, как слабеет.
- Только быстрее, пока он не проснулся.
- Он будет спать столько, сколько я захочу.
Через девять месяцев Аглая родила прелестного малыша. Увы! На висках его красовались маленькие крылышки, удивительно похожие на крылья Гипноса.
Уж на что Гефест был наивен, даже он догадался, что дело пахнет керосином.
- Что-то у меня на висках крыльев нету, - с сарказмом в голосе сказал он жене.
- Милый, генетика наука сложная. Уже не тебе ли это объяснять?
- Сложная, говоришь? А вот у Гипноса крылья есть!
- Ну так что? Уж не хочешь ли сказать, что я тебе изменила? И с кем! С этом уродом?
- Ладно. Положим, генетика. А тот факт, что малыш и лицом похож на Гипноса, это ты как объяснишь?
- Очень просто. Опять генетика.
Гефест разозлился.
- Ну, ты и тварь. Немедленно собирай вещички и проваливай отсюда. Завтра же я подам на развод.
- Подумаешь, испугал. Да я найду себе мужа в десять раз лучше тебя.
- На здоровье. Убирайся.
Гефест был настолько зол. что немедленно связался с Зевсом и все, как на духу рассказал.
Громовержец осерчал и хотел было, Аглаю превратить в бурундука, однако вовремя опомнился.
- Да, Гефест мой любимый сын, но ведь Аглая тоже не с Луны свалилась. Как же быть?
Зевс недолго размышлял.
- Раз так, то пусть она со своими манатками переберется к Гипносу и станет его женой. Пусть, так сказать, поменяет шило на мыло, ха-ха-ха.
Зевс обожал такие приколы и сейчас же наслал на землю сильный дождь. Бедная Аглая с младенцем в руках не знала, что делать. Попросилась она к подругам на ночлег, но те, предупрежденные Зевсом, категорически ей отказывали. Наконец, измученная, мокрая, с рассыпавшими, слипшими волосами, остановилась она у пещеры Гипноса, откуда доносилась веселая музыка и очень вкусно пахло.
Аглая разозлилась.
- В конце-концов, он - отец моего ребенка. Вот пусть сам за ним и смотрит!
- Эй, Гипнос! Где ты?
- Это кто к нам пожаловал? Уж не ли сама прекрасная Аглая?
- Она самая. Так ты меня впустишь или нет?
- Заходи, милая, чувствуй себя, как дома.
- Поменяй памперсы ребенка и покорми его. А мне надо поесть и отдохнуть.
- Какой красивый малыш! А какие у него забавные крылья на висках. Что-то у Гефеста я таких крылышек не видел.
- Ты дурак или прикидываешься дурачком? Это же твой ребенок! У кого еще из богов на висках есть крылья?
- Генетика, милая, наука сложная.
- Да? А на кого он лицом похож? Взгляни на себя в зеркало и сравни его с собой, Наконец, вспомни, когда ты усыпил Гефеста и посмотри на календарь.
- О боги! О, мудрый Хаос! Так это действительно мой ребенок! Плоть от плоти моей! О, любимая Аглая, Будь же моей женой! Умоляю тебя!
- Мне надо подумать. Через неделю я тебе отвечу, а до этого будем спать в разных комнатах.
Через неделю, убедившись, что ни один мало-мальски подходящий бог не желает с ней общаться, Аглая согласилась стать женой Гипноса.
Малыша назвали Морфеем. Забегая вперед, скажем, что отец души в нем не чаял и по достижении отпрыском совершеннолетия передал ему часть своих обязанностей - отныне Морфей отвечал за содержание снов, что и исполнял с величайшей пунктуальностью. Будучи по натуре добрым и отзывчивым, Морфей насылал на богов и людей хорошие, интересные сны, за что прослыл всеобщим любимцем А как же Гефест? На свадьбу Гипноса и Аглаи он демонстративно не пришел, хотя через Эфира передал новобрачным чудесный подарок - великолепное золотое колье, усыпанное розовыми брильянтами. Впрочем, Гефест долго сердиться не умел и через пару месяцев, когда Зевс решил поженить его с прекрасной Афродитой, самолично написал письмо Гипносу с предложением помириться, а также пригласил его на свадьбу. Во время свадебной церемонии Гефест задумал, было, подколоть Аглаю, мол, смотри, что потерял и что нашел, да передумал.
- Еще обидится...
А на следующий день чаепития у Гефеста возобновились. Правда, без жен. Аглае отсутствие мужа очень нравилось, а Афродита вечно была в разъездах, что вечно терзало честного Гефеста (а в скобках скажем не без оснований). Но это - совершенно другая история.